Сеяха

ЯМАЛ... Для тех, кто не знает, поясню: это отнюдь не полуостров, жалующийся на свой размер, а в переводе с ненецкого буквально означает – конец земли. «Я» – земля, «МАЛ» – конец. Но «Я» – означает ещё и «мукА» и вообще – основа всего сущего. «Яр», «Яха» и «Ям» – производные от «Я» – соответственно «песок», «река» и «море». В ненецком языке так вообще все основные понятия означаются малым количеством букв. Так вторым основополагающим в жизни этого кочевого народа, после «Я» будет «ТЫ» – олень. Олень для ненца и впрямь – всё: он и еда, и одежда, и обувь, и жилище – чум покрывают сверху оленьими шкурами, ими же застилают и внутренность чума. И сердце ненцы означают тоже кратко: «Се». К тому же «Се» – это не только сердце, но и сердцевина и середина.

Так и выходит, что Сеяха – это река, протекающая через середину Ямала. На берегу этой реки расположен одноимённый ненецкий посёлок. Это же название дано и полярной станции, приютившейся на краю посёлка. Первое моё знакомство с этой поляркой было весьма необычным, а потому, и незабываемым.

Дело было зимой, когда полярная ночь уже миновала, а идущие сплошной чередой затяжные метели, лишь изредка прерывались ясными деньками с трескучими морозами. В один и таких погожих дней, Самолёт, высадивший меня близ посёлка, сел на возвышенности, снег которой со всех сторон облизывался ветрами и лишённой столь нелюбимых лыжными шасси сугробов и застругов. Посёлок виднелся невдалеке, и на отшибе, на фоне неба на холме отчётливо прорисовывалась полярная станция, благодаря её высоким антеннам и метеомачтам.
 
С виду посёлок смахивал на поселения дикого запада позапрошлого века, так красочно представленных в вестернах и северных рассказах и повестях Джека Лондона. Раздавшиеся неподалёку выстрелы и свист пуль ещё больше дополнили это сходство. Я невольно пригнулся и инстинктивно втянул голову в плечи. Вот так встреча! Посёлок как вымер – ни единой человеческой души, не смотря на середину дня, лишь кое-где прошмыгивала, поджав хвост, одинокая собака, а их к моему явному удивлению было почему-то слишком мало для такого большого посёлка. Я ощутил себя в роли «чечако», которого аборигены проверяют на храбрость, чтобы потом высмеивать в своих беседах. Уж не вернуться ли по добру по здорову назад?! Но я представил, что именно этого и добивались стрелки, чтобы поднять меня на смех! Чуть поколебавшись, всё же двинулся к метеостанции.
 
То здесь, то там продолжали греметь выстрелы, которые, справедливости ради, я не назвал бы прицельными. Стараясь двигаться быстрее и чуть ли не перебежками, я нырнул, наконец, в тёмный коридор полярки. На меня смотрели, как на приведение или пришельца с того света, и только что не крестились. К ногам хозяев боязливо прижимались многочисленные псы.
 
Разъяснение ситуации оказалось довольно-таки банальным. Именно на этот день в посёлке запланировали отстрел бродячих собак. Посельчане, заранее предупреждённые о мероприятии, отсиживались по жилищам. Заперты были и личные собаки. А сердцебольные работники станции постарались укрыть как можно больше четвероногих друзей. О моём прибытии на станцию заблаговременно не предупредили, и я оказался единственным не проинструктированным о готовящейся акции, и угодил в посёлок в самый разгар её проведения.
                ***
С Сеяхой связан ещё один почти анекдотический случай, о котором мне поведали работники станции. Как известно, основой метеостанции является огороженная сеткой метеоплощадка, где размещены всякие там необходимые для наблюдений датчики и приборы. Вне метеоплощадки размещены лишь датчики высоты нижней границы облаков, помещённые в металлические кожухи кубической формы, напоминающие эдакие тумбочки, чья верхняя крышка открывается дистанционно, по команде из метеокабинета.
   
Начальник станции отличался весёлым и жизнерадостным нравом и был компанейским и гостеприимным по характеру, что называется – душа коллектива, а жена его, работала на этой же станции метеорологом. Всё бы ладно, но очень уж она была придирчивой к мужу за его пристрастие к общению с друзьями, которое не редко сопровождалось выпивкой..., в меру, конечно же.
    
Как-то, будучи в состоянии раздражения по поводу вчерашних возлияний мужа с друзьями, она сурово встретила на пороге метеостанции милых собутыльников, желающих поправить здоровье и продолжить вчерашнюю беседу. Без лишних разговоров, указала им на входную дверь.
 
Это весьма огорчило неудачливых визитёров. Что тут делать? Но не возвращаться же по домам, где их ждут столь же неприветливые жёны! Отыскивая подходящее место для тёплого общения, друзья подошли к метеоплощадке, и здесь обнаружили в самый раз подходящую металлическую тумбу, ну как будто специально для этого здесь установленную. На этот импровизированный сервировочный столик разослали газетку, и уютно расположили на нём бутылку и снедь, необходимые для полного счастья.
      
Сотоварищи и представить себе не могли мстительного коварства жены начальника станции, что зорко наблюдала за их бесхитростными приготовлениями из окна метеокабинета. У троицы глаза полезли на лоб, когда стоило им только потянуться к наполненным стаканам, как она включила тумблер. Сначала внутри «столика» что-то громко угрожающе зарычало, заставив их ни миг инстинктивно отдёрнуть руку, а затем крышка злополучного датчика тут же приняла вертикальное положение. Импровизированная скатерть самобранка со всеми её яствами полетела на землю.

От неожиданности и негодования они сначала просто-таки остолбенели. И лишь взглянув в станционное окошко, друзья увидели в нём злорадно ухмыляющуюся обидчицу, и поняли что к чему. Им оставалось лишь прорычать угрозу мультяшного волка: «Ну, погоди!»


П-ов Ямал, Мыс Каменный, 2014г.