Мифы катастройки

МИФЫ КАТАСТРОЙКИ

Помню, в начале «катастройки», когда из своих кухонь повылазили трепачи всех мастей, очень модным было выражение «Вы сможете обратиться в суд и там отстоять свои права!». Много на эту тему трёпа и ныне. Вот только никто не задумывается о том, что отстаивать свои права в суде – дело непростое и хлопотное, затратное и, в большинстве случаев, обречённое на неудачу. Я из своего дома выйти не могу без опасения, что мне автомашина ноги не отдавит. А, уж если буду «отстаивать права» - десять против одного: отдавит голову...

При Леониде Кучме

   Помню, когда Сан Саныч Мороз выступил с требованием ответить, где Гонгадзе, я хотел ему передать сделанный мною одобрительный плакат: «Мороз!!!+++». И пошел я в Раду...

    В самом начале Банковой тот плакат, свернутый в трубку, прямо из «авоськи» нахально выхватил сержант милиции. И около часа пришлось мне отвечать на вопросы вызванного им СБУшника: кто я такой, зачем три плюса, куда иду...

     Ой, как же сильно забили человеческие мозги перестроечные мифы! Так, что и память отшибли о всём том хорошем, что было «во времена глубокого застоя, когда царил безбрежный леонизм» (строка из стихотворения Бориса Гунько). Да так ли всё плохо уж было, да так ли уж мы все были бесправны? Бесправней, чем сейчас?

Кто хотел и умел, тот мог

   Первый миф – тот, что, при социализме никто и никогда не мог отстоять своего мнения. Потому=де и не отстаивал, закрыв рот на засов.

  Помню, в 88-м году, возвращаясь с Площади Победы, я в темноте долго не мог найти, где останавливается 17-й троллейбус. Головотяпы были всегда, причем у власти – при любой власти. Вот и остановочную табличку подняли на уровень троллейбусных проводов, и прочитать, где какой «нумер», даже с моим 100% зрением было невозможно. Ах, так! Ну, я вам, господа присяжные головотяпы!

   На следующий день пишу бумагу первому секретарю Старокиевского  райкома КПУ Волошиной. Не о своих страданиях пишу, а о «всехних»: а если у человека зрение 0,5, он что, будет троллейбусную остановку искать до появления стопроцентно зрячего? А ежели такового Бог не пошлет, то что тогда?

   Дня через три пришел мне ответ из РК КПУ за подписью 2-го секретаря тов. Стогний: так и так, ваше письмо отправили в Горсовет для принятия мер. Через 2 дня - звонок из Горсовета. Старший инженер (фамилию забыл) минут с 15 не только обещал принять меры, но и обговаривал со мной, что бы еще предпринять для улучшения обслуживания киевлян. То, в чем мы «пришли к консенсусу», было выполнено в течение недели, причем не только на «моей» остановке, что возле нынешнего посольства Грузии, но и на всех других по Бульвару Шевченко.

   Вообще, до тех пор, пока Горби не озвучил глупость, что партия не должна заниматься хоздеятельностью, а заниматься только политикой, именно через райкомы КПУ можно было провести многое. Но только если ты не просто сотрясаешь воздух, а говоришь конкретные дельные предложения, да еще и предлагаешь свое участие. Написал я в «Веч. Киев» статеечку, что на Лыбеди, недалеко от Байкова кладбища, можно было бы небольшую ГЭС построить, чтобы с помощью её энергии хотя бы речку начать очищать. «Вечерний Киев» ее напечатал. И примерно ещё через неделю Московский райком КПУ учредил Комитет возрождения Лыбеди! Но как только в него пришли руховцы, дело закончилось нервной «профессиональной» болтовней, хоть и «державницькою мовою». «Комитет» быстро «почил во Бозе»…

Если «твоя хата не с краю»

    Первое, что требовалось для того, чтобы отстоять свое мнение, это таковое иметь. Второе – не жить по системе «моя хата с краю». Третье - не быть жлобом – единоличником, который заботится только о своих интересах, усвоить, что «колхозное (заводское) – это не совсем мое, и раз не твое – не тащить себе во двор!. А вот изжить жлобизм, нажитый за века существования частной собственности, обществу оказалось труднее всего. Потому нередко при выездах «для оказания помощи селу» в тех селах попадались местные мужики и дамы, глядящие на «помощников», как на бедных родственников: «Та нам того, що ви збираєте, не треба. В нас на городі своє». Плачут они теперь горькими слезами: «Коли був когосп, ідеш з хверми, літрів зо два – три молока несеш, або отрубів для корів кілька кілограмів, або ще чогось. І нічого! А зараз, як тільки побачив наглядач, то в кращому разі штраф, а якщо хазяїн побачить – геть з хверми!».

