День рождения Виктории 3

     Волшебник тяжело опустился в кресло. Ему было по-настоящему грустно. И дело было не только в том, что его подопечная выросла, ему не раз приходилось делать прощальные подарки и творить волшебство, так сказать, напоследок. Просто, глядя на Иванну, волшебник вдруг почувствовал свой возраст – сто тридцать два года. Это не зависело от того, как человек выглядит в этом возрасте. Современная медицина замечательно делал свое дело, но иногда возраст начинал давить на человека изнутри, откуда-то от сердца, а вот от этого лекарства не было.
    
- Иванна, Иванна…, - наверняка, волшебник хотел сказать что-то печальное, но не успел – его прервал сигнал аппарата связи. Он специально не стал блокировать входящие вызовы – должна была позвонить Ингрид. Апрель Симонэ нажал кнопку ответа, но прежде чем появилось изображение, раздался голос:
- Господин Симонэ, отмените транспортировку!
- Что?
- Отмените транспортировку, - появилось и изображение, нервное лицо, искаженное  какой-то нечеловеческой гримасой.

     Присмотревшись, волшебник узнал униформу служащих транспортного управления. Сердце его болезненно сжалось.
- Я не могу, уже вторая фаза…
- Черт возьми! - лицо транспортника стало еще более нервным, - а что Вы транспортируете, какой груз?
- Это не груз – это девочка. Конечная точка – Курорт, Персефона-7…
    
     Внезапно изображение транспортника дернулось, стало заваливаться куда-то в сторону, выпадая за зоны действия датчиков. С некоторым опозданием, волшебник понял, что только что, его собеседник – взрослый, крепкий мужчина средних лет, прямо на глазах Апреля Симонэ, рухнул в обморок. Такого волшебнику видеть не приходилось. Что, впрочем, означало только одно – произошло что-то, из ряда вон…

     О том, что же именно произошло, Апрель Симонэ задумался только находясь в кресле взлетающего воздушного такси, которое вызвал не на посадочную площадку, а прямо к двери дома… На вопрос, что же именно случилось – волшебник ответить так и не смог. Но кроме этого был и другой вопрос – куда следует обращаться?
    
     Да, действительно, а куда, прежде всего, следовало обращаться в таких случаях? Или, кто на Земле занимается чрезвычайными происшествиями такого масштаба? К слову говоря, волшебнику не был известен и масштаб происходящего… Апрель Симонэ откинулся в кресло и задумчиво забарабанил по собственной коленке. Ответ пришел не сразу, не мгновенно, но зато он был вполне логичен – если ему позвонил служащий транспортного управления, то и начинать надо именно с транспортного управления…
    
     Автопилот нашел свободное место на стоянке и приземлился. Апрель Симонэ выбрался из аппарата и, ускоряя шаг, направился в направлении офиса Главного диспетчера, но если волшебник по собственной воле шел сюда, то двое расчетчиков, представитель группы контроля, старший транспортной службы и еще несколько служащих были вызваны в офис Главного диспетчера срочным звонком. Волшебник поднялся на нужный этаж, следуя указаниям своего собственного ИМС, нашел необходимый кабинет и вошел в него прямо вслед за представителем службы безопасности при Мировом Совете…
    
     Теперь было именно так – реакция на ЧП происходила мгновенно и шла параллельно с самим процессом, позволяя порой, снизить отрицательные последствия. Но на момент появления в кабинете Апреля Симонэ и представителя службы безопасности, чрезвычайная комиссия могла только констатировать сам факт сложившегося ЧП. Ну и еще, ждать ответа с Персефоны-7, уже догадываясь о его содержании. Они, молча и осторожно передвигались по кабинету, обменивались тревожными взглядами, но с каждой истекшей минутой, из тревожных, эти взгляды становились обреченными…
    
