Юбилей Артефактова

   Вот и настал этот день! Николай Петрович Артефактов с удовольствием ходил вокруг стола, радостно потирая руки. На столе стояли десять небольших тарелочек, возле каждой из них лежали нож, вилка и салфетка, золотыми ободками поблёскивали взятые напрокат рюмки и стопочки, вкусно пахли закуски, с двух сторон разместились бутылки с красивыми наклейками.
   Наконец-то ему исполнилось пятьдесят. Несмотря на все усилия врачей, он был жив и чувствовал себя прекрасно. Такое событие обычно случается в жизни человека всего один раз, вот почему в душе Артефактова горело страстное желание достойно отметить эту дату. На торжество он пригласил своего начальника, Ивана Ивановича Кувалдьяна, с новой, всеми сослуживцами уважаемой супругой, секретаршу Леночку и ухаживающего за ней инженера Петьку, нормировщицу Веру с мужем, своего лучшего друга Витьку с его девушкой. Конечно, в его маленькой квартирке было тесновато, но после нескольких тостов всё наладится, думал он.
   Продукты были закуплены заранее, жена Николая Петровича, Валентина, сварила картошку, поджарила отбивные, приготовила свои любимые закуски. Пришлось, правда, на вечер одолжить у соседа четыре стула, подойти к столу стало довольно трудно, но особых движений совершать не придётся, нужно только поднимать и опускать рюмки или ковырять вилкой в тарелке.
   Раздался звонок, стали собираться гости – первым вошёл Иван Иванович с женой, затем Леночка и Вера, потом появились остальные. Они несли подарки, обнимали и пытались поцеловать юбиляра, рассаживались на указываемые Иваном Ивановичем места. Наконец все разместились и успокоились.
   – Дорогие гости! – послышался голос Валентины. – Наполняйте свои тарелки и рюмки. Чувствуйте себя, как дома! Ой, я забыла кое-что, мы сейчас на минуточку с моим Колей на кухню сбегаем. Пошли скорее, Коля! – добавила она.
   Гости сначала осторожно, а затем смелее потянулись к закускам, накладывали понравившиеся на свои тарелки, прислушиваясь к доносившимся из кухни звукам. Оттуда раздавался звон посуды, что-то  булькало, вдруг Николай Петрович дико зарычал, видимо, от удовольствия, и послышался его громкий шёпот:
   – Ух! Крепко получается, давай ещё немного разбавим, ну, чуток!
   В кухне снова зазвенела посуда и забулькало.
   В этот момент локоть жены Ивана Ивановича впился ему в бок, а тонкий острый каблук её модной туфли стал врезаться под столом в тапочки, одетые Кувалдьяном.
   – Ваня, Ваня, – быстро зашептала она ему в ухо, – положи жирненького, возьми сальца вон там, да огурчиков солёных добавь, чтобы не сразу оно на тебя подействовало.
   – Знаю, знаю, – ответил недовольно Иван Иванович. – Зачем меня учишь, у меня опыт в этом деле хороший, – и его рука потянулась к самому большому бокалу, который он придвинул к себе поближе.
   Остальные, в предчувствии чего-то неожиданного, тоже стали быстрее заполнять свои тарелки.
   Наконец вернулась Валентина. В руках у неё был кувшин.
   – А это, – сказала она, – настоящий компот, из фруктов с нашей дачи, густоватый получился, пришлось его развести. Наливайте скорее!
   Удивлённый Иван Иванович от неожиданности поперхнулся и разочаровано произнёс:
   – Как же так, Валя, компот-то на поминках подают, а у вас такой праздник! На столе даже места нет для этой посудины! Ну-ка, Петя, ты здесь самый умный, инженер, бери бутылки, в которых покрепче, наливай всем побольше, а то горло совсем пересохло.
   – За здоровье юбиляра! – громко провозгласил Иван Иванович, поднимая бокал, и добавил тише: – Пока он сюда с кухни доберётся, мы согреться постараемся. Ты же не против, Валечка? Первый тост пьём до дна! Петя, наливай ещё, после первой не закусывают!
   – Валентина! – приказал Иван Иванович. – Бегом за мужем, тащи его сюда, а то ему ничего не останется!
   Валентина вышла. Инженер Петя наливал всем ещё, ещё, и ещё… За столом установилась нормальная рабочая обстановка, воцарилось полное взаимопонимание.

