Берлин. Фридрихштадтпалас! Трептов

Двадцать шесть часов гостил я в столице Германии и, пока не забыл где был, попытаюсь записать на бумажке. То есть, конечно, на лапте. В смысле лэптопе, или, как говорят по-русски нотбуке. Не отвлекаясь далее от описываемого города на посторонние пишсредства,  дополню, что ехал я впервые на автобусе. Бывало, что прибывал в главный город страны автостопом, но чаще на поездах. А два-три года назад у немецкой «железки» появился конкурент – Фликсбус. Огромная контора с огромным автобусным парком. Цены демократичные. Я и клюнул на них. Купил билет в интернете, а в назначенное время, даже за полчаса до него, уже стоял на центральном автовокзале города Батон Хаузена. Ознакомился со всеми, какие только были, расписаниями, и на последнем столбе все срослось. Есть такой рейс. Жду. Минуло девять ноль пять, а буса все нет. Ждуу. Через пятнадцать минут начинаю подволновываться. Не спеша забиваю в хендюк номер конторы Фликсбуса и терплю до ровного получаса от назначенного времени. Потом звоню. Вежливый херр на том конце успокаивает – с минуты на минуту будет! Интересно еще то, что на остановке никого нет. Кроме меня из этой местности никто оказывается в Берлин не ездит. Ждууу. О! Появился! Водитель распахивает багажные люки и откуда-то появившиеся пассажиры – буквально из кустов выползли некоторые - забиваются в бус. Я был пятнадцатым на этой станции. И ведь никто не волновался и не бегал по перрону и не материл в телефон и вслух автоконтору.

   Уже через час мы были в Ганновере и там зависли уже на полтора часа. Я прослушал сообщение водителя из-за вставленных в уши наушников, с Чеховым в них, и теперь, стесняясь спрашивать о причине задержки, делал то же что и другие. Тупо ждал не отходя далеко. Да далеко и не нужно было отходить. Было интересное рядом. А именно три буса в Хохляндию. Точнее в Херсон, Одессу и Киев. Одесско еврейский язык неприятен, поэтому наблюдал издали. Говорить с кем-либо из них не стоило – обязательно назовёшь Украйну Хохляндией или Малороссией. Для русского мира сейчас существует только Новороссия. А эти кто? Наверняка разные. Но уже чужие.

   Вот уже наш бус закрывает двери, и мы мчим по автобану. В пути еще одна остановка – заправка. И почему-то на бауэрхофе в трех километрах от дороги. Потеря времени и минус Фликсбусу. Кстати, на обратном пути опять была заправка буса вдали от дороги. Это не есть хорошо. Получается, что водилы экономят время свое, а наше им пофиг!

А вот и Берлин! Выхожу с автобусной парковки и звоню другу. Он уже где-то рядом, но тоже не ориентируется в местной географии. Поэтому встречаемся у двери в Макдональдс. Спасибо пендосам – расставили ориентиры по миру.

Полвека не видел я Ваню, а мимо бы не прошел в любом месте – узнал сразу. Чуть убавилась пацанячья пухлость, и голова побелела чуток, а всё та же шустрость. Машина у

него далеко, и мы едем на городском бусе-автобусе, потом на S-бане – надземный вариант метро, и, уже на другом конце города находим машину. Едем к сестре Вани – Кате.

Вручив букет, отведав голубцов, рассмотрев альбомные фотографии и нашедши в них себя, я успокоился – туда попал куда нужно. Время подпирает ехать в театр. Ваня отказался еще «на берегу» - неделю назад, то есть. Был, говорит уже раз и более ни ногой. Не люблю Хазанова и баста! Как ни уговаривал – не будет там Хазанова. Будут деушки и притом красавицы неглиже. Не подействовало.

Едем с Катей.

Полчаса S-баном и десять пеши. Для большого города нормальная скорость. А мне, жителю захолустья, непривычно и неприятно находиться в муравейнике. Тем более что «понаехавших» цветных теперь в Германии столько, что порой сравнимо с Кубой.

Театр красавец! Украшение Фридрихштрассы. Внутренности тоже соответствующие – светильники, лестницы, красивое авто прямо у буфета…. Наши места недалеко от сцены, но сбоку. Надписей, запрещающих фотографировать нет, и я снимаю пустую сцену с клоуном. Это просто мужичок заполняющий паузу. В цивильном костюмчике, ведущий себя раскованно – собрал мусор, раскиданный по сцене и, понюхав подобранную сумочку весь аж передёрнулся. Артистично так!  Отшвырнул в угол. Простые вещи, а виден мастер! Публика хохочет.