- Добрый день, - прямо от порога произнес представитель службы безопасности, - хотя, если меня вызвали, он уже не добрый. Мое имя – Глеб Орейра. И так, первое, что случилось?
     Со своего места поднялся мужчина средних лет.
- Меня зовут Ван Ли, я – дежурный диспетчер.
- Говорите.
- В процессе отправки произошел «хлопок», это термин, на деле он означает…
- Я знаю, что это означает, продолжайте.
- …привело к отклонению в луче…
- Одну минуту, - перебил диспетчера Орейра, - сразу по существу, в подробности я вникну позднее.
- В общем, так получилось, что оба груза оказались не там, куда их отправили.
- Не там, а где?
- Достоверно мы можем говорить только об одном грузе – он оказался на расстоянии полторы тысячи километров от заданной точки. О втором грузе пока ничего неизвестно.
- Первый груз, второй груз. Говорите по-человечески.
- Первый – оборудование для разработок месторождения на…
- Ясно. Второй?
- Иванна Гадар – шестнадцать лет, была отправлена на Персефону-7.
- Черт подери…
    
     Даже для господина Орейры – профессионала с многолетним стажем разбирательств и исправления различных нештатных ситуаций, это оказалось полнейшей неожиданностью. Ему даже потребовалось дополнительное время и дополнительные разъяснения. Специалисты же, или те, кто в полной мере представляли себе картину происшедшего, были просто в ужасе. Глеб Орейра пододвинул к себе первый попавшийся стул и присел на него:
- Теперь мне нужны подробности, прежде всего, что сделано?  И что еще можно сделать.

     С дивана поднялась молодая женщина.
- Августа Груббер. Я работаю в вычислительной секции транспортной службы. Перемещение формирует луч, по которому перемещается груз. «Хлопок»  вызвал некое малое смещение лучей. Так как луч с оборудование более «тяжелый» – более четырехсот тысяч тонн, то его луч формировался, как более стабильный и жесткий… Понятно?
- Да-да, продолжайте.
- А луч с девочкой, как направленный поток с любым живым существом, мягкий, со стабильностью другого порядка, ну и несколько иного принципа стабилизации… «Хлопок» чуть отклонил более тяжелый луч и сильно отклонил второй. В первом случае отклонение на полторы тысячи километров, во втором – мимо конечной точки, то есть мимо Персефоны-7.
- То есть, девочка даже и на планету не попала?
- Именно так, - подтвердила Августа Груббер.
- Это точно, Вы проверяли? - Глеб Орейра обернулся к диспетчеру.
- Мы связались с Персефоной-7 и теперь ждем ответ. Однако расчеты говорят о том, что луч прошел мимо планеты…
- То есть, ответа еще нет, - уточнил на всякий случай господин Орейра.
- Нет, но вероятность попадания очень мала. Мы могли бы надеяться на чудо, если бы девочка весила, хотя бы сто тонн. Понимаете?
- Понятно.

     Орейра помолчал некоторое время, а потом задал следующий вопрос:
- Что происходит в случае промаха луча?
     Поднялся представить группы теоретической разработки.
- Олег Поплавский. Собственно говоря, мы никогда не встречались с промахом, но теоретически, мы предполагаем, что объект будет транспортирован на любое твердое тело, подходящей плотности, относительно устойчиво перемещающееся в пространстве.
- Тело? - представителю службы безопасности требовались пояснения.
- Астероид, малая планета, естественно, большая планета. Как вариант, космический корабль, естественно, не находящийся в гиперпространстве.
- Девочка может оказаться снаружи космического корабля?
- Нет, луч с живыми существами настраивается таким образом, что…
- Ладно, что дальше?
- Это, так сказать, варианты, которые за благополучный исход, но, - Поплавский замялся, - такой исход не набирает и десятой доли процента вероятности…
- А что составляет основную вероятность?
- Луч двигается в бесконечности, до тех пор, пока не рассеивается…
    
     В кабинет вошла секретарь диспетчера:
- Прошу прощения, ответ с Персефона-7…

     Глеб Орейра забрал у девушки листок и прочитал про себя, а вслух выдал только короткую версию:
- Наблюдательная станция докладывает о прохождении луча мимо планеты, на расстоянии, невозможном для перехвата…
- Все? - спросил Олег Поплавский.
- Нет, есть еще какие-то цифры, возьмите сами, посмотрите, - он протянул лист Поплавскому, - посмотрите, если для нас это имеет значение – расшифруйте…
    
     Собственно говоря, все самое главное было сказано – ситуация находилась не под контролем людей. Представитель службы безопасности должен был рекомендовать создание специальной комиссии, а до ее решение наложить запрет на перемещение людей таким видом транспорта. Математики должны были заняться моделированием, диспетчер должен был теперь внимательно следить за временем отправки. Остался только волшебник, который невнятно произнес:
- Уважаемый господин Орейра, кто сообщит отцу и матери о… о случившемся?

