Хладный Дворец

         Я ворвался в пространство, возмутив его музыкой и светом, и увидел планету пушистую, белую, свободно гулявшую меж звёзд.
         Я находился в человеческом теле: мог посылать мысль к любым мирам, взглядом пронзать Вселенную от края и до края, нарисовать рукой желанный мне пейзаж.
         Найти любовь неземную, вечную – вот зачем я пошёл к звёздам.
         Когда отсёкся двигатель и улеглась  блистающая пыль, я открыл люк и прыгнул прямо с обзорной площадки вниз. Падение моё оказалось лёгким, как во сне.
          Казалось, планета эта, светлая, лёгкая, ждала меня  давно. Послышался мягкий смех, затем шаги.  Чьи-то невидимые руки открыли мне глаза: в пустыне возвысилась великолепная гора. Я сделал шаг – гора шагнула мне навстречу. Я сделал шаг второй, вообразив нечто тайное, своё. Тут же гора-волшебница преобразилась во дворец. Шёпот и пляс лучей и теней сопровождал этот магический исход.
          Я не мог разглядеть его вознесённые вершины – они ушли за облака. Мы шагали навстречу друг другу, мы пытались найти вход друг к другу, друг друга объяснить. Приближаясь, я разглядывал барельефы стен Дворца. Там были магические знаки, неведомые мне существа. Но слова, которые я услышал, были на человнечьем языке. Меня встречало истинное волшебство.
          «Долго же я тебя искал. Эта планета отныне принадлежит тебе,  звёздный фон её ночью тоже владение твоё, я же, Хладный Дворец, исполню все фантазии твои»
          Тут же Дворец произнёс своё, неведомое слово – и я очутился в его таинственных покоях.
          Я вошёл в объём для прыжков, каких угодно длинных, и для полётов птичьих – ввысь. Вернулось эхо от моих шагов, родился свет Дворца, ожили чьи-то голоса. Они родились из хлада, где пребывали до сих пор. Кто-то плакал, кто-то нашёптывал, кто-то поведывал истории историй в его магических глубинах.

         Вокруг меня возник звёздный фон, и неслась из этого фона комета-женщина. Огненный шлейф волос был у неё, а лицо, испускало алый свет.
        Сойдя ко мне, она улыбнулась откровенно. На сиявшем лице её была поставлена идеальная улыбка – на показ. Казалось, всё, что в ней есть, уже произошло. В этой улыбке было признание её:. мы долго искали друг друга среди звёзд – и вот нашли. Я потянулся к ней губами и руками. Казалось, я знал всё о летящей мне навстречу – о безупречности, о бессмертии её. Казалось, знала и она – о слабости, об одиночестве моём.
        Увы, мы не узнали ничего. Едва соприкоснулись наши руки, как девушка распалась в пыль. Я увидел иллюзию, каких было много на Земле. Снова я был предоставлен сам себе и снова был волен выбирать.

        Лёгкий поток подхватил меня и вынес в следующий зал. Едва я влетел, как в объёме, насыщенным холодным светом, родился силуэт. Силуэт этот обрисовался в вещественное тело и утвердился в бесспорной красоте. Снова явилась девушка (Дворец всё выведал про меня!). Она вышла из оцепенения хлада, задвигав руками и ногами. Защебетав языком, она засмеялась губами и заиграла глазами и щеками. Из уст её вылетел рой затейливых игрушек. Эти игрушки, одна за другой, преображались в нарядные слова: «О несравненный, о чудо-человек, о звездо-свет!» – лились, лились слова.
        Я всмотрелся в родившийся из хлада образ. Полное подобие человека! Но она играла и правильней и ярче. Да и выглядела она безупречно, без изъянов – и в фигурке и в разрисованном лице.
         «Кто ты, пришедшая меня любить?» – остановил я девушку.
          «Я – Кукла, – чудесным голоском проворковала девушка. – Черты мои расписаны, тело моё шито, а страсть дана, дабы тебя, единственного, обожать».
        Не раздумывая более, она обняла меня, шепча неведомые мне слова. Она готова была разыграть, хоть комедию, хоть драму, увлечь либо в подземное царство, либо в небеса. Но я был в непроницаемом скафандре и чувствовал её отрешённо, далеко. И руки её, пытавшиеся разорвать скафандр, и губы её, запечатлевшие поцелуй в забрало шлема, всё это так и осталось вне меня, не затронуло меня.    
       Умилённая, счастливая, вполне удовлетворённая, она ускакала своей заведённой походкой прочь.
       
