Смотритель

Солёный ветер запутывается в седых висках мужчины. Ветер узнал его: он ласков, он течёт по лицу смотрителя маяка нежной рукой, разглаживая морщины в уголках рта и глаз. Смотритель некрасив. Его правый глаз заволокло бельмом, второй же горит чёрным огнём. На щеках, подбородке, и над губой - растёт небольшая, жёсткая борода с седыми волосинками. Губы белые, как мел, они потрескались в разных местах. Нос с орлиной горбинкой, кривым шрамом на переносице, слегка дёрнулся, принюхиваясь к солёному ветру. Скулы мужчины острые, а лоб закрыт сальной чёлкой. У смотрителя широкоплечий и строгий стан, грубый голос с мужицкой хрипотцой, а на сильных руках слегка вздутые вены. Он знает, что им пугают деревенских детишек. Он знает это и улыбается немного нелепо, а губы тут же трескаются и из них сочится кровь. Мужчина привык к этому привкусу на языке, и привык к чувству жжения на них, когда он пьёт чай с лимоном. Он любит смеяться, когда дети прибегают к маяку и осторожно спрашивают, как он прожил двести тридцать лет? Он просто стоит и хохочет, а после снимает повязку с правого глаза, и дети со страхом убегают. На самом деле, он молод. Он не должен так выглядеть. Но все знают смотрителя таким.

Мужчина не ест рыбу. Потому что он часто разговаривает с морскими жителями, мирно плывущими под водной гладью. Они не отвечают, но ему становится легче. Будто в своих больших, зеркальных глазах они уносят его слова, даже самые глупые, в пучину воды.

Поэтому, он ненавидит морские суда, что сутками напролёт рассекают нежное море. Они вторгаются в мягкие волны, оно становится чужим и холодным. Становится похожим на океан. Но океан такой лишь потому, что он одинок. О нём не заботится никто - и оно это знает. У моря же был Смотритель. Он заботился обо всём, что его окружало: о маяке, о солёном море и о рыбах. Это было его сущностью - заботится хоть о ком то. Наверное, именно поэтому мужчина стал Смотрителем, убравшись долой с людских глаз. Потому что о людях он заботится не желал. Но они, словно паразиты, всё равно вклинивались в его размеренную и спокойную жизнь. Ему приходилось освещать большим фонарём маяка их путь, когда они возвращались с удачной рыбалки. Как же он желал выключить свет посреди глубокой ночи, чтобы суда столкнулись друг с другом, и рыбы в сетях возвратились в свой дом.

Иногда Смотритель выходит в город. Моряки приглашают его выпить сладковатого эля возле пирса, послушать рыбацкие байки и шутки. Но мужчина согласился лишь однажды. С улыбкой через жёсткую бороду, он смотрел на радостные лица рыбаков, которые что-то говорили. Он улыбался, сидя за круглым столиком, похожим на катушку, и держал в руках стакан с элем. Но его взгляд был прикован к стене, где в рыболовных сетях на него уставилась мёртвая рыба. Наверное, рыбаки не заметили её, оставили там. Что ж, рыбой больше - рыбой меньше, какая разница при таком удачном улове? Левый глаз Смотрителя впился в мёртвые глаза рыбы. С приоткрытым ртом она выглядела ещё более страшно: будто она произносила его имя и не успела договорить. Рот мужчины из улыбки сжался в тонкую линию, а пальцы с беспокойством застучали по керамической чашке. Его не отвлекал громкий смех и грубые голоса: вокруг его ушей словно образовался вакуум. Его бросило в дрожь. Тяжело вздохнув, он закрыл левый глаз, погрузившись в темноту. Бельмо на его правом глазу будто дёрнулось, напоминая о себе.
Правый глаз Смотрителя был таким же мёртвым, как взгляд рыбы, безнадёжно задохнувшейся в людских сетях.

Он - немного мёртвая рыба.

