Шоковая терапия

   История, которую я хочу Вам рассказать, произошла в то время, когда на политических картах мира одна шестая часть суши еще закрашивалась одним цветом, а не напоминала, как сейчас, лоскутное одеяло. Я – вчерашний выпускник медицинского училища, проработавший в отделении скорой помощи каких-то два три месяца, искренне думал, что все знаю, все умею и могу, ни в чем не ведая сомнения.
   Я работал в паре с водителем, таким же молодым и бесшабашным парнем, который был старше меня всего лишь на каких то полгода. Нам с ним ничего не стоило, подгадав время, подъехать к районному Дому Культуры, где в это время заканчивались танцы и, лихо развернувшись на пятачке у тогда еще работавшего фонтана, нагло остановиться у входа. Я вылезал из «РАФа», брал в руки чемодан и с серьезным лицом подходил к дежурившему милиционеру, спрашивая его –«Ну, скорая приехала, куда идти, где пострадавший?». Милиционер некоторое время ошарашенно смотрел на меня, затем, круто развернувшись на каблуках с криком – «Убью мерзавцев!» - бежал ловить несуществующих шутников, которые якобы развлекались ложными вызовами скорой помощи.
   Пока все это происходило, к нам в салон набивалось неимоверное количество девчонок и мальчишек, с которыми мы катались, попутно обслуживая вызова, по улицам засыпающего города, или ездили ночью купаться на речку или еще куда нибудь…
   Да мало ли куда можно поехать, когда тебе всего лишь двадцать лет, у тебя нет ни жены, ни детей, а в голове громко шумит хмельной ветер свободы!
   Да, золотое времечко было…  Жаль, что его уже не повторить…
   Но, как говорится, оставим лирику и вплотную займемся нашим повествованием. Однажды я попал на вызов к пожилой семейной паре. Он – заслуженный ветеран, участник Великой Отечественной войны. Его грудь была щедро усыпана различными орденами и медалями. Она – сухонькая, маленькая старушка в допотопных очках, тихо сидевшая, раскаиваясь из стороны в сторону в кресле около стола.
   «Здравствуйте, что Вас беспокоит?» - начал, как обычно, я. Она пожаловалась на невыносимую головную боль, слабость, сильное головокружение и тошноту. Я измерил ей артериальное давление, которое оказалось сильно повышенным.
   В тот время у меня была глупая привычка стараться вводить тем пациентам, которые, по моему мнению, «сильно жаловались», сильнодействующие препараты. Возможно, я хотел таким образом «быстрее» их исцелить. Вот и тогда я не нашел ничего более лучшего, чем ввести старушке раствор клофелина внутривенно! Она безропотно протянула мне свою сухую, морщинистую руку. Я ввел ей лекарство и стал ждать эффекта от лечения.
   Эффект проявился сразу, буквально через несколько минут. Бабуля, до этого благодарно кивавшая мне головой и благодарившая за помощь, вдруг резко побледнела, вся как то разом обмякла, безвольно опустила свои руки и покрылась обильным липким потом. Голова ее откинулась, глаза закатились, в воздухе явственно запахло мочой. «Убил, вражонок, убил мою бабку!» - зазвенев медалями, разгневанно закричал ветеран, до глубины души потрясенный увиденным. Он, возмущенно сопя, порывисто поднялся и ушел в соседнюю комнату, начав там чем то греметь.
   Я в смятении перемерил давление. Где то в самом низу шкалы я с трудом уловил слабые звуки биения бабкиного сердца. Что же делать, надо как то спасать положение?
   Не долго думая, я трясущимися руками набрал в шприц мезатон и так же, как и клофелин, шандарахнул его по старческой вене. В томительном ожидании прошло несколько минут. Я огляделся, вытирая вспотевший лоб рукой. Ветеран стоял за моей спиной и целился в меня из громадного черного маузера! Круглое отверстие его длинного ствола неприятно смотрело мне в лицо, слегка покачиваясь в руках бравого деда. Сердце пропустило один удар и рухнуло куда то вниз, в область желудка. Ноги стали ватными и непослушными. Видимо, дед решил раз и навсегда отомстить мне за мучения своей дражайшей половины.
   Слава богу, старушка вскоре слегка подсохла, открыла глаза, нашла меня взглядом, улыбнулась и вновь поблагодарила за лечение. Лицо ее стало наливаться краской. Я вновь перемерил давление. Почти норма. За плечом шумно выдохнул ветеран – «Ох, мать, ну и напугала ты меня!». Заткнув маузер за пояс брюк, он грозно спросил меня – «Что с ней случилось такое?». «Трудно сказать» - протянул я, лихорадочно соображая, что ему ответить. «Может быть, какой нибудь спазм, сами понимаете, возраст, жара, может, лекарства так переносит, медицина штука темная» - солгал ему я, отворачиваясь от ветерана так, что бы он не заметил моего смущения.
   Я снова померил давление. Оно стало подниматься и уже превысило норму. У меня хватило ума остановиться и окончательно не ухайдакать ни в чем не повинную старушку. Я ей посоветовал принять свои обычные таблетки и начал собираться восвояси.
   «Ну, спасибо!» - ветеран долго с чувством жал и тряс мою руку, зажав ее в своей ладони. «Что бы мы без вас делали, спасители вы наши!» - он смахнул с ресницы предательскую слезу и всхлипнул.
   Вскоре я, убедившись, что со старушкой все в порядке, откланялся и уехал, чувствуя себя не в своей тарелке.
   После этого случая я в корне пересмотрел свое отношение к «терапии» и к больным. Больше у меня таких «проколов» не было никогда, но до сих пор, когда я вспоминаю этот случай, свою самонадеянность и глупость, уши мои начинают непроизвольно гореть  от стыда…
   Спасибо деду и его маузеру…
   За науку…