      Снова я обнаружил, что нахожусь в конце пустого зала, а меня приглашают далее тихие и загадочные звуки. Будто меня позвали гении мои – их шёпот, ласки, смех.
        Едва я вошёл в зал следующий, как нечто лёгкое, почти призрак, выпорхнуло из полумрака и легло прямо на руки, при этом ловко обняв меня за шею. Черты лица её – полу женщины, полу ребёнка – были чрезвычайно нежны, а тело беспомощно, почти без веса.
        Казалось, она родилась из ничего, была почти ничем. Я откровенно любовался на это воздушное создание, снизошедшее ко мне.
           «Кто ты? И почему ты выбрала именно меня? – Я боялся произносить свои слова. Они могли разрушить такое чудо из лучей».
           «Я – фея, – пропел очень нежный голосок. – Мы невесомы, неземны – и в этом наша очаровательная странность».
            «Что может связывать нас, приземлённых, с подобным волшебством?» –  удивился крайне я.
            «Приземлённых, да, – не говорила, а пела чародейка, – но ты пришёл к нам звёздным, ты оторвался  от Земли».
             «Я безрассуден и смертен, порою просто глуп. Я уязвим и от стихий и от зверей. Я так страдаю от собственных страстей», – мне было грустно признаваться ей в немощах своих.
             «О, если бы ты снял скафандр! – журчал, проникая сквозь шлем её бесподобный голосок. – Он отсекает тебя от хладной чистоты. Мы бы стали тогда беспрецедентной парой».
             И снова я не поверил чарующим словам. Едва прозвучало слово «Нет», как всё стало истинным, весомым. Гримасничающая обезьяна сидела в объятиях моих. Я обомлел – всё это время у меня на руках была пародия на человека. С отвращением я отшвырнул оскорбляющий меня обман. С визгом и воплями моя обезьяна поскакала прочь. На выходе она обернулась, показала жёлтые зубы, и исчезла –  будто и не было её.
         
             А я всё ещё верил, что найду свою любовь на этой планете волшебства. Я не ненавидел и не отрицал, не припадал ни к чьим стопам. Я верил, что где-то меж звёзд, уже случилась история истинная, для меня. Я верил, Хладный Дворец нашёл её, чтобы затем прийти ко мне.
          Мощным потоком воздуха меня выносило в следующий зал. Едва я влетел гигантскими шагами, как множество трепетных рук схватили меня и понесли. Не успел я оглянуться, как оказался на троне, а возносящие пали предо мной.
          Я соизволил им головы поднять. – Они взглянули все разом – и море любви пролилось на меня! Поистине, Дворец этот был беспределен в возможностях своих.
         «Кто вы? – спросил я, ошеломлённый таким количеством обожавших меня тел.
          «Мы просто пришли тебя любить!» – ответил стройный хор.
         Отныне я обладал могуществом во всём. Отныне любые фантазии были в возможностях моих. Отныне я мог любить и не любить, помиловать-казнить.
          Не веря глазам, я оглядел себя. Я был всё тот же бродяга, мечтатель, не любимый никем и никогда.
          «Но почему?! – воскликнул я. – За что меня любить?»
          Эти прозрачные души отвечали откровенно: одни обожали меня за то, что я просто есть, другие,  просто влюбились в мой ослепительный скафандр.
           «Но я не истинный, я – иллюзорный образ, вы ошибаетесь во мне!»
           И опять эти рабыни любви отвечали открыто, без затей: «Это только начало – бескорыстное обожание тебя, а далее идолом назовём, ещё далее – вознесём к богам, – они вздохнули грустно. – Но в конце низвергнем тебя, весело изничтожим тебя, посмеёмся над тобой»..
           Я величественно сошёл с трона. И вдруг побежал со всей силы прочь… И никто не преследовал меня. Однако, в следующем зале одно существо меня подстерегло. Масса из голых томных тел составляли это существо.. Оно  обволакивало, засасывало моё тело. Существо это тянулось ко мне руками, ногами и губами, стараясь  взять что-то от меня. Более отталкивающего явления я во Вселенной не встречал!
          И опять меня спас  непроницаемый скафандр. Я прошёл сквозь рыдания, вопли и объятия, не соприкоснувшись ни с кем, бесстрастный ко всему.

