Глава - 6. 3-Романа

   К восемнадцати, все стали стягиваться в кабинет Якименко. Первой при-шла Кузьмина, спустя минут пять прибыл Мосякин, и как всегда, минут на десять позже, подтянулся, наиболее занятый, то есть Живаев.
   – Ну, если я не ошибаюсь, собрались все. Тогда приступим. Вы я думаю, не будете против а, Виктор Петрович?! – Якименко обратился к Живаеву.
   – Я, я Олег Станиславович, всегда за, – обиженным голосом ответил Виктор.
   – Но тогда начинайте, Тамара Викторовна. – Крутя в руках карандаш, сказал майор, и пристально посмотрел на Кузьмину.
   Ну, значить так, – сказала Тамара, и продолжила. –  Была я сегодня у Завьяловых, что мать, что тетка, проживающая в Керчи, клятвенно утверждают, что Анечка, находится в шести дневном экстрим походе в горах, и сегодня у них пятый день, довольно интересный, хотя и не из легких. Запрос делал Костя по своим каналам. Руководитель группы, подтвердил, что Завьялова Аня присутствует в группе и в данное время они преодолевают одну из ступеней. Послезавтра, группа возвращается в Симферополь, и все разъезжаются по домам, в связи с завершением маршрута. Что касается старшей дочери, то она как всегда, умчалась с мужем в очередную экспедицию, куда- то в Перу, на местность слияния двух рек Укаяли, и Мараньон дающих начало реке Амазонке, где найдено новое, совершенно дикое племя. А вот связи, как таковой, с теми местами нет, там голые индейцы с луками да копьями, досей поры, по джунглям бегают. Так что поговорить с Машенькой, можно будет, когда она возвратится домой в Манаус. Правда Мария звонила перед отъездом, ей нужна была зачем- то Аня, это за сутки, перед тем как Аню изнасиловали, но той не было дома, так, по словам матери, они и не переговорили. Что касательно остальных пострадавших, молчат как рыбы об лёд, а клещами тянуть с них информацию, лично я, таких вот полномочий, не имею.
   – Ну, это понятно, что там с ребятами? – Майор обратился к Константину.
   – Все в один голос утверждают, что не знают за что их так кто- то невзлюбил, нечего дурного вроде бы они не совершили, уж, тем более что бы вот так сразу им яйца отстегнуть решили. На вопрос по поводу женщины утверждают, что её лица никто не видел, да и вообще тела, цвета глаз и прочего. Серый костюм, бахилы, перчатки очки, шлем маска. Очень аккуратная, по окончанию работы, довольно скрупулезно убирает рабочее место, в её действиях, совершенно отсутствует спешка, выполняет работу спокойно без малейшей суеты, Даже сучка, иной раз комментирует свои действия, задаёт какие- то вопросы. Превосходный на первый взгляд боец, можно с уверенность сказать профессионал, поскольку некоторым из пострадавших, довелось испробовать на своих челюстях, нежное, её женское рукопрекладство, хотя и ногопрекладство так же не исключалось. Как утверждал Яценко Николай, когда он её толкнул и она падая, непонятным образом сгруппировалась, и крутнувшись в воздухе, нанесла ему на столько сильный удар ногой, что восьмидесяти килограммовый довольно неплохой, по сути боец, приземлился без преувеличения на уши. После того как он вскочил, то тут же получил хук в челюсть с левой, это был не удар, скорей шедевр. Он так же утверждал, что ничего подобного не встречал. Стиль похож на обезьяну в Кун-фу, с вероятностью совмещений ещё некоторых стилей, в том числе и пьяного человека. Но судя из того как она двигалась прежде чем провела удар, только похож, хотя сам удар, потрясающий как в прямом, так и в переносном смысле. Короче, эта девочка, скорей всего профессиональный боец, тем более что, наблюдая за её движениями, можно прийти к выводу, что владеет она не только несколькими стилями, но как правой рукой, так же и левой безукоризненно. Прямая спина, горделивая осанка, а как она передвигается, Боже, это не человек, Багира….  Ни одна веточка не хрустнет, листик не шелохнет, она не ходит, парит. И хоть Николай, её люто ненавидит, да и вообще убить готов, но утверждает что её грация, безукоризненна.
   – А у тебя Витек, что нового, чем порадуешь?! – Спросил Якименко, Живаева.
   – Как и раньше, ни единого следа, ни отпечатка, ни малейшей зацепки, вокруг идеальная стерильность за исключением того, что всюду присутствует хоть и в очень малом количестве, но достаточном для пса, кайенская смесь.
   – Снова табак с острым перцем, – сказал как бы сам себе майор. И добавил, продолжай Витя.
   Так вот; утверждают несколько человек. Что они видели в маршрутке, какую- то чужую, с болезненно бледным лицом девушку, которая приехала в село, но к кому именно, никто сказать не может. Одетая она была, в серый спортивный костюм, на голове капюшон, на плече рюкзак. Вся она, какая- то невзрачная, как серая мышь. Глаз не было, испод солнцезащитных очков, их невозможно было разглядеть. Короче, обкуренная, обколотая, сгорбленная, пьющая бомжиха, ну, или же по жизни, конченая наркоманка. Без вариантов. Выйдя из маршрутки, куда- то растаяла, ну как дым развеянный ветром, больше её никто не видел. Ни в маршрутке обратного направления, да и в самом селе её не встречали. Я уже было подумал, что она ушла рекой, но! Кого не спрашивал из местных, все утверждают, что их лотки находятся у их небольших частных причалов, примкнутых к ним цепями. Кто хоть на миг сомневался, я ездил с ним на причал и убеждался в наличии лотки. Всё на месте. На вопрос, можно ли уйти вплавь? Кто снизывал плечами, а кто, и их большинство, утверждали, что это, не всякому здоровому мужику удавалось бы. Ширина реки в их местности, превышает шестьдесят метров, и примерно метрах в сорока то их берега, проходит основное русло реки с довольно быстрым как на их взгляд течением. И хотя его как бы и незаметно, поскольку оно имеет метров десять в ширину, но тем не менее, даже лотку на нем сносит так, что грести нужно довольно усердно. Уносит в сторону метров за сто, а- то иной раз и гораздо больше. А если, просто кинуться вплавь, то и в километр можно не вложиться. Так что нужно быть совсем уж без башни, да и силу в руках иметь недюжинную, что бы туда сунуться; устанешь, утонишь.
   – Это она, это она, наша актриса! – Сказал майор. И продолжил. – И ушла она рекой, другого выбора у этой девочки не было. А вот добралась ли она к другому берегу, это уже вопрос иного плана. И выясним мы его завтра. А сейчас нужно глянуть на карту, и определить какой населенный пункт имеется на другом берегу реки, и расположен как можно ближе к данной местности. Здоровенный, довольно сильный мужик, лодка! Все это есть фуфло! Маленькая щупленькая бабёнка, перемахнет эту речку на раз, и даже не особо напрягаясь. Вес и сам объём тела тоже немало важный фактор, который не мешало бы, так же брать во внимание. – Майор подошел к карте, висящей на стене кабинета и, присмотревшись, сказал. – Во, во, вот, да вот же оно и есть! Село Нахимово, вот куда она направилась, милая моя девочка. Значить так, что касается нашего Витька. Завтра с самого утра, он на маршрут и узнает в водителей, была ли сегодня пассажирка с Нахимово, примерно во второй половине дня, и если да- то, как выглядела. Постоянные пассажиры давно примелькались и на них практически внимания не обращают, но незнакомый, а тем более, если это красивая девушка, то она, всегда вызывает нездоровый интерес и её более тщательно хочется рассмотреть. Ты Виктор Петрович, надеюсь, понял задачу, возложенную на твои молодые плечи.
   – Да! Олег Станиславович. – Утвердительно сказал лейтенант.
   – Но вот вопрос, – продолжил майор, – кто её нанял?! Не уж- то Маркелов?! Такая исполнительница, дорого стоит, и далеко не каждому по карману. Провернуть столь масштабную работу, и, не насорив растаять, достойно уважению.
   В кармане Якименко, зазвонит телефон. Да, слушаю Вас!
   – Олег Станиславович, это доктор Кононов. У нас ЧП. Отец Танюшки Маркеловой, непонятно каким образом разузнал тайну спецпалаты и, ворвавшись туда, учинил в ней побоище. Мы его впятером, ели скрутили, теперь боимся развязать, малоль что ещё удумает.
   – Евгений Ефимович, успокойтесь, сейчас пришлем наряд. – Сказал майор и, положив трубку, добавил. – Виктор Петрович, одна нога тут, но другая уже возвращается с больницы. Бери парочку ребят и мухой доставь мне сюда этого мстителя, Маркелова. Ворвался урод в палату и чуть ли не поубивал всех кастратов.
   Живаев поспешил к выходу.
   – А мы пока, чайку выпьем. – Предложил майор.
   – А у меня есть кофе. – Сказала Кузьмина и отправилась заваривать.
   Минут через сорок, распахнулась дверь, и Живаев втолкнул в неё Маркелова, руки которого были заведены за спину с надетыми на них наручниками.
   – Здравствуйте многоуважаемый Пётр Матвеевич. Это же, сколько мы с Вами не встречались, даже и не вспомню, а Вы присаживайтесь. – С улыб-кой, сказал майор и указал на стул. – Витя, сними с него браслеты, а- то ведь, не равен час, ещё и украдет чего доброго. Мои- то, ещё в девяносто четвёртом уволок. До сей поры, паршивец, так и не вернул. – Добавил майор, и продолжил. – Мне пришлось их тогда за свои кровные покупать. Я ведь по доброте душевной, примкнул этого джентльмена к ручке над дверью, и рванул в туалет, кто же мог подумать, что он в бардачке отвертку найдет.
