2 На войне - как на войне...

                На войне, как на войне…

Вот и заканчивается юбилейная, 70-я годовщина окончания Второй Мировой войны. При всем ее значении и величии, те 1491 день, в течение которых вёл войну СССР, были разными, успешными для одних противников и печальными для других. Участники боевых действий рассказывали, что на войне от трагического до смешного – один шаг. А уж кому что достается - распоряжается Госпожа Удача.
Без смекалки нет победы
- «В 41-м году, - рассказывал мне полковник в отставке Иван Гаврилович Шевченко, - наш танковый взвод выходил из окружения под Ленинградом. Местность там, как известно, болотистая, пространства для маневра мало. Мой танк шел последним. И надо же: на одной из немногочисленных дорог мы выскочили прямо на немецкую зенитную батарею, да ещё и как раз 88 миллиметровых пушек, которые «Т-34» щёлкали, как семечки! Откуда у зениток были бронебойные снаряды – Бог лишь знает. Немцы такой наглости от нас явно не ожидали, какое-то время промедлили, и первых два танка, дав газу, успели проскочить, пока наводчики наводили орудия. Но уж когда их навели, то первый же снаряд подбил мою «тридцатьчетверку». Живыми остались я, командир танка, и механик-водитель. Через нижний люк нам удалось покинуть танк и уйти в лес. На вторые сутки блужданий по лесам и болотам нашли мы немецкий мотоцикл «Цюндап» с коляской. Мощная машина, с хорошей проходимостью. В баке было немного бензина, а пулемет кто – то с коляски снял. Сели, поехали, я - в коляске. Выскакиваем на какой-то хутор. Видим: стоит грузовик «МАН» и около взвода немцев расположилось у колодца, обедают. Назад нам разворачиваться поздно, а оружия у нас – по «нагану». Что делать? Уж не знаю я, как меня осенило: «Давай, жми!», - крикнул я водителю. А сам выбрал момент, снял провод от головки одной свечи и тут же его включил. «Ба-бах!» - грохнул двигатель, к счастью, не заглохнув. Я свой трюк повторил еще раз. Да так громко получилось, да так неожиданно, что немцы попадали на землю, котелки побросали! Видно, решили, что кто-то из пушки по ним лупит.
-   Пронеслись мы через хутор, и - в лес. Немцы поняли, что мы их надули, но догонять не стали, только кулаками погрозили. Видно, решили дообедать. Обед на войне - святое дело…
Иван Гаврилович Шевченко пережил блокаду Ленинграда, прошел всю войну, закончив ее в составе IV-го Украинского фронта в Праге. После войны закончил ВАТС им. Молотова, служил в Советской Армии еще 30 лет, был одним из пионеров трубопроводных войск. Закончил службу в звании полковника технической службы в Северной групе войск. Много повидал на своем веку полковник Шевченко, но всегда с улыбкой вспоминал то свое «пушечно-мотоциклетное» изобретение: «И надо же было додуматься до такого! Как же крупно мне тогда повезло…»

ВАНЯ, ФЕДЯ и Г-5.

  - В 45 году с началом войны с Японией дивизион торпедных катеров типа «Г-5», в котором я тогда служил, атаковал корейский порт Сейсин ,- рассказывал мне в Севастополе бывший старшина 1 статьи  Иван Михайлович Папенин. Водоизмещением 17тонн, катер нес две торпеды, по полтонны взрывчатки в каждой, и имел на борту один крупнокалиберный пулемет. Экипаж 6 человек, брони никакой, зато двигатели мощностью в 1500 л.с. разгоняли катер чуть не до 100 километров в час. В Сейсине нам достался транспорт тысяч в пять тонн водоизмещением. Вышли в атаку, легли на боевой курс. Свернуть с него, пока не сбросили торпеды, нельзя – подставишь под огонь с кораблей противника свой борт, в который попасть японцам куда проще, чем в лоб. А катеру много не надо, одного трехдюймового снаряда, если попадет в днище за реданом, могло хватить с лихвой, чтобы под водой скрыться в считанные минуты, а если в торпеды – то мгновенный взлет к Господу. А вот когда торпеды сбросили - стреляют от отчаяния по ним, а катер уже никому не нужен, вреда от него никакого.

