Месяц Месяцович

1.Месяца Месяцович - мужчина или женщина?

 Во-первых, - ... ..., - вы мужчина или женщина? ... ... - Какая разница, товарищ? - спросил он горделиво. / М.А. Булгаков "Собачье сердце".

      

   У многих - если задумаются - вызывает недоумение образ Месяца Месяцовича. Отчего персонаж с мужским именем и отчеством вдруг - мать?! К тому же, в сказке он предстаёт то в мужском, то в женском роде:

Месяц с радости заплакал;

Месяц вскрикнул;

Месяц ясный говорит;

Молвил Месяц Месяцович.

И в то же время:

В тёмном облаке ходила,
Всё грустила и грустила,
Трое суток не спала,
Крошки хлеба не брала, -

говорит о себе эта странная мать.

Что такое? Почему в образе с явной мужской доминантой, с именем и отчеством в мужском роде,
вдруг воплотилась мать Царь-Девицы, а не отец, что было бы логично, понятно, правильно, естественно, так, как надо; et cetera...
Видимо, это сделано автором нарочно: чтобы нас зацепила эта странность, и мы захотели с ней разобраться.

Итак, Царь-девица говорит:

Месяц - мать мне.

А до этого рассказчик в царской кухне сообщил:

Дочь, вишь, Месяцу родная.

И тогда ещё  мы думали, что Месяц - это отец. А потом царевна сказала: "мать". Что за странные метаморфозы? Отчего этот персонаж - "то мужчина, то женщина"? Но больше в нём - кажется - мужчины, - хоть и произносит он (она):

Мать твоя всегда с тобой...

Как мужчина может быть матерью (если он не Арнольд Шварценеггер, в каком-то американском фильме)?
Есть ли такое в каких-либо ещё сказках и мифах? Обратимся к славянской мифологии. Нет,  - во всяком случае, - я не нашла. Все персонажи однозначны - либо отец, либо мать. А в западной мифологии? В греко-римской? Поискала... А что, собственно, искать?
  Что искать, если, - вот, пожалуйста, -  верховный бог Олимпа Юпитер-Зевс и главная богиня Афина-Минерва состояли в таком именно родстве: папа был дочке мамой. Как известно, Громовержец был женат на титаниде Метиде (первым браком), и она должна была родить ему сына, который превзойдёт отца. Юпитеру такой сын не  был нужен, и он тихонько проглотил возлюбленную. Ребёнок всё же родился, но это была дочь, - правда, очень мужественная и воинственная, и родилась она сразу в полном вооружении - через голову папы-мамы Зевса. Афина так и звала его - "мамой". Этому есть "документальные" подтверждения древнегреческих авторов... А что девушке прикажете делать? Конечно, Зевс ей - мама. Во-первых, поскольку родил. Во-вторых, мать-Метида ведь так и пребывала, так и жила в нём, проглоченная. Так что, обращаясь к отцу, Паллада обращалась одновременно и к матери. Вот уж действительно - "едина плоть"; итак,  - здравствуй, дорогая матушка!
   Резюме: Зевс и Афина были в западной мифологии мамой и дочкой... Значит, они и скрываются за образами наших Месяца Месяцовича и Царь-девицы.

    Но - зачем это понадобилось автору? Отсылка эта к Зевсу? Зачем Зевс в русской сказке, - что, нельзя было Перуном каким-нибудь обойтись? Нельзя. Перуна в русской истории не было, а Зевс-Юпитер - был. Так называли Петра Великого после Полтавской победы. Традицию эту начал, как говорят, Феофан Прокопович, среди других сравнений, сравнивший царя с главным громовержцем всех времён и народов. И не случайно потом Пушкин напишет в своей "Полтаве":

Он весь как божия гроза...

Кроме того, Пушкин писал в "Медном всаднике":

Стоял Он, дум великих полн...

Во-первых, написанное с заглавной буквы "Он" - это признание за Петром статуса бога. Во-вторых, думы-мысли были в нём, внутри него, как проглоченная Метида, - и благодаря им родились и Новая столица, и вообще Новая Россия. Сходство с Зевсом полное.

