Промысел 2 8 4

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602
Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/09/03/902

Лайп замерла в окаменении. Девочки и Гайт не озаботились случившимся. Тонд встал, повернул кожаный клин. Тропа легла поперёк расщелины.
Охотник взял Лайп на руки, с разбегу попытался преодолеть преграду, но вовремя отскочил. Зыбкий мостик дрогнул на входе.

Тонд повесил женщину через плечо, поднял лодку, толкнулся, точно шестом, перелетел на противоположную сторону и обратно.

Лайп цеплялась, жена и сёстры висели тюками, не желали просыпаться. Забытьё оказалось кстати. Ненарушаемой вышла тишина.

Охотник положил спутниц так, чтобы каменная колонна скрыла место недавних событий от взгляда внезапно открывшихся глаз.

Следы принято путать. Вода смоет, ветер сметёт. Невольный убийца палачей шагнул, убрать трупы и вспомнил, точно одномоментно увидел всё, что когда-либо знал о покойных.

Ярче прочих возникла сцена: приятели выбирают друг у друга паразитов. Маленький Мойи, любитель наблюдать скрытое, змейкой крадётся к залитой светом площадке перед входом в жилище, слышит, как натужно сопят старательные носы, щёлкают под ногтями разжиревшие на немытых телах насекомые.

Теперь кровососы мечутся, бегут с мертвецов! Тонд задержался у края в надежде раздвинуть миг до прикосновения к ледяным ногам, сглотнул тошнотворный позыв и замер.

Там, где только что были трупы людей, ветер сносил от трещины два наискось лежащих валика серой пыли.

"Ты видела?"
спросил охотник взглядом. Лайп кивнула, указала на запад. Туда за край горизонта тусклой плошкой обыкновенно скатывалась Рождающаяся Звезда.

"Ты думаешь?"
"Знаю, да".

Женщина глядела просто. Видимо, порог восприятия необычного перехлестнулся и у неё.

Тонду претило одушевление предметов, наделение явлений природы человеческими качествами, но естествоиспытатель понимал: знает ничтожно мало, допускал произвол Создавшего и глубину непознанного.

 Ты видела, как сгорело?  Была вспышка?"
Спросил человек и не услышал собственного голоса.

"Нет. На мгновение заклубился пар, потом обуглилось и распалось".
"Эта кто? Ты знаешь, женщина?"

Мысль изречённая есть ложь, сказали бы на земле. Дочь Пайти понимала: звучащее слово ведомо ветру, а человеку дана власть нарекать имена.

Достаточно нечто охарактеризовать однажды, и нанижется, вырастет гроздь полуистины, а точнее: правдоподобной лжи.

Лайп подавилась готовым вырваться ответом.
"Не вредит живому, я заметила".
Сказала Пайти, чтобы нечто сказать.

Тонд глянул и стал с женщиной будто другим концом одного коромысла.
"Ты понимаешь?"
"Чувствую присутствие, да".

"Слышит, если крикнуть?"
"Не стоит проверять, охотник. Лучше скорее спуститься к становой тропе".

Только теперь Тонд ощутил, как холоден камень под ногой. У края расщелины было гораздо теплее. Оттуда влажными пальцами тянулись заметные глазом струи восходящего потока.

Невесомо прозрачный горный воздух пропускал тепло, не нагреваясь, и круглый год хранил привкус лютого мороза.

Стало понятно, как добрались сюда. Низкий уровень воды позволил образоваться громадной трубе, и парус стал игрушкой воздушного течения.

С первых мгновений под сводом Тонду казалось, что жизнь схлестнулась с непонятной прихотью. Охотник понимал: нельзя грубо мерить человеческой мерой взаимоотношения тех, к кому обращаются хранители отступники, однако сравнения напрашивались невольно.

Горный дух кричал по-человечески, доказывал живым бесплодность сопротивления неизбежному. Теперь небыль молчала, потому что добилась своего.

Свободные и физически целые люди оказались в безвыходной ловушке: нет пищи, воды, сил добыть или двигаться туда, где добыча возможна.

Всё же охотник поднял на ноги и повёл ватажку сквозь лабиринт причудливых скал.