     Глеб Орейра обернулся и посмотрел на волшебника:
- А Вы кто?
- Апрель Симонэ, педагог-волшебник. Я отправил Иванну…, - договорить он не смог, ледяной обруч сдавил сердце.
     Его рука рефлекторно потянулось к груди, но в этот раз маршрут оказался для нее неодолимым, застонав, Симонэ упал на пол…
    
     Виноват – не виноват, наказать – не наказать, нет, это был не тот случай. Не было в этом ни чьей-то халатности, ни просчета, и уж тем более, злого умысла. Всего лишь, случайность, так сказать, неконтролируемое вмешательство S фактора… Никогда до этого, такого не было. Одновременно (точность – вплоть до восьмого знака!) из разных точек Земли, с помощью транспортных устройств, были сделаны две отправки. Это и вызвало некоторый энергетический «хлопок». Все. Случайность. Малая доля процента, погрешность, как высокомерно и пренебрежительно называют эту вероятность. Всего-навсего, одна на миллион… И еще одна малая доля процента, на то, что на пути луча окажется… Жизнь, правда, показывает, что не может быть одна несчастливая случайность, на нее обязательно приходиться еще одна случайность, но уже счастливая, так сказать, для равновесия. Просто они не всегда достаются одному и тому же…
    
     Апрель Симонэ пришел в себя в госпитале. Сердечный приступ, который настиг его в кабинете дежурного диспетчера, был успешно нейтрализован, необходимые лекарства были введены в организм, а лечащий врач ждал подходящего момента, чтобы предложить ему операцию. Врачу, Герману Бустеру, старое сердце Симонэ казалось слишком уж изношенным и ненадежным.
    
- Даже и представить себе не могу, чтобы человек так относился к своему организму, - это было сказано коллеге, за столиком в кафетерии, куда Герман Бустер спустился, что бы позавтракать.
- Ты это о чем? - поинтересовался его коллега, занимавшийся в госпитале переломами, вывихами и тому подобными проблемами.
- Только что освободился, - решил поделиться сегодняшним прецедентом Герман, - ко мне привезли мужчину с сердечным приступом, свалился прямо в офисе диспетчера транспортной службы. Представляешь?
- Честно говоря, с трудом. Я, конечно, не знаю твоей специфики, только в рамках ознакомительного курса, так сказать, но мне кажется, что сердечные приступы вызываются перенапряжением.
- Не только, но в данном случае, он действительно вызван нервным перенапряжением.
- Вот ведь, до чего есть безответственные люди, - укоризненно покачал головой собеседник.
- Да, согласен, а с другой стороны, даже и не знаешь, можно ли осуждать этого Апреля Симонэ, окажись я в подобной ситуации – не знаю, что случилось бы со мной.
- Не понимаю.

     Герман пододвинулся поближе, и заговорил, чуть понизив голос, чем заставил собеседника наклониться к себе:
- Во-первых, этот самый Симонэ – волшебник…
- В том смысле, что специалист по детской психологии.
- Совершенно верно.
- Я только слышал о них, а вот встречаться, как-то, не приходилось.
- Да я и сам впервые. Так вот, в результате, даже и не знаю чего, скорее всего, просто случайность, но он, выполняя желание своей подопечной, перебросил ее вместо планеты в открытый космос. Представляешь?
- Ужасно. Это же, практически убийство!
- Нет, ну что ты, я же говорю, что его вины в этом нет. Но представь, каково было ему, когда он осознал, что своими руками убил свою подопечную. Мало того, что у нее с семьей не все в порядке, теперь еще и это…
- Ужасно.
- Именно, вот сердце и не выдержало…
- Ужасная история, - хирург отложил в сторону прибор и отодвинул тарелку, - не могу, все, пропал аппетит. Герман, это ужасно!
- Именно так.
- Я даже и представить себе не могу подобного, здесь, на Земле и вдруг такое – смерть ребенка! Будет создана комиссия…
- Уже. Уже создана, уже работает. Кстати, с этого момента, всякая транспортировка людей с помощью подпространства приостановлена, пока комиссия не сделает, соответствующие выводы.
- Это правильно, абсолютно правильно. Как можно эксплуатировать оборудование, которое не дает полной безопасности для человека. Это, между прочим, неслыханно!