Но вот подтянулись ленивые актеры, наряженные как на репетицию – кто во что горазд. Подошел и репетитор. И стал почему-то командовать по-русски. «Раз-два-три»,

«карошо», «тафай-тафай!»…. Начала вся команда танцевать под «очи чёрные», продолжила под музыку из «Князя Игоря», что-то Чайковское тоже было. Даже объявление о том, что мы находимся в самом большом театре мира, было вначале по-русски, а уж потом англо и немецко. Я, конечно, не поверил – каждый кулик свой театр хвалит. Московский кулик про Большой театр заведет песню, новосибиряк выскажется о Большом театре Сибири, сиднеец промолчит только потому, что не говорит по-русски. Про пендосов вообще молчу – у них, и это давно известно, всё «самое».

Но продолжу:

Лет восемь назад были мы с женой в этом театре. И до сих пор не остыли впечатления от той «штуки», как называется по-немецки спектакль, под названием «Казанова». Тогда на сцену вкатился евро экспресс, прилетел воздушный шар, из-подполья поднялся аквариум емкостью в миллион ведер с плавающими русалками. Ну и, конечно, поразили нас всех, стулья с вентиляторами. Стулья в этот раз были те же, а вот «штюка» была под названием, как мы поняли с Катей «Дикие» - „thewyld“. На афишах и в интернете это слово было написано через «ипсилон», в угоду Обаме, вероятно.

Девушки, танцующие сегодня были уже не те, что восемь лет назад, но я не был разочарован. Их не менее сорока штук, и все красавицы немки. Даже две сирийки не испортили картину, тем более что по сюжету мы переместились в северную Африку. К фараонам. И там дали жару! Костюмеры постарались – всем выдали по огромному яйцу на голову, а на туловища по куску сети с такими ячейками, что на одну ногу их, ячеек, было не более десяти. А на задницу всего две. Узелки были умело спрятаны внутрь. Правду говорят, что раньше зад прятали в трусы, а теперь трусы в зад. Парням дали широченные шаровары желтого цвета, сшитые из поролона. Велосипедисту красный велосипед. Он, кстати, виртуозно вилял по сцене в любом времени и стране. По ходу действия он был в Африке, в космосе, борделе …. Впрочем, он был везде! И не хило делал своё дело.

Певицы пели стоя на краю сцены, поднимаясь из подземелья, опускаясь из-под крыши, и даже паря над зрительным залом. Занавес был только один раз и вдруг исчез со скоростью звука прямо в…. Чёрт знает куда, но пролетев со свистом у меня над головой.

Волшебница с волшебной фигурой, потыкав в пол волшебной палочкой, построила под волшебную музыку волшебную лестницу под самый потолок. Сияющую красным, чёрным (да-да – сияло и чёрное), и всякими другими цветами. И внезапно, волшебным образом, все ступеньки были уставлены запятыми. То есть это были те же тётеньки, почти голые, но в шляпах в виде запятых. Запятые заслуживают премии! Крепились они на ухо и, если смотреть справа, то была запятые с женскими прелестями понизу, а если смотреть слева, то запятых как бы и не было. Одни прелести. 40 штук. Фантастика и волшебство!

По ступенькам девки спускались долго-долго. Мешали высоченные каблуки и музыка. Переминались и перегибались, а когда спустились на ровный пол, то выстроившись в шеренгу, пошли в зал. Парадным шагом. Ноги поднимали выше головы и нагибались до пола, при

этом, почему-то, поворачиваясь к залу тылом. Мужики в зале потели и выделяли слюну. Жены старались на них не смотреть. Канкан в парижской «красной мельнице» всем составом может курить бамбук.

Самый неинтересный номер был тоже. Что-то про собачек. Они кланялись и прыгали. Народ немецкий обожает эту разновидность домашнего скота, и аплодисменты были громовые. Мне по сердцу собака в будке во дворе или на охоте, поэтому я не воздал.

Потрясло видение звёздного неба с летящими звездами и плавающими среди кристаллов Лореллеями. Длинноволосыми и длинноногими блондинками. Уж не знаю, как они на машинах ездят, спустившись с небес, но над сценой парить у них получилось!