Женщины сначала спотыкались о каждый камень, потом втянулись в бесконечную лямку пути.

"Лодку не бросили, смотри".
Обратила внимание мужа Ида. Первый охотник сквозь слипшиеся веки увидел главное.
"Нельзя помочь этим прежде, чем приблизятся к белым зубьям, я сказал".

"Как поможем у зубьев?"
"Явимся лично, будто бы с перевала. Пока же можно спать".

Полдень склонил голову, и гости Над засобирались.
"Следует, - сказал Кин матери, - навестить Котти до выхода на Серое плато".

Над кожей чувствовала, что внимание соплеменников приковано к сыну, подбирала слова, точно сглатывала время.

"спешка может показаться странной, охотник".
«Каждому взгляду трудно угодить, женщина. Мы и без того странноваты».

"Понятно, что твоя жена - приёмная дочь Котти, хочет поблагодарить старика. Замужним присутствовать на брачных играх и около нельзя. Но  повелитель давно не в чести у вождей.

Торопливость – враг пользе. Такой шаг походит на желание оповестить.  Вам лучше пожить в Излучине до конца свадебных дней, а потом пойти в Глиняные пещеры?".

"Следует предупредить, женщина. Обречённые поражению вояки с болот могут сделать ставку на Котти, втянуть в свои игры и сгубить.

Повелитель, какой ни есть, давно живёт с нами, к этому привыкли, хоть только ленивый не ругает. Моя жена обязана старцу жизнью, так эта говорит.

Тебе, Над, в счастливой зрелости не понятен отторгнувший всех. Котти может не поверить, далёк от благодарности. Только наше дело, согласно закону, помнить и не отторгать, я сказал".

Первый охотник, как думалось, взвесил каждое слово и роковым образом ошибся.

«Was kannt zwei, das kannt Schwein», * [Что знают двое, то знает свинья] говорят на Земле.

Старшая мать рассказывала, что молва - мыслящее существо, дух. На таких опираются тайнознатцы.

Нежить своевольна и нелицеприятна. Молву нельзя подкупить, но можно использовать, хотя и не до конца.

Вроде бы прозвучало нужное, услышано занятное, только прихотливая память схватит, язык разнесёт не то, что человек вбросил для своей выгоды, а исказит до неузнаваемости, вывернет в противную сторону.

Питанием молвы является полуправда, желание нечто скрыть, отвлечь внимание, успокоить любопытство.

Кин слукавил, дабы избежать вопросов. Эхом вернулось двусмысленное слово, ударило в цель.

Спустя время, на Сером плато тише ветра зашелестела новость: болотные люди делают ставку на Котти. Нокк выведал, предупредил.

Кин так и не пришёл к выводу, как следовало говорить. Сказать о помощи вышедшему с перевала Тонду, значило: безусловно озадачить.

Путь показался бы не соразмерен времени, насторожил бы способ получения сведений. Кин перевёл внимание молвы с себя на Котти.

Ида же поняла: никакие технические средства не в силах противостать двойному стандарту. Женщина предупредила мужа о необходимости отвечать осторожнее, а через мгновение услышала обоюдоострый трёп.

У старого пруда патина и тина,
Асфальтовый серый оскал.
Туда, поднапрягшись, соплю с паутиной
Неистовый ветер загнал.

Ах только б не сдуло,
Ах только б не смыло,
А дальше, как водится. Впредь
Две дамы безногих
Пролезут без мыла,
Чтоб было, на что посмотреть.

"Куда ты ползёшь, - говорит паутина,
- Ведь город лежит за прудом!"
"Там славное место, там счастья лавина,
Уютный и прибранный дом.

Сморкнувши разочек,
Положат в платочек,
До старости так продремлю.
А люд деревенский,
Невежливо-мерзкий.
Привык он соплю об землю.

В деревне беда. Даже страшно от мысли,
Что нужно раскидывать сеть".
"Да что ты, родная, там только повисни,
И можно сто лет провисеть".

Простая наука.
Вот в том-то и штука:
Живи, где позволит жильё.
Две странных подруги
Заснули без звука,
И каждой приснилось своё.

