Мысли по поводу Года литературы в России

    А поводом для размышления о литературе мне послужили слова незабвенного нашего писателя Михаила Пришвина (1873 – 1954): «Самое трудное в деле искусства слова – это сделаться судьёй  самого себя».               
Мысль, заложенная в словах писателя, стара как мир, всегда актуальна и потому вечно молода. Эту мысль можно спроецировать на различные аспекты жизни, формы творчества и самовыражения. Мудрость приведённых слов многогранна, объёмна и глубока как колодец, из которого не вычерпать всю воду. И то, что я попытаюсь сказать о ней, также не осушит колодца, но лишь немного утолит жажду. 
"В начале было Слово, и Слово было у Бога…" – так начинается Евангелие от Иоанна. Автор написал слово "Слово" с большой буквы, подразумевая  под ним, в первую очередь, Того, кого Бог послал в наш мир.
   Применительно к нашей задаче, мы позволим себе обратиться к другой стороне подтекста  иоаннова изречения и отметить, что человек только тогда стал человеком, когда обрёл дар речи, дар слова. Однако человеку была дана и свободная воля, он получил право распоряжаться тем или иным даром по своему усмотрению и отвечать за свой выбор. Так обстоит дело и со словом. Его можно использовать и как орудие созидания и как оружие разрушения. Зная силу слова, Христос призывал людей к немногословию: "…да будет слово ваше: "да, да", "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого" (Мф.5,37). Иными словами: уж если вы обрели дар слова, будьте определённы.
   Но есть ещё молчание. Оно тоже дар Божий, оно – тоже слово, только слово несказанное, которым трудно спекулировать. Оно, молчание, дорогого стоит, и поэтому народная мудрость гласит: «Слово - серебро, молчанье - золото». Следуя этой мудрости, Фёдор Тютчев писал в своём стихотворении "Silentium!" : "Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои". Но вот парадокс: чтобы люди узнали о мыслях поэта, ему пришлось прервать молчание. Он не воспользовался своим советом и невольно слукавил. А те, кому он советовал молчать, могут воспользоваться ещё одним советом: всех слушай, а делай по-своему.
   Итак, нам дан дар слова, и мы должны им разумно распоряжаться. В первую очередь это относится к профессионалам слова – писателям, поэтам, то есть людям творческим, способным воздействовать на многих людей. Ответственность перед ними и должна, по мысли Пришвина, побуждать художников слова делаться судьями самих себя.  Но это не значит, что писатель должен отказываться от собственного "Я", ибо в этом случае он обрекает себя на бесплодность в творчестве. Мишель Монтень, автор известных "Опытов", честно предупреждал читателей: "Моё мнение… не есть мера самих вещей, оно лишь должно разъяснить, в какой мере я вижу эти вещи". Художник слова обязан, в хорошем смысле слова, любить и верить в себя, иначе он не будет искренним. "Мы (художники)…верим, что наша деятельность необходима в деле создания мира ещё более, чем политика" – это из дневников Пришвина. И ещё: "…весь мир будет голый и потом начнёт одеваться. И первая одежда будет, как в раю, из листьев, а первым садовником, конечно, признают меня". Мысли Пришвина можно дополнить рассуждениями других писателей и философов.               
   Артур Шопенгауэр: "Причина того, почему нам что-либо нравится, заключается в однородности, в сродстве… Поэтому каждому должны прежде и больше всего нравиться его собственные произведения, потому что они – только зеркальное отражение его собственного духа и эхо его мыслей".               
   Толстой Л.Н.:
   1855.25.03:"Написал страниц восемь "Юности» и не дурно…"
   1859.16.02:"Всё это время работал над романом и много успел, хотя не на 
               бумаге. Всё переменил. Поэма. Очень доволен тем, что в голове…"
   1891.22.05:"Забыл записать, что в один из этих последних дней я писал "Отца
               Сергия". Решил кончить всё начатое. Написал дурно, но пригодится".
   1891.02.06:"Начинаю сомневаться  в значении того, что пишу".
   
   Александр Блок:
   1917. 29.04:"Весь день я читал свои книги (хорошие книги) и гулял".
   На следующий день:"Внимательное чтение моих книг и поэмы вчера и сегодня 
                убеждает меня в том, что я стоящий сочинитель".
   Приведённые высказывания свидетельствуют, что мастера словесности могли давать себе различные оценки. Иногда они доходили до самоуничижения. Так Лев Толстой в конце жизни считал, что им написано только одно, достойное в нравственном отношении, произведение – "Сказка про Ивана дурака". А Пришвин, по словам  Константина Паустовского, однажды признался, что всё напечатанное им – сущие пустяки по сравнению с его дневниками, с его ежедневными записями. Вот одна из его записей 1948 года:  "Ах, как желал бы я теперь выбрать из своего написанного хорошее, а остальное бы сжечь и похоронить без отпевания!". В том же году он записывает: «…ещё страшнее думать, что я сам поверю в то, что мне приписывают…".
Вот такие они разные.
   А мы вообще не будем их судить. Ведь творчество это стихия, переменчивая, как погода. Переменчивы и читательские вкусы и пристрастия. Постоянна лишь общая устремлённость к поиску истины. А стремление к истине, как известно, ценнее обладания ею.