Катрин

Катрин Она так сильно ударилась головой,
что алые брызги напрочь изменили
рисунок ковра. Все произошло в три
этапа:
сначала я сразу решил, что от такого
удара Катрин моментально погибла. Потом
мне показалось, что не может быть
все так плохо, и она вот-вот,
покачиваясь,
встанет. Но в итоге я понял, что она
уже едва ли встанет. По крайней мере,
самостоятельно. Точно было ясно
одно – Катрин умирает и у меня
считанные
минуты,
чтоб как-то помочь ей, спасти её. Считается, что в таких случаях
нужно сразу звонить в службу
спасения. Не завидую тем, у кого
такие случаи
"в порядке вещей". Звонить я,
конечно, никуда не стал. Интересно, какими словами нужно описать
ситуацию оператору, чтоб помощь
прибыла
безотлагательно?
Тем временем, когда Катрин, по
всей видимости, испускала последний вздох, моё внимание привлек поднос,
который
она поставила передо мной за
минуту до своего нелепого падения.
На подносе
стояла тарелка с мелко перетертой, неэстетичной жижей. Я давно
проклял тот
день,
когда мне назначили такую
отвратительную диету, но сегодня
Катрин пришла позже обычного, и мне чертовски хотелось
кушать.
"Вот пришла бы вовремя, не
истекала бы сейчас кровью", –
прозвучала у меня в голове
дурацкая мысль. Хотя, действительно, была бы
Катриночка сегодня чуть
пунктуальнее, то были бы
и
волки сыты, то есть я, и овцы целы,
то есть она. Ну ладно, упрекать человека в её
положении – кощунство, даже для
такого Робеспьера как я. Хм... Сказал
такое,
где Робеспьер, а где я? А впрочем, я
ведь более-менее жив, а Максимилиан
давным-давно est guillotine 1* .
Кстати, Катрин повезло больше, чем
Робеспьеру: она за минуту до смерти
даже не подозревала, что это –
финал. Хм...
Или наоборот? Он-то прожил куда
дольше нее. Дольше и значительнее...
Ха! А
якобинский стервец-то хватался за
жизнь не меньше моего! Каналью даже казнили
предпоследним, petit veinard 2* !
Лично я тоже склоняюсь к жизни.
Какой-нибудь,
сколько-нибудь, но чтобы еще –
чуть-чуть пожить! Пусть даже по пути на эшафот.
В моем положении это немудрено.
Уже сколько раз мог протянуть ноги,
а нет, все
цепляюсь и цепляюсь. Я как Париж –
"Fluctuat nec mergitur" 3* . Кстати! Необходимо отдать
должное Катрин: она всегда
находила нужные слова, чтоб
поторопить скорую
помощь
мне на выручку. Вообще-то она славная, будет очень непросто
подыскать ей
замену. Лучше бы она не падала,
конечно... А может, я еще могу как-
нибудь
помочь ей, как-нибудь спасти? Звать на помощь? Это ведь надо кричать,
чтоб
хоть
кто-то услышал. Я, к слову, никогда
не любил кричать. Разве что в
розовом детстве. Ни разу не позволил себе
повысить голос ни на покойную
супругу, ни на
своих студентов. Крик – это
пережиток первобытного
недочеловека, удел солдафонов и издерганных
подростков. Цивилизованному
человеку нечего кричать,
потому и я не стану.
Сейчас, конечно, особый случай,
но не буду даже пытаться, все равно без толку, только намучаюсь.
Но что же тогда? Как мне помочь
ей? Как спасти ее? Ведь подумать
только, её смерть – это сплошные
неудобства!
Ouille 4* , пока найду ей замену, кто будет выполнять всю роботу?
Наверное,
вновь придется отложить написание
третьего тома. Временных сиделок из
центра
невозможно заставить сделать хоть что-то свыше их прописанных
обязанностей.
Ох,
уже эти профсоюзы! Пока найду
кого-то на место Катрин, наверняка
измучаюсь и издергаюсь. Ковер тоже явно
испорчен, а по нему ходил еще
Жорж Помпиду.
Ох! А кто будет кормить моих
голубей все это время? Пятнадцать
лет, изо дня в день, после обеда я покупал
свежий, хрустящий, ароматный
багет, две третьи которого нарочно
съедал сам, а
остальное мелко-мелко крошил этим
идиотским птицам. Я признаюсь: терпеть не
могу эти грязные и наглые создания.
Но эта процедура мне помогала
понять
Бурбонов, двести лет пивших кровь
из Франции. Я все ждал, когда эти мерзкие
твари поймут, что я не благодетель, а
просто откровенно издеваюсь над
ними.
Голуби так и не рискнули поднять
бунт и сбросить меня с трона. Когда инсульт
парализовал и обездвижил меня, я
под благовидным предлогом начал
посылать к
ним
своего дофина – Катрин. Она, ничего не подозревая, наивно и настойчиво
продолжала мой эксперимент. Даже
умилялась моей сентиментальности!
Катрин была так тронута, что
даже не спрашивала, почему нужно
съедать две третьи багета самой. Мой дофин
оказался еще глупее моей пернатой
черни. Даже неудивительно, что я
пережил её.
Может, в животном мире и выживает
сильнейший, а среди НАС – выживает умнейший.
C'est la vie 5* .
И не надо упрекать, мол, я
хороню того, кому еще можно
помочь, кого можно спасти. Несмотря
на своё состояние, рассудок пока еще при
мне. Я перебрал все возможные
варианты. Чем я
– совершенно парализованный и к
тому же голодный старик – могу
помочь этой бедной девочке? Как я могу ее
спасти? Будь я хоть трижды
профессором, мои
фундаментальные познания в
истории не наберут номер службы
спасения, а мой трехтомник "La r;volution fran;aise"
не прокричит: "Помогите! Спасите!".
Дело ясное – пока кто-нибудь придет
– она уже остынет.
Marde 6* ! А если
сегодня никто так и не явится? Конечно, не явится, старый ты дурак.
Кому нужен
живой труп, хоть и профессор? Вот
уж компания собралась – мертвое
дитя и живой
труп! Может, к вечеру кто хватится ее
мертвого тела? У нее ведь есть там?..
Даже не знаю, есть ли у Катрин
близкие...
Putain 7* ! Старый осел! Не все ли
равно, есть ли у неё кто?! Нужно иногда и о себе подумать!
Так-с-с... Если придется
ночевать с ней, можно представить
себе, что это не глупая Катрин, а
например
Мария-Антуанетта, а я – безмолвный наблюдатель казни. Желудок
начинает меня сильно мучить, а
недосягаемая жижа на
тарелке, в полуметре от меня, уже
выглядит более аппетитно. Пожалуй,
посплю, пока кто-нибудь явится помочь мне,
спасти меня. Эти лишние
переживания
порядком
утомили меня. Спать по соседству с
трупом, конечно, сомнительное удовольствие,
но что я могу с собой поделать,
vieillesse, tristesse 8* . 1* Est guillotine – гильотинирован.
2* Petit veinard – счастливчик.
3* "Fluctuat nec mergitur" – "Зыблема,
но не
потопима"; девиз на гербе Парижа,
под изображением ладьи, колеблемой
бурей.
4* Ouille – восклицание, выражение
боли.
5* C'est la vie – такова жизнь; в
жизни всё бывает.
6* Marde – дерьмо,
пакость.
7* Putain – черт!
8* Vieillesse, tristesse – cтарость не
радостьад.