* * *

     Иванна открыла глаза и сморщила носик – пахло очень неприятно, прежде она никогда такого не чувствовала – запах старости, запах разрушенного металла, износившегося пластика и перегоревшего машинного масла. Был и еще какой-то запах, сладковатый, почти приторный, до тошноты…   
- Мама, - тихо позвала Иванна и тут же обнаружила, что лежит на чем-то металлическом и холодном. Она позвала еще раз, - мама, ты где?

     Ответом было какое-то странное, дребезжащее и недоговоренное эхо. Иванна села на пол – ощущение было не из приятных. Ребристый металл врезался в тело, и был при этом каким-то влажным и скользким. Ивана поднялась на ноги. Стоило ей это проделать, как у нее над головой сделала попытку загореться лампа. Попытка была неудачной, девочка испугалась, что этот странный осветительный прибор рухнет прямо на нее, и поспешила в сторону. Лампа над следующим квадратом загорелась сразу и высветила некое помещение – труба большого диметра, метра четыре, наверное. Сверху под прозрачным пластиком – лампы, внизу – металлические плиты пола. Позади неприятный полумрак, впрочем, как и впереди.
- Странное место, - выговорила вслух Иванна, конечно, она хотела сказать, что это место, просто жуткое, но обижать маму, которая должна была находиться где-то, поблизости, ей не хотелось.
- Да уж…

     Иванна вздрогнула от неожиданности, но потом рассмеялась – даже голос Пискли звучал здесь совершенно неузнаваемо.
- Я тебя не узнала.
- Это из-за материала, которым обшиты переборки. Да и воздух здесь, какой-то непривычный…
- А почему ты висишь внизу, на тебя не очень удобно смотреть, - поинтересовалась Иванна, глядя на ИМС сверху.
- Трудно определить, где верх, а где низ, поэтому я выбрал середину…
- То есть?
- Насколько я понимаю, мы находимся на борту космического корабля, - сообщил Иванне ИМС.
- То есть как это на борту – не понимаю…
- В общем-то, я тоже не очень понимаю, - ответил ИМС, и надо сознаться, такой ответ немного встревожил девочку.
- А где мама?
- Иванна, я не знаю. Я все время был рядом с тобой.
- Все время, - повторила девочка, - а это много, все время?
- Около двадцати минут.
- И что, я все эти двадцать минут лежала на полу?
- Ну да, я провел экспресс анализ и выяснил, что ты без сознания, пришлось сделать тебе инъекцию, после чего ты пришла в себя.
- Укол! Я что, больна?
- Нет. Это был просто обморок. Такое бывает иногда…
- Раньше у меня никогда не бывало обмороков. Не очень приятное ощущение… А куда мы идем? - спросила вдруг Иванна.
- Не знаю, я просто следую за тобой, - ответил ИМС.

     Иванна остановилась и крикнула куда-то в глубину:
- Мама, я здесь, мама…

     Ответило все тоже эхо.
- Не понимаю, - повторила девочка, - а где все, где мама?

     Если бы ИМС мог, он бы просто пожал плечами, но их у него не было, так что пришлось повторить:
- Я не знаю.
- Не знаешь, тогда пойдем вперед, авось, да попадем хоть куда-нибудь.
- Пойдем, только это не очень разумное желание, - произнес ИМС, поднимаясь выше, как раз к плечу девочки, - мало ли что там может оказаться…
- Не умничай, пожалуйста. Мне холодно, а во-вторых, я хочу видеть маму.

     Девочка посмотрела вперед, потом назад, но большой разницы в увиденном не обнаружила.
- Пискля, что там, впереди?
- Через тридцать метров поворот.
- А там, - Иванна указала в противоположную сторону.
- Там тоже поворот, но через пятьдесят метров.
- Тогда пойдем к тому, который ближе, - решила Иванна и добавила, - только ты лети впереди и освещай дорогу, а то эти светильники работают через два на третий.

