Диджей

«Моряк вразвалочку сошел на берег, как будто  он открыл  пятьсот америк».
Песня
Наступила весна. На деревьях появились ярко-зеленые листики, а на газонах одуванчики. И еще какая-то желтая хренотень. В цветах Петр не разбирался и названий не знал. Ему исполнилось восемнадцать и  осенью  ждал призыва в армию. Конечно, в морфлот. В погранцы. И ходил слегка вразвалочку, как бывалый матрос. Все  друзья служили в погранвойсках  и он мечтал о море, как пацан. Как дитя. В общем –то он и был дитем. Младенцем. Сосунком. Но тогда считал себя взрослым. Мужчиной. Он и был мужчиной. Уже три года, как стал им. Спал с подружкой с восьмого класса. Или с девятого. Не мог вспомнить, когда «это» началось. То ли в конце восьмого, то ли в начале девятого. Как-то все слишком постепенно проистекало. Сегодня  разрешала снять лифчик и тискать сиськи, потом  снять трусы. Потом еще что-то, но в конце концов разрешила все. Совсем все. И он отрывался ночами напролет. Всю камасутру освоил. И даже больше. На других девчонок даже не смотрел. Только Наташка. Он исследовал ее, как необитаемую землю. И совершал открытия одно за другим. То большие, то маленькие. Как же  стонала под его ласками. Наизусть знал все ее эрогенные зоны. Целовал ушко и щекотал коленки. Она взвизгивала, а потом замирала. А потом тихо млела от его нежности. И кричала, когда  становился жестким и страстным. Как же часто орала. Петр постоянно зажимал ей рот ладонью, чтобы не прибежали соседи. Постоянных мест встречи не было. То у него, то у нее, то в санатории, где мать работала поварихой, а тетка горничной. Ему давали ключи от свободного номера и он приводил Наташку туда. Сначала на танцы, а потом «у койку». Вскоре стал диджеем. Теперь ключи от номера имелись постоянно. Отель огромный, всегда где-то пустая комната возникнет. Взял чистое белье и «вперед».
Жениться  не собирался. И Наташка это знала. Точнее, думала, что  отслужит и сразу поженятся. Он не отрицал этого. Но и не озвучивал таких слов. Хочет строить иллюзии, ее дело. Петр в принципе хотел стать моряком и плавать в дальние страны. А, как известно, у моряка жена в каждом порту. И он не видел в этом ничего особенного. Чем у мужчины женщин больше, тем лучше. В принципе  не стремился к количеству, но и отказываться не собирался. Отнюдь. И если пока  спит с одной только Наташкой, так это сейчас. Временно. Какие наши годы. Так что на этот счет Петр не заморачивался. И вот тут и возникла эта баба. Приехала с пенсионерским заездом в санаторий с Алтая. Баба, как баба. На мать малость похожа. Невысокая, толстая и суровая. Смотрит, как фотографирует. Все ли в порядке. С такими лучше не связываться. Вечно ходят и скандалят. То номер им не нравится, то еда в столовой, то вода в бассейне. То слишком теплая, то холодная – не угодишь. Петр знал таких, насмотрелся. В санатории много чего насмотришься. Как говорится, правду будней. Кто-бы раньше Петру такое рассказал, не поверил бы. А как стал диджеем, то такого навидался. Ого-го. Что бабки да деды вытворяют. Посмотришь - с виду сама порядочность. А в первый же день после танцев уходят в обнимку  и в «номера». И танцуют потом, ну прямо, как новобрачные. Мужик гоголем ходит, а та краснеет  и стесняется, как девочка. И так до конца отдыха. Ну, а потом усе. Домой, к детям и мужу…
Обычно Петр на сцене за пультом сидел вместе с подружкой. Та таскалась за ним, как нитка за иголкой. И  уже привык к этому. Куда он, туда и она. Так и в этот раз. Сидят, болтают и песни ставят. Ну, Петр покурить собрался, встал из-за пульта и машинально глянул в зал. И отпал. Что там одна баба вытворяла. Из новеньких. Только сегодня приехала. Руки то порхают, как у лебедя, то в стороны выбросы.  То локти так странно приподнимает, как утка, что взлетать собралась.  А то руками, как будто мяч баскетбольный ведет. Петр стал разинув рот  столбом и смотрит. Музыка кончилась. Заиграл вальс и она села, не танцует. Пара мужиков подошли к ней, приглашают, а она нет, головой мотает, отказывается. Ни хрена себе! – удивился Петр и пошел курить. Вернулся и стал иногда наблюдать за этой бабой. И вскоре понял, что Наташка мешает. Только он заинтересуется, как та чего-то дергает, говорит. Пристает, одним словом. И через пару дней осознал, что Наташка  раздражать начала. Раньше не раздражала, а тут начала. И не только на танцах. А вообще. Глупости несет какие-то. То про подружек рассказывает, то телесериал пересказывает. Она и раньше вроде все это говорила, но тогда  не замечал. А тут как-то заметил  и это ему не понравилось. Петр раз  сказал, чтоб замолчала, другой сказал, а на третий сорвался и велел больше на танцы не приходить. Типа, что у него работа, а она отвлекает. Та обиделась и день не звонила. И он не звонил. На второй сама позвонила и напросилась на ночь. Он разрешил. И это ему понравилось. Этот тип отношений. Что не болтается под ногами, когда нужды в ней нету. Теперь так и жили. Уже три дня.  Днем всегда один. Кино для отдыхающих крутит или еще чего. Вечером танцульки – музыку ставит. А ночью – камасутра.