   Оставшийся в одиночестве на кухне Николай Петрович, после того как его жена унесла гостям кувшин с компотом, решил на всякий случай проверить порядок в ванной комнате и туалете. Ванна сияла чистотой, в полотенцедержателе повешены свежие полотенца, вода из кранов не подтекает, значит, тут всё хорошо, обрадовался юбиляр. Теперь туалет. Он открыл дверь и замер от удивления. На дне унитаза красовалось непонятное чёрное пятно. Что подумает молодая жена Ивана Ивановича, если захочет зайти сюда, подумал он. А ведь утром всё было отчищено до блеска.
   Николай Петрович спустил воду, но пятно не изменилось. Он взял ёршик и попытался аккуратно удалить непонятно откуда появившуюся грязь. Ничего не получалось. Пришлось снять пиджак, взять на кухне полиэтиленовый пакет для продуктов, одеть его на руку, и постараться всё оттереть пальцами. Пятно не поддавалось, даже казалось, что становилось ещё больше. Продвинув ладонь глубже в отверстие унитаза, он потёр сильнее. Снова ничего не вышло.
   – Чёрт с ним, с этим пятном, – решил Николай Петрович. – Сейчас тирану в последний раз, да пойду к столу.
   Ему хорошо были слышны тосты, произносимые в его честь, звон бокалов, весёлый смех женской части компании. Итак, он в последний раз засунул ладонь ещё глубже в отверстие и нажал посильнее. Вдруг рука согнулась и по локоть зашла внутрь. Локоть упёрся в дно и переднюю стенку, а кисть изогнулась по форме сливного канала. Он потянул руку назад, но она не вынималась, только появилась боль в локте и плече.
   – Вот тебе и юбилей! – пронеслось у него в голове. – Что же теперь будет?
   Николай Петрович ужё не помнил, сколько времени провёл в таком изогнутом положении на полу туалета. Попытки вынуть руку ни к чему не приводили, рубашка на нём стала мокрой от пота, всё тело ломило. Наконец сзади послышались шаги, потом раздался удивлённый голос жены:
   – Что ты тут делаешь, гости уже заждались, меня Иван Иванович за тобой послал, вылезай скорее и марш за стол!
   – Не могу, – прохрипел Николай Петрович, – рука не вынимается.
   – А зачем ты её засунул? – бушевала Валентина. – Голову надо было туда окунуть, а не руку! Что же нам делать?
   – Во-первых, поставь ведёрко в ванную комнату, а то по пьянке кому приспичит, на меня наделает, потом не отмоешься! – со злостью ответил Николай Петрович. – Во-вторых, быстро сбегай на первый этаж, к Митьке, сантехнику нашему, приведи его сюда. Он же всё устанавливал, теперь помочь обязан.
   Валентина испугано выбежала из квартиры. К счастью, сантехник был дома. Минут через пять он ужё стоял около Николая Петровича, пытаясь оценить обстановку.
   – Да, западные партнёры нам всегда самую дорогую и опасную технику подсовывают, санкций на них не хватает! – сказал Митька. – Нашу надо было ставить, там всё прямо, ничего туда не всунешь, только цементом залить можно.
   – Ну, помоги, Митя, – взмолился Николай Петрович, – сделай что-нибудь, меня же за столом ждут!
   – Эх, Петрович, дело тут довольно сложное, – начал рассуждать Митька. – Но есть несколько вариантов. Если хочешь по-быстрому, могу рассоединить систему и демонтировать унитаз. Руку, конечно, пока не вытащить, но я помогу его поставить у стола рядом с тобой на подставку какую-нибудь, или на стол положить, немного место расчистив. Свободной рукой рюмку держать можно. Вставать, правда, когда тосты произносят, будет трудновато, а так вполне получится. Унитаз останется целым, вещь то ведь сегодня дорогая, хоть и не из золота, и рука сохранится. А можно медиков позвать, попросить хирурга руку подрезать, вытащить по частям, потом всё пришить на место. Говорят, сегодня это делать научились неплохо. Тогда сантехника останется целой, я её снова быстро установлю. Есть ещё вариант – расколоть его к чёртовой матери, и всё. Рука останется целой, за стол можно сесть, после того, как помоешься. Но дороговато будет новое изделие покупать. Медиков всё равно звать надо, осколками пораниться можно, зашивать раны придётся. Только я колоть такую вещь побаиваюсь. Давай спасателей вызовем, они и детей маленьких, и кошек живыми из дымоходов вытаскивают, может, и тут помогут? У меня там пара знакомых ребят есть, хорошие специалисты.
   – Зови, Митя, зови скорее! – простонал Николай Петрович.
