14. Свадьба друга

     Начало (Вместо предисловия) - http://www.proza.ru/2015/08/10/1315
     Предыдущая страница - http://proza.ru/2015/09/03/1547

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ

Завтрак, обход врачей и перевязка во 2-й день нахождения в лазарете. Воспоминания о своей юности и учёбе. Три года, проведенные Виктором в военном училище за колючей проволокой по своему режиму, условиям жизни и установленным порядкам были весьма похожи на жизнь в колонии. Когда-то, ещё в девятом классе Виктор пару месяцев встречался с девушкой из параллельного класса, которая стала его первой любовью, но которая его бросила через пару месяцев. Этот стресс определил его отношение к девушкам на ближайшие четыре года — он их просто игнорировал. Стажировка в Чугуеве. Свадьба друга. Знакомство с Лидой, жениха которой забрали в армию. Нечаянное воспламенение её волос от спички и их тушение Виктором.
_____________

С утра Виктора разбудила уже другая медсестра, которая оказалась доброй и приветливой женщиной средних лет. Она сделала ему два укола, а затем санитарка сначала протёрла пол шваброй с накрученной на ней тряпкой, а затем принесла Виктору кружку воды и небольшую алюминиевую миску, чтобы он умылся. Также вынесла из-под него «утку», куда он уже успел сходить с утра.

А далее — завтрак, обход врачей, перевязка прямо в кровати и снова безделье. Сосед от нечего делать хотел было навязать ему пустую болтовню, но Виктор сослался на головную боль и отвернулся от него. Тогда Петрович взял пачку сигарет, спички и поковылял на костылях во дворик играть в домино.

Палаты с зэками тут специально не охраняли, поскольку здесь была воинская часть, и вооружённая охрана находилась по всему периметру территории и на пропускных пунктах. Да и больные с переломанными ногами и сотрясением мозгов вряд ли сами смогли бы отсюда сбежать. Так что здесь была хоть какая-то свобода передвижения.

Голова была ещё тяжёлой, но всякие мысли в неё уже лезли. И в первую очередь, почему-то, воспоминания о своей юности и учёбе.

Три года, проведенные Виктором в военном училище за колючей проволокой по своему режиму, условиям жизни и установленным порядкам были весьма похожи на жизнь в колонии. По крайней мере, он так себе это представлял на основе рассказов бывших зэков, с которыми ему однажды пришлось ехать в одном купе поезда. Только ему в военном училище ещё приходилось и учиться.

Ещё он отмечал большую разницу в учёбе «на гражданке» и в военном училище. Его одноклассники и знакомые рассказывали, как они учились в институтах, как прогуливали занятия, как по полгода ничего не учили, а потом как догоняли пропущенное, каким способом на сессиях сдавали экзамены или получали зачёты.

В военном училище всё было по-иному. О прогулах не было и речи, поскольку курсант только утром на полчаса и вечером часа на полтора был предоставлен самому себе и то только для того чтобы почистить зубы, умыться и начистить сапоги, а вечером подшить чистый подворотничок, написать письма родным или друзьям да посмотреть телевизор. Даже вечернюю программу «Время» смотрели по команде всей ротой, сидя на своих табуретках в длинном коридоре. Утренняя зарядка тоже была необходимым атрибутом распорядка дня.

А всё остальное делалось по команде или приказу, контролировалось командирами классных и строевых отделений. Кстати, в классном отделении было тридцать человек, которое, в свою очередь, состояло из двух строевых отделений по пятнадцать человек. Взвод же содержал два-три классных отделения, а рота — два взвода. Всего в их роте было первоначально сто пятьдесят курсантов, потом нескольких исключили за неуспеваемость или за нарушение воинской дисциплины. Это был один курс из трёх по одной специальности — офицер радиосвязи. Были и другие специальности.

Занятия начинались с девяти утра и продолжались до двух часов десяти минут дня. С двух двадцати и до трёх дня был обед и перекур. Затем в течение часа было какое-либо общественное мероприятие — политинформация, инструктаж, строевой смотр или ещё что, — а с четырёх до семи вечера опять шли в классы, где проходила обязательная самоподготовка, на которой не разрешалось ничем другим заниматься, кроме подготовки к следующим занятиям.

