Сборник Рецензент 028

    Николай Виноградов.
                "Звони, если, что…"   

 
   У меня двоякое отношение к творчеству Николая Николаевича. Одну половину рассказов люблю, от другой страдаю.
   Его герои мне никак не чужие люди, несмотря на то, что я вовсе не технарь. Да какая разница: они искатели истины и приключений, чудаки. Не могущие спать, есть и жить вообще, в принципе, если вдруг возникла и поманила их за собою Тайна.
   Имеет ли значение, в какой области человеческих знаний это произошло? Я люблю тайны истории и человеческих отношений, Николай Николаевич терзается физикой и немножко химией. Сути дела это не меняет. Перед нами в его рассказах - порода людей неравнодушных, живущих любопытством и стремлением познать мир. Уважаю таких чудиков и люблю, и рассказы о них мне интересны.
   Естественно, я началом рассказа не удовлетворился. Но удовлетворился концовкой, за которой полез на страницу автора, я нашел ее справедливой. Променял герой стремление к знанию и пониманию на обретение денег, потерял любимейшую игрушку, не коснулся даже на миг Истины, к которой стремился. Деньги есть, разгадки тайны нет. Все правильно. Хорошо еще, не наказали по всей строгости закона и жизни вообще, той самой, о которой говорят: «жизнь, как она есть». А мне в радость: спасен мой «чудик», пусть и наказан, и то хорошо. И денег у него море, найдет еще, куда их потратить. Все равно ему без тайн не жить. Есть, конечно, опасность, что в этом и состоит наказание: а вот не будет больше ничего такого захватывающего, раз променял! Можно на эту тему поразмыслить. Главное, вполне жизненная ситуация, несмотря на то, что сюжет фантастичен. И это тоже часто у Н.Н. Виноградова встречается, отнесено к фантастике, а является на деле самою жизнью, нас окружающей. Фантастика – это так, антураж, да и хобби виноградовское, его «фишка».
   Прочел на одном дыхании, едва удержался, чтоб не прочитать в начале то, что следует читать в конце. Есть дурная привычка у меня, заглядывать в конец произведения. Но дурная-то, она дурная, зато свидетельствующая об искреннем интересе и любопытстве, возникающем по прочтении. Захватывает!
   Теперь о том, почему двоякое отношение. Возможно потому, что я не технарь, мне описания самих изобретений и лежащей в их основе физики кажутся пространными. Вот взял бы и сократил их вдвое, все равно не понимаю, все равно пробегаю, не вчитываясь, ни дать ни взять – наивный начинающий читатель, полагающий, что зря писатель расписался про дождь на две страницы целых, все равно никто это читать не будет, поскольку не интересно это никому, про дождь…
   Не знаю, прав ли я в этом случае, ведь есть люди, которые ход мысли схватывают, физику понимают. Им интересней вдвойне. Но для нас, грешных и слабеньких, я бы попросил автора быть очень четким и конкретным, не растекаться мыслью по древу, когда рассказывает о том, как соображал над изобретением. Не повторяться. Жалко же при чтении терять пол-листа непрочтенного! Суть я бы ухватил, быть может, руководствуясь жизненным опытом и школьной подготовкой, а вот подробности технические в большом количестве, это свыше сил.
   Манана имеет претензии к передаче прямой речи героя, нашла грамматические ошибки… Но я ей сразу «наступил на горло» с ее любимой песней! Всего такого-эдакого не очень много, да и многогрешен я сам слишком, чтоб другим указывать. Пусть корректоры подзаработают при случае, это их хлеб. Вот только вычленил один оборот: «вошь в колесе», он мне не понравился. Белок видел, с вошью сложнее будет. По-моему, надо поменять.