   Итак, мы потянули за одну ниточку клубка-лубка "Конёк-Горбунок", - попытались разгадать, что за персонаж Месяц Месяцович, - и клубочек привёл нас к Великому Петру. Одна эта разгадка уже указывает нам на авторство А.С. Пушкина, потому что - к чему бы П.П.Ершову строить столь сложные аллегории?

    2. Почему Иванушка "Петрович", и кто его отец?
               
 Да кто его отец ?..
                /  Я.Б.  Княжнин "Чудаки".



   Можно постараться и далее  распутать этот клубок, разрешить ещё полнее эту загадку. Только в сцене с Месяцем Месяцовичем мы узнаём отчество Ивана-дурака:

Здравствуй, Месяц Месяцович!
Я - Иванушка Петрович, -

сходу сообщает Месяцу наш стремянной. Нигде до этого об отчестве Ивана не было речи, и имени старика-отца автор нам не сообщает. Можно ли здесь подумать, что Петром зовут именно старика, что жил "против неба на земле"? Ну да, а как же ещё прикажете думать, если он - его сын? С другой стороны, не всегда сын носит отчество родившего его отца. Вот был, например, мальчик Ибрагим, и отец у него был какой-то арапский султан, имени которого мы не помним. А мальчика этого все знают под именем "Ибрагим Петрович", - поскольку сам Великий Пётр усыновил его и крестил под своим именем. Не может ли и здесь, в нашей сказке, быть чего-то подобного? Ведь Иванушка-то наш проговаривается, называя Месяца Месяцовича "отцом":

А не то меня, отец,
Посадить грозился на кол...

Этот "кол", -  он сразу о многом мог напомнить  нашему Петру-Месяцу. О том, например, как у него на глазах, - у десятилетнего мальчишки, - стрельцы подняли на кол друга его отца, советника, учителя, родственника по жене его матери, Артамона Сергеевича Матвеева... И - кстати - нашего царя-самодура всюду сопровождают именно стрельцы.

Так что: старик-отец - своим чередом, - но сын по духу Иван наш - Петру Великому, - именно поэтому он "Петрович".


3. Чьи тридцать кораблей проглотил Кит?

                "Тридцать с ними судов принеслися, красивые, строем..." /Гомер "Илиада".



   И страдающая Чудо-Юдо-Рыба-Кит оказывается напрямую связанной с Месяцем Месяцовичем. Он - Кит - несёт мученье за то, что

Проглотил среди морей
Три десятка кораблей.

Выходит, это - корабли Месяца Месяцовича, то есть, Зевса, то есть, Петра Первого? А Кит взял и проглотил их! На каком таком основании? И на каком основании Месяц-Пётр наказал его? Но не Пётр ли сказал: "кораблям на Руси быть!"? Не он ли создал Балтийский флот? А что ныне - то есть, тогда, когда писался "Конёк-Горбунок" - этот флот?
Вот - отрывочек из пушкинского Дневника - о нём:

30 нояб. [1833]. Вчера бал у Бутурлина (Жомини). — Любопытный разговор с Блайем: зачем у вас флот в Балтийском море? для безопасности П.<етер>б.<урга>? но он защищен Кронштатом. Игрушка! —
Долго ли вам распространяться? (мы смотрели карту постепенного распространения России, составленную Бут.<урлиным>). Ваше место
Азия; там совершите вы достойный подвиг сивилизации.... etc.

Пётр жизнь положил на создание Балтийского флота, и вот - "прошло сто лет" - и он  - игрушка! А то, что тридцать кораблей - это флот Петра, так об этом поётся в народной песне - канте,- как тогда говорили - по латыни, "Пётр Первый на корабле":

Как плывут тут выплывают
Тридцать кораблей...