"Вам следует, - сказал Кей, - по мелководью подняться вверх до сизого склона. Там уступами взобраться к становой тропе. Сейчас без груза такой путь возможен".

Хозяин круга почти оправился от болезни. Слабость не ушла, но прекратились гнилостные процессы, пролежни закрылись свидетельствующей о заживлении влажной корочкой.

Выздоровлению не удивлялись. Полный неожиданностей мир подбросил ещё одну, и только. К внезапным переменам здесь привыкли, считали обычным явлением.

С точки зрения землянина обычными казались лишь люди. Программисту 1788 не было понятно, как в местности с лютыми морозными зимами сформировался подобный экологический комплекс.

Переплетённый лианами лес скорее субтропический, нежели средне-климатический. Вычурнолистные деревья соседствуют с низкорослыми хвойными кустами, А в неподвижных, пахнущих тухлецой болотистых заводях вызревают похожие на помидор и многоярусный лук овощи дивных вкусовых качеств.

До звона в затылке потрясают папоротники.
«В этих листьях слишком внешних,
В их точёном очертаньи,
Что-то есть миров нездешних.». * [Валерий Брюсов. «Папоротник»]
Однажды прочла Ида, теперь же убедилась: поэт даже невольно прозорлив. Сравнивать не требуется.

Радикальны отличия. Глядишь кругом, и к чертям собачьим летит история развития биосферы.

На обитаемой планете, будто «стили разных Луёв», * [Владимир Маяковский «Баня»] успешно сосуществуют флоры всех полиалитов, полный срез. Гигантские, увенчанные шляпами деревья реликтовых рощ плотно смыкают резные до невесомой прозрачности кроны, не пропуская малого луча. Под ними, согретая тайным светом , буйствует жизнь.

Если лес относительно молод, то в нём папоротник распластанными лапами хранит от ветра нежные побеги соседствующего с ним звонкого бамбука, так назвала одеревеневшую траву Ида.

Испаряющимися Фитонцидами * [образуемые растениями биологически активные вещества, убивают или подавляют рост
и развитие бактерий, микроскопических грибов, простейших] мощное растение отгоняет вредителей с вплотную живущих рядом покрытосеменных.

Необычайно разнообразие плодов. Фрукты всех мастей: яблоковидные, длинные, похожие на авокадо и цитрусы, пригодны в пищу.

Человек хорошо знает мир растений, умеет посредством них вооружаться, лечиться, одеваться.

Среди существующих за счёт собственных физических сил людей злоупотребления предельно редки, требуют особых знаний, особого желания «шикарно жить».

Природой предусмотрены вещества, держащие в тренаже иммунитет. Анандамид, «молекула блаженства», аналогичная той, которая придаёт каннабису его психоактивные свойства, присутствует повсеместно.

 Ядовитый для землян гераниол в изобилии содержат листья, применяющиеся в кулинарии.

При употреблении хлебного напитка, простой браги, пищевой этанол не вдруг-то превращается в токсичный ацетальдегид.

Именно вследствие накопления этой «бяки» у продвинутых сапиенсов возникает сильная головная боль, тошнота и  прочие неприятности.

Здесь такое – показатель глубокого выпадения в нет.

Пещерники регулируют тему законодательно. Пища выбрасывается вон при обнаружении чрезмерных концентрацый кислот, спирта, эфирных масел и прочь.

Особенной проверке подвергаются углеводосодержащие продукты.

Историки цивилизованного мира говорят: сладости человечество выбрало в качестве платы за земледельческую жизнь.

Пока человек бегал охотником, пока в питании преобладал животный компонент, а растительная пища не являлась постоянной, - до сахаров особо дела не было. Но принялся землю рыхлить, злаки возделывать, - потребовалось сдабривать довольно бедные вкусом хлеб и каши , обогащать ощущения.

Таковы представления профанов, никогда не пробовавших сырого мяса. На самом деле мёд, естественный консервант, доступен всем добытчикам, по трудозатратам в разы дешевле вываренного из пригодных в пищу растений сахара.

Что до вкуса - чем резче приправа, тем глуше чувствительность.

Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/09/07/544