     ИМС послушно обогнал девочку и включил встроенный прожектор. Девочка шла следом, то глядела под ноги, то рассматривала стены, а иногда пыталась рассмотреть что-то на потолке, но рассматривать, по большому счету было нечего – пластик и металл – вот и все перемены.
- Пискля, а ты знаешь, что это за корабль?
- Это транспортное судно, при чем, очень старое. Такие когда-то использовали для перевозки оборудования, иногда людей, когда только начинали осваивать дальний космос… А что?
- Не знаю, - пожала плечами девочка, - но оно такое некрасивое…
- Тогда такой критерий в расчет не брался. Главное была максимальная вместимость и безопасность…
- А сейчас?
- Сейчас, другое дело, сейчас красота и удобство так же принимаются в расчет и рассматриваются, как весьма существенный критерий. Есть специальные технологии, правила, инструкции…
- Ясно, слушай, Пискля, сколько же длились такие перелеты, тогда, то есть?
- Иногда несколько месяцев, иногда год, а иногда и еще больше…
- Год! Ужасно, даже не знаю, чтобы со мной случилось, если бы мне пришлось пробыть на этой посудине месяц, не говоря уже о том, чтобы целый год…
- Тебя бы просто не взяли бы, ты еще слишком молода… А вот, кстати, и поворот.

     Коридор, который был за поворотом, был коротким, и в отличие от того, длинного, заканчивался шлюзом. Иванна подошла к шлюзу и постучала по металлу – ничего не произошло.
- Это стена, - спросила она, взглянув на ИМС.
- Шлюз. А где-то рядом должен быть блок управления.
    
     ИМС двинулся по периметру шлюза, что-то вдруг щелкнуло, включился свет, а потом с ужасным скрипом, от которого Иванна закрыла уши, шлюз разделился по центру. Одна половинка ушла влево, а вторая только сделала попытку уйти вправо, но, по-видимому, механизм слишком износился, его хватило только на то, чтобы только чуть-чуть отодвинуть правую половинку.
- Какой кошмар, - воскликнула Иванна и быстро пересекла контур шлюза.
- Да уж, - тихо пропищал ИМС, - но с другой стороны, он ведь открылся.
- Ты это о чем, - хотела спросить Иванна, но в нос ей ударил тяжелый запах, и она вынуждена была заткнуть нос и изменить интересующий предмет, -  что же это так отвратительно пахнет?
- Дыши ртом, это поможет, - посоветовал ИМС и продолжил тихо, как бы, задумчиво, - вентиляция здесь давно не работает, шлюз поржавел…
- Пискля, как здесь можно жить?!

     ИМС словно пропустил вопрос девочки мимо рецепторов, а сам плавно ушел в сторону, Иванна поспешила за ним.
- Пискля, ты куда?
- Там универсальный разъем. Я могу подключиться и получить полезную нам информацию.
- Тогда ладно, лети – полезная информация нам не помешает, а заодно узнай, где мама, а то мне что-то не по себе…
    
     ИМС подлетел к универсальному разъему, выкинул щуп и проник им в странного вида, отверстие, на тумбе, рядом со стеной. Какое-то время сигнальные огоньки устроили хоровод на поверхности сопровождающего. Иванна подождала, потом, продвинулась вперед на несколько шагов, включив очередной осветительный блок…
- Пискля, а здесь еще один шлюз, к тому же открытый.

     Девочка осторожно заглянула за контур, а потом и вовсе перешла в соседнее помещение. Оно было не очень просторным, но в нем присутствовала мягкая мебель и стол прямо посередине, правда, все это было в совершенно запущенном состоянии, стол не протирали, наверное, лет сто, обивка на мебели потрескалась, а в некоторых местах и вовсе разъехалась, обнажая какие-то серые, некрасивые внутренности.