        Снова я был один в таинственном Дворце, и всё ещё ждал свою, идеальную любовь. Тогда появилось тело, заставившее вздрогнуть весь Дворец. Тело это предстало абсолютом,  и пришло разыгрывать неоспоримые истины передо мной. Огромная женщина, человек-гора, заполнила весь объём последующего зала.
         Её обнажённое тело нависло надо мной.
          «Смотри, сколько к тебе пришло бесспорной красоты!» – послышалось мне в раскатах грома.
         Все пропорции в этом прелестном создании были соблюдены. Но она возносилась, как недоступная для меня вершина. С нежностью великанша  взяла меня в ладонь.
          «Тело моё не просто тайна, а много, много тайн. Вон их здесь сколько у меня!»
         Она подносила меня ко всем своим выдающимся частям. На, человече, наслаждайся! Я узнал, что такое сверхженщина, сверхкрасота. Я увидал все тайны, укрытия и тайники. Я имел возможность увидеть всё выпукло, конкретно. Эта вселенская женщина принесласлишком много плотской красоты.
А моя плоть смотрелась слишком убога для такой любви.
          Я по-прежнему во Вселенной не значил ничего. Мне хотелось просто исчезнуть из этой истории – и навсегда. И едва пожелав, я вышел из пространства зала. Тут же исчезла куда-то и женщина-гора.

         Материализовавшись в зале последующем, я очутился на берегу накатывающегося моря. Где-то, в недосягаемой дали, море таяло в воздухе и смешивалось с ним. На моих глазах произошло очередное волшебство: из пришедшей волны родилась женщина и вышла на песок.
          «Кто ты – явление, оборотень, или человек?» – вновь удивился я.
           «Я – русалка, – проворковала, рождённая волной. – Я – повелительница вод».
           Как закономерность морская, она истекала на меня, пытаясь губами своими, найти мои, руками добраться до тела моего. Даже сквозь многие слои скафандра я ощутил смертельный холод от неё. Медленно она запутывала меня длинными мокрыми волосами.
          Я слегка разжал её руки.
         «Какая-то странная ты русалка, – я говорил осторожно ей в лицо, – нет в тебе рыбьего ни в теле, ни в глазах».
         Вдруг чуть слышно она произнесла мне неведомое слово – и я тотчас увидел: реально, это была настоящая русалка. Ударив хвостом о песок, она нырнула в волны, что-то мне крикнула, и мне показалось, я за ней поплыл… Однако, чародейство, возникнув, тут же и прошло –  снова я пребывал на берегу, на прежнем месте и она, в человечьем теле, стояла предо мной.
         «А ещё я умею плавать в небесах. Ты не смотри, что я без крыльев, без хвоста –  я могу быть скользящей змеёй, взъярённой кошкой, магической луной».
         Она произнесла ещё одно заклинающее слово, и я вместе с ней, то извивался, то прыгал, то летел.
         И  снова мы пребывали друг против друга на грани трёх стихий. Всё прервалось на взлёте, ни в какую бездну она не смогла меня увлечь. Я снова мысленно возблагодарил свой скафандр – спасителя и друга.
         Тогда чародейка предложила мне игру иную. Вот она появилась в лёгком платье, с чёлкой, спадающей на лоб. Но я уже знал, что это маска, за ней опасная цирцея. Одно за другим менялись образы и платья. Кого я только перед собой не увидал: и тихую скромницу и девушку-друга и королеву красоты. И всё это я отвергал своим инертным взглядом.
        Тогда она закричала мне: «Сбрось свой проклятый скафандр! Так ты не узнаешь ничего. Стань тем же, чародеем, что и я!» – А я с безразличием смотрел на эту магию, на чудо из чудес.
         «Но я же знаю – это всё твоё – твоё вожделение, твои мечты!» – кричала мне она.
         И едва я разомкнул объятия, как она улетела от меня. Преобразившись в птицу большую, белую, взмахнув крылами, она неистово полетела прочь.  Долго ещё её клич тоскливый исходил из туманной высоты.