Самоподготовка периодически контролировалась командирами всех рангов. И не дай Бог, было втихаря читать художественную книгу! Книга изымалась, а на провинившегося курсанта налагалось взыскание — три-пять нарядов вне очереди. На кухню или на иные работы. При этом нужно было ещё и самостоятельно догонять пропущенный на занятиях материал.

Нельзя было опаздывать в строй, нельзя разговаривать без разрешения, и даже нельзя было ослабить ногу в строю без команды «Вольно!» И этих «нельзя» было очень много. Всё было расписано по пунктам и часам. Так что в большинстве случаев думать курсанту не приходилось — за него уже всё подумали и записали в уставы, а если чего там и не было, то на сей случай были командиры, которые и принимали нужное решение. На личную жизнь почти ничего не оставалось, да и не нужна она была Виктору.

Когда-то, ещё в девятом классе Виктор пару месяцев встречался с девушкой из параллельного класса, которая жила в соседнем небольшом селе. В том селе была только восьмилетняя школа. Поэтому выпускники этой школы, которые хотели учиться дальше, шли в девятый класс десятилетки того большого села,  где жил Виктор.

До этого многие парни — даже хулиганы и двоечники — нравились девушкам-соседкам или одноклассницам, а Виктора девушки почему-то избегали и не проявляли интереса к нему. А тут вдруг незнакомка из соседнего села стала заигрывать с ним. Это льстило молодому парню.

Виктор бегал на танцы в то село, где в их деревенском клубе, а точнее, в коридоре устраивали вечера под гармошку. Танцевал по возможности все танцы только с этой девушкой. Но каждый раз после танцев он её даже поцеловать не смог, так как она была то с подругой, то шёл дождь, то ещё возникала какая-либо причина. Через два месяца девушка отдала предпочтение старшим ребятам, а Виктору её подруга сказала, что та больше не хочет с ним встречаться.

Для Виктора это была личная психологическая драма, после которой он четыре года подряд игнорировал любых девушек. Поэтому, обучаясь в военном училище, он не рвался в увольнения и отказывался встречаться с городскими девушками, которым он понравился при случайных встречах на каких-то совместных мероприятиях.

К концу учёбы в военном училище курсантов на месяц отправили в разные авиационные части на стажировку. Виктора командировали недалеко от Харькова — в Чугуев. К великой его радости туда же поехал и его товарищ из одного с ним классного отделения, который был родом из того же города. Да и не просто поехал, а в ближайшие выходные планировал жениться. У него отец служил в Чугуеве в авиационном полку лётного училища и, скорее всего, сам и договорился с начальством военного училища связи о месте стажировки своего сына. Всё-таки эти два училища были родственные — авиационные.

Первый день свадьбы проходил в субботу в Чугуеве, в широком дворе невесты, которая жила в частном секторе, так как было много гостей. Однако сразу после ЗАГСа кортеж из нескольких машин первоначально приехал к пятиэтажке жениха. Там, на пороге подъезда, отец и мать жениха встретили молодых хлебом-солью, потом жених на руках занёс невесту в квартиру своих родителей, благо, они жили на втором этаже. А затем, захватив с собой всех привезенных и ещё нескольких родственников, которые не ездили в ЗАГС, вереница машин двинулась к невесте.

Поскольку в училище проводилась стажировка курсантов, которые разъехались по разным воинским частям на всей территории Советского Союза, то на свадьбе из сослуживцев жениха был только один Виктор. Он, кроме жениха, никого не знал, поэтому чувствовал себя несколько неловко и даже спиртного почти не пил. А жених, поняв ситуацию, незаметно предложил двум подружкам невесты взять шефство над Виктором.

