Пони

               
               
               
               
               
               
      В день рождения Славика родители  надумали сделать ему оригинальный подарок. Ну да, ребёнку, как-никак уже три года, свободно говорит на трёх языках, ну, русский, это понятно: дома разговаривают по-русски, но откуда он нахватался слов из украинского, английского и еврейского языка остаётся большой загадкой: в детсаду клянутся, что никто – ни воспитатели, ни нянечки, ни сантехник Рустам, который  изредка забегает исправить забарахливший кран или прочистить то, что забилось, на этих языках не общаются.
      А недавно Славик удивил всех домашних тем, что произнёс какое-то загадочное слово по-китайски. Значения его он не знал, твердил только, что  это «по-тикайски», Родители мысленно «прочесали» весь личный состав детсада, вспомнили, что есть в нём мальчик Джон, наверное, английский от  него, девочка Оксана – источник прекрасной украинской «мовы» и Фимочка – несомненно знаток иврита. Откуда пришёл «тикайский» язык было не совсем ясно, под подозрение попал новичок - мальчик с явно выраженной азиатской внешностью, - свидетельство того, сколь бурно и плодотворно развиваются и крепнут международные российские связи.
      В общем, Славик уже вполне созрел, чтобы удивить его чем-то неординарным, сделать ему такой подарок, который оставил бы неизгладимый след в его жизни. А как же. Круглая дата – три года, больше она не повторится. Таких «круглых дат» у Славика было уже несколько – годик и два. Кто скажет, что это даты не «круглые», пусть бросит камень. В кого? Ну, конечно же, в папу с мамой. Для них каждый год самого дорогого для них существа – это, несомненно, «круглая» дата, попробуй, возрази.
      Ну, и чем же было удивить столь зрелого юношу? В своей жизни он многое уже повидал: плюшевого мишку, игрушечный телефон, детскую железную дорогу, где при нажатии кнопки свистел паровоз, а машинист высовывал голову наружу и зорко всматривался вдаль, родители изощрялись в выдумке, старались, чтобы ребёнок не отстал от века, и дарили ему самое продвинутое, современное. Теперь же, когда ему стукнуло уже три, решено было сводить сына в зоопарк, показать живой, а не игрушечный мир, расширить его кругозор, повысить личный ай-кью.
      В зоопарке они обошли все клетки и вольеры, Славик увидел живого слона, живого медведя, волка, страуса, пеликана, ему строила рожицы макака, львы и тигры бесстрашно смотрели ему  глаза. И вот он, апофеоз экскурсии – африканский пони, на котором можно было прокатиться. Акция была платной, не такой уж дешёвой, но очередь любвеобильных родителей со своими чадами выстроилась сюда немалая. Отец усаживал ребёнка на пони и дёргал за уздечку. Пони пускался в неспешный бег, рядом бежал отец всадника и вместе они совершали круг почёта – ребёнок, пони и бежавший рядом родитель. Время использования пони оплачивалось заранее, желающие получали билет, и право на эксплуатацию животного в пределах обозначенного на билете времени.
      Но тут произошло непредвиденное: когда к смирно стоявшей лошадке подвели ребёнка, Славик вдруг испугался, шарахнулся от неё и пустился в плач.  Папа пытался успокоить сына, уболтать его, уговорить, что пони очень любит Славика и только мечтает, (лошади ведь тоже могут мечтать), когда он, Славик,  усядется ей, лошади, на загривок, - всё впустую. Чем больше старался папа, тем громче ревел ребёнок. Папа попытался зайти с другой, экономической, стороны, сказал, что за пони уже уплачено авансом, что время летит, счётчик тикает, и сзади ждёт нетерпеливая очередь. Славик ни за какие коврижки не поддавался уговорам, не давал усадить себя на лошадку.
      Папа уже смирился с упрямством сына, уже поставил крест на сумму, уплаченную за пользование животным, как вдруг, ни с того, ни с сего, Славик передумал: перестал реветь и легко дал усадить себя на пони. Папа с облегчением вздохнул,  шепнул на ухо пони какое-то волшебное слово, дёрнул за уздечку и они пошли медленным, неторопливым шагом. Папа ещё что-то шепнул лошадке, ещё раз дёрнул за поводок и пони побежал на радость визжавшему Славику. Теперь пони с седоком бежал в хорошем темпе, а рядом в таком же темпе бежал державшийся за уздечку папа. Время поджимало и согласно купленному билету, следовало уже остановиться, прийти к финишу, и передать животное другому очереднику.
      Но пони всё наращивал темп бега, мчался всё быстрее и быстрее. Высунув язык, рядом бежал папа, он хрипел, задыхался, споткнулся о какой-то камешек, но уздечку не отпустил. Стоявшие в очереди родители с детьми поняли, что пробежка приобрела неуправляемый, аварийный характер и наперерез коню бросились двое мужчин и одна отчаянная женщина. Именно она оказалась той, которая по выражению Некрасова: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт».
Вот она-то и остановила коня. Наверное, также бесстрашно могла бы войти и в горящую избу, наши женщины, они такие.
      Славик,  которого с трудом усадили на лошадь, теперь не хотел  с неё слезать. Разохотился, понимаешь ли, почувствовал вкус к экстремальному виду спорта. И как только папа попытался снять его, Славик снова пустился в рёв по уже знакомому сценарию. Стоявшие в оцеплении очередники показывали на него пальцем и на живом примере показывали своим детям, как плохо не слушаться  взрослых: «Видишь, - говорили они, -  какой нехороший мальчик. Ты же не будешь таким? Будешь послушным мальчиком?».
       Пришлось прибегнуть к насилию. Папа, сказал: «Эх, Боливару не снести двоих», обхватил Славика со всех сторон и, крякнув, стянул с лошади. Почему «двоих»? Кого второго имел в виду папа, так и осталось неясным. Во всяком случае, когда он поставил сына на землю, вытер с лица бурно стекавшие капли пота, то незаметно перекрестился, и громко выдохнул «Ф-фу!»
      Славика увели подальше от «ипподрома», а вскоре вообще вывели из зоопарка. Но папа ещё долго приходил в себя, отдувался, держался рукой за сердце, будто сам он только что соскочил с норовистого арабского скакуна. В дальнейшем он старался обходить десятой дорогой место, где ему пришлось вынести столько переживаний. А Славик, наоборот, рвался опять в зоопарк и в его словаре, с того времени появилось новое слово «пони».