   – Ты полежи пока, потерпи, а я сбегаю, со своего служебного телефона им позвоню, они сразу приедут, – заключил Митька и вышел.

   Гости веселились, ели, пили, пели песни, но наступил момент, когда надо было подвигаться. Первым поднялся Иван Иванович и направился в туалет. Увидев лежавшего там юбиляра, он был потрясён:
   – Как же это ты, Петрович, пока мы тебя ждали, успел так набраться, что на ногах стоять не можешь? В одиночку, на кухне? Ты что же, нас не уважаешь? Коллектив игнорируешь? Нехорошо! А я-то был о тебе совсем другого мнения. Где тебя, такого, Валентина откопала? Куда же нам в туалет ходить, так сказать, естественные надобности справлять, если ты его занял таким способом?
   – В ванну, в ванну, – прошептал ему испугано Николай Петрович.
   Остальные также с любопытством заглядывали в туалет и направлялись в ванную комнату. Постепенно поток любопытных иссяк, все вернулись за стол. Валентина подала горячее, зазвучали тосты, зазвенели бокалы, порядок восстановился.
   Наконец появился Митька с двумя весёлыми, молодыми ребятами в спецодежде.
   – Не волнуйтесь, сейчас всё сделаем в наилучшей форме, ещё и за стол успеете сесть, только шинку на руку закрепим, чтобы не поранить, – произнёс уверенно один из них.
   Они чем-то гибким обернули руку виновника торжества, охватили унитаз непонятным приспособлением, раздался удар. Унитаз, голубая мечта Валентины, её гордость, рассыпался на мелкие кусочки. Рука Николая Петровича осталась целой и совершенно свободной. Валентина кинулась благодарить ребят и Митьку, предложила им закуску, принесла самую красивую, ещё не открытую, бутылку.
   Через некоторое время спасатели собрали свои инструменты и направились к выходу. Но Митька задержался.
   – Как же тебя угораздило, Петрович, руку туда засунуть, да и зачем? – спросил он. – Мне понять очень хочется.
   – Чёрное там что-то появилось, удалить пытался, – объяснил Николай Петрович.
   – Ах, это… Теперь оно у всех в вашем подъезде, – сказал Митька. – Рабочие на крыше швы битумом заливали, чтобы не протекали. Вот кто-то и вылил остатки этой смеси в канализацию, не захотел тащить полное ведро по лестницам до первого этажа. Не переживай, ещё долго течь будет, но потом само рассосётся, – закончил Митька, попрощался и вышел.
   Так как ванна была отдана гостям, Николай Петрович закрылся в кухне и помылся в раковине для посуды. Надел чистую рубашку, галстук, накинул пиджак и выглянул в коридор. Гости толпились в прихожей, прощались, направляясь по домам.
   Первым вышел, конечно, Кувалдьян. Очутившись на лестничной площадке, он начал раздеваться, готовясь ко сну.
   – Подожди, Ваня, подожди, мы же ещё не дома, – испугано сказала ему жена.
   – А где же мы? – удивился Иван Иванович. – Я же через дверь прошёл, вот теперь уже здесь... Как напился юбиляр! Какой неслыханный позор... В туалете! Без друзей! Вот какая нынче молодёжь! Что посеешь, то пожнёшь!.. Даже мне нехорошо... Ах, о-ох... – проворчал он, лёг в уголок возле стенки и отключился.
   Жена Ивана Ивановича, инженер Петя и те, кто достаточно уверенно стоял на ногах, подхватили его под руки, под колени, приподняли, и стали спускать по ступенькам на пятой точке до выхода из дома, при каждом ударе о ступеньку он со стоном произносил:
   – Почему ногами вперёд?.. Я же ещё живой, живой я, живой… Не надо выносить!.. Я ещё живой, живой я, живой…
   Внизу к ним присоединился водитель персонального джипа Кувалдьяна, с нетерпением ожидавший всё это время его возвращения. Ивана Ивановича затащили в автомобиль, уложили на заднее сидение, его жена разместилась рядом с водителем, он запустил двигатель, они уехали. Остальные гости также отправились по домам.
   Николай Петрович вернулся в комнату, посмотрел на грязную посуду, остатки закуски, мусор на полу, вздохнул, залез в тайничок под диваном, достал бутылочку коньяка. Потом позвал Валентину, сел рядом с ней, обнял, налил по рюмочке, они вместе выпили и задремали.
   Юбилей прошёл, опять наступили трудовые будни.