   – Я же не хотел от тебя бежать, поверь, майор, ну просто на тот момент, типа тупо Бес попутал. – Оправдываясь, заявил Маркелов.
   – А сегодня, типа тупо в натуре, какая хрень, тебя с кем спутала? – Спросил майор.
   – Когда надругались над моим ребенком, я уже на второй день, поимённо знал всех, кто там тогда присутствовал, но вес пагон, которые стояли за спинами этих пидорастов, не давал мне ни малейшего шанса, чтобы кинуть их на нары, хоть на сутки. Вот я и решил, отлавливать по одному и тихонько отрывать им яйца. Но тут вот дочка, попросила купить ей йогурт, ну вот я и пошел. Выйдя в коридор и проходя сестринский пост, я услышал как две девочки, обсуждали свежую новость по поводу того, что сегодня привезли шестого кастрированного парня, которому какая- то девочка отрезала яйца вместе с писькой и сожгла это всё в мангале. А слышала она это всё, когда следователь допрашивал подружку этого Кукурило Василия, которой та же девочка, оторвав клитор, выбросила его туда же, куда и Васины яички, то есть в горящий мангал. И вот теперь, все эти шестеро парней лежат в спец палате, но что самое интересное, что и палата имеет тоже номер шесть. Услышав фамилию Кукурило, мне не трудно было прикинуть, что в шестой палате и есть именно те, кому я так хотел оторвать их при бом басы. Я решил сходить и лично убедится, что всё так, как и рассказывала эта сестричка. Войдя в палату, я сорвал пару одеял, от увиденного я был счастлив, я чуть было не запел фалебные оды в честь этой малышки, но эти козлы, своим недостойным поведением, омрачили мой праздник, назвав меня пидором! Вот я и стал их лупить, по чём зря, что Сидор коз. Поверь, майор, я исповедался перед тобой, как перед батюшкой. Таить мне нечего, да я и не жалею о том что настучал этим кастратам по их тупым головам. Если бы у меня было фото этой девочки, я бы заказал с него икону, обшил её обильно золотом и молился бы на неё, ежедневно, что на святую. А после моей смерти, родня подарила бы её какому- то приходу, сказав что это Божья матерь.И молились бы на неё, всем миром. Господом клянусь! После того как эти уроды осквернили жизнь моей дочурки, я ходил как прибитый, мне жизнь была немила, одна мысль гложила мою душу, отомстить а там будь что будит. Но вот появилась эта девочка, и привнесла в мою жизнь какой- то немеркнущий лучик света, веру в высший суд, в Божью справедливость, ведь всё, всё- то, что я просил у Господа, стоя в храме на коленьях, каким- то чудом свершилось, свершилось, даже лучше, лучше, чем я мог себе представить. Майор, после того что я увидел в той шестой палате, какой-то там срок, вместе с вашим ментовским судилищем, это нонсенс, который ни в коей мере не сможет омрачить мою радость, и веру в справедливость Божьего суда. Так что я готов на любой срок, какой только может мне накрутить твоя справедливая фемида. – Закончил Маркелов.   
   – Ну, с фотографией, дело обстоит гораздо труднее, поскольку я пока и сам не знаю, кто она, но узнаю, самому хочется увидеть эту таинственную благодетельницу. – С улыбкой на лице сказал майор. И минуту помолчав, добавил. – Вот тебе лист бумаги, ручка, пиши….
   – Что писать? – Спросил Маркелов.
   – Пиши, что ты такой да сякой, больше и близко не подойдешь к этой палате, да и вообще пальцем не тронешь этих, Господи прости, евнухов! – Сказала, сидящая перед ним, Кузьмина.
   – Да это я мигом, в своё время, я их, сколько написал, что жуть. – Радостно сказал Маркелов, и приступил к писанине.
   Спустя несколько минут он протянул лист Кузьминой. – Так?
   – Можно сказать да. И вот ещё что, тут напиши, что из твоих слов, записано, верно. – Кузьмина протянула ему исписанный лист.
   Маркелов, прочитав содержимое, расписался, и отдал лист обратно.
   – Ну, что ж, Петр Матвеевич, Вы свободны. Бегите за йогуртом дочке. А по поводу фото, я думаю, что с этим я Вам всё же помогу. – Сказал майор и улыбнулся.
   – Спасибо Вам, Олег Станиславович! – Уже от порога поблагодарил Маркелов, и скрылся за дверью.
   – И так, на чем мы остановились? – Уставшим голосом сказал майор и помассировал пальцами глаза.
   – Могу сказать однозначно, Маркелов палача не нанимал, его появление для него была приятная неожиданность, он случайно узнал об этой массовой кастрации, чему и обрадовался как ребенок мороженному. А в палату он зашел так, можно сказать из праздного любопытства, убедится лично, в достоверности услышанного. И если бы его не оскорбили, эти, простите за вульгарность, евнухи. Он бы, посмотрев на эти шедевры, созданные таинственной незнакомкой, с неописуемой радостью на душе ушел бы за йогуртом для своей любимой дочурки. – Высказала свое мнение Тамара.
   – Я с тобой, абсолютно согласен. – Сказал Якименко и добавил. – У кого имеются по этому поводу, ещё какие соображения. Давайте, не стесняясь, выкладывайте.
   На столе зазвонил телефон. – Да!?
   – Олег Станиславович, это Неретин!
   – Да Саша, слушаю тебя!
   – Там у Вас есть Кузьмина?!
   – Да, она у меня. А что случилось, и кому это она понадобилась.
   – Тут вот только что, прибежала маленькая девочка, лет так десяти, и, сунув мне в окошко конверт, при этом сказала, «дядя, это Вам», убежала. Я пока вышел за ней, её уже не было.
   – Кузьмина- то тут причем, а Санек?! – Переспросил майор.
   – На конверте написано, верней отпечатано на принтере, Кузьминой Тамаре Викторовной, лично в руки.
   – Но если уж лично, да прямо в руки, сейчас придет. Сходи Тома глянь, что за пакет. – Сказал Якименко и улыбнулся.
   Поднявшись из-за стола. Кузьмина, не особо спеша, удалилась, и после того как взяла пакет в дежурного, отнесла его к экспертам. Дождавшись, результат исследования, вернулась в кабинет начальника.
   – Ну что так долго? – Спросил майор.
   – К экспертам ходила! – Ответила Кузьмина.
   – Следы на нем, только ребёнка, и дежурного. Я правильно думаю? – Высказал своё предположения майор.
   – Да в этом можно было и не сомневаться, но проверить хотелось, что бы в дальнейшем, даже крохотные сомнения не гложили. – Ответила Тамара.
   – Что в нутрии? – Спросил Константин.
   – Письмо и пара дисков, – ответила Тамара.
   – Давай показывай, не томи! – Сказал майор.
   Кузьмина достала содержимое, которое состояло из двух пронумерованных DVD дисков, и лист формата А-4 с текстом, отпечатанным на принтере. Развернув лист, прочла. – «Тамара Викторовна, отсылая Вам данный материал, хочу быть уверенна в том, что ему будет дан официальный ход, и сделаны после просмотра, соответствующие выводы, по факту отснятого материала. Смею Вас заверить, что после того как будут заретушированы лица девушек, подвергнутых насилию, это видео, отснятое и, замечу, совершенно добро-вольно, оно было передано мне, Анохиной Вероникой Романовной. Поэтому, будет выложено в интернете, но не позже одной недели, с момента получения его Вами. Надеюсь на Вашу лояльность, а так же на- то, что появления данного материала в интернете, не будет воспринято Вами как унижающий фактор, достоинства, этих шестерых подонков. Диск под первым номером, это естественно, совершенное группой лиц (ПРЕСТУПЛЕНИЕ), под вторым; не заставившее себя долго ждать, возмездие. Пришедшее, словно Божий суд, негаданное и совершенно нежданное (НАКАЗАНИЕ). От которого! Невозможно, откупившись скрыться»…. – Вот так- то вот мужички! – С улыбкой, произнесла Тамара, и продолжила. – Ну что ж, перейдем к просмотру…. – Поднявшись, она подошла к видео двойке, находящейся в кабинете Якименко и, включив её, вставила диск с первым номером в приемник DVD плеера.
   Диск зажурчал и на экране, во всей красе, обнаженного тела, появилась Анохина Вера. – «Здравствуйте, хочу предоставить Вашему вниманию, интереснейшее видео, отснятое мной, в котором повествуется о том, как весело проводят свой досуг, мои любимые друзья, с нехорошими телками, которые возомнили из себя, Черти что, и думающие что девственность в наше время, это очень круто. Желаю Вам всем, приятного просмотра и массу положительных эмоций». – После этого выступления на экране появилось и само, название фильма, (КРУТЫЕ ПЕРЦЫ). После секундной паузы, началась трансляция.
   Повидавшие…. В гряде забот своих, не мало, всякого, как плохого так и хорошего, группа оперативников, смотрела на экран телевизора как завороженные, боясь оторвать взгляд, от того что там творилось. Но с каждой новой жертвой, извращенцы, применяли всё более утонченно изощренные, да изысканно ужесточенные методы насилия. Было очевидно, что наука не проходила бесследно, а бурлила новыми методами, в данном, прогрессирующем рвении к познанию. Как только закончился фильм, Якименко обращаясь к Константину, заявил.
   – Уважаемый Константин Маркович, анну кА, срочно нарисуй мне эти два диска, и- то, очень срочно. А Вы, любезная Тамара Викторовна, сделайте копию данного письма. А я отлучусь, минут на десять.