Шефство было удачным. Светлана и Лида — так звали подружек — сидели, как и все, за длинным, во весь двор столом, как раз напротив Виктора.  Они шутили, подтрунивали над ним и подливали ему водку в рюмку. Светлана пила вино, а Лида — тоже водку. Как оказалось, обе они вместе с невестой учились в Харькове в каком-то техникуме по перспективной на то время специальности — механизация учёта.

Светлана была голубоглазой блондинкой среднего роста с короткой стрижкой, а Лида — сравнительно высокой, под стать Виктору, шатенкой с длинными распущенными волосами, жёлтыми глазами и веснушками на щеках. Обе девушки не были яркими красавицами, но от них исходило определённое обаяние, усиленное действием спиртного. Виктору особенно приглянулась Лида. По крайней мере, ему так тогда казалось.

Когда некоторые люди потихоньку потянулись на перекур или в туалет, объявили всеобщий перерыв. Молодёжь вышла в сад. Почти все находящиеся там девушки тоже закурили. Это было непривычно для Виктора как жителя села, где девушки вели себя гораздо скромнее, но давало ему возможность несколько ближе познакомиться со Светланой и Лидой.

Часть молодёжи уселась за летним столиком на длинных лавках и начала играть в бутылочку. Света и Лида также оказались среди них, и пока они усаживались, Виктор тоже протиснулся на лавку с противоположной стороны стола. Начали крутить бутылочку, смеяться и улюлюкать, когда целоваться выпадало одним парням или девушкам между собой. А в средине игры ему посчастливилось поцеловаться с Лидой. Это был первый поцелуй в губы с девушкой в его жизни.

С этого момента что-то как будто переключилось внутри Виктора, его постоянно тянуло в общество этой девушки, которая оказалась весёлой, задорной и смелой подружкой невесты. Он так ею увлёкся, что Света даже сделала ему замечание, чтоб он оставил Лиду на некоторое время в покое и дал ей возможность сходить в туалет, который был на противоположной стороне сада.  А ещё она по секрету сказала Виктору, что Лида только месяц назад проводила своего парня в армию. Это был, конечно, шанс для Виктора побороться за любовь Лиды. Хотя Света, возможно, предупреждала его как раз об обратном — чтобы он не лез в личную жизнь её подружки.

Далеко за полночь старики уже утихомирились и разошлись по домам, а молодёжь только вошла во вкус свадебных веселий. Виктор все медленные танцы танцевал только с Лидой. Света же ушла со своим парнем, который не был близок молодожёнам и не приглашался на свадьбу, но несколько раз выглядывал в темноте из-за забора, махал ей рукой и, в конце концов, увёл её с собой.

Наконец, Виктор с Лидой только вдвоём вышли в сад на перекур. Виктор хотел было поцеловать девушку в губы, но она ловко уклонилась и попросила сигарету. Он достал из пачки две сигареты и одну передал девушке. Когда же он зажёг спичку, Лида неожиданно резко наклонилась к ней, чтоб прикурить свою сигарету.

В это время  длинные распущенные волосы Лиды рассыпались вниз и загорелись от огня спички. Виктор, как на автомате, одной рукой схватил голову девушки и прижал её к своей груди, а второй рукой старался сбить пламя с боковых прядей её волос. В считанные мгновенья это ему удалось сделать, но он продолжал по инерции прижимать её лицо к себе. Тут Лида начала его отталкивать, так как ей нечем было дышать, прижатой ртом и носом к его груди. Он отпустил её, поправляя обожжённые волосы.

Оба стояли, ошарашенные и оторопевшие. Наконец, Лида попросила Виктора принести её сумочку, которая осталась лежать на скамейке во дворе. Когда он это сделал, Лида подошла к освещённому входу в сад, достала из сумочки зеркальце и долго разглядывала себя. Потом сказала, что в таком виде она на люди не покажется. И неожиданно для Виктора спросила, где он будет ночевать…

— Петухов! Пора укол делать! — Неожиданно прервал его добродушный голос медсестры со шприцом. Виктор с трудом оторвался от воспоминаний, медленно повернулся на бок и сдвинул простынь, оголяя ягодицы.

                ***

Следующая страница - http://proza.ru/2015/09/05/1713