После этого, он отказывался подходить к пирсу ближе, чем на десять метров. Его тошнило от трупного запаха. Прибегая домой после пищевого рынка в городе, он кидал сумку на порог дома и падал на скалистую земь возле бушующей морской пены. Колени слегка болели от этого, но он, словно умалишённый, окунал голову в море. Вода попадала в глаза, но лишь тогда мужчина чувствовал себя чистым.

Вынырнув, он задирал голову вверх, начиная смеяться. Капли воды стекали с волос и попадали за ворот одежды. Становилось холодно, а мужчина пару минут чувствовал себя самым счастливым на земле.

... Его рай заключался всего в нескольких квадратных метрах. Скалистый бережок у моря, и небольшая квартирка в холодном маяке. Там было всего две с половиной комнаты: кухня, спальня и туалет с душевой кабинкой, больше напоминающий по размерам подвал, созданный для хранения солений. Квартира плохо отапливается, поэтому Смотритель всегда ходит по дому в свитере блёклого, зелёного цвета.

У мужчины было два любимых занятия. Он любил писать на печатной машинке и рассматривать картины. Смотритель садился за деревянный кухонный столик, и пил горячий чай с лимоном или лимонной кислотой. Ему нравилось это покалывание на треснувших губах. В эти моменты наслаждения он смотрел на картинку, висевшую напротив стола вместо телевизора.

По всем стенам мрачноватой квартиры висели картины. Дешёвые, купленные на блошином рынке, или у проезжавших мимо торговцев. На полотне была изображена толпа людей. Они шли кто куда, боролись с дождём и ветром, прикрывая головы зонтами и шляпами, запахивая пальто посильнее. На другой картине была женщина. Красивая, в огненно-красном платье, она танцевала в окружении ярких вспышек. Возможно, это было танго. Но Смотритель не разбирался в танцах. Впрочем, такими рисунки были лишь при покупке. Сейчас же краску покрывал уже не первый слой пыли. Лица людей в толпе стали практически неотличимы, а яркое платье девушки потускнело. Мужчина нарочно не убирал с них грязь. Ему нравилось смотреть, как с каждым месяцем пыль поедает их всё больше и больше. Самая старая картина висела в спальне, в углу, к которому он почти не подходит. Кажется, ему подарили её лет семь назад... И сейчас он уже даже не помнит, что было там нарисовано. Лишь тёмный цвет виднелся из под слоёв пыли и грязи. В углу этого рисунка была подпись от руки: "Для Рассела". Верно. Рассел - его имя. Он им редко пользуется. Порой даже забывает откликнуться на него. Но эту надпись уже давно не видно, она осталась лишь в улочках его памяти. Буквы, написанные шариковой ручкой, обросли плесенью от вечной сырости. Обшарпанные углы картины нагоняли тоску.

- Я тоже скоро... плесенью зарасту. - говорил он вникуда. Он шутил, но над шуткой никто не смеялся. Она была не смешная, да и вообще-то, с ним рядом никого не бывает, когда его вдруг потянет шутить.

За грязным окном бушевало море. Стёкла потрескивали под ударами высоких, злых волн. Треск эхом отдавался в ушах Рассела, а он с упоением смотрел в окно, будто ожидая, что сейчас морская вода разобьёт стекло и затопит маяк. Но этого не происходило. Ожидание заставляло Смотрителя забыть о чае, что стоял перед ним на столе, и начать привычно кусать белые губы.

Раздался стук в дверь. Застывший взгляд Рассела будто ожил, и он пару раз моргнул, отводя взгляд от окна.

- Дождь, - подумал он. Потому что капли дождя были почти единственными, кто стучали в ветхую дверь. Но стук повторился. - Какой странный дождь. - произнёс Рассел себе под нос, опуская взгляд на кружку с холодным чаем. Стук прозвучал третий раз... Дождь не стучится с такими остановками.

- Рассел, чёрт тебя дери, ты откроешь сегодня эту дверь?!

Ах, вот оно что. Рассел громко засмеялся и почувствовал себя совсем одичалым. Ничего, такое бывает. За дверью стоял его друг. И Рассел словно почуял, что он был не один.

Сегодня был странный день.