   Якоменко, выйдя из своего кабинета, закурил и быстрым шагом направился на улицу. Там переведя спершееся в груди дыхания, постояв минутку на свежем воздухе, и махнув рукою, зашвырнул куда подальше сигарету, направился, в кафе под названием Гусь лапчатый. Там, присев за столик и, опрокинув парочку «взглядов из бездны», вернулся обратно в отдел.
   – Панков ещё у себя? – Спросил он у дежурного.
   – Пока ещё не уходил, – ответил дежурный.
   – Понял! Спасибо за информацию, дружище. – Сказал майор, и поспешил к себе в кабинет. Готово?! –  Спросил он войдя.
   – Да! – Ответила Кузьмина, – и протянула ему два конвертика с дисками и исписанный лист.
   Майор взял конверты и лист из руки Тамары и сказав подопечным, – ждать, – направился к кабинету Панкова.
   Постучав, он открыл дверь. – Здравия желаю, Яков Аркадьевич….
   – Проходи, проходи, Олег Станиславович; присаживайся. Что там у тебя?
   – Даже не знаю, как и сказать Вам, Яков Александрович, тут вот такое дело, – молвил майор, и положил на стол перед генералом, два конвертика с дисками, и письмо.
   – Что здесь? – Спросил Панков, глядя на майора.
   – Я думаю, Яков Аркадьевич, что Вам это нужно увидеть самому, и при-нять соответствующие выводы. Я буду у себя, и если понадоблюсь, позовите. Разрешите идти?
   – Идите, Олег Станиславович….
   Майор развернувшись, вышел из кабинета Панкова и направился к себе; где его с нетерпением ждали подчиненные, успевшие заварить чай, и к приходу Якименко, уже стали утолять жажду.
   – Вот это как раз кстати, – сказал майор и добавил. – Тамара, плесни и мне чашечку, да по больше.
   – Одну минутку, Олег Станиславович, – сказала Тамара и пошла, готовить чай.
   Генерал Панков, отложив свои дела, взял первый диск и стал фрагментарно его просматривать на своём ноутбуке. После того как выступила красуясь своей наготой, тощая что былинка, Вероника, на экране монитора появилась группа радостно настроенных парней, жестоко избивающих, и в похабно извращенной форме насилующих молоденьких девочек. Исходя из увиденного, можно было предположить, что многим из этих девочек не было и шестнадцати. Панков, нажал паузу и, обхватив голову руками минут десять находился в какой- то немыслимой прострации. Ему не хотелось верить, верить в - то, что его любимый, послушный и даже чрезмерно корректный, в своём поведении сын; может позволить себе такие вольности по отношению, не столько к женщине, сколько к несовершенно летним девочкам, можно ли это ему простить, списав на шалости юности. Вернувшись в более приемлемое состояние, он набрал номер прокурора и, слушая размеренные гудки в трубке, стал ждать его ответа.
   – Да, слушаю…. – Донесся, усталый голос прокурора.
   – Здравствуйте Пётр Павлович, это Панков.
   – Слушаю Вас, Яков Аркадьевич.
   – Извините за столь поздний звонок, – сказал Панков, – но Вам необходимо как можно скорей, прибыть ко мне. Я Вас, безотлагательно жду у себя. Дело касается насильственных действий, притом, в довольно извращенной форме, против двадцати восьми несовершенно летних девушек, проживающих в нашем городе.
   – Понял Вас, Яков Аркадьевич, сей же час, выезжаю. – Сказал прокурор, и положил трубку.
   Посидев минутку в раздумьях, генерал набрал номер мера.
   – Слушаю Вас, – ответил голос в трубке.
   – Здравствуйте Игнат Юрьевич, извините за поздний звонок, но дело касается наших ребят, и я хотел бы, что бы Вы, немедленно прибыли ко мне. Дело, не терпящее отлагательства.
   – Понял Вас Яков Аркадьевич, сейчас подъеду….
   Немного подумав, Панков пригласил на столь позднее собрание и еще двоих представителей, то есть, начальника налоговой милиции, Кукурило Тимофея Антоновича, и военного комиссара, Симонова Макара Корнеевича. Которые довольно быстро прибыли к нему в кабинет.
   – Ну что ж, ещё раз извините, но дело безотлагательное и требует принятия очень важного, и довольно серьёзного решения, решения касающегося наших детей, и если бы мы, прислушавшись к жалобам пострадавших, приняли соответствующее ситуации решения ранее, возможно, что дело бы не зашло столь далеко. А сейчас, попрошу вашего внимания, при просмотре полученного мною, в результате следственных действий видео материала, и конечно же в итоге, высказать своё мнение по поводу немедленного ареста, наших детей. Поскольку как считаю я, мы слишком мало уделяли внимания в процессе их воспитания, результат, Вам предстоит сейчас увидеть. – Панков закончив свою речь, запустил полученное им видео.
   То, что происходило на экране монитора, шокировало находящихся в кабинете мужчин, они, молча, смотрели, пытаясь принять для себя единственно правильное решение. Ведь дело касалось их детей, а цена данного вопроса, очень серьезные, и довольно длинные срока заключения, а исходя из статей, по совокупности которых им предстоит мотать заработанное, мягко говоря, не совсем лестно воспринимаются в местах лишения. И скорей всего выльются для ребят, в один сплошной Ад, который затянется на многие годы, годы: лишений, унижений, издевательств, насилий, и многого другого, того что не каждый человек в силах выдержать, и выдержав не сойти сума. Сложное решение встало перед отцами, хотя во многом оно уже и не зависело от их мнений, ведь их сыновья, сами выбрали этот путь, а значит и должны пройти его до конца, приняв как должное все его лишения, какими бы они не оказались, бесчеловечно тяжкими.
   – Ну, что же, запускайте вторую серию этого драматического ужаса; по-скольку, там, у кабинете Панкова, собравшийся народ, созерцает первую серию, а нам необходимо дождаться их решения. – Сказал майор, и отхлебнул с чашки, не совсем уже горячий чай.
   – Вот такую бы машинку, да нам в отдел, раскрываемость повысилась бы в десятки раз. – Сказал задумчиво Живаев, и ухмыльнувшись, добавил. – А может, смастерим а? Пособие- то, вон какое подробное.
   – А мне кажется, что лучше одно из деревьев, под окнами ИВС, спилить аккуратно, и дрова будут, да и к наглядному пособию, далеко тащить не придется. Одного пригвоздим, кухонный нож в руки, глядишь, другие и задумаются. – Высказала и свои мысли вслух, Тамара.
   – Но, но! Мечтатели. Ничего путное, я так понял, Вам в головы не лезет. Или от кино впечатления неизгладимые в душу запали? – Приостановил разыгравшееся воображение подопечных; майор.
   – Судя из того как девочка держится, могу предположить только- то, что нервы у неё действительно железные. Ни малейшей спешки, ни дрожания рук, ни боязни крови. Работает спокойно безо всякой суеты. Просто обыденное выполнение, каких- то своих повседневных функций; не более.
   Конечно же, к огромному сожалению, мы не видим: лица, глаз, тела, этой мстительницы, неслышим интонаций её голоса, что вполне естественно. Подобную улику никто бы нам не подарил, судя с её конспирации. Поэтому фильм немой и  это, не даёт нам полной картины её внутреннего состояния, какого- то душевного трепета. Хотя если брать во внимание рассказ пострадавших, то голос её звучал спокойно, так, словно учительница младших классов, обсуждает какую- то, интересную тему со своими учениками. Когда она извлекла из мошонки яичко Николая Яценко и, отрезав, бросила его к кустикам, из которых тот час же выбежала маленькая собачка, которая стала, его бесцеремонно есть, то эта девочка, от восторга этой собачкой, чуть ли не прыгала от радости и не хлопала в ладошки. После чего, без малейшего угрызения и жалости, она, отрезала и второе яичко, а вослед за ним, и член, который, так же как и яичка, скормила той же проголодавшийся собачке. Сказать что эта девочка, подвинулась рассудком, я так же не могу; не похоже, хотя с чем Черт не шутит. Но в дальнейших её действиях, какой- то патологии безумства так же не наблюдается, о чем и свидетельствуют рассказы пострадавших, да и спокойная размеренность поведения. К тому же, присутствует и некая аккуратность; ведь все до единого пострадавшего в один голос утверждают, что эта садистка, не спеша, тщательнейшим образом, по окон-чанию процедуры кастрации, осматривается и убирает всё до малейшей крупицы связанной с ней, да и не только. К тому же, всякий раз перед уходом посыпает место своего пребывания какой- то хренью, а точнее, перечно- табачной смесью, которая так же присутствует и в салонах машин, и на даче Анохиных. Я так понимаю, это некий подарок кинологам. – Как бы закончив высказывать свои мысли вслух, Тамара окинула взглядом присутствующих, и добавила. – Какие у кого ещё есть мнения? Давайте излагайте, а мы Вас очень внимательно выслушаем.
   – Лично я уверен; – начал Константин, – что это живодерство сотворила не какая- то маленькая, неразумная, напуганная, да к тому же жестоко изнасилованная девочка, а скорей всего, к примеру, её мама, старшая сестра, ну или близкая родственница. Но в любом случае, эта женщина должна иметь хоть какое- то понятие в медицине, поскольку ни один из пострадавших не умер, не рехнулся, что вполне вероятно, могло бы, было случится. Но Бог миловал! Да и готовы они все предстать перед судом, уже через каких- то там пару, тройку дней. Поэтому я считаю, что в первую очередь необходимо навести справки о всех близких родственницах пострадавших девушек, и выяснить, нет ли среди них медработников женского пола, или лиц, хоть даже косвенно но причастных к медицине. Тем более, что к этому делу, даже пока и не по-дозревая этого, но уже присоединился, ещё целый десяток пострадавших, о которых мы, вообще и понятия не имели до просмотра видео матерриалов. Так что их также, нужно безотлагательно разыскать и опросить. Тем более что при съемке этого хроникального кино, на каждом отдельно отснятом событии, присутствует дата и время самой съемки, которое при монтаже материала толи не сумели убрать, толи не хотели этого делать. Но в любом случае, это поможет нам установить точное время совершения данных преступлений.