Я думаю, корабли эти связаны с Былиной о Садко, поскольку он был новгородцем древним, ездящим по морю и торгующим с зарубежьем, и у него-то и было тридцать кораблей. (Изначально же, - возможно, - эти корабли идут от Гомера, из "Илиады", где в перечне кораблей - среди прочих - несколько раз проплывают "тридцать, красивые, строем..."). Современники свидетельствовали, что Николай I флотом Балтийским не занимался, он использовал его лишь для церемоний. Но речь здесь, конечно, не только о флоте, - а шире, - о духовной жизни России. Духовная жизнь связана со Словом, вдохновлённым самим Богом. Кораблики духа бегут себе в волнах на раздутых парусах. А Николай Первый сразу - как пришёл к власти - создал собственную Канцелярию, которой была подчинена и Типография, - поскольку всё печатавшееся проходило - так или иначе - через царя. КиТ - это, возможно, и Канцелярия и Типография, - основа Державы Николая Павлыча. Всё должно течь в этой жизни По Божьему веленью. Пётр Великий - при всей его кажущейся нам, размягчённым в цивилизации, жёсткости, а порой жестокости, всей душой хотел одного - следовать Воле Бога - а не собственной своей воле. Первый корабль, спущенный им на воду, назывался "Божье предопределение" -"Гото Предестинация». Николай же Павлович был "рыцарем самодержавия", как романтично его называют с лёгкой руки Маркиза де Кюстина. Но Пушкин писал "государь не рыцарь" и "воистину мудрено быть самодержавным", - то есть, мудрено самому править державой - без помощи Бога.

Таким образом, что у нас получается? То, что Месяц - мать в мужском облике, приводит нас к мысли о Зевсе. Зевс в России - Пётр Великий. Отчество Ивана -"Петрович" - приводит нас опять к мысли о Петре Алексеевиче. И тридцать кораблей, заглоченных Китом, - то есть, заключённых во чреве Кита без всякого божьего на то указания, - снова приводят к Петру и его тридцати кораблям.

 4. Пётр Великий и Макары.
               
   "На Макарийских островах,
 Куда не смотрят наши страны,..
/К. Бальмонт "Райские птицы".



    А если вернуться к началу III-й части "Конька-Горбунка", то мы увидим присказку к ней: "Доселева Макар огороды копал, А нынече Макар в воеводы попал". Почему автор избрал  в качестве присказки именно эту русскую поговорку, которую он уже приводил в конце Первой части, но несколько иначе, не упоминая имя Макар: "То есть, я из огорода стану царский воевода". И опять огороды, и опять - воевода, - только теперь Иван сам себя назвал Макаром. В чём разница? Тогда дурак был взят в начальники царской конюшни, теперь из стремянного станет царём. Но для чего называть себя при этом Макаром? Просто так? Если бы автором сказки был П.П. Ершов, - может, и не стоило бы ломать над этим голову... Но по всему выходит, что автор её - всё-таки Пушкин. Ну не стал бы Ершов заводить такую интеллектуальную игру с женско-мужеским обликом Месяца Месяцовича, не стал бы писать про его тридцать кораблей; да и зачем вообще ему-то вводить в сказку Петра Первого? Это Пушкин был Петру преемник, наследник духовный, крёстный правнук... Это Пушкин им занимался и всё про него знал. Это Пушкина волновала история России, и он считал себя её "володетелем": "история страны принадлежит поэту". И вот к Третьей части сказки - в которой и появляется Месяц Месяцович - Пётр Великий, - такая присказка:"Доселева Макар огороды копал, А нынече Макар в воеводы попал". И сразу эта присказка ориентирует нас на Петра - поскольку есть легенда, что и распространению имени "Макар" на Руси способствовал Пётр Первый. "Макар - прозвище рязанцев, особ. кадомцев, будто по словам Петра I, встретившего там трех Макаров сряду, и сказавшего шутя: будьте ж вы все Макары!"  / Толковый словарь В.И. Даля.

5. Десять конюхов седых...
               
 Для воинских "забав" царевича вначале были приставлены 10 конюхов. /Реферат "Эпоха Петровских преобразований". /Интернет.




   А ещё на Петра Первого указывают "десять конюхов седых, все в нашивках золотых", которые сначала взяли под уздцы Ивановых коней. Это к юному Петру были приставлены поначалу десять конюхов, которые сопровождали его в его играх и забавах. Золотые нашивки для них ввёл отец Петра Алексей Михайлович - по польской моде. Буйные кони вырвались от этих конюхов и убежали вновь к Ивану, - благодаря чему он и приглашён был на работу в царский дворец:

То есть, я из огорода
Стану царский воевода.
Чудно дело!