   Ну, значит, несемся. Все японцы лупят по нам, из всего, что только стрелять может. Крупнокалиберные пули прошили рубку, ранили командира, лейтенанта. Я – руль на выход из атаки. Командир, завалившись на руль,  кричит: « Иван, держи курс! Бросайте торпеды, иначе нам – конец!» Рубка маленькая, не развернуться. Торпедист Федя, который пришел на катер с месяца два до нашего похода, стоял сзади. Я ему: «Бросай!» А он застыл, как истукан. Я к Феде: «Ты чего?» «Та там жэ люды!». Уговаривать было некогда, места тоже мало, и, чтоб Федя не мешал, дал я ему в челюсть. Да, видно, чересчур – вылетел Федя с катера в воду…

- Кое-как с командиром выдержали курс, торпеды сбросили, из атаки вышли благополучно. «Иван, - хрипит командир, - надо бы Федю поискать…» Примерно по своему пенному следу уходим назад. И надо же! Плавает Федя в воде! Сбавили ход, зацепили салагу багром, подняли на борт. «А я думав, що вас вжэ нэма в живых», - изрек он, когда залез в рубку. Опять пришлось врезать, но уже осторожно…

- Транспорт тот, как оказалось, мы утопили. Ну, не одни мы, но и наша доля была. Лейтенант остался жив, получил «Красную Звезду», я – медаль «За отвагу». Федя …тоже «За отвагу»! Мы же о нем не рассказали! Иначе получил бы он совсем другое…

- Я остался на сверхсрочную, Федя ушел в запас. И вдруг через тридцать лет появляется у меня в Севастополе! Но как вспомнил я ту атаку, как мне пришлось на ходу, под огнем, Федю уговаривать… «Чтоб завтра утром я тебя, салагу, не видел!».
 
- А лейтенанта, ставшего капитан- лейтенантом, я встретил в Порт–Артуре. И, знаешь, где? В публичном доме! В начале нашей «дружеской оккупации Артура» притоны там еще водились, и на их посещение никакие запреты не действовали. Душевно мы отметили ту атаку…

Ох, уж это 13-е число…
   Сложные фронтовые испытания выпали Алексею Михайловичу Школенко,  капитану 3-го ранга в запасе, члену Совета ветеранов Волжской и Краснознаменной ордена Ушакова 1-й степени Днепровской военных флотилий. В 1942 году он закончил московскую разведшколу и в июле 1943 года, в составе группы из 6 человек, был заброшен на территорию Украины для разведки немецких укреплений «Днепровского вала».

      - Прыгали ночью через нижний люк кормового стрелка бомбардировщика Дб-3. Третий разведчик застрял в люке, и пока мы его вытолкнули, пролетели точку сброса. Разбросало нашу группу километров на пятнадцать. После долгих приключений только четверо из нас собрались в партизанском отряде, стали собирать данные об обороне немцев между первой и второй линиями Днепровского вала. В октябре 43-го года мне нужно было обновить кодовые таблицы, и мы с пятью партизанами, трое из которых шли в немецкой форме, в районе Сухолучья (Киевская область) перешли линию фронта. Я доложил о себе, попросил новые шифры. Мне их передали той же ночью. Но утром командир кавдивизии, в расположении которой мы вышли, приказал мне вновь перейти линию фронта и привести языка. Днем, через линию фронта! И ни в какую – иди! «Пойдешь и приведешь - к «Герою» представлю, не пойдешь – расстреляю». Ну, что делать?