         Не было для меня надежды в подаренной Вселенной. Всюду таились иллюзии, подстерегали химеры, а в конце ожидалась пустота.
        Снова я обнаружил себя  в новом зале, где мне предлагался ещё один  фантастичный вариант. В зале этом присутствовал только смех. Должно быть долго гулял по лабиринту Хладного Дворца, пока не нашёл меня, мою историю любви. И был нашей встречи очень рад.
        Я остановился, прислушиваясь – не было никого за этим смехом. Зал был огромен и абсолютно пуст. Был ли здесь кто-нибудь со времён воздвижения Дворца?  Смех был девичий, с сочным тембром, от души.
        Я вообразил этот источник звуков и  бросился навстречу. Я хотел увидеть её, утолиться, очиститься ото всего. Но смех был сам по себе: вне времени, вне тела. Казалось, всё ближе он, сейчас я всё увижу, руками оплету. И опять я попадал  в пустоту, и опять смех летел  издалека.
         Я бросился за невидимкой в погоню нечеловечьими прыжками. Я слышал шлёпанье чьих-то босых ног и улавливал шорох платья – но никак не мог обуздать желанный образ.

        Вдруг всё прекратилось – то ли дыхание пресеклось, то ли жизни той настал конец – я находился в  зале, наполненным вязкой тишиной. Из сумрака ко мне выплывал ещё один тайный образ:  сбитое тело, совершенно открытое лицо.
        Я знал её. Она шла ко мне вопреки, наоборот. Не уходила равнодушно, как когда-то, и не смеялась мне в лицо. Она не употребляла самого мощного оружия, имеющегося у неё: презренно бьющих слов.   Казалось, фигура её не искажена нисколько. Она наивно раскрылась предо мной. Однако тело её, облечённое белой блузкой и чёрной юбкой, было опять закрыто магическим ключом.
        Я сделал шаг – и полетел навстречу ей. А она, воспарив в ответ, вдруг сняла лицо своё и протянула его в дар. Что же я видел?  Лицо отдельно, на вынос, а тело вскрытое, без защиты, без прикрас.
         Я рухнул вниз. А она, не понимая, что упорхнула магия, снимала ногу, протягивая её мне,  завёртывала кожу, демонстрируя безупречно действующий организм, вскрывала руками полость тела, дабы я рассмотрел подоплёку её несомненной красоты. Вот, распавшись на множество фрагментов, исчез желанный образ, и я опять был один, сам для себя, теперь мне не о ком было и мечтать. Вот образ воссоединился, и пришёл в исходное. Она выходила опять беспечной, желанной для меня. Она была доказуема и вещественна, как я.
       Я увидел  как надо, истинно. Время наше не замедлялось, не порхали амуры и не раздался гром с небес. Рутинно она перешла свою черту. Передо мной был сфинкс с её лицом, но телом неведомым, звериным. Цвет потаённой прежде кожи  был неестественен, не для неё.
        О естество, о извращение, о уродство из уродств! Она засмеялась загадочно, лукаво. Она ловила мои убегавшие глаза.
        «Ты должен коснуться меня здесь, здесь и там. Ты должен ласкать меня руками, глазами, языком. Ты должен быть мной, а я тобой. И тогда мы закричим на весь мир и зарыдаем.
        С ужасом я чувствовал, как нарастает давление внутри тела моего. Оно попало в игру чересчур откровенную, вдвоём. Слишком далеко в лабиринт завела меня очередная чародейка.
          «Всё готово. Вот я, вот ты, – она тянула руки мне навстречу. – Вот моя униженная поза, вот твоя – зачёркивающая всю меня. Снимай же свой скафандр!»
         И стоило мне сказать «Нет», как начался распад её тела на фрагменты, части, пыль. Вот останки, сохраняя контуры тела, взвились под порывом налетевшего ветра и бесшумно уплыли за черту.