Теперь, когда наш Иван готовится стать Макаром, - "Доселева Макар огороды копал, А нынече Макар в воеводы попал", - эти конюхи превратились в "десять осетров".  И десять осетров без звука поднимают сундучок во сто пудов. Потому что - я уже писала в других работах, - кони Ивана - это созданные Пушкиным, принципиально новые в России Поэзия и Проза. Пока он был жив, - конечно, лучше него никто не мог с этими конями управиться. Но они были столь хороши - и столь непредсказуемы - что только под царским присмотром и могли существовать. Теперь же - когда поэт описывает в общем-то уже посмертную для себя ситуацию, - в сундучке ведь - его произведения, не иначе, - поднять эту махину могут только благородные истинные дворяне, - а никакие не селедки из окружения современного царя. Селёдки будут его творения засаливать своей волокитой,  скудостью духа и мысли; осетры же всегда предпочтут первую свежесть вдохновения. Итак, сказала я, Иван наш - того, умирать собрался... Стать Макаром - воеводой - это ведь и значит: умереть. Макар - он блаженный. Дурак - тоже блаженный. Но дурак-блаженный может существовать на земле - пока дадут... А когда уже не дают - пора, значит, перемещаться на небо, в шутовском полосатом кафтане камер-юнкера... А там, на небе, - там царь-гигант, который, - как гениально поняла Марина Цветаева, - мог бы сказать ему:

Такой же ты камерный юнкер,
Как я - машкерадный король!

И ему можно поклониться, как умеешь. И он - в обход так называемого законного царя - отдаст тебе, Макару новоявленному, свою дочь-Россию. Макарийские острова - Острова Блаженных. Чтобы стать Макаром-воеводой, надо отойти в жизнь вечную. Только тогда тебя признают царём, царём духовным, царём царства Истины...

6. И почему он - Месяц Месяцович?

                " Ох ты, батюшка светел месяц!" /"Плач по Ивану Грозному" и "Плач по Петру Первому".


    Да, так почему же Пётр Алексеевич в сказке - как я говорю - назван Месяцем Месяцовичем? Потому - думаю, - во первых, что это - сказка, и она требует красоты и образности. Вот Н.М. Языков так же писал сказку - драматическую - "Жар-птица", - и у него Пётр просто не назван никак: "Был царь, великий беспримерно...", и т.д. Но в языковской сказке и нет - на мой взгляд, ни красоты, ни образности.(Потому что она - всего лишь злобная пародия на "Конька-Горбунка", - об этом я пишу в отдельной работе). Месяц Месяцович - это ведь как NN, только - опять же - красивее и сказочнее. Ну а во-вторых, по-моему, назвать царя Месяцем вполне естественно, поскольку он так же, как месяц на небе, имеет свои жизненные фазы, и так же умирает. А потом появляется новый месяц,- то есть, простите, царь. В-третьих, есть в русской народной поэзии два схожих надгробных "Плача", первый из которых относится к Ивану Грозному, второй - к Петру Первому: "Ох, ты батюшка светел месяц, Что ты светишь не по-старому, не по-старому, не по-прежнему..." Народ так же чувствовал связь царя и месяца... Кроме того, народ, выходит, понимал  и величие этих двух государей - первого русского царя и первого императора России, - раз только их двоих почтил такими плачами. Один начал дело укрепления величия России, другой - продолжил. Это дело надо было передать кому-то третьему. "Отдать всё..." Пётр тогда огляделся, и никого не нашёл, и умер... А в "Коньке-Горбунке", в первой редакции, Месяц Месяцович сходу радуется Ивану-дураку, что это им увезена дочка: "Всё бери, что только есть!" - сразу говорит он ему. Всё бери, володей моей державой, духовный гигант и властитель! Вот такая, получается, сказка. Вот и думайте: мог ли Пушкин сказку с таким содержанием, с таким подтекстом, издать под своим именем, с высочайшего разрешения Е.И.В. Николая Палкина, - простите, оговорилась, Павловича?...

    Так же сравнение царя с месяцем есть в начатой и не доработанной пьесе Г.Р. Державина "Счастливый горбун":

Как полный месяц среди звёзд
На голубом небес пространстве
Обширность освещает мест:
Царь — добрый человек в убранстве;
Так здесь среди бояр сидит,
Всех гонит мрак, решит всех прю.
О, слава доброму царю!

