Мыши в норе

После очередной глобальной пьянки вся наша дружеская компания лежала в пустом коридоре небольшого съемного коттеджа. Все спальные места были заняты, и пришлось довольствоваться тем, что осталось – зеленым затхлым паласом. Никто особо не возмущался, да и смысла в этом, конечно, не было. Я наблюдал, как первые утренние лучи скользили по сонным лицам, когда один из друзей сказал: «Знаете, мы как е*аные мыши в норе. Серые мыши. Понимаете?».
 
Согласно статистике, обнародованной учеными Института социологии РАН в 2011 году, проблема пьянства за последние 20 лет сильно обострилась и затрагивает в первую очередь молодой контингент. Тогда, по оценкам экспертов, алкоголиков было около 5 миллионов, что составляет 3,4 процента от всего населения России.
 
Мы стоим в узком захарканном тамбуре междугородной электрички. В руках тяжелым якорем висит пятнадцать литров разливного пива. В заляпанном окне проносятся провинциальные российские пейзажи: просторные жёлто-сухие поля, покосившиеся от времени деревянные амбары, редкие рощицы  берёз. Я оглядываюсь на новых знакомых. Их взгляды непринужденно кочуют с грязных окон на тёмные бутылки с пойлом и обратно. Чувствуется еле различимый душок нетерпения.
 
Машинист объявляет нашу станцию, и небольшой скоп людей вываливается на покрытый пылью, истоптанный перрон. Все немного оживляются, начинают болтать. У виновницы «праздника» спрашивают дорогу, и та, несколько смутившись, указывает нужное направление. Экспедиция начинает неспешно двигаться к брошенному всем миром дачному поселку. Плетясь за толпой, я считаю трещины на платформе и замечаю раздавленную чьим-то тяжелым сапогом маленькую полевку. Как ни странно, никто не обращает на нее внимание, и даже девушки по своему обыкновению не визжат.
 
Через двадцать с лишним минут блуждания по проселочным дорогам торжественно открывается первая трехлитровая бутылка. Вся компания сидит тесным кругом на переживших Брежнева диванах во взломанном доме. Один за другим стаканы темного эля вливаются в молодые желудки, и через несколько затяжных часов становится абсолютно глубоко плевать на все происходящее вокруг. Нас не трогает опрокинутый мангал с тлеющими углями; валяющиеся тут и там на участке люди; забитые голые коленки 16-летней школьницы, блюющей за домом, подвернутая нога после прыжка из окна первого этажа. Все эти моменты проносятся стремительно, не оставляя никаких следов в памяти, и уже на утро в отделении полиции я вспоминаю все произошедшее без улыбки, с холодным безразличием.
 
Все те же ученые из Института социологии РАН проводили свои исследования феномена подросткового алкоголизма во многих городах России, но для сравнения, в основном, приводили Москву и Надым (это город в Ямало-Ненецком АО). И, как оказалось, группа любителей пива в Москве составляет целых 12% от всех учащихся старших классов, в Надыме – 16%. Наркологи говорят, что употребление пива в России вообще имеет «злокачественный» характер: раннее начало, опыт сильного опьянения, частое употребление.


 
Громко стучусь в железную зеленую дверь и только через несколько минут понимаю, что она открыта. Захожу в квартиру и сразу натыкаюсь на угрюмые взгляды неизвестных девушек, которых несколько всполошила моя нервная долбежка. Выслушав ругательства, я извиняюсь за “чуть не разбуженных соседей” и прохожу в комнату, откуда слышны взрывы смеха и крики.

Картина дня рождения никогда не меняется и остается постоянной для всех и каждого. Бурно льющийся ручьем алкоголь, хреновая музыка, непонятная толкотня и разговоры “за жизнь”. В съемной квартире, до которой я с трудом добрался, всё это медленно достигало своего апогея. Поток незнакомых мне лиц проносился мимо меня, как когда-то дряхлые серые здания и поля в окне электрички. Помимо девушек, которые встретили меня на входе, я также заметил несколько парней серьезного и несколько мужественного вида. Как потом шутил про них: «Эти ребята живут по понятиям, а я по морали. Вот и возникло недопонимание».
               
Спустя некоторое время и пару-тройку стаканов виски начал чувствовать себя на этом празднике жизни немного лишним. В меня бесконечным потоком вливались разговоры о том, кто что купил, кто что съел или выпил, всевозможные сплетни и флирт. Именно в таком порядке. Отправной же точкой для всего этого шума служил тост за чье-нибудь уже подпорченное здоровье. Мысль о том, что, возможно, нужно было оставаться дома и готовить материал, посещала мой проспиртованный ум все чаще.
 
Еще больше удостоверился в этом после того, как мне начал серьезно разбивать лицо один из тех самых суровых парней. От каждого удара этой пьяной туши я начинал разглядывать звезды на побеленном потолке и думать о том, сколько же все-таки ненависти может быть в человеке, и как легко выпустить зверя из своей внутренней клетки с помощью алкоголя. Как загнанная крыса, я летал по всему коридору, натыкаясь то на стену, то на случайную громко матерившуюся девушку. Само же понимание того, что что-то пошло не так, постигло, когда один из его друзей с бешеным взглядом держал погнутую вилку у моего глаза, а другой у него за спиной теребил в руках старый потертый обрез.
 
На следующий день оказалось, что прикуривать с разбитыми губами безумно неудобно.
 
Статистика за 2014 год показывает, что на почве алкоголизма совершается 86% из всего числа преступлений в быту, а насильственных действий, совершенных по отношению к детям, - 54%. Отмечена прямая закономерность увеличения числа убийств среди мужского населения на 1,1% при увеличении роста продаж водочных изделий всего-то на 1%. Опять же, исходя из исследований ученых ИС РАН за 2011 год, в Москве в своей компании пропустить несколько рюмок может каждый десятый подросток (11%). В Надыме таких лишь 2%. А учитывая то, что числа за 3 года довольно сильно подпрыгнули вверх, сделать определенные выводы не так уж сложно.

 
Сменяется кадр. Нас с товарищем сладко укачивает в полупустом вагоне последнего вечернего поезда. За окном непроглядный мрак холодной зимней ночи.
 
- Опять едем в этом направлении. И опять бухать, - констатировал мой друг.
 
Согласился с ним немым кивком.
Квартира в чужом городе встретила нас легким смогом сигаретного дыма, старыми друзьями и несколькими литрами дешевой отвратительной водки. Дело оставалось за малым. Уже ночью после десятка рюмок и разговоров мы лежали на раскладном диване и, рассматривая желтые обои, старались ни о чем не думать. Вдруг с кухни раздались глухие удары. Один из нас со всей силы лупил дверцу древнего советского холодильника, тихо ругаясь и оставляя заметные вмятины. Зачем? Никто не знает.
 
- П*здец, - сказал мой друг, стряхивая пепел.
- Это уже не в первый раз.
 
С такими темпами вполне можно вляпаться в какую-нибудь неприятную историю, подумал я и забил на все.