   Что ж, «не все коту масленница», теперь «отливаются кошке мышкины слезки». Бог даст, надолго «кошки» поумнеют…

Это страшное слово « БОМЖ»...

    Особы без определенного места жительства были всегда. Ну, не хочется всем без исключения вести оседлый образ жизни! Цыгане и любители поцыганствовать были, есть и будут. Но с крушением социализма, после введения частной собственности на жилье и приватизации квартир, число бомжей возросло многократно. Да, есть среди них  такие, кого до «бомжирования» довело пристрастие к «зеленому змию», но много и тех, кто лишился жилплощади из-за своей честности и доверчивости к разного рода проходимцам, «кидалам», занявшимся «операциями с недвижимостью».

    Деятельности же таковых «риелтеров» здорово помогло то, что отменили прописку и всякие нормы на обеспеченность жилплощадью. И теперь тот, у кого есть деньги, может иметь столько жилплощади, сколько купит, не заботясь ни о нормах, ни о том, что кому-то вообще жить негде. А обманутым «ответственным квартиросъемщикам», лишившимся сегодня жилплощади, восстановить справедливость, вернуть незаконно отнятое жилье удается одному из сотни…
В «рэкетирные 90-е» анекдотец ходил: «Здорово, Коля!» «Здорово, Вася!» «Ну, как дела?» «Да ничего, потихоньку недвижимостью торгую. А ты?» «Да тоже ничего. Бомжирую потихоньку».

    Как-то ранней весной возвращался я домой с дежурства. Недалеко от Бессарабской площади передо мной в подземный переход, качаясь, в приличном черном «прикиде», явно полученном от «Армии спасения», вошел «кереш», лицо которого представляло собою один сплошной синяк. Вышли. «Прикинутый» подошел к мусорнику, поковырялся в нем, пошел дальше. Невзирая на «прикид», давно не мытая «спасенная персона» воняла ужасно…

    Метрах в десяти от перехода, прямо на асфальте, рядом с вентиляционной шахтой, я увидел еще двух «свободных индивидов», скрючившихся на картонных листах и тряпье Закутавшись в еще недавно весьма приличные спальные мешки (тоже, наверное, от «Армии спасения»), бомжи то ли замерзали (было минус 7градусов), то ли их ели вши - руки нещадно терли тела. Недалеко стояла большая кружка, пластиковый стакан, литровая упаковка от «порошкового» вина и книжка рассказов Конецкого. Я этих «постояльцев» заметил еще с неделю назад, но уж никак не думал, что они здесь столь «всерьез и надолго»! Ведь и филиал Печерского райотдела милиции в 100 метрах, и патрули ГАИ буквально рядом были. Но никому до бомжей даже на центральной улице нет дела! А если и будет, то - что с ними делать? Ведь у нас «свобода передвижения и места проживания»! О том, что не работать на предприятии «при тоталитарном режиме» никто не имел права более трех месяцев, давно забыли. Вот и ночуют в мороз «бывшие люди» на асфальте в самом центре нашей «Европейской столицы». И будут ночевать, ибо деться им некуда. Пока не завезут их куда–нибудь в другое место, подальше от центра, или не отдадут бедолаги Богу души, не вылезая из-под своих завшивленных спальников: даже собака не может мучиться бесконечно долго. «И никто не узнает, где могилка его…»

    Да, «при Совитах» тоже были бомжи, хотя ой как тяжело было спрятаться от недреманного ока советской милиции! Были и неопознанные покойники – целые ряды на кладбищах. Что делать, жизнь – штука хитрая, порою страшная. Но чтобы вот так, в центре города, на виду у милиции, ютились, хоть и бывшие, но люди, никому не нужные, брошенные на произвол судьбы – да никогда такого не было! Не из-за того, что портили вид города, а потому, что бомжи – ходячая инфекция. Так всем ли нужны такие «свободы»?

Миф о  частной собственности.

   Ну, и самый распространенный миф - о благотворном влиянии частной собственности. На все! На землю, воду, природу. В Конституции Украины 1996 года частную собственность узаконили. И что получили? Один сплошной разгром. На земле, на воде, в природе.

