Подушкопокалипсис

Комната нашего героя, невысокого и челкастого хуманса неопределённого пола, ограничивалась лишь четырьмя стенами, в остальном же себе ни в чём не отказывала. Пол представлял собой равномерный слой слабо освещённой одежды и коробок со всяким барахлом, незаметно переходящий в кровать, на которой и возлежал Шен, подняв руки и тянул их к ярким гирляндам, опутывающим полки на стенах, провисающим подобно лианам под потолком. Меняющие цвет лампочки отражались в его очках.

Цвет сменился на фиолетовый, потом на красный и синий, потом Шен перекатился на бок и устроился поудобнее, засовывая бледные длинные руки под мягкие подушки, вытягивая ноги под одеялом. Лампочки сменили цвет и часть из них погасла, подчиняясь программе. Звучала негромкая умиротворяющая музыка из каких-то старой патефонной музыки, кошачьего мурлыканья и металлических щелчков. Запищал искажённый женский голосок, повторяющий одну и ту же фразу, в такт музыке и Шен сладко зарывался в подушку лицом. Сегодня он уснёт и больше не будет думать ни о чём, ни о каких глюках...

О том, что каждую ночь, уже больше недели, огоньки города гасли один за другим, пока город полностью не засыпал, погружаясь в полную темноту и тишину. Даже трамваи останавливались, вспыхивая последними огоньками разрядов, а машины, текущие непрерывными потоками плавно останавливались, будто у них кончался завод...

Об этом ни в коем случае нельзя рассказывать брату, с которым Шен делил эту двухкомнатную квартирку. Если это, конечно, был его брат... Нет, Шен определённо помнил, что жил с братом, но почему-то, когда свет гас вот так по всему городу, он понимал, что на самом деле брата у него никакого нет. И....

Шен, тихо рыча, выбрался из под кучи одежды и одеял, прошёлся в свете полупогасших пёстрых созвездий и подошёл к окну. Завтра же придётся всё рассказать брату. И пусть тот сдаёт его в психушку. Шен открыл окно и высунулся наружу, почти по пояс, глядя на город с высоты нескольких десятков этажей, зацепившись ступнёй за трубу отопления. Длинная чёлка развевалась на прохладном ветерке. Шен приложил бинокль к глазам.

Город тух, выключался, но как и вчера и несколько дней назад несколько окошек в городе продолжали светится. И одно из них было на соседней улице, совсем недалеко, несколько минут ходу. По тёмному заснувшему городу. Но сделать это нужно! Пора налаживать связь с такими же как он... не выключающимися, свет в квартирах которых продолжает гореть. Все остальные утром как ни в чём не бывало продолжают жить, как персонажи игры, будто нпс... как его брат... брр... Но были и такие, как он.

Интересно, как воспринимает это обладатель этого светящегося окна на соседней улице? Может быть, он в этом время ложится спать и просто не замечает того, что происходит. Или... Ладно, хватит рассуж...

Резкий порыв холодного ветра! Последние огоньки города угасают, кроме нескольких одиноких окошек, несколько жалких десятков крошечных искорок разного цвета. Шен взмахнул руками, теряя равновесие и хотя ему удалось удержаться ступней за батарею, но бинокль же полетел вниз. К тому времени когда Шен залез обратно, он как раз долетел до земли и разлетелся вдребезги.

Шен принялся одеваться, готовясь к экспедиции.

- Кажется... я понял, в чём тут фишшка... - пропыхтел Шен, прыгая по кучам одежды, натягивая чёрные джинсы на тощие, непропорционально длинные ноги. Под неярким и пёстрым светом, его узкое, почти дистрофичное тело казалось полностью безволосым, и не спроста: парень тщательно, почти маниакально, выбривал его, превращая себя в подобие пластикового манекена. Трудно представить более жёсткое сумасшествие для обитателя мира, населённого морфами, но своя логика в этом была. Шенкс считал себя змеёй, анакондой. И поэтому часто шипел, когда говорил что-то, пытался подражать пластичными движения змей...

Шен рухнул, и со злобным шипением забарахтался в куче барахла. Рывком натянул джинсы до конца и принялся искать толстовку.