   И ещё, есть одно маленькое но! И заключается оно в том что, лишь одного Онищенко Игоря при экзекуции, снимали камерой установленной на голове. А делалось все это! Как мне кажется, только с одной целью, что бы иметь возможность оперативно переводить съёмку, от паха, где в это время давились яички, до рта, когда задавались интересующие вопросы. А задавались они, только ему одному. Об этом можно судить с установленной в дальнейшем камеры на штативе, которая только в самом начале захватывала лицо пленника и больше его не показывая, освещала только сам процесс кастрации. Во всех остальных случаях, лицо пленника никого больше не интересовало. А вот Игорю, была предопределенна особая роль, и именно он, скорее всего, слил всех своих подельников от, так сказать, А до, какого там не есть, но Я. С этого я делаю следующее умозаключение, этой женщине не нужен звук, она свободно читает по губам. Поэтому я думаю, что нужно показать этот отрывок с данного кино, моему другу, он преподаёт в школе интернате для глухонемых детей и может читать с губ. Вот, пожалуй, пока и всё. – Закончил Константин и посмотрел на майора.
   – А может она записала речь на диктофон! – Спросил Живаев.
   – Исключено! В таком бы случае диктофон мелькнул бы хоть раз где- то в камере. Она ведь снимала только то, что видели глаза хозяйки. – Возразил Константин.
   – Да ребятки, на счет врача я тоже подумывал и даже нашел одну достойную кандидатуру. Это Завьялова Мария Филипповна, проживающая в Бразилии, город Манаус который является столицей штата Амазонас. Вот это самый, что не наесть, первый претендент на роль нашего врача Потрошителя. И боец, и врач, да и опыта я думаю ей не  занимать, за многие годы, прожитые в индейских племенах, чего угодно, можно научиться. С самого утра, нужно дать запрос, не пересекала ли государственную границу эта сеньора. И я попытаюсь связаться с одним моим старым коллегой, может он, чем и поможет. – Майор, вынул из шуфляды мобильный телефон, и набрал номер.
   – Привет тебе, мой очень Зоркий сокол. – Сказал майор в трубку.
   – Спасибо и тебе, мой бледно рылый брат! Что не назвал меня как раньше Бычьим ***…. – Послышался голос с трубки, включенной на громкую связь.
   – Исправляюсь! – Ответил майор и, улыбнувшись, добавил. К тебе очень срочное дело есть, так что выручай.
   – А ты Олежка, хоть иногда на часы- то смотришь? – задали вопрос с трубки.
   – А ты что, и вправду думаешь, что я от своего времени восемь уже никак не отыму. Или просто прикалываешься? – Спросил майор.
   – Нет, я за твоё здоровье беспокоюсь. – Ответили с трубки, и продолжили. – Ну, давай Олежка, излагай проблему.
   – Майор объяснил в краткой, но довольной понятной форме причину звонка, и даже продиктовал домашний номер телефона интересующей его женщины.
   – Понятно брат! Жди ответа, я сразу же перезвоню, как только наведу справки. А пока, не хворай. – Из трубки послышались короткие гудки.
   – А…. А что это было? – Спросила Тамара.
   То был мой старый друг. Он проживает сейчас в Колумбии, город Нейва, и мы немного с ним иногда общаемся. Его родители, когда- то приехали туда из какого- то племени, но и остались там жить. Он так же служит в полиции, поэтому мы с ним как- то по этому случаю и познакомились, находясь в командировке в Германии. Он в то время работал в Интерполе. Приехал, лопочет на испанском, с ним переводчик, и однажды он меня таки достал, ох же и дотошный был парнишка. Я его прямо в глаза назвал Бычьим ху…. Да и ещё много чего, он узнал о себе интересного. После того как я закончил свою тираду, он улыбаясь, чистейшим, литературным, без малейшего потустороннего акцента, русским языком, поблагодарил меня за столь содержательную информацию, и сразу же пригласил на ужин, в ресторан при отеле. Вот после этого случая мы и дружим. Его жена, российская эмигрантка, и преподаёт русский в университете, вот и он выучил на спор, родной язык жены. Пока та учила испанский.
   – Да уж Олег Станиславович, а я- то думал, что по жизни Вы прилежный семьянин были…. – Сказал Виктор, и засмеялся.
   На столе у майора зазвонил телефон. – Да Яков Аркадьевич. – Ответил Якименко.
   – Олег Станиславович, зайдите, пожалуйста, ко мне. – Приглушенным голосом сказал генерал.
   – Иду, Яков Аркадьевич, – утвердительно сказал Якименко, и поднявшись из за стола, направился в кабинет Панкова.
   – Можно? – Спросил майор, постучавши, открыв дверь.
   – Заходите подполковник, я вас жду. – Сказал Панков.
   – Яков Аркадьевич, я мА…. – Начал, было, Якименко.
   – Уже подполковник, поздравляю, и благодарю за отличную службу. – Панков протянул Якименко документ и пагоны подполковника, пожал руку и, добавил. – Олег Станиславович, Вы уж извините, что в такой вот обстановке, но я думаю, что Вы меня поймёте правильно.
   Поздравили подполковника и остальные присутствующие в кабинете, после чего, прокурор приподнялся с кресла и, обращаясь к Якименко, сказал.
   – Подполковник мы надеемся на Вашу человеческую лояльность, а так же, чисто человеческое, сострадания к ближнему. Вот санкция на взятие под стражу группы лиц, являющихся гражданами Украины. Олег Станиславович, просим Вас, как родители, ведь какие они не есть, но всё же наши дети. Вы не сочтите за труд посоветоваться с лечащим врачом, и если же кому- то из ребят, все же и понадобится дополнительная врачебная помощь, то выставив пост, дайте им возможность пройти энный курс лечения. От этого уже, ни у кого не убудет, прежде чем им разрешат сесть в камеру. С нашей стороны не будет ни малейших попыток давления на правосудия. Слово офицеров. – Закончил прокурор и с поникшей головой, вернулся в кресло.
   – Я Вас понимаю, и сделаю всё возможное, что только будет в моих силах. Это я заявляю, можно считать что клятвенно. – Сказал Якименко, и спросил; – я могу идти?
   – Да подполковник идите, выполняйте поставленную перед вами задачу, но помните, Вы дали нам слово офицера. – Добавил ко всему выше сказанному Панков и с какой- то, неописуемо тягостной грустью, посмотрел вослед уходящему новоиспеченному подполковнику.
   Якименко выйдя из кабинета Панкова, набрал номер Живаева и когда тот ответил, срочно позвал его к центральному входу. Пришедшему Виктору, сунул в руки деньги и приказал срочно принести шампанское, пару коньяка, конфеты и еще чего- то на его усмотрение, можно, даже взять и мороженное. Парень, от удивления разинув рот, и уже хотел что- то сказать, но начальник, быстрым шагом куда- то ушёл.
   Спустя полчаса, примчался Виктор с полным пакетом. – А где майор?! – Спросил он присутствующих.
   – Понятия не имеем, тем более что он перед тобой ушел, – сказал Костя, и снизав плечами, хотел что- то добавить но в это время распахнулась дверь и на пороге, появился Якименко с огромным бокалом в руке.
   – И, иии…. И что это все значит? – Спросил Константин.
   – А это, друг ты мой Костя, ни что иное как….
   – Вы, судя по бокалу со звёздами, у, уже подполковник. – Глядя на бокал, перебил Якименко, Костя. И тут же, взяв из рук Виктора пакет, стал выкладывать его содержимое на стол.
   – Все ясно, – Сказала Тамара и, улыбнувшись, ушла за стаканчиками, ложечками, и прочей утварью.
   Время за рюмашками, все возможными версиями, тостами и пустыми разговорами пролетело незаметно. Якименко посмотрев на часы, сказал. – Ну, что ж, коллеги. Быстренько, разливаем по рюмашкам остатки пойла. Пьём!.. Делаем, небольшую уборку, да, и, пожалуй, думаю, что по коням.
   Быстренько убрав остатки застолья, группа оперативников, выйдя из кабинета, направилась к машинам.
   Проходя мимо окошка дежурного, Якименко наклонившись к нему, сказал. – Слышь, Санек! Парочку бойцов, да поскорей, я жду на улице.
   – Хорошо, Олег Станиславович, сейчас пришлю. – Ответил дежурный и принялся за работу.
   Якименко набрал номер зав отделением, и стал ждать ответа.
   – Слушаю Вас…. – Раздался голос в трубке.
   – Доброе утро Евгений Ефимович! – Поздоровался Якименко.
   – И вам не хворать! Олег Станиславович. – Ответил доктор.
   – Как там наша, великолепная шестерка и вратарь, смогу ли я их сегодня же забрать? – Задал вопрос Якименко.
   – Думаю, пару, тройку дней, они ещё погостят у меня. Ну а там, посмотрим, на сколько они будут пригодны к проживанию в Вашем славном КПЗ. Или же, как там, по новомодному ИВС вроде; я правильно понимаю, а, майор?