- «Летучий голландец», - пробормотала Иванна, устраиваясь на одном из относительно целых диванов.
- Нет, это судно принадлежит землянам, оно было собрано на Северных верфях Марса, вместимость…
- Это не очень интересно, - отмахнулась Иванна, - что ты еще нашел в этом компьютере?
- Боюсь, что тебе это не понравиться, - пробормотал ИМС, зависая над столом.
- Ну же, говори, не тяни.
- А ты уверена, что хочешь это услышать?
- Конечно, - воскликнула Иванна, но в душе у нее поселилось некоторое сомнение, действительно ли она хочет это знать. Хотя, особенного выбора у нее не было.
- Ты – хозяйка. Это судно списано тридцать лет тому назад…
- Точно – «Летучий голландец».
- А вот и нет. Сразу после списания, его приобрела администрация колонии на Юпитере-2…
- Что еще за колония?
- Не перебивай.
- Ладно-ладно, извини…
- Колония – это место, где содержатся нарушители закона. Воры, пираты, работорговцы и убийцы. А дальше, все просто, максимально облегчив корабль, размонтировав часть оборудования и установив другое, корабль был превращен в тюрьму, выведен на орбиту и пущен в свободный полет. Это случилось семнадцать лет назад…
- Подожди-подожди, я не поняла, - поторопилась остановить ИМС Иванна. Зачем же его брали, если он списан, а потом еще и отправляли в полет. Это нелогично…
- Как тебе сказать, когда его отправляли, он был не совсем пустой, он был с заключенными.
- ?!
- Иванна, ты же неплохо учишься. Неужели это так сложно?
- Для меня – да, так что не умничай, а объясняй.
- На большинстве обитаемых территорий смертная казнь отменена, но есть преступники, действия которых превышают меру терпения закона и общества – таких отправляют в колонии, подобно той, которая располагается на Юпитере-2. Там, заключенных сортируют и тех, кого нельзя использовать на принудительных работах, сажают на такое вот суда и выбрасывают в космос. Здесь они и доживают свои последние дни…
    
     Если говорить откровенно, Иванна, была далеко не сахар. Она могла надерзить. Она могла не выучить уроки и соврать, она так и делала, иногда. Конечно, такое поведение не красит девочку, к тому же, коренную землянку, но вместе с этим, она была добрым и ранимым ребенком… Неожиданно девочка расплакалась…

- Пискля, значит, моя мама – преступник?! Значит, Апрель Симонэ меня обманул! – неожиданно воскликнула Иванна, увеличивая поток слез.
- С чего ты взяла?
- Но как же, я ведь должна была попасть к маме?
- Иванна, ты не самая умная девочка, по крайней мере, их тех, кого я  знаю, - сделал неожиданное вступление ИМС, - но при этом, иногда ты не заслуживаешь даже этих слов.
- И что это значит? - шмыгнув носом, спросила девочка.
- Мы не должны были оказаться здесь. Наш конечный пункт – другое место – планета Персефона-7. Планета, а не разваливающийся на куски, старый космический корабль.
- Но, почему мы здесь?!
- Вот уж чего не знаю, того не знаю. Может быть, ошибка в расчетах.
- Отлично! - слезы Иванны неожиданно высохли, и она немного успокоилась, но на всякий случай решила уточнить, - значит, мамы здесь нет.
- Насколько я понимаю, нет и не должно быть. И, конечно же, Апрель Симонэ тебя не обманывал – как ты только могла такое подумать о волшебнике?!
- Я обязательно перед ним извинюсь, - пообещала сопровождающему девочка.
    
     Что ж, если так, многое менялось. Иванна успокоилась, заслуживая, того, что некоторые из ее знакомых называли ее умницей. Она вытерла слезы и задала следующий, как ей казалось и логичный, и вполне безобидный вопрос:
- Мамы нет, а кто здесь есть, ну кроме нас, конечно?
- А вот это, боюсь, тебе совсем не понравиться, - на свой странный манер, попробовал подготовить девочку ИМС.
- Что, никого?!
- Еще хуже, здесь по-прежнему находятся преступники, те самые, из колонии…
- Ой, мамочка, - прошептала Иванна и замерла, - и как это так.
    
