Длинный коридор

Я лежал поперек пола в длинном коридоре. Слева — темнота, справа — двери, кем-то симметрично расставленные в шахматном порядке, а дальше угнетающая тьма. Голова кружилась как от выпитой бутылки рома. Но я же ничего не пил?! Ни вчера, ни позавчера. Я попытался встать и пройти несколько шагов. Шаги тихим эхом пронеслись по всему коридору и ударились о темноту.
 
На полу был расстелен ковер фиолетового цвета с причудливым узором. Если долго смотреть на него, то волей не волей начинаешь представлять огромные стены, осаждаемые армией черных воинов. Огонь, летящие стрелы, звуки падающего камня. Замок, окрашенный красным цветом из-за разбрызганной крови, разваливался на глазах; его обломки падают на жителей, пытающихся спастись от угрозы, которая так неожиданно обрушилась на них.
 
Стены, как и ковер, были кем-то аккуратно окрашены в краску фиолетового оттенка. В этом однообразии цвета практически не возможно было заметить дверные ручки. Только тень от света свисавших ламп, в котором я не мог различить ни единой пылинки или сигаретного дыма, выдавала их. Мой нос не чувствовал запахов, как будто я находился в вакууме, а не в коридоре со множеством дверей.

— Где я очутился? — подумал я про себя, но из-за головной боли не справился со своим телом и рухнул на ковер. Пролежав некоторое время, я пришел в себя и попытался подняться на ноги. Еле вернув телу вертикальное положение, мне пришло в голову постучать в одну из дверей. Может быть там мне объяснять где я нахожусь? Дверь резко открылась, в меня врезался порыв ветра и откуда-то из глубин открывшейся темноты послышался голос:

— Вам здесь не место! Уходите!

Дверь закрылась. Я ошарашенно стоял, опираясь о косяк, чтобы окончательно не упасть: все-таки головная боль еще давала о себе знать. Что это за место? Куда меня занесло? Кто произнес эти слова? Я подошел к следующей двери и открыл ее.

Передо мной предстала гостиная. Солнечный свет заливал ее из стеклянных дверей, ведущих в сад. По середине на белом ковре стояли два на вид дорогих дивана и маленький стол из стекла. За диванами находился стеклянный стеллаж, в котором я заметил свое отражение — всклокоченные волосы, красные белки глаз и помятая одежда.

На диване сидела женщина средних лет, роскошные золотистые волосы закрывали ее плечи, а на пышной груди лежало какое-то украшение, похожее на амулет. Остальную часть тела скрывала ваза с засохшими ветками, которая стояла на стеклянном столе. Почему я сразу ее не заметил?

Женщина сверкнула на меня своим злым взглядом и произнесла тихим голосом:

— Уходи! — ее рука взметнулась вверх и дверь со свистом закрылась, ударив меня. Стукнувшись головой о противоположную стену, я снова оказался на полу. От удара и опьяненного состояния голова ныла еще больше. Что же происходит? Куда я попал? Ответьте хоть кто-нибудь?

Поднявшись на ноги, я облокотился о стену и решил пройти чуть дальше по коридору. Наконец тишина начала рассеиваться. Я подошел к одной двери, вслушался, что за ней происходит, затем к следующей.  За одной — тишина, за другой — стук, за третьей — чьи-то шаги. Значит, здесь есть люди. Смогут ли они мне помочь?

— Подожди, не так быстро. Остановись и прислушайся, — говорил я сам себе, — надо сначала понять где мы и зачем мы здесь. Логично? Как же болит голова! И затылок. Почему мне сказали уходить и так бесцеремонно закрывали двери? Может я в чем-то виноват? Но что я сделал?

И вдруг по коридору пронесся оглушительный вопль:

— Виновен!

Я растерялся. Что это значит? Я помню, что вчера делал. Вернувшись с работы, приготовил себе ужин, вымыл посуду, аккуратно вытер каждую тарелку и поставил на полку. Затем погладил рубашку на завтрашний день, вымылся и уселся читать в постели очередной роман, но на пятой странице меня одолел сон. И теперь я здесь, в фиолетовом коридоре с чертовыми дверьми.

Мысли лезли в голову, как толпа людей, пытающихся протолкнутся в узком проходе в метро. Остановитесь! Прошу!

Я протянул руку к ручке двери. Дверь еле поддалась моим усилиям открыть ее и, не до конца открывшись, тяжело ударилась о что-то. Посередине комнаты стоял стул, освещенный одной единственной лампой, свисавшей с потолка. На стуле во всю его ширину стоял телевизор. На черном экране виднелось только мое отражение. Но как только мой взгляд упал на этот экран, он загорелся и я увидел молодого человека в черном пиджаке. Он холодно смотрел на меня с экрана. От его взгляда мне стало не по себе.