   -   И вот 13 октября 1943 года я и еще один из нашей группы, переодевшись в немецкую форму, стали вроде как конвоировать остальных наших, переодетых в советскую форму. Выбрали место, прокрались, чтобы свои не подстрелили, через наши порядки, и - в лесочек, уже на немецкой линии обороны. А в нем – полно немецких танков! Какой тут «язык»? Но и назад же нельзя! Набрались наглости, пошли в открытую, вроде как русских пленных конвоируем. Один немецкий танкист мне даже рукой помахал! Но шинель моя после «дружеского расставания» с немцами была мокрой от пота, хоть выжимай. От нервного напряжения пот до пяток прошибает…

-      Решили: сначала вернемся в свой партизанский отряд, передохнем. Но к вечеру на лесной опушке столкнулись с несколькими ужинавшими немцами. Наши «пленные» в сумерках приняли их за своих, и заговорили по-русски. Немцы от неожиданности запустили по нам автоматную очередь, бросили каски и котелки и убежали в лес. Умора! Самое тяжелое казалось пройденным, расслабились. Я забросил автомат за спину и зачем-то надел на голову немецкую каску. Как вдруг на ту же поляну, откуда ни возьмись, выбегает немецкий офицер! Он, видно, сразу понял, кто мы такие, и, пока я перебрасывал свой автомат из-за спины на грудь, первой же пулей из своего пистолета, метров с двадцати, попал мне прямо в лоб! От удара в каску и грохота я упал и минут пять ничего не соображал. Но и я, и немец оказались везучими: я – каска пулю выдержала, немец – из-за задержки с моим автоматом. Опоздай он на секунду…    
 
      -   «Языка» командиру кавдивизии, передав мне отряд, повел командир отряда с тремя партизанами следующей ночью, и остался у своих, Решили, что так будет лучше: иди знай, что командиру кавдивизии взбредет в голову: языка-то я тогда, когда мне было приказано, не привел? Да, на всю жизнь я запомнил тот день, 13 октября 1943 года!

А.М. Школенко в 1944 году, уже с Жулянского аэродрома в Киеве, забрасывали еще и в Белоруссию. Но и тут военная судьба была к нему милостива: он, выполнив задание, остался цел и невредим. Разведчика наградили двумя орденами Красной Звезды, Отечественной войны II-й степени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда,...Киева,...Кавказа», юбилейными, после 1991 года - орденом «За мужність». После войны, закончив геолого-разведочный факультет Киевского университета им. Т.Г. Шевченко, долгие годы работал на инженерных должностях. Нет, не зря товарищи шутили после «дуэли» Алексея Михайловича с немецким офицером в 43-м: «Переживший такое долго жить будет…»

  В 1988 году ушел из жизни главстаршина Иван Михайлович Папенин, кавалер медалей Ушакова, «За отвагу» и «За победу над Японией», и на гражданке долгое время проходивший по морям и океанам на судах торгового флота. В Севастополе он, женившись на Светлане Павловне Гордун, жил на ул. Дм.Ульянова,16, кВ. 38, в 300 метрах от ворот Херсонесского музея

   В 2007 году закончил свой жизненный путь полковник в отставке Иван Гаврилович Шевченко, награжденный многими орденами и медалями, в том числе – и иностранными. Он много сделал и «на гражданке» для воспитания школьников, даже создав музей ВОВ в одной из школ Оболонского района Киева. Жил он с женой, Галиной Алексеевной, в Оболонском районе Киева.

    В 2014 году, на 93-м году жизни, форсировал Стикс капитан 2-го ранга запаса Алексей Михайлович Школенко, еще в 1944 году ставший киевлянином. Примета с каской немецкого офицера была верной…

    Всё меньше остаётся тех, кому на войне «досталось по первое число», но кто честно и достойно выполнил свой воинский долг. Потому как можно быстрее нужно записывать их воспоминания, становящиеся «преданьями старины глубокой, событьями давно минувших дней». Да будет святою память о вас, Советские Солдаты Второй Мировой!
                Виктор НОВИЦКИЙ 2 сентября 2015 года