     Вот теперь Иванне стало страшно, очень страшно. Правда раньше, она никогда не чувствовала страха, но вот случилось, и она почувствовала, как сердце ее стало меньше и зачастило в ритме, а во рту стало… Правда, была еще слабенькая надежда, что Пискля кое-что добавил от себя, в воспитательных целях, так сказать. Потому что, если вокруг все было именно так, как рассказал ИМС, то это было уже не просто страшно, это было… ужасно и кошмарно!!! Можете даже не сомневаться, что Иванне никогда не приходилось сталкиваться с понятием преступление и с людьми, которых называли преступниками. На Земле давно уже не было ни того, ни другого, но она изучала историю в школе, и там, в учебниках и учебных фильмах…
- И что же, преступники эти, они вот так, запросто, ходят по кораблю? - Иванна, неожиданно перешла на шепот, и зачем-то подобрала ноги, словно речь шла о мышах, а не о людях.
- Зачем же, ходят. Они сидят в металлических клетках.
- Где сидят?
- В специальных металлических клетках-камерах. По одному… Где-то в самом низу, на грузовом уровне…
    
     Предполагаю, что Вы не знакомы с существующим положением вещей. Тогда, возможно, такое вот решение властей, покажется Вам негуманным, да, на большинстве обитаемых территорий, смертная казнь отменена. Смертная казнь, но не наказание за преступление. И спорят до сих пор различные общественные институты и организации, что более гуманно – такое вот наказание, или насильственное прерывание жизни преступника. Однако, дело не только в гуманности. Власти территорий, поступая так, решают сразу несколько задач. Во-первых, они действительно изолируют и наказывают преступника, во-вторых, существует ведь еще и воспитательная цель. И надо отдать должное этим властям, преступность ежегодно идет на убыль… Да, она еще не искоренена окончательно, но с другой стороны, именно существование преступного элемента позволяет контроль за порядком переложить, именно на военные соединения, а не на службу безопасности…

- Пискля, нам, наверное, следует их бояться? - все так же, шепотом, спросила Иванна.
- Наверное, следует.
- И я так думаю, - кивнула девочка и поинтересовалась, - где, ты говоришь, расположены клетки, в которых они сидят?
- В грузовом отсеке, это в самом низу. Там больше всего свободного места.

     Иванна решилась на то, чтобы опустить ноги на пол, потом даже поднялась и сделала несколько шагов.
- Понятно, в общем, я думаю, что вниз нам не следует ходить?
- А вот это правильно, - согласился ИМС.

     Девочка огляделась, хоть и медленно, но все равно как-то поверхностно, не цепляясь за детали, не приглядываясь к мелочам…
- Здесь очень неуютно, правда?
- Иванна, ты ведь знаешь, что я не сужу о мире такими категориями.
- Знаю я, знаю, - махнула рукой девочка, - только вот что же теперь нам делать…
- Может быть, нам следует осмотреться…
    
     Да, конечно! А как же иначе! Ингрид и Анри Гадар. Инспектор службы безопасность внимательнейшим образом анализировал информацию об этих двух, совершенно разных людях. В конце концов, он принял решение разговаривать с ними по одному. Сначала попытался разыскать Ингрид, но информация о месте нахождения женщины оказалась такой засекреченной, что полномочий рядового инспектора службы безопасности, было недостаточно.
- Мы передадим госпоже Гадар, как только она свяжется с нами, о том, что Вы ее разыскиваете.
- Буду очень благодарен – дело очень важное.
- Да, конечно, мы все понимаем.
- Спасибо, я буду ждать…

     Что ж, один разговор откладывался на неопределенное время. Инспектор отправил запрос о том, где находиться Анри Гадар, и вскоре уже знал, что отец девочки находиться в лаборатории, которой он руководил. По правилам, которые были приняты когда-то в далеком прошлом, подобные сообщения делались лично, с глаза на глаз, без посредства средств коммуникации, если, конечно, такая возможность существовала…
    
     Пожалуй, Анри Гадар находился в самой верхней точке раздражения. Он уже накричал на Алексея Громова, разругался с Маргаритой, впрочем, перед ней, буквально, пару минут спустя, он успел извиниться. А вот перед коллегой по работе, извинения еще предстояло, но позже, по крайней мере не раньше, чем Алексей выяснит, какого же черта оборудование в очередной раз дало сбой… Нормальная рабочая обстановка лаборатории. К этому привыкли, это прощали, тем более, что это касалось только работы…

     Инспектор Андрей Белявский появился в лаборатории как раз в тот момент, когда ученый распекал секретаршу за перепутанные бумаги, халатное отношение к работе и еще что-то, что впрочем, ни в какой мере не соответствовало действительности. Инспектор продемонстрировал перед электронным сторожем пластиковую карточку и прошел в открывшиеся двери, следуя указаниям специальной стрелке, нашел нужный кабинет и вежливо постучал в дверь – еще одно правило ставшее привычкой с древних времен.