Молодой человек сидел в огромной кожаном кресле, что-то записывая черной ручкой. Запонки, галстук, прическа, канцелярия, дубовый стол — все указывало на его высокое положение, которое он занимал. Но как он мог смотреть на меня и одновременно писать? Мужчина продолжал сверлить меня взглядом голубых глаз и вдруг, резко встав (камера в телевизоре немного подпрыгнула вслед за его действиями), проговорил напряженным голосом:

— Зачем вы снова пришли? Вам не хватило прошлого раза? Вы еще не поняли, что вы виноваты? Уходите! Охрана, мистер хочет уйти! Выведите его, скорее! — молодой человек указывал на меня. Да что же происходит? Дверь, подчиняясь чей-то огромной силе, начала медленно закрываться. Я совершенно потерял контроль над собой и закричал:

— В чем я виноват?

— Уходите! — спокойно сказал мне телевизор и дверь, щелкнув на невидимый, огромный железный засов, закрылась.

Я стоял, уставившись в то место, где мог бы быть дверной глазок. Где я черт побери? В чем я виноват? И снова по коридору прогремел оглушительный вопль:

— Виновен!

— Нет, этого не может быть! Что я сделал? — мысли пытались раздробить мою голову на мелкие части. Получается я что-то сделал, противозаконное ли, аморальное ли, этого вспомнить я не мог. Определенно что-то плохое. Но что? И почему я ничего не помню?

— Давай успокоимся и подумаем. Нужно успокоится, — сказал я сам себе. Сердце сильно билось в груди, голова ныла и удерживать равновесие было все труднее. Как же так? Если человека в чем-то обвиняют, значит он может быть в чем-то виноват? Или это всего лишь игра, которая нужна, чтобы я сломался? Или я по-настоящему в чем-то виновен…

Прошло несколько минут, стук сердца улегся и голова перестала ныть, но густой туман еще застилал ее. Проверить ли еще раз, что находится за новой дверью? Или остаться здесь? Или пройти дальше? Одно из трех. А что еще оставалось делать?
Подумав, я решил пройти дальше, в темноту, подальше от этой тяжелой двери. Мои шаги эхом проносились по коридору и скрывались в темноте. Я перестал вслушиваться в то, что могло происходить за дверьми. В голове, как запись на старой пластинке, звучал голос:

— Уходите!

— Может хватит уже? Перестань, — от этих слов не стало легче, — может это было не вчера, а еще раньше и я совсем забыл? Но что именно и где это искать? Дорога, работа, дом. Один и тот же маршрут. Может я место не уступил кому-то? Или... Ну, не может быть такого, чтобы из-за одного места происходило вот такое. И как выбраться? Найди способ, он есть. А если нет? То что?

Словно подчиняясь чей-то воле, я неожиданно повернулся, взялся за фиолетовую ручку и открыл очередную дверь. Я очутился в просторной кухне, у импровизированной барной стойки стояли несколько высоких стульев. Над кипящими кастрюлями, повернувшись ко мне спиной, колдовала пожилая женщина в халате с выцветшими цветами. Она медленно повернулась на звук открывающейся двери и мило мне улыбнулась. Наконец-то меня никто не гонит.

— Я знала, что ты придешь. Проходи, чего стоишь? Проголодался небось, — я услышал ее мягкий голос. С этими словами она поставила несколько тарелок на стол барной стойки, — не стесняйся. Держи, поешь.

Я нерешительно перешагнул порог. За окном светило солнце и ее тепло наполняло всю комнату, в которой кроме кухонного стеллажа, мойки, плиты, барной стойки и двух матрасов с наволочками и аккуратно сложенными одеялами ничего не было. Странное местечко, не так ли?

— Ну подойди сюда, я ничего плохого тебе не сделаю, — мягко проговорила старушка.

— Здравствуйте, — только и смог выдавить из себя я и сел на высокий стул. К моему удивлению, меня одолел жуткий голод и я набросился на еду.

— Добавки не хочешь?

— Не, спасибо, а то живот лопнет.

— Спать не хочешь? Вон там два матраса. Можешь лечь на один из них. К сожалению, кроватей у меня сейчас нет. Привезут чуть позже, но что есть, то есть. Можешь поспать пока.

Совершено не контролируя себя, я поднялся со стула и плюхнулся на матрас. Медленно развернул одеяло и, окутавшись в нем, погрузился в сон.

Меня разбудил резкий удар в бок.

— Ах ты бесстыжий! Зачем ты пришел?

