Женщина

Егорова Людмила Николаевна - http://www.proza.ru/avtor/legora
               

   Каждый раз, ложась спать, Она со страхом и  одновременно  надеждой думала о том, что эта ночь последняя. Но наступал рассвет, Она открывала глаза и опять видела низкий потолок, цветастый полог, отделяющий ее темный угол от общей комнаты, слышала спешные шаги невестки, готовящей скотине, и не знала – радоваться или огорчаться еще одному, посланному ей свыше дню.

   Она устала жить. За плечами такой долгий путь, и там мало светлого… На беду или на утешение Ее, почти столетнюю, не покидала память. Она осталась цепкой, незамутненной, и Женщина проводила бесконечно длинные дни и ночи, погрузившись в воспоминания. Она вспоминала жизнь как свершившийся факт – спокойно, без размышлений, будто перелистывала старый журнал, десятки раз виденный и читанный. Он не волнует.

   Начало века. Деревня. Большая крестьянская семья. Труд, чтобы выжить. Прокатилась по стране революция, за ней коллективизация. Отдали в общий котел что нажили, и опять труд, чтобы выжить…

   Днем, если могла, Женщина выходила к калитке и часами стояла, привалившись к столбику забора, разглядывая проходивших мимо, пытаясь узнать кого-нибудь. Но мимо шли все больше люди молодые, незнакомые. Летом шумели на дороге дети, тоже неизвестно чьи.. Она привычно уходила в прошлое и, провожая  взглядом  веселую  молодую парочку, вспоминала себя и Его. Они сдружились  задолго до войны. Работящий, веселый, Он посватался, и ее отдали с радостью – в хорошие руки, да и  на одного едока дома меньше. Хотя и  помощь от нее дома была серьезная, Она – старшая из детей.

    В том страшном 41-ом на руках у нее были трое – дочь и два сына. А Он ушел и не вернулся. Глаза просмотрела в окошко, да  бегая за околицу, а сколько слез выплакала…

   Лето. В доме шумно и тесно – приехали внуки с семьями. У всех дети, ее правнуки. Женщина касается высохшей рукой мягких русых волос подбежавшей девочки. «Как моя была». Мысль о дочери меняет настроение. Становится тоскливо и одиноко.

   Кто она этим людям? Что делает в этом доме? Где ее дети, ее кровинки, ее надежда и мечты? Сколько здоровья, непосильного труда стоило ей одной поднять их! Не гнушалась никакой работы. Порой, казалось, нет больше сил, желания бороться с нуждой, хлопотать по хозяйству, быть бабой-мужиком в доме. Но давал Бог новые силы, и снова солдатская вдова впрягалась в однообразный круговорот крестьянской жизни. Была мечта – вырастить детишек, научить, чтобы были грамотными, свет увидели, жизни  порадовались, за себя и за нее.

   Незаметно подрос старшенький, разъехались учиться остальные. И когда сын привел в дом невестку, Женщина облегченно вздохнула: «Вот и слава Богу, заживем как надо, настоящей семьей. Да и я смогу отдохнуть, погреться у чужого счастья».

   Так и прошла жизнь – у чужого счастья. Не вышла Она больше замуж, не потому, что не брали, а как-то не были желающие на Него похожи. А позже решила, что ни к чему это, не одна она -  дети,  вон, семьями обзавелись, если что – ей везде место найдется, кружку воды есть кому подать.

    «Зачем я так долго живу? – лениво размышляла Она, греясь на солнышке. – Вот и старшенького похоронила, и детей растеряла…». О двоих других Она думала отстраненно, и уже без саднящей боли в груди. Когда Она их потеряла? Как случилось, что  все Ее усилия, жертвы и потери оказались напрасными? Больше  двадцати  лет молчит дочь, хоть и живет не слишком далеко: люди друг к другу через моря летят, а эта хоть бы письмецо черкнула. Сын… Сын, правда, раз в два-три года  наведывается. А приедет ли теперь, после смерти брата,  кто его знает… Думала, заберет с собой,  что стеснять невестку? Она тоже давно не молодка, своих болячек пруд пруди. Не взял. А ведь живет с женой вдвоем, и квартира большая, дети выросли, разъехались. Не взял. Внуки совсем не помнят. Забыли, как ездила к ним домой, как сюда их привозили, как нянчила, носы утирала. Все всё забыли, не позвали к себе.

   Женщина печально смотрела  на проходивших мимо, не замечающих ее людей. «Зачем я еще здесь? Кому это нужно?» Медленное течение мыслей прервала невестка, позвав в дом. Пора есть. Потом ночь. Длинная, наполненная бессонницей, мыслями и ожиданием конца.