Июнь

    Две тысячи пятнадцатый год. Июнь. Часы сообщают, что на дворе два часа дня. Сильный ливень выстукивает по подоконнику очередную безумную мелодию Баха. В голове только одна, протяжная, приятная мысль: «Ах, это прекрасное ле-е-е-то!»
Беда не приходит одна… Сильный, холодный, порывистый ветер сдувает дерево, которое падает на линию электропередачи. «Всё, приехали!» – проблёскивает яркая, умная мысль в столь затемнённой ком-нате. Начинают одолевать смутные чувства, появляется ощущение, что вместе с темнотой в и так до ужаса чёрное помещение, в два часа дня – простите, я вынужден повториться, В ДВА ЧАСА ДНЯ, проходит ещё и влага. Каждая щель моего старого деревянного окна начинает ныть от влаги. Вместе с оконным нытьём в тандем начинают ныть мои кости. Каждая косточка, каждый хрящ моего тела начинает надрывно спрашивать: «За что мне это, твою ж мать?». Но, дорогие друзья, это еще не всё. К нашему дуэту присоединяется ещё один профессионал по нытью – мой пёс и, войдя в нужный такт, у нас выходит неплохое трио. Видите ли, я прошу прощения за выражение, эта «собака», справляет свою нужду лучше под звук капающей воды. Кстати, по этой же при-чине туалет в моей квартире так редко смывается… Пёс метался около двери туда-сюда, но, поняв, что напал не на того, что с ним никто не пойдёт на свежий, пропитанный озоном воздух, он решил успокоиться и терпеть.
Летняя драма только начиналась… Мелодии Баха за окном не стихали. Почему именно Баха? Потому, что зяблый, протяжной звук от капель напоминал мне именно орга;н, на котором так мастерски Себастьян умел играть. Этот звук был так на это похож, что мне на одно мгновение захотелось засунуть орга;н прямо Баху в его «духовой инструмент». Ливень начинал меня выводить из себя. Самое неприятное было то, что мне нужно скоро идти на улицу, в это «мокрое и холодное царство грязи». Мы уже давным-давно договаривались с товарищем о встрече и, увы, её нельзя было отменить… На часах было двадцать минут третьего, а это означало, что до встречи с моим другом мне оставалось ещё полтора часа.
Я прилёг на диван и просто решил отдыхать, нужно же было как-то скоротать время. В полной темноте мой пёс Зевс, а именно так звучит его кличка, услышав то, что я прилёг, моментально запрыгнул на меня. Ни для кого не секрет, что пасмурная погода тянет в сон –именно это и случилось.
Сладко уснул не только я один, но и Зевс, да так уснул, что его храп перебивал звуки дождя за окном.
Раздался звон, часы пробили три часа дня, ливень продолжал идти, на улице так и осталась беспросветная тьма. Я покемарил всего-то навсего сорок минут. Но проснулся я далеко не от звона часов, а от ка-кой-то дикой влаги. «Неужели что-то протекает?» – сразу задался я вопросом. После чего глянул на довольную рожу своей собаки, и весёлое, энергичное виляние хвоста и всё стало на свои места, я бы даже сказал: «хорошо попало, на свои места». Да, я ж вам уже рассказывал о маленькой проблеме Зевса, если вы помните, и тут случилась эта непоправимая ситуация…
Зевс во сне безо всяких угрызений совести поразил меня своей молнией, лучше даже сказать «большой кучей молний», хвала Олимпу, что хоть без раскатов грома и сильных осадков…
«Ах ты ж…» – не умолкала длинная петиция, нецензурных и некорректных слов и выражений. После громких криков собака за-билась в угол и, как ни странно, включился свет… С моих уст обижен-но слетело ещё пару матов с резким вопросом: «А почему нельзя было дать свет раньше?».
Нужно было срочно бежать в душ, чтобы отмыть с себя неуравновешенность своего пса. Открыв краны, проскользнула мысль: «По-чему бы не помыться на улице, взять с собой шампуньку, мочалочку, сэкономить воду?», но здравый смысл взял верх. Зайдя в душ, снова выключился свет. Моему гневу не было границ, хотя на самом деле были: они ограничивались стенками ванной... Си;дя в полной темноте и слыша журчание воды, я размышлял о многом, мои мысли улетели куда-то далеко…
Я вышел на улицу, взяв с собой зонт. На центральной дороге дул сильный ветер. Прозвучал громкий и неприятный хруст. Я понял, что мой зонт вывернуло порывом ветра наизнанку, погнулись все спицы и его выдернуло у меня из руки. Ливень лил не переставая, за одну ми-нуту я успел намокнуть больше, чем за десять минут, которые провёл в ду;ше. Мокрый, холодный и обиженный я вспоминал историю с зон-том и чувствовал себя Мэри Поппинс, которую погода очень нагло «отпоппинс».
На встречу шла красивая девушка и, как я понял, с той же проблемой: промокшая до нитки. Она так прелестно улыбалась, глядя на меня, она была такой красивой и такой слабой… Потому как красивые люди всегда слабые – это я знаю по себе. Я подошел к ней и у нас завязался диалог. Не буду обманывать, завёлся ещё и я. Мы хорошо с ней разобщались, она пригласила меня к себе на чашечку чая и я, как порядочный парень, был не в силах отказаться…
Через месяц мы собирались подавать заявление в ЗАГС. Мы по-любили друг друга с первого слова, с первого взгляда. У нас было много общего: мы оба любили… меня – это было самое главное. После чего у нас родилось двое детей и мы счастливо состарились с ней в любви и уюте…
Но тут полёт моих мыслей закончился. Я пришел в себя, торча в полной темноте под душем. Я набрал своему знакомому, сказал, что я никуда не пойду. Повесив трубку, я подумал: «Боже упаси, как хорошо, что я остался дома и плюнул на это дело». Но, увы, когда я плевал, я попал себе на ногу и мне пришлось снова идти в душ. И было неясно: куда моя фантазия заведёт на этот раз.