   – Уже подполковник! Но понимаете всё, Вы совершенно правильно, для них уже и камеру отдельную присмотрели, ждет с нетерпением.
   – Поздравляю Вас Олег Станиславович с повышением по службе, но всё что я могу для Вас сделать, так это не возражать против того, что бы, поставить пост у палаты и оградить шторой седьмую койку для Анохиной Веры. Это чтобы отделение не напоминало милицейский участок, из-за постов через каждые три метра.
   – Вот и договорились Евгений Ефимович. А этой компании, скрывать друг от друга, совершенно нечего, всё, что могли они показать, уже давно превратилось в историю. – Сказал Якименко и, улыбнувшись, добавил. – Я сейчас к Вам подъеду и всё решим на месте.
   – Вот и ладненько; жду. – Буркнул врач и нажал сброс на телефоне.
   – Значит так, дорогие мои. Захват по просьбе доктора, на сегодня откладывается и переносится на пару дней. Но это, ни в коей мере не должно отразиться, на нашей с вами бурной деятельности по сбору информации. По этому, я сейчас с этими двумя бойцами и Константином, едим в больницу, решаем там вопрос с постом у входа, а так же внутри палаты, и займемся текучкой. Но, а Вы, уважаемая Тамара Викторовна и Ваш бравый помощник Виктор Петрович, будете сегодня работать, согласно ранее обговоренного плана. Всем, всё ясно, или что- то может повторить, для так сказать, особо одаренных представителей? Но вечером я Вас всех жду у себя, с докладом о проделанной работе.
   – Всё ясно, Олег Станиславович. Разрешите выполнять? – С каким- то поддевом в голосе, сказала Тамара.
   – Томочка, я тебя умоляю! – С улыбкой на лице сказал подполковник, и добавил. – Так, все по коням!.. И до вечера.
   День, в гряде забот, промчался незаметно. Оперативники мал помалу, стали собираться в отделе, дабы подкорректировать и свести в какое- то, как бы единое целое собранный за день материал.
   Якименко, сидя в своем кабинете что- то решал по телефону, ожидая своих подопечных. Затем положив трубку, налил с термоса крепкого кофе и стал что- то просматривать на мониторе компьютера. День неумолимо катился к закату.
   Солнце, скрылось за плывущими довольно высокими облаками и от этого, небо украсилось растянувшимися огромными пасмами серо, буро, малиновых тонов, меняющих свою завораживающую неповторимость с каждой минутой. Когда к окраине населенного пункта под названием Меловое что на Харьковщине, подъехал затрапезный старенький жигулёнок. Из машины вышла женщина, и, поблагодарив водителя, сунула ему в руку деньги, и, не сказав больше ни слова, молча развернувшись, куда- то ушла.  Неистово лающий пёс, как- то внезапно умолк и только какое-то непонятное повизгивание и чуть слышное ворчание напоминало о том, что во дворе находится какой- то не совсем понятный чужак. Чужак, которого боится пёс, хотя и выдаёт его присутствие. Хозяин дома, выйдя во двор, увидел  женщину, одетую в свободного покроя,  джинсовые брюки, ветровку с поднятым капюшоном и обутую в темно синие кроссовки. На её плече висела средних размеров брезентовая, на треть, наполненная спортивная сумка.
   – Добрый вечер, Илья Захарович, я снова к Вам за помощью. – Поздоровавшись, сказала женщина.
   – Да я уже вижу, девонька. Вижу, что в обратную дорогу снарядилась. Ну что ж сейчас и поедем. – Сказав; хозяин направился к гаражу, и уже спустя парочку минут, выехал из него на стареньком, слегка потрепанном четыреста шестьдесят девятом УАЗе с тентовым покрытием. – Садитесь! Сказал мужчина, открыв дверь изнутри салона.
   – Спасибо. – Сказала женщина, садясь на переднее сидения УАЗика.
   Машина дернулась, и, набирая обороты, помчалась по дороге усыпанной гравием. Село Меловое, оставшееся далеко сзади скрылось в наступивших сумерках, кордон же с Россией стремительно приближался, притаившись в сумерках как бы поджидая не прошеных путников.
   Спустя несколько часов с момента как село Меловое осталось позади, и приграничные заморочки превратились в исторический факт. УАЗ остано-вился на обочине, не доезжая, до села Новопетровка, Белгородской области. Спустя несколько минут, моргнув поворотом, перед ними притормозила зеленая Нива, из неё вышел человек и направился к УАЗу.
   – Добрый вечер, – поздоровался подошедший мужчина.
   – Судя по слагаемым обстоятельствам, ничего плохого пока не произошло, так что можно считать, что на данное время он таки действительно добрый. – С иронической ухмылкой ответила женщина.
   – Ну, вот девонька, дальше поедешь в этой вот Ниве, с Валерием Петровичем. Он и довезет тебя к ПГТ Уразово. – Сказал Илья Захарович, и указал на подошедшего к ним водителя Нивы.
   – Как по мне, так лучше уж в райцентр Валуйки. – Ответила женщина, и пристально посмотрев на водителя Нивы, добавила. – Да желательно к вокзалу, мне на Москву бы, как можно быстрей отъехать.
   – Как прикажете сударыня, так и будет; – улыбнувшись, сказал Валерий Петрович и добавил. – Прошу в мой экипаж.
   – Да без проблем! – Сказала женщина и, рассчитавшись с Ильёй Захаровичем, пересела в Ниву. – Поехали?..
   – Пожалуй, да! – Улыбнувшись, сказал водитель Нивы, и машина покатилась по дороге, набирая скорость. Немного помолчав, водитель добавил, – Москва, Москва, Москва; в два тридцать поезд на Москву, и если я не ошибаюсь, то 011Д, Луганск – Москва.
   – Мы на него успеем? – Спросила женщина.
   – Обязательно успеем, в шестнадцать тридцать уже будите в Москве; – ответил водитель, и добавил газу.
   – Это приемлемо, – вздохнув, сказала женщина, и, закрыв глаза, рассла-бившись, погрузилась в свои мысли, а обдумать у неё было что.
   В кабинете Якименко собравшиеся, уставшие после бессонной ночи, да суеты рабочего дня оперативники, обсуждали всё- то, что сумели добыть за сегодня, и хоть как- то сложить его в единое целое.
   – Значить так, – сказала Тамара. – Я сегодня разыскала некоторых девочек из тех, которые раньше промолчали об изнасиловании, поскольку боялись мести этих подонков, а так же их крутых папиков. Повторно обошла тех, с кем уже доводилось встречаться, но они не давали своих показаний, из-за того же как Вы понимаете страха мести, обещанного им, этими подонками. Многие написали заявления, некоторые обещали обдумать данное предложение и перезвонить мне. Я объяснила, как пострадавшим, так и их родителям, что насильники, шестеро парней и девушка, взяты под стражу и ожидают справедливого возмездия за содеянное, и только от того как отнесутся к этой проблеме сами пострадавшие, зависит, какое решения будет принято судом. Так же, многие девочки интересовались, нашли ли мы видеоматериалы отснятые Вероникой в момент производимого над ними насилия? Я сказала что следствие, располагает этим видео, изъятым у Анохиной, и оно приобщено к данному делу. Родители насильников, не станут препятствовать правосудию, и принимать какие либо меры по отношению к пострадавшим, поскольку, скорей всего, и им самим, придется уйти в отставку. Так как это дело находится под контролем в министерстве, то я думаю, поблажек никому не будет.
   – А оно что, уже в министерстве? – Спросил Якименко.
   – Ну, я думаю, что если еще нет, так спустя несколько дней о нем заговорит полмира. А после такого, как Вы сами понимаете фурора, у многих земля под ногами загорится, забегают, что тараканы по мусоропроводу. Не думаю, что после все общего восхищения их чадами, хоть один из них, сохранит под задницей, своё тепленькое кресло.– Ответила Тамар.
   – Я как не странно, но такого же мнения! Но это, ни в коем случае не меняет саму суть вопроса. А вопрос заключается в том, что мы так ничего и незнаем. Кто совершил все эти чудовищно безжалостные кастрации шестерых парней, и за одно, удалил клитор девушке? И делал эти операции, ни какой- то там, левый, крайний; ну тот, который справа боковой, а какой, никакой, но хоть что ни будь, да понимающий в медицине человек. И этот человек, женщина. Такая себе, безликая, безрукая, безволосая красавица. То есть невидимка. Призрак исчезающий не оставив ни следов, ни улик, ни яичек пацанячих, не их писунов, ничего. Ну, ничего того, за что можно было - бы хоть как- то, да ухватится. Какая- то мистика! А?….  – Развёл руками Якименко, глядя на собравшихся в его кабинете коллег.
   – А что говорит Ваш красно пузый брат? – Спросил Мосякин.
   – Костя, не красно пузый, а красно рылый, и ничего он не говорит, ни ответа от него, ни даже привета пока не пришло. – На вопрос Мосякина, ответил Якименко, и мгновение, помолчав, добавил. – Я вот, чем больше думаю об этом деле, анализируя в мыслях события прошлых лет, так или иначе связанных с обиженными женщинами, тем больше убеждаюсь в том, что поведение этих особей совершенно не предсказуемо. Насколько это существо может быть нежно ласковым, любви обильным, настолько же и жестокосердным, её коварство не имеет границ. Жалостливая и на первый взгляд горячо любящая, мурлыкающая у тебя под мышкой женщина, может, улыбаясь, превратить твою жизнь в сущий Ад, наполнив её такой жутью, что и белый свет не в радость станет.