        Отныне я был в состоянии полуслова, полусна – не мог ни мыслить истинно, ни человечески любить. Я увидел, что оказался в Зале Звёздном. Возможно, все звезды Вселенной вместились в этот кубический объём. Вселенная зашепталась со мной наедине. Мне предлагалось много таинств, прежде скрытых от людей. На моих глазах звёзды вспыхивали и завихрялись. Появились лицо, глаза, фигура – всё из звёзд. И опять это была женщина! Удивительно, как звёзды могли так искусно  изваять.
        Плоть моя так же рассыпалась на звёзды и заняла весь пространственный объём. Мы протянули друг другу руки.  Наши звёзды столкнулись, смешались, завихрились. Мы объяли друг друга: вот поглотилась бездна бездной, вот чёрные монстры вышли из звёздных облаков, вот мы неслись всё быстрее, боясь друг друга утерять.
        В этих битвах звёзд, в этих гигантских прыжках с одного конца мира на другой, в этой бешеной погоне за светом, я превратился в диковинного зверя. Я нападал, поглощал, насыщался без конца. Серебристые облака разлетались прочь от моих циклопических прыжков. Ничто не могло устоять от бешеного движения по прямой. Скорость моя всё возрастала. Я отрывался от всех условностей, констант. Стремясь в движениях  к пределу света, я становился безмерней и сильней. Я стал настолько огромен и могущ, что Вселенная была со мной сопоставима.
         И я догнал – её убил. Где были звёзды её, а где мои? Исчез вопрос, иссякло движение, Вселенная вновь очистилась безмолвием и пустотой. Звёзды ушли своим путём, а я стоял в той же позе, пребывал в том же теле, что и мгновение назад.