     Что ни паводок – тут же подавленная льдом рыба ради спасения чьих-то поместий. Что ни заповедное место было – сегодня бульдозеры, экскаваторы, пыль, мусор и «коттеджный городок», в котором зимой живет только охрана. Даже на входах в заливы кое-где уже выставляются охранные посты и даже въездные шлагбаумы. Строительство Подольско-Воскресенского мостового перехода через Днепр на Троещину уже десять лет простаивает из-за того, что уперлось в непонятно почему приватизированные Русановские сады. Строительство объездной дороги вокруг Киева под Ново-Украинкой не начинается из-за того, что вокруг выделенные под застройку земли. А что в центре Киева? На сколько процентов реально заселены те дома, из-за которых испохабили Крещатик и близлежащие улицы? Дай Бог, чтобы на пятьдесят. А сколько лет будут выплачивать купленное жилье те счастливцы, которые все же смогли его купить? Да не меньше, чем тот срок, в течение которого они бы получили жилье «в доперестроечный застойный период»!

   Вот только в те "застойные" времена из них, уже получивших квартиры, никто и никогда, при любом повороте судьбы, не сделал бы бомжей. При нынешних же временах кого только не встретишь среди бездомных скитальцев! Как-то умер в будке сапожника Стас, бывший капитан ВВС, как он говорил - второй пилот бомбардировщика Ту-160. Умерла Лена, бывший старший инженер «Киевпроекта», у которой её квартиру просто переписали на другого владельца, пока она гостила у родственников в Крыму.

   Сколько людей копается в мусорных баках, выискивая и то, что можно съесть, и то, что можно сдать в утиль! Да и большинство пенсионеров, кто пока относительно благоденствует, живут в постоянном страхе: дорога к мусорным бакам, подвалам, чердакам и вентиляционным шахтам открыта всегда и для всех…

Мы ели, чтобы жить…

    Теперь миф о дефиците. Да, дефицит был, но не такой жестокий, как его рисуют ныне те, кто ездит отовариваться в Париж да Нью-Йорк. В самом деле: разве кто–то ходил раздетый или разутый? Или голодный? Даже в тех городах и посёлках под Москвой, где на прилавках стоял в гордом одиночестве «народный кормилец» - «минтай в желе», домашние холодильники были заполнены доверху. Ну, а в Киеве продтоваров не хватало разве что в Центральном гастрономе. Потому что туда валом валили приезжие любители поесть повкуснее и подешевле, которые в момент разметали окорока по 3-50 да буженину по 4-30. Шли отовариваться в гастроном «Центральный» и «советские колхозники». Они сначала продавали свинину на Бессарабке по 5 рублей, а затем покупали «отдельную» да «любительскую» колбасы по 2-10 – 2-80. А заодно мешками покупали хлеб для кормления любимых хрюшек. Поэтому и образовывался в «Центральном» «дефицит». Но, «взяв ноги в руки», зная места, для приезжих неизвестные, я практически всегда мог купить то, что хотел. Как и другие киевляне, но только те, кто исповедовал принцип «мы едим, чтобы жить, но не живем, чтобы есть».
 
     Да и промтоварные магазины тоже не пустовали. И наша обувь была куда надежней, чем эта «модельная» и «прошитая», которой ныне завалены все рынки, но которая может развалиться за неделю. А уж в «тоталитарных» мастерских индпошива можно было сшить все, что душеньке угодно. «И на низ, и на верх». Но кому-то, тем, у кого непомерные амбиции, уж очень хотелось «быть, как Марина Влади». Конечно же, по «госцене»…

    Вспоминаю свою бабку, пережившую все голодовки «от Александра Третьего до Никиты Хрущева». Когда она слышала, что кто-то из нас начинал «зудеть» на тему «того нет, этого нет», любимым выражением ее было: «Сыты, одеты, обуты. Чего же вам еще? Рожна горячего?».

   После «катастройки» получили–таки «рожно»! По полной программе! «С пылу, с жару», только успевай отворачиваться! А в одну и ту же реку, как известно, нельзя войти дважды, назад дороги нет…

      Вот поэтому и вспоминается сегодня не как миф, а как ушедшая в прошлое реальность, в радужных тонах, тот «период безрожнового тоталитаризма». О котором ныне многие с грустью и теплотой говорят: «Мы ведь уже жили при коммунизме, да, дураки, этого не заметили…»
              Виктор НОВИЦКИЙ   04-09-015