   – На- то она и женщина, хранительница домашнего очага, мать дарящая жизнь. Мужику, ввиду закомплексованной серости его умишка, и в страшном сне, не всегда, может присниться - то, что женщина способна учудить в любую секунду, даже не особо задумываясь о только что содеянном; хотя возможно, что и пожалеет об этом. Но это будет, уже потом…. – Улыбнувшись присутствующим, сказала Тамара.
   – Я, никогда не удивляюсь женщинам, глядя на их неадекватность поведения, знающе, знаю- то, что природа не зря наделила их возможностью, одновремённого использования обеих полушарий головного мозга, чего не скажешь о мужчинах, в которых работает только одно из полушарий, или левое, или правое, это всё зависит от необходимой потребности. Женщина же может одновремённо прикидывать, как тебя прибрать к рукам и каким образом наказать, в случае твоей несговорчивости. Так что на подобные выходки, даже врачи психиатры, не всегда обращают внимания, а просто игнорируют, их ярко выраженное самодурство. Но это я высказал только своё мнение по поводу заданной сослуживцами темы. А хотел сказать следующее! Так вот, на-правляясь в отдел, я заходил к подопечным, все шестеро на месте, Вероника в той же шестой палате, но её кровать, находится за специально установленной ширмой. В нутрии палаты находится дежурный милиционер, а так же и снаружи, в палату никого постороннего не впускают и задержанных насильников, так же, не выпускают. Разве что по большой нужде, да и- то, под присмотром сопровождающего его милиционера, а вот для малой нужды, все они имеют индивидуальные катетеры, и под кроватью, бутылки от минеральной воды. – Теребя пальцами папку, лежащую перед ним на столе, сказал Живаев, и окинул пристальным взглядом присутствующих в кабинете.
   Автобус, везущий участников экстрим похода в Симферополь, притормозил по просьбе пассажирки, на одной из остановок, не доехавши к своему месту назначения, несколько кварталов. Из него вышла девушка и направилась в небольшое кафе. Войдя вовнутрь осмотревшись, направилась к дальнему столику, где её уже поджидала подруга.
   – Привет Анюта! Как твои дела, все ли уладила?
   – Здравствуй Мая! Можно сказать, что в принципе, таки да. Но, как ты там отдохнула? Как впечатления от маршрута?
   – Ой, Анечка! Бесподобно…. Я так счастлива, так тебе благодарна, за столь щедрый подарок к моему дню рождения, что даже не могу объяснить это словами. Спасибо, огромное тебе спасибо, сестренка.
   – Но мы же не зря с тобой так похожи, словно родные сестры, нам сам Бог велел помогать друг дружке. Что мы в принципе и делаем. Вот только рассказывать кому бы- то ни было об этой нашей затее, не стоит. Лучше вообще забыть о ней, а впечатления о том, что пришлось увидеть, или прочувствовать, рассказывать будешь от своего имени, а обо мне вообще прошу, и не вспоминай в этих своих мемуарах; никогда. Словно меня в этой истории  не было, и быть не могло. Пусть то, что произошло, останется нашей с тобой великой тайной. Надеюсь, что ты меня поймешь правильно, и сохранишь эту тайну, и я больше о ней, в своей жизни никогда не услышу.
   – Ну что ж, скромность не порок, и пусть так по-твоему и будет. Я пони-маю, что все это сделано неспроста, но Бог тебе судья сестренка, и пусть он решает праведный ли ты совершила поступок, или каким- то образом нарушила его каноны. Я же, со своей стороны, клянусь свято сохранить этот случай в суровой тайне, и пусть будет так. Надеюсь, наша дружба останется такой же крепкой, как и была раньше.
   – Конечно же, сестренка! Этот мимолетный случай не коем образом не сможет повлиять на неё. Ведь ты понимаешь, что в каждого человека есть мгновения в жизни, которые он свято хранит в себе и даже в мыслях не желает о нем вспоминать. Так что за это, ты уж меня извини.
   – Да ладно сестренка, проехали…. – Сказала Мая и посмотрев на часы, добавила. – У меня через час, должен быть автобус на Одессу, а точнее в девятнадцать ноль пять. Так что мне, как бы и пора на вокзал.
   – Ну, что ж сестренка, будем прощаться, в универе встретимся, но ты как приедешь в Одессу, сразу мне позвони. – Сказала Анюта и, улыбнувшись, протянула, возвращая подружке Мае, её паспорт.
   – Конечно же, Анечка, обязательно перезвоню! – Мая протянула Ане её документ и маленький пакетик с двумя флешь картами. – Здесь полностью весь фото, а так же видео материал маршрута с комментариями к нему: кто, где, откуда, род занятий, прочее; – девушки обнялись. – Всё пора! Дай Бог сестренка, тебе уладить всё наболевшее, и пусть все твои невзгоды, забудутся как страшный сон, в грозовую ночь. Храни тебя Господь, сестренка….
   – Спасибо тебе Мая, спасибо что выручила, что не отказалась от этой по-ездки, ведь для меня подаренное тобой время. Очень было важно; можно даже сказать жизненно необходимо. – На глазах в Анюты заблестела слеза, и она аккуратно промокнула её салфеткой; затем достала из сумочки кошелек, вынула из него пятьсот гривен и протянула Мае.
   – Ой! Спасибо тебе сестренка, но это лишнее, у меня есть деньги; спрячь, они тебе сейчас, насколько я понимаю, нужны значительно больше, поверь, я это сердцем чувствую. – Сказала Мая, и отвела Анину руку в сторону.
   – Спасибо Мая; но всё же извини, извини, что не могу тебе всего расска-зать, это не только моя тайна, а подвести под неприятность другого человека я не имею ни малейшего права, как морального, так, и чисто человеческого.
   – Я, всё прекрасно понимаю, не маленькая, ведь и сама, да, да сама я, жизнью не раз была наказана, и не за какую- то там банальность, а за свой, да, да представь себе, очень длинный язык, поэтому приходится очень тщательно фильтровать каждое сказанное мною слово. Так что тайны, хранить умею, можно сказать, жизнь научила; но предпочитаю лишнего не знать. Без них, то есть чужих тайн, на много крепче спится. – Сказала Мая, и через минутную паузу, добавила. – Ну, всё, пора, ты посиди, я уйду, а ты, спустя несколько минут. Поверь, так возможно будит лучше. – Поднявшись, Мая, кивнув головой, ушла.
   – У меня на Керчь, отправление автобуса в девятнадцать пятьдесят. Думаю, успею? – Сказала сама себе Анюта и, посмотрев на светящийся циферблат мобильного телефона, оставила двадцать гривен, на застланном белоснежной скатертью столике, вышла из кафе.
   Подъехала Анюта на вокзал, минут за десять до отправления, взяла в кассе билет и прошла к стоящему у платформы автобусу на Керчь. Войдя в салон, девушка заметила двух мужчин, проверяющих документы у пассажиров. Один из них, был в форме сотрудника милиции, а другой в штатском. Анюта прошла к своему месту, и только успела присесть на него, как к ней, подошел мужчина в штатском.
   – Здравствуйте девушка. Я старший опер уполномоченный УГРО Вишневецкий Стас Маркович. Могу ли я просмотреть документ, удостоверяющий вашу личность, то есть паспорт? 
   – Без малейших проблем; любезный! – Сказала Анюта и, достав с сумочки документ, протянула его оперу.
   – Значит, Завьялова Антонина Филипповна? – Медленно произнес Стас.
   – А это что, является преступлением, или как? – Вопросом на вопрос, ответила Анюта.
   – Да нет, так чисто формальность. Вы Антонина Филипповна, ответьте мне на ряд вопросов, и можете следовать, куда считаете нужным.
   – Задавайте! – Без малейшей тени смущения, или какай- то там озабоченности, сказала девушка и улыбнулась.
   – Где Вы находились на протяжении ближайших нескольких дней? – Спросил Стас.
   – Ближайших шесть, я находилась в экстремальном походе, проводимом клубом любителей горного туризма. Название клуба «ЗОВ ГОР». Что ещё Вас интересует? – Жестко, но довольно спокойно, ответила Аня.
   – Когда в последний раз Вы встречались со своей старшей сестрой, или хотя бы разговаривали с нею по телефону?
   – Сестру я не видела уже давно, а общалась с ней по телефону, примерно, месяца полтора назад. – С ироничной ухмылкой, ответила Анюта, и добавила. – А что с ней? И почему Вы так обеспокоены судьбой моей старшей сестры?
   – Да Вы не волнуйтесь, это простая формальность…. – Ответил Стас.
   – Ну, слава Богу! А- то ведь я уже было подумала, что её сели на завтрак, голодные аборигены с какого- то дикого племени, проживающего на берегах Амазонки. – Скорчив гримасу ужаса, ответила Анюта.
   – Да нет, я думаю, что с ней всё хорошо. – Улыбнувшись, ответил опер.
   – Ну, ты блин, Черт ушастый! Это ж надо, так вот напугать, да к тому же, на ночь- то глядя. – Громко выдохнув, облегченно сказала девушка. 
   – Почему Вы сошли раньше с автобуса везущего участников похода и не ехали на нем к конечному пункту назначения? – Снова задал вопрос опер.
   – Это что тяжкое преступления, или особо тяжкое, за которое мне предстоит нести некое суровое наказание? – Снова вопросом на вопрос ответила Аня.
   – Нет, но всё же? Настаивал опер.
   – Я очень захотела писать и дабы не заставлять никого меня ждать, сошла раньше. Или может Вас отвести на то самое место и не только ткнуть пальцем в не полностью высохшую лужу, а и продемонстрировать воочию, как я разгрузилась? А может, подсцыкать углы домов, это сугубо мужская прерогатива, и женская моча для этих целей непригодна?! Или же у Вас иное мнение? Если, да, так поделитесь ради Бога, нам будет очень интересно услышать Ваше мнение, поэтому интригующему всех здесь присутствующих вопросу! И так, мы все Вас очень внимательно слушаем! – Громко и довольно отчетливо, Анюта своим ответом, смешав их со встречными вопросами, довольно умело, сыграла на публику, находящуюся в автобусе.