        И прилетела весёлая птичка, позвала. Облетев вокруг моей улыбающийся головы, со звонкой трелью, она помчалась в следующий зал. Эта смешная птичка увлекала меня в историю свою.
        Я помчался ей вслед: вот зал следующий, вот птица ушла куда-то вверх. Я оттолкнулся и, замахав руками, помчался вслед за ней. Там, высоко, я увидел нечто знакомое, из детства: остров, плавающий в небесах, живущий в облаках. Домчавшись до острова моего, птичка исчезла и  стала весёлым ветерком, а тот превратился в чистый смех. И всё это собралось в какую-то девчонку, смеющуюся надо мной.
        Невиданное благоухание шло как от тела, так и от образа её. Губы, нос, щёки, волосы, лёгкий сарафан – всё принимало участие в театре смеха. Но она не играла – она любопытствовала насчёт любви.
         Она протянула мне стакан воды. Она смеялась и говорила не шутя: «На, выпей. Это тебе подношение Дворца. Из его сокровенных родников».
         Я принял в  руки стакан и впервые открыл забрало шлема. Стакан был запотевший, а вода на вкус просто чиста и холодна.
         «Разве только богини способны такие напитки подносить?№ – я сказал свои первые слова.
        Девчонка вновь рассмеялась от души. «Посмотри-ка в окно. Что ты видишь? Пустыня, знойный день, а ты в оазисе, в конце бесподобного пути. – Она вздохнула откровенно. – А я… я действительно богиня, действительно ждущая тебя».
        Я уже рисовал картины, строил истории из слов. Я был бывалый бродяга, отчаянный космопроходец, изведавший многое на своём веку. И этот образ я был готов самому себе преподнести.
        Я снял скафандр – я открывал себя, обезоруживая сам себя. И стал ей рассказывать сказы про себя. О, с каким восхищением она  слушала меня. О чёрных монстрах и лопнувших гигантах, о безднах без края и без дна, о сверхразуме, где-то таящимся в глубинах. И везде, в каждой комедии и драме, я был главным героем. Вот что я изумлённой девчонке преподнёс.
         Но великолепнее всех – драматичнее и смешнее – была история Хладного Дворца. А она видела лишь обожаемого фантазёра и лжеца.
         Она смеялась от восторга: Признайся, ты это всё придумал сам?! Но если и не придумал – расскажи».
         Она открывала себя магическим ключом. Но тайну той магии мне было не постичь. Я видел, как из её воздушного платья вылетают лёгкие птички, выползают юркие змейки, важно выпрыгивают пушистые коты.
         Она не знала, что делать ей со мной, а я, что делать с ней, да мы и не желали знать. Когда-то давно мы слыхали про любовь, но далеко, за звёзды ушли от этого явления Вселенной.
       Вдруг в сознании моём раздался голос Хладного Дворца: «Скажи, что ты делаешь, зачем?»
       «Я явился на свой желанный пир. Все светлые боги любуются на этот блистательный исход», – ответил я мысленно Дворцу.
        Мы упали друг перед другом на колени. Это была наивная поза, не людей. Наши губы соприкоснулись. Будто это первоначальное касание в мирах.
         Издалека донеслись слова Дворца: «Но где наваждение, где ваш феерический улёт? Смотри-ка, вы остаётесь на земле. Любопытство и страх – более вас  не пленило ничего».
         «Да, но богиня позволила себя поцеловать», – отвечал я волшебному дворцу.
         Её одежда тоже была живой. Она умела летать, дразнить и убегать. Всё это было частью сути той, которую, я готов был обожать.
        Наконец я самую древнюю тайну разгадал. Некто отважный подглядывал за мной.
        Она стала маленькой, самой маленькой из девчонок-недотрог. Я осторожно взял в руки её игрушечное тело. Я боялся, дыхну – и она, как снежинка улетит.
        Мне так хотелось иметь её в своём царстве, ей повелевать. А она вдруг взмахнула крылышками, невидимыми до сих пор, и как дюймовочка, улетела прочь.
        И тут же вернулась, но лицо её стало незнакомо. Тело её, однако, всё знало про меня. Тогда губы мои захотели выпить её кровь.
        Вдруг она вся рассыпалась, перемешалась. Вновь я не знал, кто это – богиня, человек?
        Однако Незнакомка сия меня подстерегла: вот они, по отдельности части тела и души. Попробуй их в целое собрать. Но я не знал языка разлетевшихся частей, не знал о чём и как мне с ними говорить.
        Лёжа, обнявшись, мы увидели расчудесную картину: как ожили и встали на ноги мой скафандр и её сарафан. Как началась про нас игра. Как закружились они в танго-вальсе и поплыли от нас куда-то прочь. Не желали более знать про нас и видеть больше нас. Мы же отстали от этого танца навсегда.
         Я подстерёг и бросился. Как делали это все твари Вселенной до сих пор.
         «Смотри, – продолжал открывать свои истины Дворец, – как странно и вычурно ведут себя тела, лишившись запрета от одежд. У них, оказывается, есть своя неведомая жизнь. Порхают руки, ноги. Вам эту картину увидеть – не понять».
        Я своему Дворцу не отвечал. Кто-то нас мог услышать и прийти. Где-то уже выходили тёмные звери, слышен был их сладострастный рык.
        Как человеку, мне некуда было больше восходить.
        Вселенная неслась куда-то, а необузданные боги нам хохотали из-за звёзд.
        Мир родился. Я его только что открыл.
        «Есть Тайный Знак, – вещал меж тем Дворец, – он открывает вас, людей. Есть Слово – но вы не услышите его. Есть ещё звуки: Плач и Смех. И если всё это воссоединить, то выйдет Человек».
        Разве это была плоть?  Она просто растаяла в моих руках. Я себя ощущал: истинно, более огромного зверя во Вселенной не сыскать. А она кричала: «Да, да, да!»
        Я взорвал Вселенную. Я ворвался в опустошённый мир. Я хотел всем об этом рассказать.
        «Не этот ли из молодых богов?!»– кто-то воскликнул из-за звёзд.
        Она умерла, я видел это. Но и я умер вместе с ней.
        Я спросил у своего неподкупного истца: «Всё это свыше, от богов? Значит навечно, навсегда?»
        «Боги преподнесли тебе великие дары, – отвечал хладнокровно мне Дворец. – А далее… всё зависит, сколько божественного в тебе и сколько подлого в тебе. Сколько грязи ты утаишь, а сколько прочь исторгнешь из себя».
        Я описал вокруг черту. Отныне Акт Творения был неприкосновенен для иных.
        Взявшись за руки, мы вошли в поток времён. Мы стали единым телом, но не нашли для него высоких, звёздных слов.
        Мы провели вторую черту вокруг себя, вписав в неё Дворец. И назвали его Корабль для Двоих. В своём плавании мы встречали искателей-бродяг, либо существ таких же влюблённых, восхищённых.
        Мы описали третий круг вокруг. В него вошли Планета и звёзды, встречаемые нами. Эти светила были для нас, а мы для них.
       Защитившись от разума, и от его идей, мы хотели жить долго и умереть в единый миг.