Конфедерация. Часть 1. Глава 4

Глава 4.

Москва

Они сидели друг напротив друга. По три человека с одной стороны и три человека с другой. Всего шесть квадратных метров. В воздухе совершенно не чувствовался кислород. Воняло грязью, потом, влажностью. В комнате было настолько темно, что вытяни руку на полную длину, ее невозможно было различить.

С одной стороны три девушки, с другой – три парня. И таких комнатушек в здании было множество. И комнатушкой было сложно назвать такое помещение. Это была камера. Тюремная камера.

Олеся мирно сидела с правой стороны, там, где еле горела лампочка. В руках ее была книга, но каждая страница чтения давалась с трудом – то из-за тусклого света, то из-за криков о помощи с соседней камеры. Читать было жутко неудобно, но и умирать от скуки Олеся не торопилась.
 
Успешная девушка, работающая в отделе маркетинга крупной нефтяной компании. Когда произошла «славянская революция», у большинства компаний штаб-квартиры находились в Москве. После долгих переговоров между Крымом и Солнцевым было подписано соглашение о том, что все крупные компании остаются в Москве под протекцией Конфедерации, однако, налоги шли в казну Московии. Для гигантов промышленности это было облегчением – никаких затрат на переезд офисов, никаких издержек. Для Московии тоже существенный плюс – пополнение бюджета. Конфедерация же обладала рычагом давления и часто использовала компании для прикрытия своих агентов.

Олеся поначалу, как и многие, с радостью восприняла события пятилетней давности. Выходила на площади, и не силком, а по собственной воле. Но вскоре все стало меняться. Ограничения свобод, массовые аресты, протесты – все это стало нормой для нового государства Московии. Кто жил в Москве, не привык к такой реальности.
Олеся, закончив ВУЗ, отправилась на работу в нефтяной холдинг, который де-факто управлялся из Крыма. Для большинства жителей города-государства вставал вопрос – либо работаешь на Кон-федерацию, либо на Москву. Либо ты с Солнцевым, либо ты с Кониным. Была четкая грань, параллель. Общество было разделено. Пополам.

Устроившись на работу и слушая рассказы коллег, которые либо возвращались из командировок, которые либо были переведены из Конфедерации в Московию, Олеся четко понимала, что у нее, у молодой девушки, отняли многие радости жизни. И прежде всего у нее отняли любимого человека. Андрея.

Они познакомились в университете, поначалу ей не понравился этот высокий и худощавый молодой человек. Революция их связала, революция и развела. Они вместе ходили на площади, вместе защищали идеи Славянского государства, вместе радовались и смеялись.

Когда же режим стал трансформироваться, когда сотни москвичей бросали все свои вещи, чтобы только уехать незамеченными в Конфедерацию, стало понятно, что идеи революции не стали ре-альностью. Впрочем, как и всегда. Реальность была совершенно иной. Противоположной тем самым идеям.

В один из солнечных дней Андрей встретил Олеся с работы.
- Извини, что пришлось меня ждать. Было совещание, - извинилась на ходу Олеся, приближаясь к своему любимому.
- Ничего страшного. Сегодня отличная погода. Я погрелся на солнце. После простуды это самое то, - тихо сказал Андрей и закурил сигарету.
- Поехали? – спросила Олеся. Но Андрей не ответил.
- Давай пройдемся, погуляем. Мне нужно тебе кое-что сказать, - опять тихо прошептал Андрей.

В глазах Олеси прочиталось удивление. Прогуляться? За это мож-но было попасть в изолятор. Нельзя показывать, что ты влюблен, счастлив, что тебя переполняет радость. За это могли наказать. Ты был в зоне подозрения.

- Недолго, я тебя не задержу, - убеждал Андрей.
Они пошли вдоль здания.
- Отсюда надо бежать! Думаю, у тебя нет сомнений по этому поводу? – быстро начал Андрей.
- И куда мы убежим? – улыбнулась Олеся.
- Сегодня сюда приезжает мой дядя, он работает в администрации Воронежской области. На обратном пути мы поедем с ним. Здесь нельзя больше оставаться. По его сведениям, режим будут провоцировать. Чтобы полилась кровь. И его можно было смести.
- Так если его сметут, зачем уезжать? – спросила Олеся.
- Не боишься, что ты можешь стать той самой кровью?
- Андрей, я не хочу играть в эти игры, - резко остановилась и, повысив голос, сказала Олеся, - я устроилась недавно на хорошую работу. Я вижу тех, кто приезжает из Конфедерации. Там – не лучше. Здесь Солнцев пытается наладить порядок, порой жестки-ми мерами. Но ТАМ… Там царит хаос и неразбериха. Неясно, кто кому подчиняется. Кто входит в состав Конфедерации. И этот референдум, который они хотят провести… Они пойдут по пути Московии.

Такой ответ застал врасплох Андрея. Он верил, что Олеся согласится уехать вместе с ним.
- Поехали со мной!
В ответ только тишина. Олеся смотрела на свои черные туфли и не знала, что ответить.
- Я могу отвести тебя до дома… Если хочешь, конечно, - таков был ее ответ.

Андрей пристально посмотрел в ее глаза, обнял, крепко поцеловал и, развернувшись, пошел прочь по улице. Олеся молча смотрела, как силуэт исчезает в лучах солнца...

И вот сейчас, сидя в тюремной камере, она четко осознавала, как был прав Андрей. Она превратилась в ту кровь, которая прольется для того, чтобы режим был уничтожен. Но вместе с режимом уничтожат и ее.