...и даже специально заострил зубы в стоматологической клинике. Для стоматолога, привыкшего наращивать зубы для хищников, эта процедура оказалась очень простой и теперь Шен щеголял коническими, острейшими зубами. Разрезать себе язык, сделав его раздвоенным, было гораздо сложнее, но что не сделаешь из стремления к совершенству. А самым простым были подобрать подходящие линзы мутно-золотого цвета, с узким зрачком - в самой обычной оптике для змей. Потратив ещё немного времени, Шен нашёл их в куче хлама на одной из перемигивающихся полок и надел, сунув футляр с очками в карман толстовки.

- Самое простое это ссчитать себя ссумасшедшим, ага. По ссебе знаю. - Он сел на кровать, натягивая толстовку. Плотно облегающую ткань украшал очень подробный рисунок скелета и Шен сделал его более полным, надев такие же, "костяные" перчатки, из мягкой пушистой ткани. - Но если применить голову... всё становится гораздо интерессней, хотя и сложнее...

Натянул капюшон на патлатую голову и подошёл к двери, не разу не упав по дороге. Учитывая слабое освещение, хлам на полу и чёлку на глазах, это было подвигом, без шуток. Шен осторожно выглянул в приоткрывшуюся щель, и его глаза коснулся неяркий красноватый свет. В этой комнате освещение оставалось неизменным. Шен глубоко задышал, набираясь храбрости.

Тем временем, в квартире некой панды-копанды начали происходить некоторые изменения. Движуха это всегда хорошо, но морф, улегшийся спать, предпочитает только такой сюжет: она вдохнула, выдохнула, вдохнула, выдохнула, вдохнула, вдохнула, выдохнула, вдохнула, выдохнула, вдохнула, вдохнула, выдохнула, чуть двигаются мохнатые пальчики, на чёрно-белой мордочке появляется слабая торжествующая улыбка: Киллер98 наказан. Вдохнула, вдохнула, выдохнула, вдохнула....

Подушка под её головой ожила и ласково обняло её своими уголками, будто руками, а одеяло задвигалось, плотнее облегая пушистое пандовое тело. Вы можете представить себе голос подушки? Мягкий, заботливый, любящий шёпот одеяла.

- С тобой так хорошо. Почему ты так редко бываешь с нами? Мы должны быть вместе навсегда. Ты должна спать почаще, подольше.

Одеяло легонько ласкало панду, оберегая её сон. Если она, кончено, ещё не проснулась от такого проявления любви...

- Спать. Ты должна всегда спать... Спать с нами так хорошо. Так приятно. Мы так любим тебя.

Между тем в квартире Шена красноватый свет равномерно лился на него из нескольких крупных плафонов на стенах, с которых его брат (?) отодрал обои и прочие ненадёжные материалы, оставив лишь крепкие, практичные кирпичи. Работа, судя по всему, была не завершена - часть стен всё ещё остались прикрытыми, местами сохранив обои - подрагивающие обрывками на ветерке.

На полу, может быть, лежал ковёр, а может быть и не лежал, тут даже могло мёртвое тело лежать, например - хрестоматийная мёртвая проститутка, но её нельзя было бы заметить из-за грандиозного слоя упаковок из под чипсов и прочей закуси, а запах перебил мощный пивной дух. Древний и могучий настолько, что этот богатырь стоял, наверное, так же могуче и величаво, над пиршественными столами викингов. Полоща могучими длинными усами по ветру, возвышаясь крепкими, размашистыми рогами над грохотом сталкивающихся тяжёлых кружек, заглушаемым хохотом и лужёными глотками скальдов.

В общем, Шен прикрыл дверь, закрыл жёлтые "змеиные" глаза и подышал ещё немного. В принципе, он помнил, что брат любит выпить пивка. Припоминал, что они редко виделись. И то, что он уже не раз переходил это мусорное море вброд. Но, кажется... всегда, когда брат был на работе.

- Фишка очень простая. - прошипел Шенс и вновь приоткрыл дверь, глядя на арку дверного проёма, совсем в нескольких шагах, в тёмный и неосвещенный коридор. Брата слышно не было. Но стоило бы ему выйти, как он тут же обнаружил себя хрустом пакетов, а летать он ещё не научился.

- Я слишком часто играл вместо того, чтобы спать и поэтому.... игра заменила сон полностью. Или сон стал игрой. Не знаю, если кто такой умный, то пуссть придумает получше. По-моему, это не хуже любого другого объяснения этого бреда.