Не понимая, что происходит, я инстинктивно поднял руки, защищая голову и тут же получил по ним удар чем-то железным. Я резко вскочил. Старуха с сковородкой в руках, направлялась в мою сторону, продолжая кричать: 

— Ты виноват! Уходи! Уходи, придурок!

Следующий удар сковородой прошелся по закрытой двери. Я выбежал из странной кухни и побежал в темноту. Убегай, беги, беги. Я бежал долго, пока не остановился, измотанный от быстрого бега.

Как вода, которая проливалась из наполненного сосуда, из меня что-то хотело вырваться. Эмоции ли, мысли ли, я уже не понимал. Мне хотелось одного — кричать. Попытка подавить нахлынувшую волну чувств не получилась — я закричал. Внутри была злость на этот коридор, на свои мысли, на себя самого. В порыве гнева я ударил по стене и, не почувствовав боли, увидел, как с кулака начала капать кровь. Сломал ли я себе пальцы или что-то еще, я не знал.

— Ничего не чувствую, — в глазах были слезы.

Невозможно было понять сколько прошло времени. Кровь капала на ковер, образуя на нем черное пятно. Достав из кармана платок, я обвязал руку и зашагал дальше по коридору. И что делать теперь? Только коридор, только один я и двери. То что за ними не принимает меня. Почему? Что я сделал?

Окончательно устав идти, я остановился. Сил практически не было. Голова была пустая, но складывалось впечатление, что эта пустота — простая яма, которую вырыли в неподходящем месте и через некоторое время в нее засыпят песок, который остался лежать рядом после рытья.

Перестав прислушиваться к тишине внутри, я огляделся — коридор, фиолетовые стены, фиолетовый ковер с каменными стенами и замком. Вдруг я начала различать чей-то плачь. Мой? Нет, мои глаза устали выдавливать слезы. Тогда чей? Я стал прислушиваться. Скорее всего кто-то плакал за какой-то дверью. Прислонив ухо к одной из двери, я попытался услышать, что за ней происходит. Тишина. Значит не здесь. Следующая дверь. Тишина. Следующая. Ага! Здесь!.

— Не сомневаюсь, там кто-то плачет, — я открыл дверь.

В правом углу комнаты, которую заливал лунный свет из окна, стояла кровать. В ней сидел ребенок, лет пяти или шести и плакал. Я тихо вошел в комнату, стараясь не напугать его. Пустой пол, абсолютно белые стены из-за лунного света, рядом с кроватью стоял стеллаж с книжными полками, а над дверью часы, которые остановили свой ход. Большая стрелка указывала на цифру двенадцать, а маленькая — на шесть. И дата: 09.05.01. Я инстинктивно посмотреть на свои часы. Полдевятого вечера, 09.05.11. Как это? Десять лет назад остановились часы в комнате, значит и мальчик здесь находился в течение этих десяти лет. Совершенно один, в одиночку сражаясь со своими слезами, страхами и жгучим вопросом "где же родители?".

Я посмотрел на него. Он сидел, положив ногу на ногу и тихо всхлипывал. Одежда совершенно новая, как-будто одетая его мамой после очередной стирки. И кругом никого. Только я и этот мальчик. А сзади за дверью - фиолетовый коридор. Я подошел и мягко прикоснулся к плечу мальчика. Он поднял на меня свои заплаканные карие глаза. У меня возникло чувство, что я уже когда-то видел этого пацана. Но где, когда и при каких обстоятельствах?

— Где твои родители? — наверно глупо задавать такой вопрос пятилетнему мальчику, который десять лет провел в комнате в полном одиночестве. Всегда ли здесь был этот лунный свет или утром восходило солнце — этого я не знал.

— Не знаю, — вдруг тихо, всхлипывая, произнес мальчик. Где я слышал этот голос? Определенно, я его уже слышал и запомнил. Может быть?.. Нет, такое невозможно.

Мальчик опустил голову и снова заплакал. Я не выдержал и обнял его. Мне хотелось что-то сказать, но что ты можешь сказать, когда плачет ребенок и ты не понимаешь, что с тобой происходит. И с ним тоже... Вдруг стены комнаты содрогнулись, остановившиеся часы упали на пол и разбились, с полок начали падать книги и в окне задребезжало стекло.

— Началось землетрясение, — подумал я и обнял мальчика так, чтобы мое тело закрыло его. Мне в спину больно врезался чей-то том, вокруг все рвалось и дребезжало. Как будто сейчас мир должен развалится и после него останется одна лишь пустота. Я чувствовал всем своим телом, что коридор начинает разрушаться под действием природной стихии. На стенах выступили трещины, частички засохшей краски падали на пол.

И вдруг резкий хлопок. Бум…

Я открыл глаза. Моя квартира, мокрая кровать от пота и утренний свет из окна. Так это было сон?