Глава 17

19 мая Маршал в штабе в Сватово корпел над картой.  Ни одно из его решений принятых вечером 17 мая   не удалось претворить в жизнь. Кавалерийские корпуса  оказались втянутыми в бои по частям и не смогли нанести совместного контрудара и восстановить положение.
 Сил у немцев оказались значительно больше чем они предполагали. И по карте, было видно, как синие стрелы танковых дивизий немцев достигнув Изюма, не стали форсировать Донец, а неожиданно повернули на восток  и начали выходить на тылы  уже  6  Армии - тем самым отрезая 6 и 57 Армии от переправ на Северском Донце.

Становилось очевидным, что наступление пора сворачивать. Еще только вчера он убеждал товарища Сталина что сумеет справиться с прорывом немцев, а наступление необходимо продолжать, но сегодня было очевидно, что
 наступление пора сворачивать, а все силы наступающей 6 Армии поворачивать на 180 градусов и заниматься ликвидацией прорвавшегося противника.

 Но не поставив в известность Ставку наступление не остановить. И приходится маршалу Тимошенко вызывать к аппарату Василевского и просить того доложить Сталину об остановке наступления. Ставка дает добро.
      В 17 часов 20 минут в войска по прямому проводу летит боевой приказ маршала за номером № 00320, согласно которому все соединения 6 Армии и Армейской группы должны были перейти к обороне на достигнутых рубежах и приступить к перегруппировки.


 «Ввиду резкого ухудшения положения на фронте 9-й армии Южного фронта и быстрого продвижения (распространения) противника в общем направлении на Изюм численностью пять пехотных дивизий и двух танковых дивизий (14-й и 16-й)  Приказываю: Шестой Армии и Армейской группе приостановить наступление и перейти к обороне на достигнутых рубежах и приступить к перегруппировке, - читал приказ маршала генерал Городнянский, весь штаб Шестой Армии был в сборе.

 «Управлению Шестой Армии взять и подчинить: 21 и 23 танковые корпуса, три стрелковые дивизии, две танковые бригады, пятый кавалерийский корпус и 106 стрелковую дивизию Девятой Армии.
-  Вот и конец наступлению, - подытожил для себя приказ  Маршала Александр Григорьевич Батюня.
- Поворачиваем назад. – разочаровано произнес нач.штаба.
- Да.
На миг в небольшой украинской хатке, где они собрались повисла тягостная тишина. Все их планы, стремления, труд последних двух месяцев оказался напрасным.

 Наступление на которое они возлагали столько надежд провалилось.  «Как так? Столько времени готовились, собирали силы, наконец-то прорвали оборону, пошли вперед и вдруг «Стоп» и поворот назад.  Генерал почувствовал этот миг всеобщего разочарования. Его необходимо было срочно преодолеть и Авксентий Михайлович взяв в руки бланк телеграфной ленты, сказал:
-  Подытожим наши силы: у нас остались 5 дивизий из которых две:- 337 и 47 остаются в обороне. А в 103, 411, и 248 Николай Иванович,- обратился генерал к свому нач.штаба, срочно готовьте приказ на отход, танковые корпуса должны уже выйти на рубеж Береки и задержать дальнейшее продвижение немцев.


- А если не задержат?- поинтересовался бригадный комиссар Власов.
- А если не задержат, нам придется очень туго.
- Скрытно отвести войска, как указывает в своем приказе главком,  почти на сто километров по открытой степи у нас вряд ли получится, - заявил нач. артиллерии полковник Катасонов.

 Мои полки РГК ( Резерва главного Командования) – это не иголка, их в степи  как захочешь не спрячешь.
-  Сто километров  за двое с половиной   суток войска не смогут преодолеть,- подытожил Батюня. Мы не сможем к исходу 21 мая выйти в указанный район.
- Вы Александр Григорьевич,- обратился Городнянский к Батюне,- назначаетесь нач. штаба оперативной группы генерала Костенко, которой приказано удерживать западный фас наших войск. Так что Вам мой дорогой товарищ, предстоит отбыть в распоряжение генерала Костенко.

«И почему маршал сразу не приостановил наступление, еще семнадцатого, а только сейчас» - думал Городнянский. Видимо планировал справиться наличными резервами, но не получилось. Дела там по - видимому совсем худо, если он решил приостановить наступление  и направить все силы на разгром прорвавшейся группировки.   Стрелки его  часов показывали 19.00, и было не семнадцатое мая, а девятнадцатое и  простой расчет показывал, что для отвода войск необходимо минимум трое суток, а значить приказ не может быть выполнен в срок.
- Николай Иванович готовьте маршруты и доводите приказы,- повторил Городнянский нач. штабу и готовьте штаб к передислокации в Лозовеньку. Я во главе оперативной группы прямо сейчас  выезжаю в расположение Пушкина.

 
    Ночь застала генерала в дороге.  Нескольких грузовиков и штабной автобус катили в ночной темноте по проселочным дорогам на восток, который еще два дня  назад был глубоким тылом его Армии, а сейчас неожиданно превращался в линию фронта. Генерал Городнянский не спал. Он смотрел в ночь, которую прорезал узкие  лучи  затемненных фар штабного автобуса. Его небольшая оперативная группа дремала в разных позах на коротких сиденьях штабного автобуса. А ему не спалась.

