Больничные истории

Прошлый год начался для меня очень неудачно. 4 января, идя к знакомым в гости, я оступилась, упала и порвала связки на ноге. В результате - два месяца вынужденного покоя. Даром они не прошли — организм ослаб и в апреле на меня напал грипп. Несмотря на то, что я добросовестно пролечилась неделю, у меня возникло осложнение в виде воспаления лёгких и я попала в больницу. Вот о ней то, вернее о её пациентах, я и хотела рассказать.

В палате у нас стояло пять кроватей. Была раковина. Два высоких и узких окна. Ремонта в больнице давно уже не делали: штукатурка со стен отваливалась, краска с окон тоже, до раковины дотрагиваться было опасно — казалось, она должна была упасть от любого прикосновения. Для того, чтобы открыть окна, нужно было залезть на подоконник и совершить ряд акробатических этюдов.
 
Одновременно со мной в палату попала девушка Вика. У неё тоже было воспаление лёгкого. Только у меня правого, а у неё левого. Она точно также переболела гриппом, а потом заработала осложнение. В местной поликлинике сначала лечили таблетками, но болезнь не отступала и врач направила её в больницу. Так как мы с Викой попали почти одновременно, то и быстро подружились — вместе приходилось ходить на все процедуры, тем более, что они у нас были одинаковые. Вика приехала к нам из маленького городка Рубцовска, где не могла найти себе работу. Приехала сама, устроилась офис менеджером в небольшой фирме, сняла небольшую квартирку и потом перетянула к себе младшую сестру. Та приехала к нам, поступила в институт. Жили сёстры вместе, иногда к ним приезжали мать с отцом проведать дочек. Когда Вика попала в больницу, мама конечно примчалась в наш город, чтобы навещать больную и подкармливать её домашней едой. Сестра тоже заходила. Позже приехал отец. Процесс выздоровления Вики шёл по графику. Пневмония — это три недели лечения. Вика любила читать, но к сожалению планшет очень быстро разряжался, его хватало на полчаса, а затем нужно было заряжать снова.

Кровать около двери занимала Лена. Женщина пятидесяти лет. У неё была астма, сначала просто был кашель, а недавно начались приступы удушья и после очередного особо сильного приступа она попала сюда. Домашние испугались, когда она начала задыхаться и вызвали скорую. Лена была спокойной женщиной, стойко переносящей все лечебные процедуры. Каждый день к ней приходили муж и сын. Подолгу сидели в палате или гуляли по больничному коридору.

Пациентки на соседней кровати  менялись часто. Сначала там лежала бабушка Валя. Крупная,  крепенькая старушка. Каждый день она делала зарядку, приводила себя в порядок. У неё был хороший аппетит. Она заряжала бодростью не только себя, но и всю нашу палату. Попала она сюда с кашлем, небольшим, но не проходящим. Положили на обследование. Как и всем нам делали капельницы два раза в сутки, вливая каждый раз по пол литра лекарств. Но нашей бабушке это не помогало. Она стала чувствовать себя хуже. У неё начались боли, она перестала вставать. Каждую ночь кто-нибудь из нас бегал за дежурным врачом, потому, что ей было плохо. Вскоре её перевели в палату для лежачих. Нам было жалко бедную старушку и мы ходили навещать её. Врачи разводили руками — они не находили особых отклонений и не знали, что делать дальше.

После бабушки Вали к нам поселили старушку-веселушку бабу Катю. Эта никогда не унывающая женщина работала раньше учителем. Более весёлого и жизнерадостного человека трудно себе представить. Она ни секунды не сидела на месте. Она готова была помочь всем и каждому. Когда под моей кроватью кто-то из женщин увидел таракана, пока мы соображали как бы туда залезть и чем бы его убить, наша старушка уже схватила клочок газеты и с проворностью и быстротой кошки нырнула под кровать. Прусак был побеждён, а довольная баба Катя с победным видом уже сидела на  своей кровати. Перезнакомилась она со всем отделением. Рот у неё закрывался только когда она спала. Вначале нам было весело, но к концу первого дня мы поняли какое испытание нам предстоит в ближайшие дни.  Её жизнерадостность помогла ей очень быстро выписаться. Она поступила с кашлем неопределённого происхождения и сразу же заявила нам, что она здесь ненадолго, через три дня её выпишут, потому что у неё уже планы на четвёртый день. Мы пытались возразить, что здесь помалу не лежат, но баба Катя не слушала, стояла на своём. Каково же было наше удивление, когда её действительно выписали к концу четвёртого дня. Потом нам её не хватало, мы долго вспоминали нашу весёлую старушку.

После бабы Кати на это место поместили полную флегматичную женщину. Она три раза в день мерила давление и записывала в тетрадь. У неё было столько вещей с собой, что понадобился бы целый шкаф, чтобы разложить их все. Но шкафов у нас не было ни одного и она как-то умудрилась разместить всё на кровати. От этого её кровать была похожа на цыганский шатёр.

Старожилом нашей палаты была Татьяна. Женщина сорока пяти лет, худая, болезненного вида и редко улыбающаяся. У неё с молодости была астма и два раза в год она ложилась на обследование и лечение. Ей проставляли капельницы и на какое-то время становилось лучше и так каждые полгода. Но болезнь прогрессировала. У неё постоянно было с собой какое-то неимоверное количество ингаляторов, которые надо было применять каждый в своё определённое время. Там я в первый раз столкнулась с проблемами астматиков и ужаснулась как эти люди живут. Ничего не подозревая, я взяла с собой ароматизированное мыло. И вынуждена была быстренько с ним распрощаться, потому что это могло вызвать приступ. На улице напротив нашего окна кто-то зажёг содержимое мусорки — это сразу же вызвало приступ астмы у нашей Татьяны, а медсёстры побежали заливать костёр. Иногда приступы бывали без всякой видимой причины.

Каждый раз после таких сеансов капельниц Татьяне становилось легче, но в этот раз что-то шло не так. К моменту когда я попала в эту палату, она уже лежала там две недели. Но капельницы не помогали так, как обычно. Сначала просто не было никакого эффекта, а потом она почувствовала себя хуже. У неё участились приступы и начали отниматься ноги. Женщина с большим трудом вставала с кровати, упорно сопротивляясь болезни и еле передвигаясь, ходила по больнице. Её свозили на МРТ, результат обещали сообщить на следующий день. Прошёл день, и второй, и третий. Врач — молодая, но уже довольно опытная женщина,  упорно отмалчивалась, ссылаясь на то, что нужно ещё что-то посмотреть, ещё с кем-то посоветоваться. Мы всей палатой переживали за нашу Татьяну и искренне желали ей хорошего результата. И вот приходит наша врач и просит Таню выйти в коридор для разговора. У нас замерло сердце, к чему такая таинственность? Минут десять её не было. Когда она зашла, то стала быстро-быстро собираться, складывала в беспорядке все свои вещи. Мы смотрели на неё не в силах задать вопрос, который был у всех в голове. Наконец, я решилась и спросила. Она ответила, что у неё отказывают лёгкие, врачи не знают, что делать дальше и отправляют её просто умирать. Я не знала, что сказать. Повисло долгое и напряжённое молчание. Какие слова нужно сказать человеку в таком случае, когда ему только что сообщили про смертельный диагноз?

Конечно, потом опомнились, что-то начали говорить, подбадривать как могли, обнадёживать. Приехали родственники и забрали нашу Татьяну домой. Мы ещё долго не могли придти в себя после этого происшествия.

На следующий день на эту кровать положили девочку-подростка пятнадцати лет. Бронхит. Ходила на занятия с температурой.

Жизнь продолжается.