Мартин

Он ехал сквозь ветер, что обдувал его лицо, теплый, ласковый ветер...Он единственный, кто никогда не отставал от него, когда Мартин гнал свой байк, словно ангел, он шел за ним по пятам. Пыль, поднималась столбом, словно протестуя, что нарушили покой забытой богом дороги. Мартин гнал, жмурясь от удовольствия, еще никогда ему не было так хорошо, сердце пело от счастья, а душа сжималась от предвкушения скорой встречи с той, ради которой он каждый год преодолевал тысячу верст на своем, уже не новом, но служившим ему столько лет верой и правдой байке. Он называл его Вульф... Черный, хромированными примотоками, что играли на солнце, и были способны издать такой рев, что внутри все содрогалась от этого мощного и гордого рыка. Когда было одиноко, Мартин любил останавливать свой байк на самой высокой точки, что мог только найти и смотреть на то, как садилось солнце, разливая свой алый свет, по всему горизонту. В тот момент, он ощущал всю мощь своего  одиночества, но лишь только его рука сжимала кулон, что когда то она ему подарила, одиночество тут же отступало. Она единственная, кто смирилась с его жаждой к дорогам, к такому образу жизни и всегда готова была принять его назад. Она никогда не осуждала его за то, что он пропадал на неопределенное количество времени, и встречала его с все той же любящей и теплой улыбкой и крепкими родными объятиями.
Сегодня был тот день, когда Мартин гнал свой байк, что бы поздравить ее с днем рождения, прижаться к ее груди, и вдохнуть родной запах, от которого ему становилось так спокойно. Вульф нес его, через расстояния, через пыль дорог, через дождь, издавая свой гордый рык, давая понять окружающим, что едет его хозяин.
Мартин прокручивал в голове все слова, что он скажет ей, представлял как подъедет к ее дому и как всегда оповестит о своем приезде, дав немного газу. Как она выйдет из дома и улыбнувшись покачает головой и раскинет руки, пригласив его в свои объятия. Мартин ехал и светился от счастья, сегодня он знал где и с кем он будет, сегодня у него была четкая цель доехать до ее дома.
И вот, солнце уже начинало садиться, небо озарилось алым светом, ветер стал сонным, воздух стал легче и казалось, что свет стал на столько прозрачным, что Мартин словно корабль, прорезался сквозь него на своем байке.
Погрузившись в свои мечты, Мартин мчал вперед, и не слышал, как сзади него мчался на всей скорости грузовик, за рулем которого дремал Грег, настолько уставший, что не заметил, как задремал...Ему снилось, что он вместе с женой и детьми расстилают красный, мягкий плед, а его любимая супруга достает из корзины для пикника его столь любимые бараньи ребрышки, как его младшая дочь Сюзи, треплет его за щеку и кричит -Папочка, ты опять спишь!
Грег открыл глаза, и с ужасом понял, что его грузовик заносит в сторону, прицеп с безумным скрипом и треском  развернулся на все девяносто градусов.. И как впереди что то грозное, издало рык, визг, а затем наступила тишина.
Мартин лежал в дорожной пыли, его левая нога была зажата под Вульфом, его глаза были широко раскрыты, а из рта стекала тонкая струйка алой крови, он лежал и смотрел на вечернее небо, и только в эту минуту, он понял, что не был одинок, что ему всегда было куда мчать и ради кого жить. -Прости меня, мама- тихо прошептал Мартин и его взгляд стал угасать, как угасали лучи за алым горизонтом.