Видите? Это - в русской литературной традиции: соединять царя и месяца. Впрочем, не только в русской. Есть статья Глеба Успенского об отчествах, в которой имеется главка "Здравствуй, Месяц Месяцович!", где Успенский пишет, что по-польски слова "месяц" и "князь" звучат одинаково.*

                7. И снова про Зевса (Юпитера) и Его дочь.
               
                "Се Бог, се Бог был твой, Россия!"
                М.В. Ломоносов
            
   А римский бог Юпитер изначально был связан с Луной, и даже звали его "Лютеций" - "светящийся" - от "люкс" - "свет", - от этого же слова - "люкс" - "свет" - произошло и название "Луна". И это, конечно, не случайно. Римляне, как известно, наследовали богов Эллады. А в Элладе был миф о Зевсе, который луну, собственно, и создал. Миф этот приписывают как автору самому Орфею. Луна звалась "Селеной" и была пристанищем мёртвых душ. Пифагор именовал Луну «небесной землей». "Здесь земля-то голубая, а уж светлая какая!" - восхищается наш Иван. Обращённая к небу сторона Луны (невидимая нам) называлась Елисейскими полями, - то есть, - Раем. Там владычествовала Персефона-Кора, - у римлян - Прозерпина. Она так же, как Афина - дочь Зевса, - но для неё он, правда, только папа. (Мама - Деметра). Но вообще в мифологии этот ряд богинь объединяется и даже взаимозаменяется - Афина-Афродита-Прозерпина. Все они в христианстве вошли в образ Девы Марии. Дева Мария - Покровительница небесная России. Можно сказать, Она - образ Души России. И Она - Покровительница морей; морей, путь по которым для России проложил Великий Пётр.

                8. "Ключи, ключи мои!"

                А.С. Пушкин

   И напоследок  - про те "ключи", которые оставлены в загадочной пьесе автора - будто бы - П.П. Ершова, -  под названием "Суворов и Станционный смотритель". Ключи в ней - пушкинские, - и сама пьеса, похоже, так же написана Пушкиным. Это (то, что эта пьеса, вернее, драматический анекдот, - Пушкина) открыл пушкинист-любитель Сергей Ефимович Шубин (его страница есть на Прозе). Вот такие в этой пьесе произносятся речи.

Суворов . Да ведь я сам  Суворов .
Смотритель . Ты? Ты -  Суворов ? ( Хохочет). Да если ты  Суворов , так я уже сам Пётр Великий.

Поскольку это и есть - Суворов ( который приехал инкогнито), значит, смотритель и правда - Пётр Великий? По логике выходит так.

А чуть ниже он (смотритель) говорит:

Смотритель . А ты и развесил уши! Ну, разве я не могу сказать так же: " Моё царство на Луне стоит"?

И опять это выходит так, поскольку сам Суворов это и есть, и командует он Фанагорийским полком, о котором идёт речь. Значит, смотритель, именующий себя "капитаном",  - Пётр Великий, и царство его стоит на Луне. Хотя на деле - конечно, - это не так, но по логике - получается - так. "Сам ты умный человек", - повторена при этом два раза фраза из "Конька-Горбунка". А если умный, - то, мол, догадайся: кто это - Пётр Великий, чьё царство стоит на Луне? И выходит, что это - наш Месяц Месяцович!

9. И ещё о том, чьё царство стоит на Луне.

И - совсем напоследок, - про аналогичную ситуацию в произведении английского писателя семнадцатого века Фрэнсиса Годвина "Человек на Луне" (1638). Там герой попадает на Луну очень красиво - на упряжке выдрессированных специально лебедей. "Мои птицы, совсем как лошади, закусившие удила, понесли во весь опор, рассекая воздух с невероятной скоростью", - пишет Годвин.(А Иван наш - как помните - так же нёсся на коньке-горбунке). Героя Годвина на Луне тоже встречает человек,- которого автор величает "князем". Мало того, его зовут "Пилонас", что в переводе означает: "Первый". В то, что Пушкин мог не прочесть эту вещицу я не верю, - хотя она нигде у него и не указана.