Искупление 21. Вы заразны, Глебов

http://www.proza.ru/2015/09/08/2090

Глебов помолчал, потом медленно заговорил:

– Никогда раньше не думал о Боге, о душе, о грехе, об искуплении… А в последнее время вдруг стали такие мысли приходить. И я подумал – может быть, вы появились в моей жизни и наказываете за мои прежние грехи, вы – моё искупление?

– А за какие грехи вы мне в наказание даны?
– Я не в наказание.
– Да уж! Вы – в качестве подарка судьбы! Всё это не по адресу, Глебов, я вам грехи отпускать не собираюсь.

– Погодите! – Нетерпеливый жест остановил Киру. – Меня очень мало заботило, что обо мне думают другие. Я знал, что умею нравиться, мной восхищались, искали знакомства – стоимость всего этого я хорошо представлял, потому и не ценил особо. Одновременно кто-то считал, что я негодяй и подлец, хотя в глаза не говорили, но и это меня мало трогало. И вдруг появились вы… – Глебов помолчал. – И оказалось, мне очень важно, что вы обо мне думаете. Но прежде я сам сделал то, из-за чего выгляжу в ваших глазах самой последней дрянью. Я до сих пор вижу, как вы очень чётко выговариваете своё «Ненавижу!» Я не понял тогда, что с этого мгновения перестал существовать для вас, как нормальный человек. Каждое ваше слово ко мне, как пощёчина подонку. Всё время, что прошло с того дня, я живу только вами. Было очень мало дней, которые я прожил, не видя вас.

Кира вскинула удивлённо глаза.

– Я приезжал к вашим окнам и ждал, что вы подойдёте к окну, или хоть силуэт ваш на шторе увидеть. Как на паперть… Это я, который прежде сам своё внимание, как милостыню бросал. Сколько раз я говорил себе: идиот, из-за юбки у тебя едет крыша! Я злился и запрещал себе искать вас. И какое-то время мне даже казалось – ну, вот и всё. Мне удавалось уйти с головой в работу, в загул ли – всё равно – я уверял себя, что теперь у меня всё нормально… Хватало этого ненадолго. Приходило мгновение, и я понимал: «Господи, что же я душу свою насилую?! Ведь не надо мне этого ничего! Здесь, в этом городе есть женщина, которая для меня ВСЁ. Так почему я должен отказаться от единственной радости, которая у меня есть – видеть её?» Я всё бросал, и мчался к вам, и понимал, что лгал себе, и что никуда уже не смогу от вас уйти. Я люблю вас, как любит человек никогда и никого до сих пор не любивший. Потому что любить – это верить, а я никогда не верил ни одной из женщин. Потому, что для этого надо уважать человека. Как минимум. Но оказывается, можно обожать. И обожествлять. Я не подонок, Кира, – он не нашёл в её глазах того, что пытался найти, и губы тронула его странная улыбка-усмешка. – Вот и всё. Других слов я не нашёл. А этих, выходит, мало. Я помню ваше условие. Не бойтесь, я его выполню. Только… – он поморщился, – не примите это за барский жест… время сейчас трудное… Если вам вдруг плохо будет, так, что край уже, если помощь понадобится…

Он подошёл к стене, вынул авторучку и прямо на обоях написал адрес и номер телефона.

– Так вы не выбросите. Ведь обои рвать не станете?
Звонок запел длинно и требовательно.

В прихожей зазвенели возбуждённые голоса: «Вы посмотрите, она и вправду дома! С Новым годом, Кирюш! Можно, чмокну, пока Серёжки нет? Представляешь, не дал мне выпить ни капли, спорил, что ты непременно прилетишь! Вы с ним что, договорились? А телефон чего отключила, мы дозвониться не могли! Эй, всё, отстань со своими жалобами! Одевайся, Кир, поехали, тебя ждут все».

– Ребята, – Виталий услышал растерянность в голосе Киры, – не обижайтесь, я не поеду, – устала до смерти…
– Да ты что?! Спать собираешься? Вот глупости! Быстренько собирайся!
– Серёж, ты слышал? Она ехать не хочет!

– Почему? – появился новый голос.
– Устала, говорит.
– Там вздремнёшь, Кир.
– Серёжа…
– Э-э, бросьте вы разговоры! – вклинился кто-то хмельной и нетерпеливый. – Поехали! И выспишься там, и повеселиться успеешь – ночь длинная.

– А хочешь, я тоже останусь? Отпразднуем вдвоём.
– Да послушай ты меня!
– Что-то случилось?
– Я не одна.

Шаги. Он остановился в дверном проёме. Постоял. Неловко повернулся. Хлопнула входная дверь.
– Кир, ты извини… – услышал Виталий.
Помедлив, он вышел в прихожую. Кира стояла, закрыв лицо рукой, обернулась, глаза полоснули как две бритвы.

– Вы заразны, Глебов. Я стала такой же дрянью, – голос был слишком ровным, но губы вздрагивали, и Виталий видел, что только его присутствие не позволяет Кире расплакаться.
– Кира… – шагнул он к ней.
– Убирайтесь! – в ярости выкрикнула она.

Секунду помедлив, Глебов быстро вышел. Лифт был внизу, и Виталий, перепрыгивая через ступеньки, побежал по лестнице. Когда он выбежал из подъезда, белый Москвич выезжал со двора. Глебов свистнул, и машина притормозила. Он открыл дверцу, отыскал в полутьме Сергея.

– Выйди, – отошёл в сторону.
Когда тот не спеша подошёл, Виталий сказал:
– Вернись.
Сергей тяжело посмотрел на него.

– Кулаки чешутся? – усмехнулся Глебов.
– Пошёл ты… – на скулах вспухли желваки. – Сволочь же ты… Что тебе от неё надо?
– Я обязан тебе доложиться? Сволочные у меня намерения, неужто не ясно.
– Послушай, если ты её хоть пальцем тронешь… – стиснул Сергей в кулаке свитер Глебова.

– Для трёпа знаешь где меня искать. А сейчас иди к ней и будь мужиком, не лезь с вопросами. Кира ни перед кем не виновата. Меня она в гости не звала.

http://www.proza.ru/2015/09/09/1185