Шен закрыл дверь и грязно выругался.

- Нет у меня никакого брата и никогда не было. (!)

Окончательно рассердившись, Шен стиснул ручку двери "оголенными костями" пальцев и решительно повернув её, вышел наружу. Громкий хруст! Нога глубоко погрузилась в весёленькие пакеты с радостно улыбающейся картошкой и прочими персонажами, невероятно счастливыми от того, что их съедят. Больше всего поразил пакет с чипсами, на которых были изображены радостные молодые люди. Со вкусом людей?

Шен задержал дыхание и повернул голову, обдуваемый прохладным ветерком от широко открытого окна. Лицом к распахнутому окну сидел некто... очень большой. Его можно было бы назвать полным или изрядно упитанным, очень сильным человеком. Это такой толстяк, при виде которого польза физических нагрузок для снижения веса казалась смехотворной. И ещё он был слишком большим для человека и бритоголовым. Необъятный торс прикрывала такая же великая майка. Выглядевшая так, будто это первая футболка на земле. Но несмотря на все прорехи и давно забытый ею цвет, со своей задачей она ещё вполне справлялась.

"Анаконда" не сразу осознала, что брат сидит за компьютером, на какой-то грубой самодельной лавке, едва заметной за горами пакетов, пустых пластиковых и стеклянных бутылок, некоторые из которых были полными. И похоже, великана нисколько не заботило то, что за окном не двигался город уснувший город. А может быть, ему было пофигу.

Шаг, очень громкий хруст, ещё один и...

Живая гора начала подниматься. Шенкс закрыл глаза, замерев в той позе, в которой шёл, раскинув руки, пригнувшись. Звук разгибающейся лавки и очень тяжёлые шаги. Оно приближалось к нему всё ближе и ближе...

- Дурак, что ли, - негромко пробасили, проходя мимо.

- Дурак, - осторожно кивнул Шен, почти пьяный от пивных испарений. Открыл глаза, он посмотрев на экран. Сверху вниз полз какой-то текст, автопрокрутка. Слишком мелко, чтобы разобрать, а подойти ближе было страшно. Шен пошёл вслед за ушедшим в темноту братом. Двигаясь вдоль стены, наткнулся пальцами на вешалки, нагнувшись, нашарил в горе обуви что-то вроде кедов, обулся, дрожащими руками открыл дверь, несколько замков, потом выбежал наружу. Кинулся к лифту и вскоре уже ехал вниз, в зловеще тёмной, но вполне обычной кабинке, в лёгком, успокаивающем чувстве невесомости, передающемся сквозь пятки и выше, в грудь. И глубоко дышал, прикрыв глаза. Провёл ладонью по лицу, стирая холодный пот с бледного незагорелого лба.

- Это не сон, Шенк, как-то слишком реально. И не сумассшествие, это было бы слишком просто. Это не в моём стиле, да. Я выше этого. Над ссистемой.

Он продолжал говорить, успокаиваясь звуками своего шипящего голоса. Потом вышел из подъезда и уже спокойно шёл по кромешной темноте, ориентируясь на путеводный свет светящего окошка. После встречи с братом его уже не пугала кладбищенская тишина неподвижных машин, домов и улиц и полная тишина. А потом ему на голову упала подушка, к счастью, не тяжёлая, и он потерял сознание у входа в подъезд панды-копанды. Нет, не потому что он какая-то там кисейная барышня. Просто... от неожиданности. Ну... страшно было очень, с кем не бывает.

Между тем, мягкое и удобное синтипоновое одеяло, ещё тёпленькое после пушистого тела своей хозяйки, словно бы с досадой прихлопнуло по кровати - отвернутым уголком, едва слышно так шлепнуло и замерло, когда медведица направилась обратно. Между тем мимо окна пролетела подушка, выпавшая откуда-то сверху, и едва заметно промелькнула в темноте за стеклом. Следом ещё одна. А когда панда улеглась вновь, хлынула целая лавина из подушек, которые уже трудно было не заметить. По всему городу из широко распахнутых тёмных окон сыпались грозной, но уютной лавиной миллионы подушек всех форм и размеров. Некоторые со странными записями, смысл которых было трудно понять. А встречались и в виде женской груди. Всякие, короче, падали подушки.