Силовой номер трёх мужиков был тоже одобрен, а вот парень, вертящий дюймовочкой на дикой высоте без лонжи, перевернул наше представление о земном притяжении. Конечно же, шарма этому номеру добавили дюймовочкины трусики в цветочек.

Были и другие потрясающие вещи, но фотографирование было запрещено, а без иллюстраций рассказ о варьете, как плаванье в сапогах.

Блин! Чуть не забыл про русалок. Помимо прочих танцующих и поющих на сцене, из-под неё периодически поднимались, через маленькие люки, отдельные человеки – певцы, фараоны, клоун…. Иногда возникала в сцене дыра побольше, и из неё выходили, а потом проваливались уже группы и чудеса побольше, но в финале поднялась вся сцена! С её начинкой и двумя здоровенными стеклянными кувшинами. В каждом играла светомузыка и плавало по русалке. Как они там не задохнулись? Мы переживали очень. Но обошлось. Ни одно животное не пострадало. Если не считать мужичка, то ли поперхнувшегося, то ли не сумевшего вовремя проглотить такое количество слюны, что его спутнице пришлось стучать по нему.

Я перенёс этот шедевр нормально – у Кати были конфетки мятные, вроде театральных ранешних. Помогает в стрессовых ситуациях – взлёт-посадка и обзирание прелестей.

Долго публика не отпускала актёров. Очень долго. Но потом очень быстро, буквально в три минуты, все покинули театр. Гардероба нет. Жара под тридцать.

ГОРОД

Утро. Бутерброды, кофе и мы с Ваней едем в Трептов парк. Там нас ждет Русский солдат с немчёнком на руках и братские могилы штурмовавших этот самый, тогда проклятый, а нынче красавец, Берлин. Эсбан довозит по схеме до остановки «Трептов». Шильдов-указателей в сторону самого парка нет, и я достаю свой навигатор…. Стоп! Где же он? Двадцать минут назад, еще на остановке у дома Кати, он был, а сейчас уже нет. Потею. Рюкзачок у меня плюнуть некуда, но внутри его нет, в карманы брюк можно засунуть двести ойров, больше не войдет. Хлопаю по нагрудному карману рубашки и осеняет. Я забыл его на остановочной лавочке. Предлагаю Ивану вернуться. Он не верит, что можно там что-то найти. На всякий случай, и от отчаянья – 350 евреев стоит машинка, вываливаю на тротуар содержимое рюкзака – рубашку, трусы, бутылку…. А где же носки? Было ведь. Тогда открываю последнюю молнию и вот они – носки. А под ними и нави. Пронесло!

Открываю функцию «достопримечательности», и вижу искомый памятник. До него 1400 метров по парку. Вот вам и тесная Германия! Поищите в великой России парк городской, чтобы в нем была пара километров. А тут бредем по лесу и по асфальту. Невдалеке тянется скоростная дорога и большущее озеро. Но туалетов нет. А мы находим! Даже два раза.

Памятник и мемориал соответствуют моим представлениям и в отличном состоянии. Только солдат выкрашен чёрной краской. Я думал он из бетона. Сюда бы на День Победы съездить.

Возвращаемся тем же путём и наблюдаем развлечения собак. Они катают владельцев на тележках или просто впрягшись в специальную велосбрую. Одна здоровенная сука тянула хозяйку на доске с колёсиками. Трижды мы, не видя памятника – мешали кусты, обращались к местным с вопросами и получали супервежливые пояснения – куда и как нам идти.

А вот сам я оказался не на высоте, когда уже стоял в трамвае, а подбежавшая рюкзачная девица спросила меня – этот поезд идет до какой-то там штрассы? Я не нашел что ответить и выдал – кайн анунг. То есть - понятия не имею. Вот блин, подумал, ей, русской, было бы приятнее услышать  – не знаю.