- Алексей, если ты не нашел ответ – лучше не заходи, - ответили за дверью, и продолжили, но обращаясь уже к кому-то еще, в кабинете, - все, уходи, а то я разозлюсь окончательно.

     Инспектору пришлось быстро отходить в сторону, чтобы не оказаться сбитым почти бегущей секретаршей. Белявский укоризненно оглянулся на женщину, и только после этого вошел в кабинет. Анри Гадар сидел за столом, одним из трех, в кабинете. При этом он что-то старательно высматривал на большом малом лабораторном мониторе, где замерло изображение. Периодически он сверял изображение с какими-то записями, но вход человека в кабинет не пропустил, просто не стал поворачиваться:
- Нашел?
- Господин Гадар, - окликнул ученого инспектор.

     Анри резко обернулся – он ожидал своего помощника, а не этого незнакомца.
- Вы кто?
- Инспектор службы безопасности, Андрей Белявский, - представился вошедший.
- Я не вызывал, у нас все в порядке, - недовольно пробормотал Анри, намереваясь вернуться к прерванному занятию.
- Господин Гадар, я настаиваю на том, чтобы Вы уделили мне время.
- Но почему сейчас, я работаю, у нас и так…
- Господин Гадар, - инспектор просто не мог раскланяться и зайти позднее.
- Что ж, заходите, присаживайтесь, но я прошу Вас, постарайтесь быть кратким.
- Господин Гадар, насколько мне известно, у Вашей дочери Иванны сегодня день рождения…
- Господи, опять он лезет, - Анри вскочил с кресла и прошелся по комнате, - я знаю, что у нее день рождения, но у меня здесь, Вы даже не представляете, что твориться. Да, я не успел…
- Одну минуту, - остановил ученого инспектор, - я не собираюсь лезть ни в Вашу работу, ни в Ваши отношения с Апрелем Симонэ, тем более, что на данный момент он лежит в реанимационной палате госпиталя.
- В госпитале, - пыл Анри мгновенно остыл, - что такого случилось со стариком?
- Сердечный приступ, но дело не только в этом.
- Не в этом…, а в чем же тогда?
- Что ни говори, а упрекать его в бесчувственности было бы несправедливо.
- Сегодня утром Иванна пришла к нему, они разговаривали, а потом девочка пожелала, чтобы волшебник отправил ее к Вашей бывшей супруге…
- Ингрид, все-таки она добралась до девочки!
- Подождите, господин Гадар. Следуя правилам, которые приняты у волшебников, господин Симонэ пытался ее отговорить, объяснял, что будет означать исполнение ее желания, но… Девочка настояла на его исполнении. Вы слушаете меня, господин Гадар?
- Да, я очень внимательно Вас слушаю, - пока инспектор неспешно рассказывал о событиях, свидетелями которых Анри не был, ученый все-таки отошел от рабочего стола, и даже отключил лабораторный экран.
- Так вот, во время транспортировки произошел, так называемый «хлопок». Девочка не попала в пункт назначения. Ее луч промахнулся мимо планеты… Надо ли Вам пояснить, что это означает?
- Да…, то есть, нет, я знаю… Черт, но…, - Анри покачнулся, и если бы, инспектор не был специально проинструктирован и не двинулся на помощь – ученый мог бы, наверное, и упасть.
- Присядьте, господин Гадар, - Белявский пододвинул кресло и помог Анри опуститься в него.
- Извините, как Вас зовут?
- Андрей Белявский, - представился инспектор, - я из службы безопасности.
- Да-да, Андрей, она, то есть, он, луч…
- Прошел мимо. Теперь он где-то в пространстве…