И вот теперь на танцах Петр постоянно приглядывался к этой самой бабенке с Алтая. Что-то в ней странное имелось, непонятное. Напоминала то ли шаманку, то ли полупомешанную. А дело в  том, что и сам Петр увлекался всякими непонятными танцами. Типа спортивного рок-н-ролла. И иногда после танцев народ развлекал. Ложился на пол и выделывался. Поэтому эта баба его и заинтересовала. Некоторые ее движения напоминали чем-то то, что делал сам Петр. Вроде не то, да что-то общее имеется. Народ на эту бабу лупился, как на ненормальную. Иногда вроде, как все танцует, похоже. А иногда выделывается, будто Майя Плисецкая болеро исполняет. Или еще как. Петр смотрел, смотрел на нее, да и поставил песню с такими своеобразными словами, уколоть ее захотел, зацепить. Думал посмотреть, как та обидится. Или еще чего.
«Ты непутевая, ты сумасшедшая».
Включил музыку и смотрит, чего будет. Народ то не знает, как под такую песню танцевать. Все и сидят на стульях. А эта тетка ухмыльнулась и вышла  на танцпол. И начала выделываться. И в эту самую минуту Петр и понял, что она абсолютно нормальная. Нормальней не бывает. И отлично видит, как на нее реагируют. Только ей на это наплевать. И она просто пародирует эту песню и забавляется,;глядя на удивленное лицо Петра. И тут его Торкнуло. Показалось, что та с ним разговаривает. Не словами, а жестами. Петр смотрел и «слышал», ну, и чего, поиздеваться надо мной решил? Думал, обижусь, что непутевая и сумасшедшая? А чего обижаться. Тут  всего двое таких придурков – ты, да я, да мы с тобой. Как же так? – стал думать Петр, - почему я ее понимаю? Ее жесты? Пришел домой и влез в интернет. И начал читать все про спонтанные танцы. Оказалось, что их еще сакральными зовут. Выходит, это самый древний язык, на котором люди «говорили» еще до появления речи. И в этих танцах «передавали» при помощи жестов разные истории. Про то, как охотились на мамонта. Или сражались с соседним племенем. Или праздновали начало весны. Вся история «записывалась» сначала в танцах и только потом появилась речь и мифы. И тут Петр прочел то, что его окончательно доканало. Оказывается, самое Древнее Знание передавалось именно жестами.
ТАНЕЦ – ЭТО  ЖЕСТ, РАЗВЕРНУТЫЙ  ВО ВРЕМЕНИ
И получается, глядя, как танцует женщина-жрица, ты можешь понять, как устроена Вселенная. Не может быть! – думал Петр, этого не может быть, потому, что не может быть никогда. А потом на следующий день пришел на танцы и понял, что Может. Смотрел на эту женщину, что глядя ему в лицо, совершает странные порывистые выбросы и тоже выскочил на танцпол. Все расступились и теперь танцевали только  они двое…ОН  и  ОНА…Если ЭТО можно было назвать танцем. Она будто писала непонятные письмена. Ее пальцы быстро крутились на уровне лица, а Петр бешено крутился по полу, совершая обалденные кульбиты. То вставал на одну руку, то на другую, то крутился волчком по полу, странно шипя и вскрикивая, как утка, пытающаяся взлететь. И тут эта женщина резко вскинула обе руки вверх, как на всех иконах изображают пророков, взывающих к Богу и молча ушла из зала. Петр встал под аплодисменты отдыхающих и тоже ушел…Вместо службы в погранцах  через пару месяцев поступил на исторический в Ростовский Универ, вскоре защитил кандидатскую, потом докторскую и стал крупнейшим этнографом и историком религии в своей области. Читал в Университете лекции по античной истории и по шаманизму. И точно знал, если бы не эта ненормальная баба с Алтая, то всю жизнь проплавал бы по морям и океанам, но никогда не стал бы таким Счастливым. Кстати, на Наташке все-таки женился. Как она и мечтала. И никогда об этом не жалел.