 

              Как мы искали «подземный мир»

 

   Еще собираясь в Берлин, я получил в интернете совет осмотреть выставку «унтер Вельд» на остановке метро, забыл как называется. Приехали мы туда и быстро купили билет. Получили инструкцию, как найти вход на выставку. Причём Ваня не слушал объяснений, надеясь на меня, а я понадеялся на него. Да и что тут слушать – вход всегда рядом с кассой. Фиг вам! Так всегда было и везде, но не здесь и не сейчас. Хотя на билете и была невнятная схема, нам потребовались расспросы и дерганье различных дверей. Это были аптечные и шпаркассовые, двери под названием «выход с выставки» в количестве двух штук, а входа так и не было. Мы ходили по одной стороне улицы, по другой и спрашивали, спрашивали…. Наткнулись на двух корточных бородачей с неприятно выбритыми лицами и как только поняли, что это чечены, прекратили расспросы. Но эти двое непременно захотели нам помочь. И «помогли». Услали нас вообще в противоположную сторону. Привет от Вани Кадырову они отказались принять. Заявили, что у них нет никакого Кадырова, а есть Дудаев.

   Не менее часа искали мы вход, а он оказался просто не зашильдован! Черная лестница в метро вообще не имеет никакого названия и именно на втором повороте этого спуска невзрачная щель слева и есть вход на выставку. Пять раз вспотев и изматерив ленивых художников рисующих указатели для музеев, мы ввалились в эту дверцу. И были встречены сердечным – наконец-то! То есть нас давно уже ждали. А может быть всех так встречают эти две старушенции, тем самым как бы извиняясь за организаторов.  Я им потом посоветовал, хотя бы от руки, написать бумажку при входе в метро.

   О самой выставке могу сказать только одно – не стоит выеденного яйца, а не только шести ойро. Бумажки, грязные стены, камни и так себе киношка. А в туалете даже нет салфеток. Вот какое впечатление оставила выставка. Посетителей было два. Я и Ваня. И две надзирательницы. И кассирша. Тьфу, одним словом.

 

    Переезжаем на Александр плац. И едим мороженное. Манговое. Вкусно и напоминает мне Кубу. Бредём по Унтер дер Линден. Жара нарастает и, увидев Шпрее, садимся в пароходик, чтобы проплыть пару километров и попить пивасика.  Задание выполнили. Выпили по паре пива, и я даже съел две сосиски. Ваня отказался. Поедет к Кате есть голубцы. Пароходики по Шпрее плавают разные. Двух одинаковых, как, например, в Амстердаме, не увидишь. Даже катамаран был и был колёсный пароходишко. Видели мы множество правительственных зданий и старинных и современных. В трех из них Ваня работал. Чистил снег, и тёр полы. Знакомство с центральной частью столицы дало свои плоды – с туалетами напряжёнка, а мы обошлись…. Очень красив мост Мольтке! Когда-то я в сумерках фотографировал фигуры на нём, а теперь увидел с воды. Так же вспомнилось, как в одном из правительственных зданий мы с Ниной обедали в столовой-кантине и любовались из-за стола пароходиками на реке. Теперь я смотрел на кантину снизу. Очень красиво здание канцелярии канцлера. Оно такое остроносое!

   По берегам лежат и сидят берлинцы, и у них над головой жужжит чёрный вертолёт. За час мы проплыли туда-сюда и, посетив огромный пароходный туалет  (в Амстердаме пароходные туалеты крошечные и не всем даже удаётся закрыть за собой дверь…), ушли к рейхстагу. Под бранденбургскими воротами стоял маленький бусик и тётка в матюгальник уговаривала народ не воевать за границей….         

   В парке, где мы сидели на заборном камне, играл-зудел шотландец в юбке. Очень хотелось его ударить. В стороне от него и под нуду-сопелку спал китаец-музыкант, держа сторожко ногой свой тоже музыкальный инструмент в виде двух спаянных тазов. Рикша согласен был прокатить нас за двадцать пять евреев по центру. Ваня не дался, даже когда в спину нам донеслось – давай за двадцать! Он очень хотел увидеть памятник евреям, но, истомлённые жарой, мы смогли увидеть только памятник жертвам войны, если можно назвать памятником лужу в камне.   

   Около часа мы разлагались на поляне перед рейхстагом. Я даже успел увидеть сон в виде сосисок с капустой. Над нами кружил вертолёт – Меркельша улетала на хаузе, проведя день открытых дверей у себя в конторе. Встреченный нами Ванин приятель побывал там и видел, как нежно целовала канцлерша понаехавших в чапанах и малахаях. При этом он почему-то несколько раз плевал в сторону канцлерской канцелярии.

   Наш путь лежал на главный вокзал, а оттуда на автовокзал, откуда я за четыре с половиной часа добрался до города Батон Хаузена. Круг замкнулся.