   – Да нет же, Антонина Филипповна, я не это имел в виду…. – Стал оправдываться Стас. Он понимал, что эта как бы неформальная беседа зашла в тупик и больше напоминала банальное заигрывания с девушкой, которое с каждой минутой всё больше перерастало в фарс, можно даже сказать, какую- то пошленькую, вульгарщину.
   – Ну, тогда введите то, что имели и давайте закончим, нести эту, извините за выражение, ересь. Поскольку мы, как Вы, надеюсь, уже успели заметить в этом автобусе не одни, и среди присутствующих имеются как глубоко верующие люди, которым неприятно это всё слышать, так и дети, а им как я понимаю ещё очень рано выслушивать подобное словоблудство. Да вот и мне самой, противно отвечать на Ваши плохо сформулированные пошлые вопросы. Имеете что сказать, вызывайте повесткой.
   – Но ведь это Вы, своими ответами, направили их в это русло! – Попытался хоть как- то исправить положение Стас. Но слышимое в ходе ответов едва заметное хихиканье со стороны пассажиров, переросло во всеобщий хохот. Опер от отчаяния махнув рукой, вернул Антонине её паспорт, и, оставив смеющихся в салоне автобуса, развеселившихся пассажиров; ушел.
   Аня, устроившись как можно удобней в уютное кресло автобуса, откинув немного его спинку назад, и максимально расслабившись, погрузилась в свои мысли, которые было необходимо, как- то привести в порядок. – «Не с праздного же любопытства, только что приходил этот опер? Скорей всего, его кто- то просил это сделать. Интересовался он последней неделей, а это значить, что роют по событиям прошедших нескольких дней. Хотелось бы знать, что они там себе нарыли? Хотя, судя с поведения этого парня, подозрений много, обосновать их нечем. Вопрос о сестре, можно обосновать только тем, что был некий разговор с родителями, родственниками, друзьями, но и, конечно же, соседями. Как же без них- то. Было бы что серьёзней, разговор был бы совсем иного плана. С этого можно сделать заключения, что проверяют всех, то есть, всех тех, кого эти уроды, когда бы- то ни было, но насиловали. А вывод, со всего этого, можно сделать один, а именно что, конкретного подозреваемого пока нет. Но если всё же и есть, то слишком уж туманен…. Хотя, можно сказать, честь им и фала. Гребут они, довольно таки активно; хотя иного в этом случае, не следовало было бы и ожидать. Папики, желают слишком много знать, но и Бог им в помощь, пусть думают….». – Мысли в голове девушки, бежали, как бы в своей скоро спешности, опере-жая, друг дружку. Пытались формулироваться в едином, более, менее логическом ряде, но вопросов было много, а ответов как всегда недоставало.
   Якименко слушая как бы не вполне серьёзные распри подчиненных, состязающихся в словоблудии, перемешенном с докладом о проделанной работе за прошедший день, и со всего услышанного, где- то в своих умозаключениях, пытался составить какую- то общую картинку. Но зазвонивший в кармане Константина телефон, настойчиво требовавший со стороны хозяина, хоть какого- то внимания к себе. При этом, эта горсть пластмассы, своей назойливостью, напрочь оборвала всю цепь размышлений. Подполковник посмотрел на подчиненного; – да возьми ты уж, наконец- то эту свою трубку! – Сказал он и застыл в ожидании, какой- то информации.
   – Слушаю! – Ответил Костя.
   – Привет, Это Стас!
   – Добрый вечер Стасик! Как там моя просьба? – Поздоровавшись, задал вопрос Костя, и включил, громкий прием.
   Стас, изложил в довольно дословных подробностях весь расклад случившегося, даже дал прослушать аудио запись разговора в автобусе и, пожелав другу удачи в его нелегком деле, простившись, нажал сброс.
   – Ну, вот где- то, примерно так! – С ухмылкой сказал Костя. – Я это всё и представлял. Какие есть мнения?..
   – Но, во-первых! Вот мы только что здесь все убедились, что не адекватное мышление женщины, не всегда плохо, иной раз, это довольно таки приемлемо. И работа обеих полушарий, одновремённо, имеет массу преимуществ, перед убогостью мышления мужчины, с его манией величия. – Зацепив за живое присутствующих в данном кабинете, с ехидной ухмылкой, высказалась Тамара.
   – Это кто тут у нас убогий- то, ААААА?! – С явным присутствием неудержимой злобы, зашипел Константин. Но посмотрев в сторону Якименко, сменил свой гнев на милость, и умолк.
   – Да коллеги, как не верти, но женщина, остаётся женщиной, матерью…. Мужик по своей сути, довольно легко управляемая марионетка в её руках. Прибить, убить, поломать, порвать, и так далее. Но это всё грубая и зачастую в порыве гнева абсолютно неконтролируемая ярость, злость, можно даже сказать; необузданная грубая сила, которой владеет не каждая женщина; хотя конечно и встречаются единичные экземпляры. Природа наделила сущность женщины, не менее страшным оружием, это так называемое коварство. Способность, или же так называемая склонность, склонность скрывать за мнимым, показным дружелюбием, добродетельностью, злые, подчас жестокие намерения, называемые порой умыслами. Коварство и завистливость, завистливость чужому счастью, достатку, желанию иметь всё и сразу. Неудержимая алчность с её извечными вопросами; почему ей, а не мне, она, а не я? Неумеренная склонность к получению всяческих материальных благ, и здесь уже неважно какими путями они хапнуты. Это всё неотъемлемая часть психологии женщины, её второго я, и простодушию, в большей степени приемлемому мужчине, там места нет. Нарочито присутствующая наивная простодушность: это всего лишь фарс, лживая наигранность, на первый взгляд гнилая ширма. Но это не так, ширма, за которой скрывается истинное лицо её хозяйки, довольно прочна и увесиста, и не каждому удаётся хоть чуток её приоткрыть, дабы хоть одним глазком взглянуть на происходящее за ней.
   Женщина никогда не станет действовать спонтанно, но если всё же приходится, то это случается только тогда, когда её загоняют в глухой угол, из которого она не видит выхода, и необходимо принимать срочно какие- то даже порой и не обдуманное решение. Но если у неё есть энное количество времени, то решение принятое ею, будет хорошо продуманное, хотя конечно и не выходящее из рамок её умственного развития. Чем мудрее женщина, тем сложнее её уличить в чем- то противозаконном, хотя наверняка это её рук дело, и мы знаем об этом, да и она знает о том, что мы знаем, но оно бездоказательно, и потому совершенно бесполезно. Не зря же говорят, что в каждой русской женщине загадка, что не разгадаешь никогда…. Но ведь можно сказать и так! В каждой загадке, есть своя разгадка, но до каждой разгадке, семь вёрст, да все непроходимым лесом. Что мы, в сущности, сейчас и наблюдаем, пытаясь распутать этот замысловато намотанный  клубок нитей. Казалось бы, ну вот оно, вот это преступления, вот семеро пострадавших, рядом толпа из двадцати восьми юных девушек, пострадавших, но уже как бы, от пострадавших. Вопрос! Кто открутил пацанам их мужские прибамбасы?! Да и ответ вроде, ну вот же, вот, вот на виду! Да не тут-то было: работала довольно умная женщина, которая без малейшего угрызения, особого страха, да и суеты, хладнокровно продумавшая всё, всё до мельчайших мелочей. И эта женщина очень спокойно, абсолютно, ни куда не торопясь, проделывала свою работу, замете, тщательнейшим образом, убрав рабочее место, так же спокойно как приходила, не привлекая к своей персоне, ни малейшего внимания посторонних, уходила. Вспомните показания парней, отрывая без наркоза их яички, она ещё умудрялась шутить и цитировать им некоторые нравоучения, приукрашивая их, довольно тонко подобранными афоризмами. Потрясающая выдержка и самообладание, которым может похвастаться не всякий мужчина. Вот вам и живой пример женского, так называемого коварства, и жестокости. Можете мне поверить, я больше чем уверен в том, что в обычной жизни, эта женщина, является очень любящей матерью, женой, сестрой, хотя и не позволяющая к себе, да и к своим близким, хамского отношения. Почему я говорю мать, жена; да потому что это сделала зрелая женщина, а не девочка восемнадцати лет от роду. – Якименко замолчал, и, смеривши взглядом присутствующих, расправил плечи, откинулся на спинку кресла, и, закурил, выпуская под потолок струйку дыма.
   – Ну, Олег Станиславович, Вам бы лекции читать, о проблемах, женщина и быт. – Сказала Тамара и улыбнулась.
   – Выйдя на пенсию, сразу же начну, а пока рано об этом. – Сказал Якименко и пристально глянул на Живаева.
   Поморщившись, словно взгляд Якименко стянул кожу на лице парня, Виктор заговорил. – Что касается меня, так я на все сто уверен, что эта работа, проделанная взрослой и при этом, довольно опытной женщиной; к тому же разбирающейся в медицине. Ни один, из пострадавших парней, не умер от потери крови; хотя если судить из садомазохистских позиций, то каждый из них оттянулся по полной. Особенно сын мера, которому выпала честь, слить всю свою бравую компанию. Подобный финал, им и в страшном сне приснится, не мог, не говоря уже о том, что всё это произойдет с ними наяву, и Карнаухий герой, сам себе отрежет висюльки, прибитые к пню, да ещё и среди леса. Инстинкт самосохранения, великая штука, чем только не пожертвуешь ради сохранения, пускай даже и никчемной, но жизни. Но больше всего мне понравился эпизод с серпами, такое, могло прийти в голову, только женщине, и не важно, что этому методу уже не одна сотня лет. Так что алчность обильно смешанная с коварством, придаёт женщине невероятное преимущество, по сравнению с мужчиной, который на этом фоне выглядит детём малым, неразумным, жаждущим получить от женщины сиську, и ласку.