И Шенкс падал. С расслабленным, умиротворённым лицом падал на клумбу, даже не падал, а плавно погружался в воздух, будто в воду, пока не хлопнулся об цветочки. Подушки, уютнейшие, мягчайшие подушки сыпались вокруг него, заполняя весь мир. Шенкс слабо улыбнулся, успев заметить симпатичную медвежью мордашку, кричащую ему из единственного светлого пятна, над его головой. А потом и она пропала. Шен успел поднять руку и слабо помахать ей в ответ...

- Панда... кажется, панда, да... ха-ха, панда...

Шен лёг на бок, положив голову на одну из подушек и поудобнее устроил своё тело, сладко потянувшись всем телом, до самого кончика... хвоста. Ну да, хвоста. На самом деле он никакой не человек, а большой, красивый и длинный змей приятного голубого оттенка. Длинный и красивый. Как же удобно лежать, когда ты анаконда. Змеи родились для того, чтобы лежать...

- И спать...

- С-с-спать?..

- Спи, большой и красивый змей. Змеи не ходят. Они только лежат...

- Какого чёрта?

Шен тряхнул мордой, оказавшейся лицом, всё того же неопределённого пола и эпично восстал из подушек, сбрасывая их с себя и расталкивая в стороны. Огляделся, с некоторым сожалением: он по прежнему был человеком, проклятым щуплым хумансом. Хорошо хоть подушки уже не сыпались. Крок отчаянно зевнул, едва не вывихнув челюсть при этом, и подняв голову, крикнул:

- Подожди! Я сейчас!

Кое-как откопав обороненный фонарик (слава богу, он был включён, что облегчило поиски), Шен посветил им вокруг себя. Повсюду, куда хватало луча фонарика, лежали только подушки. Тысячи, миллионы подушек. Всех цветов радуги, всех форм и размеров.

- Вссему можно найти логическое объяснение. И для этого... тоже какое-то есть. Должно быть.

Продолжая что-то бормотать себе под нос, Шен вошёл в тёмный подъезд. В луче фонарика проплывали открытые двери, и свет проваливался в темноту пустых квартир. Не самое приятное и весьма шизофреническое ощущение. Такое чувство, как будто все обитатели дома одновременно открыли двери своих квартир и ушли. По крайней мере, жмущий к стенке Шен очень на это надеялся...

И наконец-то свет!

Шен вошёл в гостеприимно открытую дверь и не очень соображая что делает, напал на стоящего за ней длинноволосого морфа. Вцепился в неё, будто клещ, крепко-крепко прижимаясь к косматому бархатному телу, обхватывая тощими бледными руками. Глубоко судорожно вдохнул.

Да, йифф твою мать! Да! Это было именно то, что ему сейчас требовалось. Накинувшись на панду, заграбастав её, будто Чужой, вжавшись в неё всеми своими костями, Крок Шенс почувствовал, что это живое и дышащее существо - абсолютно реально. И теперь, даже если всё вокруг на самом деле оказалось бы ненастоящим, как и он сам, как двуполая антро-анаконда, это уже не имело абсолютно никакого значения. Панда стала островком реальности и теперь можно было вздохнуть с облегчением. Что он и сделал. И готов был уже выпустить пандочку, отстранив её от не совсем приятным контактом со своим, практически бесполым женским телом...

Но тут панда решила окончательно вернуть его в реальность и через несколько секунд блаженства напомнила ему, кто тут мелкий слабый хуманс, а кто сильный и опасный морф. Слава богу, не укусила и не прошлась когтями по рёбрышкам. Но и так тоже досталось неслабо.

"Змей" клацнул заострёнными зубами, чудом не оттяпав свой драгоценный модифицированный язык. Попытался сделать осмысленно выражение лица, поморгал, скаля хищные зубки. Мордочка панды, горящая праведным возмущением плавала где-то рядом, за весёленькими разноцветными кругами... Шенк нахмурился, фокусируясь на ней и буквально вися своей тщедушной тушкой на жилистых лапах морфа.

И наконец-то прошипел.:

- Здравс-ствуй...

