Психология победителя

Наконец появилась минутка отрефлексировать этот уникальный сценарий.
Почему он сам по себе гарантированно уникален вы поймёте из дальнейшего.
Пока разберём этот случай в «чистом виде»:
Ребёнок впервые увидел шахматы, посмотрел, как играют другие, попробовал сыграть сам и неожиданно для себя и окружающих победил своих дворовых соперников!
Ребенка привели в шахматный клуб.
Здесь он погулял среди столиков, присмотрелся к игре других и попробовал свои силы.
И к удивлению всех легко обыграл несколько старших товарищей.
Прошло полгода.
Выяснилось, что ребёночек обыгрывает всех, с кем садится играть.
Прошло несколько лет и ребенок стал претендентом на шахматную корону, каковую он вскоре и завоевал.
Тут как раз подоспели шахматные программы, но и эти монстры устапают нашему герою.
В этом сценарии на самом деле на любой стадии становления малыша ему могут встретиться те, кто окажутся сильнее его и тогда он познает горечь поражения.
Подлинную.
Ужасную.
Непоправимую.
Но именно здесь мы рассматриваем тот уникальный случай, когда серьёзного сопротивления малыш по существу так и не встретил.
Сразу допустим мысль, что произошло это вследствие наличия мощнейшего эркю.
Эркю в нашей разработке – это встроенный в мозг шахматный сопроцессор, то есть врожденная сверхспособность к далекому и точному расчету вариантов на шахматной доске.
По существу каждый выдающийся гроссмейстер обладает таким сопроцессором, но всё-таки качества у них разные. И мощности. Но в любом случае с момента автономного запуска это устройство уже не выключается никогда, пока шахматист живёт.
И вот возникает вопрос о психологии шахматиста, с детства не встречавшего серьезного сопротивления и уверенно переигрывающего всех своих конкурентов.
Смею предположить, что это совершенно особое состояние, состояние абсолютной неготовности к поражению.
А в силу этого и подсознательный глубокий ужас перед самим только легким намёком на вероятность проигрыша.
Человек не знающий поражений – это бесспорный уникум.
И весь ужас для него заключается как раз в пожизненности приговора к победам.
Таким образом мы приближаемся к исходному пункту отказа Гарри Кимовича сыграть со мной в мерцающие шахматы.
Главное его богатство – эркю – на материале мерцающих шахмат беспомощно.
Вот ведь и компьютерам сия игра далеко не по зубам, не к обеду будь сказано!
Как двигался в неясных положениях Капабланка?
Он упрощал позицию, сводил её к прозрачности и чистоте.
На этом его Александр Александрович и переиграл.
Позиция с партией или матчем в мерцающие шахматы в этом смысле изначально абсолютно неприемлема.
Она несет в себе слишком много неясностей.
Вот собственно и всё, что я хотел бы отметить в дополнение к уже сказанному ранее.