   Да уж, и кого мы только сегодня уже не обсуждали? Мы дружно облили дерьмом мужиков, щедро обосрали всё женское племя, осталось ещё обсу-дить либидо этих новоиспеченных евнухов, и можно считать, что день удался. Хотя, к уже выше сказанному хочу добавить и своё. Со всех мам, теть, сестер и бабушек пострадавших девчонок нужно отобрать представительниц женского пола примерно от двадцати пяти до тридцати пяти лет, и не старше, что в принципе я и сделал сегодня. Оставшаяся сумма, то есть количество женщин имеющих данный возрастной порог составила двенадцать человекотушек. Я откинул от них тех, кто абсолютный ноль в медицине. Осталось девять. Минус тех, кто никогда не занимался спортом; и того в сухом остатке шесть. Минус не бойцовские виды спорта, осталось трое. Вспоминая сюжет допроса о невероятной ловкости, жесткости, самообладанию и силе нанесенного удара; судя по комплекции хрупкой женщиной. Следует сделать и ещё некоторые выводы; а именно. Из троих оставшихся, откидываем такой вид единоборства как карате, с его черным поясом у Виктории Лунь. Эта тетя одной из пострадавших, имеет восемьдесят девять килограмм живого веса. Остаётся две. Кун-фу, Зинаида Малая, это двоюродная сестра по материнской линии, одной из пострадавших девушек. В момент повальных кастраций, находилась в отпуске, и якобы, отдыхала с детьми на даче. Профессия логопед. Но и сестра Завьяловой Антонины, Мария Филипповна, имевшая в детстве, погоняло, или же кличку, как и в её младшей сестры, Амазонка. Стиль борьбы, точного определения не имеет, а точнее, я его не знаю, поскольку Завьялова занималась многими видами рукопашного боя. Зато я, точно знаю, да и Вы все тоже, что с детства она слыла заводилой: драчуном, стрелком и не только из лука, метала всякую хрень, во всё, в чём оно могло застрять. Эта стройная красотка, с вьющимися русыми волосами, длинной до пояса, и туго сплетенной косой спадающей с левого виска, имела довольно крутой норов, да и не по девичьи, крепкую руку. В драку, она вступала, даже из-за банально кинутого в её сторону косого взгляда, боялись эту самку, не только девочки, но и многие парни, пощади, да и снисхождения, не было никому. Профессия врач терапевт. В данное время, как все мы уже знаем, проживает на ПМЖ в Бразилии, но находится в Перу, и считается по всей вероятности в экспедиции, где- то в верховье Амазонки, а если брать точнее- то на слиянии двух рек, Укаяли и Мараньон дающих начало Амазонке как таковой. По словам матери, если ей конечно можно верить, находится в одном из диких индейских племён.
   О Завьяловой, наводит справки Краснорылый брат, о Малой я. Но как не странно, ни об одной из потенциальных подозреваемых, информации, пока нет. – Закончил Живаев, глядя на реакцию Якименко.
   – Мой друг, всегда держит данное слово, а значит, что справки он наводит. И думаю в ближайшее время, его отчет будет у нас. Ну а что касается Малой, так ты Витек с самого утра и займись. Что ещё у кого по текущим делам, и отдыхать. Как ни как, двое суток на ногах; накладно. – Сказал Якименко и закурил.
   Рейс из Москвы на Барселону вылетел без малейшей задержки, ровно в семь ноль, ноль. И если полет пройдет успешно- то, через каких- то там че-тыре с половиной часа, минусуя пару часовых поясов, благополучно приземлится в аэропорту Барселоны. Сеньора Алмейда Брандау Антунес ди Оливейра, находящаяся на его борту, с явным облегчением вздохнула, и, поправив увесистую, темно русую косу, спадавшую до пояса с левой стороны головы, закрыв глаза, расслабилась в кресле. Казалось что всё уже позади, ушло как бы в историю, но всё же, впереди её ждал ещё один перелет, а значит, была некая угроза; хотя и очень туманная. Сеньора ди Оливейра, улыбнулась, и заказала, что не будь выпить.
   Утро выдалось теплым и солнечным. Якименко направляясь на службу, медленно брел тротуаром, прокручивая в памяти события прошлых дней, но замысловатый пазл, всё никак не складывался. Погруженный в свои мысли, он даже забыл о Лапчатом гусе, который манил своей яркой вывеской, и уже прошел было мимо, но победила дружба, и новоиспеченный подполковник, махнув рукой, вошел вовнутрь. Не особо торопясь, выпил стаканчик коктейля, после которого стало теплей на душе, мир вокруг показался ближе и приветливей. – «Совсем другое дело» – подумал Якименко и уже в гораздо более приподнятом настроении продолжил свой путь.
   Живаев с самого утра помчался наводить справки о Малой Зинаиде, предупредив при этом Якименко, и получив добро. Так что, новый день, медленно, но уверенно набирал обороты.
   Подъехав к дачному участку Малых, Живаев остановил машину на обочине и направился ко входу во двор. При этом, ещё из далека, заметя женщину, развешивающую влажное, только что после стирки, бельё. – Доброе утро, – поздоровался он с женщиной и добавил. – Вы Малая Зинаида Павловна?
   – Ну, я! А Вам- то какая с этого нужда?
   – Я опер уполномоченный уголовного розыска, Живаев Виктор Петрович, и как это не странно, имею к Вам ряд вопросов, и если Вы не против, то где бы мы могли в спокойной обстановке поговорить.
   – Да вот заходите в дом, коль уж упал намоченный, там и решим Вашу проблему. – Сказала женщина и указала рукой в сторону входной двери.
   – Скорей Вашу! – Возразил Живаев, и вошёл в дом.
   – Так в чем собственно заключается столь важный визит, самого оперуполномоченного? Да и к чему здесь, Ваша, наша, или Вас вообще прислала соседка Глаша.  И с кА кого, собственно перепугу, я должна Вам что- то доказывать, или рассказывать, а возможно, что и показывать? Если же Вас напрягла эта дурра Глафира? Так вот пусть она и корячится перед Вами, а я этого делать не стану. Поделом ей суке конченной и пусть молит Бога, что я была с детьми, хапнула бы я её, будучи одинокой в тот момент; напрочь, мозги поотшибала бы! – Наделала крику Зинаида, с остервенением уставившись на Живаева, казалось вот, вот и бить станет.
   – Я вполне разделяю Ваше столь бурное негодование, но Вы всё-таки успокойтесь и, войдя в моё положение подробнейшим образом в плоть, что по минутам опишите всё, что, где и когда произошло. Но, а я, клятвенно Вам обещаю, всё проанализировать и принять соответствующее решение. – Выпалил на одном вздохе Живаев и как бы успокоил разошедшуюся в бурном порыве страсти женщину. Которая, села за стол и вытащив с шуфляды стопку бумаги принялась описывать недавнее происшествие.
   – «Лучше уж так, нежели с криками да руганью, по отношению к какой- то там Глаше, неизвестно каким боком причастной к этому делу. Но, а в принципе, что не есть всё к лучшему. Пусть излагает, бумага всё стерпит, да и мне на мозги, тишина меньше давит. Не зря же я, сорок восемь километров отмотал к этому Богом забытому селению». – Думал Живаев, наблюдая с каким одушевлением, только что орущая в ярости женщина, спокойно, мелким, но довольно изысканным почерком, дописывала седьмую страницу.
   Закончив свой доклад, Зинаида протянула листы Живаеву, и устало улыбнулась. Опер, прочитал написанное, и после того, как решил некие формальности, направился в сельский совет, где переговорил с председателем и заодно с участковым инспектором, которому, какой- то, но очень уж активный активист, успел донести, что из города прибыл следователь, арестовать Зинаиду, которую все жители села очень уважали и любили. А- то, что случилось с Глашкой, то так ей и надо, давно этой суке нужно было выбить все до единого зубы, и вырвать её змеиное жало, которое выросло вместо языка. Но руки до этого не у кого как оказалось не доходили. Но Зинаида Павловна, всё же нашла свободную минутку, и всё село, ей за это безгранично благодарно.
   Выйдя из сельского совета, Живаев решил всё же заглянуть и к сельскому фельдшеру, после короткого разговора с которым; отправился в обратный путь. С Малой всё было предельно ясно и в дальнейших комментариях, проку, конечно же, не было. В тот момент, когда бравым перцам откручивали их яйца, Зинаида Павловна была задержана участковым инспектором, и давала свои объяснения по поводу причин побудивших её выбить челюсть, и два коренных зуба соседке Глафире. Которую как раз в то самое время, пытался привести в чувства поселковый фельдшер, и заодно вправить на своё место выпавшую челюсть, дабы, наконец- то закрыть, широко раскрытый Глашкин рот. На конец- то, вернувшись в отдел, Живаев сел за свой стол и стал не спеша готовить отчет по поводу только что завершенной командировки, и собранном в её процессе материале. Дело близилось к финальному витку, и это в какой- то мере бередило самолюбивые чувства парня за то, что как бы там не было, он всё- таки и он внес свою лепту в общее расследование.


     Продолжение следует...