Шен белозубо улыбнулся и разноцветно глядел на панду. Одним глазом змеиным, мутно-золотым, с вертикальным зрачком, а другим - синим, человеческим. Посеял одну линзу... Но морфочка даже так, была ничего себе, милая. То есть... вообще трудно найти немилую панду! Хоть из целого стада этих ужасно кавайных чёрно-белых существ. Но помимо видовой принадлежности, панда отличалась очень живописной шевелюрой - казалось, занимавшей всё пространство квартиры за её плечами. Наверное, ухода за ней... Шенкс и из своей-то шевелюры, едва достигавшей плеч, нехило надёргивал волос, со злобным шипением расчёсываясь по утрам, а если бы ему пришлось распутывать такое... Хм. А может быть, она спит не головой на подушке, а как-нибудь... как летучая мышь, зацепившись ногами за потолок?..

Сильно, одним словом, врезала змею панда.

- Не подумай ничего плохого... Не знаю, что на меня нашло... - Шен нервно облизнулся - раздвоенным кончиком языка. - Обычно я так не делаю. Но вссе эти пустые квартиры внизу... И... подушки... - "Змей" помолчал ещё немного. - Пус-сти. Я больше не буду...

Охваченный пессимистичным ожиданием, неслабо стукнутый, Шенк всё равно продолжал думать, подыскивая пути к спасению. Иисус говорил: будьте мудры, как змии. А этот чувак никогда ничего не говорил зря! Значит, Шен должен быть мудрым в любой ситуации - даже сейчас, когда огромная медвежья лапа медленно... лишает его... жизни... Лапа задумавшейся панды неумолимо давила на шею, и Шен давно бы уже проглотил свой кадык... если бы им обладал. И его отсутствие, кстати, не означало, что Шенкс не принадлежал к мужскому роду. Шенкс был самцом анаконды! И любому готов был это подтвердить. Вот и сейчас он грозно раскрыл свою маленькую пасть, чтобы тяпнуть панду за руку...

Но тут его наконец-то выпустили и всё внимание Шена приковал окружающий его воздух. И как он раньше не замечал это чудо! И пока он с радостью поглощал эту живительную газовую смесь, панда решила сменить формат их беседы. Шенкс понял это лишь начав болтаться в воздухе. Безвольно болтая тощими руками в воздухе, Шен обречённо созерцал несущиеся навстречу детали интерьера и проносящиеся мимо стены чужой квартиры - к счастью, оказавшейся весьма небольшой. И на лице парня застыло то самое выражение из двух букв "О", разделанных нижним пробелом...

Оказавшись на стуле, Шен принялся растирать шею, не спуская немигающего перекошенного взгляда со спины панды. Панды считаются достаточно медлительными животными, но предков конкретно этой дамочки эволюция пошла каким-то экспериментальным путём, и в результате получилось нечто скоростное, милое и... пугающее...

Шен опустил змеиный глаз на парящуюся перед ним кружку с нарисованной и ненастоящей пандочкой, и понял, что последний шанс убежать упущен. А ведь можно было убежать, пока панда носилась по кухне. Хотя... куда ему теперь бежать?.. Посмотрев на протянутую ему лапу, Шенкс помедлил, а потом стянул перчатку со своей тощей бледной кисти. Пошевелил ей в воздухе, будто паук пробовал воздух лапками, а потом осторожно ответил на рукопожатие. И вновь острозубо улыбнулся.

- Меня зовут...

- Крок Шшенксс.

Шен моргнул, краем глаза увидев нависшую рядом тяжёлую хищную морду, покрытую насыщенно-синей яркой чешуей. Скосил на неё глаз...

Никого.

- Кхм. Меня зовут Ш-шен, - решив оставить свои глюки себе, Шен сделал вид, что ничего не произошло и привычно вынув лизну из глаза, положил её в футляр и нацепив на нос узкие очки, привычно поправил их пальцем.

- Представляешь, в городе никого нет... ну, мне не встречалис-сь. И нигде не работает электричество... Кроме нескольких квартир. Таким образом я и попал к тебе, шшёл на ссвет. - Шен с подозрением принюхался к чаю. Мало ли что пьют панды. Отхлебнул, обняв кружку озябшими ладонями. - Теперь нам нужно подумать, что делать дальшше. Приступив к разглагольствованиям, "мудрый змий" почувствовал себя гораздо увереннее. - Вариантов досстаточно много. Например, подождать дня и посмотреть, не вернётся ли вссё обратно. Или... исскать других, таких же как мы. А что ты предлагаешь делать?