 Из головы  не выходило приказ маршала. Маршал хотел концентрическим ударом его Шестой Армии, Пятьдеят седьмой и Девятой разгромить прорвавшуюся группировку Клейста.  В этом новом плане вновь основная роль отводилась его Армии. Генерал еще раз мысленно прокручивал в голове силы, которые он должен был собрать в один кулак: четыре стрелковые, семь танковых бригад и шесть артиллерийских полков резерва Главного командования.

 На бумаге эти цифры выглядели внушительно, но только на бумаге. А когда он начинал более детально анализировать полученный приказ то все становилось не так радужно. Во первых необходимо было разыскать танковые корпуса и взять управление ими в свои руки.

 В каком состоянии танковые корпуса? Сколько в них танков осталось после боев? А в одной  только моторизованной дивизии немцев танков не меньше чем в нашем танковом корпусе, не говоря уже про  танковые дивизии немцев. Они по численности превосходили наши танковые корпуса.

 Его три стрелковые дивизии выйти на указанный рубеж раньше 22 мая вряд ли смогут выйти, А немцы судя по всему сидеть сложа руки до 22 мая  не будут и постараются выйти на тылы его Армии и перерезать коммуникации. А это окружение.

 Где искать 106 стрелковую Девятой Армии и в каком она состоянии он вообще  не представлял. Одним словом  вопросов больше чем ответов. Сам не заметив, как генерал задремал. Проснулся он от того что автобус остановился.

 Автобус стоял посреди сельской улицы, а водители из колодца набирали воду.
 Генерал встал  вышел из автобуса, ныла раненая  нога. Ночь, россыпь звезд на небе, свежий майский ветерок и словно отдаленный гром. Генерал обвел взглядом горизонт, но небо было чистое и он понял,  это не гром, а  отдаленная артиллерийская канонада.

 Немцы уже не спали по ночам, как в 1941 году, сейчас в мае 1942 они продолжали воевать и ночью. И все же фронт, еще не добрался до обычного украинского села Лозовенька. Где-то совсем рядом прокукарекал петух, оповещая о наступлении нового дня 20 мая 1942 года.

   А тем временем три дивизии его Армии повернули на восток. Под непрерывными ударами немецкой авиации они шли обратно. Провожаемые хмурыми взглядами жителей из недавно освобожденных сел,  своих раненых товарищей из полковых лазаретов, они возвращались с приказом разгромить прорвавшегося противника.

Им нужно было пройти десятки километров, под жарким майским небом, с которого с завидной регулярностью на них сыпались бомбы и снаряды.
 Но не легче было и тем, кто оставался, обеспечивая прикрытие ушедших дивизий:
« прочной обороной достигнутых рубежей, перейти к обороне на фронте: Змиев, Караван, Красноград, Сахновщина…»- гласил приказ маршала Тимошенко № 00320.
  Копая окоп полного профиля Сашка Мясищев как раз и претворял приказ маршала Тимошенко в жизнь.

 Небольшая посадка, вдоль которой зарывался в землю взвод Кулакова, был как раз тем крайним рубежом, достигнутым 266 дивизией 6 Армией. Земля была мягкая, еще не успевшая высохнуть от недавно прошедших дождей, она легко поддавалась саперной лопате. Скинув гимнастерку и подставив спину припекающему майскому солнцу Сашка копал.


- Бросай копать,- раздался сверху голос Павленко,- давай курнем.
- У тебя есть?
- Угощу.
Павленко сел на край выкопанного Сашкой окопа и достал кисет.
- Эх, сейчас бы пивка холодненького, ты не отказался бы от пивка Сашок?
- Нет,- поднимая потное лицо ответил Сашка.
- Эй, его величество царь Всея Руси Иван Васильевич, - обратился Виктор к Авирову, копавшему свой окоп невдалеке - не будете ли Вы столь любезны метнутся для нас с Сашком в Харьков за пивком. Вы кажется говорили что товарищи Гансы, для Вас наварили пива.. На Рогани по моему, я не ошибаюсь?


Иван Авиров слыша этот выпад Павленко, молчал, отвечать было нечего.
- Эх видать не дождемся мы от Вани пивка ,-сказал улыбаясь Павленко, придется вместо пива покурить. Слава Богу табачок еще есть.
- Да Сашок, - затягиваясь самокруткой, произнес Виктор,- похоже дело табак.
- Почему табак? Сказано же было, что мы временно переходим к обороне,- попытался возразить Сашка.

- Временно, - ухмыльнулся Павленко,- а потом с жаром добавил,- разуй глаза Сашок!- Сначала танки забрали, а потом и наши соседи повернули и это в тот момент, когда нам надо без остановки переть на Харьков. Тут и ежику понятно, что  позади нас дела плохи. Как бы и нам в скором времени не повернуть обратно.
- Как повернуть?- не понял Сашка.- А земля, которую мы освободили, что снова немцам отдавать?
- Будет приказ и отдадим, а я чувствую, что скоро так и будет. Эх, …,- матом прошелся шахтер,- опять наши генералы, чего-то недодумали. Придется пропадать не за понюх табака.
- Не может этого быть,- ответил Сашка и сразу вспомнил апрель и застрявшую «Эмку» с двумя генералами.
- Подожди, скоро сам увидишь,- докуривая «самокрутку» сказал Виктор.