Письмо Насте 7

У меня нет ни утр, ни пятниц, ни Неве Цедека, ни Кармэля.
Нет, вру, есть Неве Цедек и Кармэль.
Есть.
Меня там теперь нет.
Я больше не хожу твоими улицами.
Я теперь работаю в Риц Карлтон, а не в Дан Панорама.
И вероятность встретится с тобой случайно..,
нет её, этой вероятности.
И не с кем мне и некуда ходить.
Вот, есть такие люди, им на роду написано жить семьёй.
И что бы они ни вытворяли, их любят, ждут, вытаскивают
из невероятных ситуаций.
И даже если они и не стоят того, с ними всё равно живут
прекрасные женщины.
Возятся.
Что бы они не вытворяли.

А есть я.
Правильный.
Ровный.
Думающий.
Заботящийся.
Точный.
Исполнительный.
Верный.
И нах-й никому не нужный.
Вот как-то так на роду написано.
И всё бы ничего.
Была бы возможность поговорить с любимым человеком.
Побыть рядом.
Просто уткнуться ему в плечо.
Просто знать, что не будет ничего, но вот поговорить можно,
уткнуться в плечо.. и уснуть.
..покоя нет..
Какая бы энергия высвободилась.
Я бы мог создать и Кармель и Неве Цедек такими, какими их никто
никогда не знал.
Какую бы я тебя создал.

Нет у меня ни покоя, ни координат, ни сил.
Я прожигаю себя на ночных дежурствах.
Я утыкаюсь в тупящих гостей, электрические щиты, и дежурное кресло.
И изредко читаю свой стих какой-нибудь зазевавшейся,
убитой посетителями русско-говорящей девушке на рецепшен.
И она оживает и спрашивает,- это Есенин?
А я отвечаю,- нет, это Маяковский, поэма о ленинском проспекте,
и иду в своё ночное дежурное кресло.
И благодарен богу, что хотя бы оно у меня есть.