Увлечённый самолюбованием и своей мнимой мудростью, человек-змей как-то не замечал того, что происходит с пандой, словно бы переполняемой энергией, и воображаемая стрелка, кажется, всё ближе подступала к красной черте... за которой могло оказаться всё, что угодно.

- Бабах!..

Об этом и подумал несчастный Шен, состоящий, как на беду, из множества хрупких и тонких костей. Вот прямо таких, как этот уютный сервизик на столе. Парень подпрыгнул вместе с подскочившими чашечками и лихорадочно сверкнул очками, уставившись на тяжёлый кулачище морфа - косматившийся уютной шёрсткой. Чашки и ложки перестали дрожать, но слегка застучали зубы "змеёныша". А так уж ли ему опасно было в компании брата? Если вспомнить, великан не угрожал ему. И пугал лишь своим присутствием. А эта панда...

Шен с нарастающей паникой следил за движениями мохнатых пальчиков. Такими панды нагибают могучие эвкалипты, объедают самые вкусные листочки с вершины, а на освободившееся место привязывают тех, кому не повезло увидеть это удивительное, красивое зрелище. В голове змея зазвучал голос небезызвестного Николая Дроздова...

Милая мордашка наклонилась к Шенку, но он увидел только пасть, занявшую всё его внимание.

- Это хорошо, что ты меня нашел! - сказали мощные острые зубы в нескольких сантиметрах от его лица, обдавая хищным никотиновым жаром, и Шен судорожно кивнул, едва дёрнув патлами. - Тебе сильно повезло, дружок. Конечно, электросчетчиков на меня нет, но сейчас моя привычка спасла нас обоих от всеобщего безумия.

Насчёт безумия вжавшийся в стул хуманс мог бы и поспорить, да и то, что он здесь оказался, перестало казаться ему везением. Не стало ли заветное окошечко огоньком на конце "удочки" глубоководной рыбы?..

- Посидим у меня, если ты не против, - подытожили зубы и отодвинулись, вновь превратившись в милую пандочку, и Шенк осторожно выдохнул, расслабляясь. И ещё больше расслабился, узнав, что совсем скоро энергия пандочки сойдёт на нет. Хрупкое человечье тело ещё помнило полёт от порога и сокрушающий удар по роже.

Наверное именно сейчас по ней разливается шикарная синева...

Чудо, что ничего не сломалось. А может быть и сломалось... в мозгах... Паренёк вспомнил явление голубого ящера и шипение его голоса, напомнившего звучание воздуха... выходящего из перерезанного горла. Влажное, алое шипение, наполненное мельчайшими каплями крови.

- Ссогласен, лучше всего остаться здесь. Иногда лучший вариант при выборе пути это оставаться на месте, не двигаясь никуда.

Изрекнув эту мудрость, Шен снял очки дрожащими руками и потёр глаза, пытаясь скрыть свой перепуганный взгляд. Осторожно нацепил их на саднящую переносицу и увлеченно смотрел на чаинки в своей кружке, пока рядом, на краю зрения медленно раскрывалась пасть самой смерти. Милой и пушистой, как и положено в фурри-мире. Чаинки в кружке плавали какими-то причудливыми траекториями, складывались в причудливые геометрические узоры. Шен тряхнул головой, и движение чаинок остановились.

- Поспать, конечно, надо, но я не знаю, где мы потом проснёмся.. если проснёмся вообще...

"Змей" поднял голову и увидел мирно спящую панду и медленный, будто во сне, обильный подушкопад за окном.

- Интерессно, что будет, если подушки... - змей широко, с подвыванием зевнул, широко, но не так впечатляюще, как медведица, раскрывая зубастый рот. - ...так и будут сыпатьсся, без конца. Хотя... это глупый вопрос...

Шен допил чай и некоторое время размышлял о том, следует ли ему разбудить мирно посапывающую панду. Размышлял, разумеется, по пути к её кровати и через некоторое лёг на удобнейший пол - постель показалась ему невероятно уютной, но лежащая на ней подушка заставила его передумать. Шен больше не доверял подушкам...

Может быть, это уже приснилось ему, но Шен увидел высокого и узкого, ощутимо массивного синего ящера, который на длинных твёрдых руках донёс панду до постели и бережно уложил на неё, прошипев "счасстливого ссна". И Шен почему-то помнил вес её пушистого тела, поудобнее устраиваясь рядом, возле её уютной кровати.