Сосед

Егорова Людмила Николаевна - http://www.proza.ru/avtor/legora
               

 За десять дней, что Света провела в санатории, соседи по столику менялись уже дважды. И вот опять новенький. Света весело плюхнулась на свое место, приветливо вскинула глаза на соседа :  «Здравствуйте!» - и невольно сжалась. Мужчина был лет пятидесяти с лишним, крупный, но не полный, с седым ежиком коротко  стриженых волос и большими, почти бесцветными глазами, смотревшими на нее без всякого выражения. «Как судак глушенный», - мелькнула у женщины мысль и куда-то юркнула, так неприятно было и Свете и мысли под этим взглядом. Мужчина сидел небрежно развалившись, одна рука опиралась локтем на соседний стул, вторая лежала на столе, занимая его добрую половину. Не меняя позы, он кивнул.

  Света была не робкого десятка, за себя постоять умела, за жизнь насмотрелась разного, но хамство и многое другое, проистекающее из него, вызывало в ней чувство какого-то ступора, когда вдруг перестаешь понимать, как отреагировать быстро и правильно. Это потом она найдет и нужные слова, и интонацию, и будет язвительна и тонка в комментариях, а сейчас женщина, как кролик,  смотрела в белесые глаза соседа-удава и молчала.
 
- Как здесь хавчик? – неожиданно прошамкал он, и Света совсем потеряла дар речи. Мало того, что у него не было половины зубов,  и он сильно шепелявил, так он еще и ТАК говорил …

  В это время к столу подошли остальные: Татьяна – женщина за шестьдесят, с налетом богемности и счастливая оттого, что ее до сих пор некому называть бабушкой ( «Это так старит!»), и Женечка – пенсионерка с претензией на  всеобщее  внимание и , желательно, восхищение.

- В нашем доме поселился замечательный сосед! – томно пропела Женечка, с любопытством глядя на незнакомца.- Знакомимся?

- Ва-а-ле-е-ра, - процедил сквозь зубы сосед и уставился на кого-то за спинами женщин..
На столе уже стояли сыр, колбаса, его середину украшали тарелки с творожной запеканкой, на краю сверкал боком чайник. Валера брезгливо смотрел на еду, медленно качая головой, его губы изобразили подкову, собрав в уголках  рта глубокие складки, нос наморщился.

- Это жрать? Да я дома этим кошек кормлю!

- Зачем же так? Здесь все на диете, отъедаться можно дома, - вскинула на него глаза богемная Татьяна. – Хотя при вашей комплекции …да, - оборвала она тираду под рыбьим взглядом.

  Женечка молча присматривалась к странному соседу: бандит на лечении?     Приехал поправить здоровье после санатория с ограниченными возможностями? Ничего другого в голову не приходило.

  Между тем Света, быстро справившись с творогом и в ожидании первого, начала копаться в сумочке, доставая очки и разыскивая авторучку – заполнить  листок меню на следующий день.

-Что ищем? – поинтересовался Валера, уютно сложив руки на столе, чем значительно потеснил Татьяну.

- Да вот, надо меню заполнить. А ручку никак не найду, - пожала плечами Света.

- Не парься, - буркнул сосед и неожиданно легко поднялся во весь, как оказалось, весьма значительный рост. Секундой позже он уже протянул руку  к женщине за соседним столиком, увлеченно вносившей пометки в меню. По взгляду, каким она проводила Валеру, можно было понять, что в эту минуту она отдала бы ему многое, но вовсе не от доброты душевной.

 «Да, убежденность в своей правоте – страшная сила, - подумала Света, нервно глотая картофельное пюре. – Похоже, нервы ты нам будешь  портить исправно»

                *              *              *

  На обед Валера вновь пришел первым. Он придирчиво оглядывал каждую из подходивших к столу женщин, чему-то качал головой и молчал. Света с Женечкой перекинулись парой фраз и занялись едой.

- Где бабка? – неожиданно спросил Валера, указывая на пустой стул.

- Да она вечно опаздывает, а вечером вообще не приходит – сериалы смотрит. Мы ей в пакет, что можно, собираем и оставляем на столе, она после фильмов прибегает и забирает, - со смешком объяснила Женечка.

- Непорядок, - крутанул головой сосед, и Света озадачилась: он, что, собрался их  «строить»?
- Она человек не от мира сего. Муж – музыкант, дети – оперные певцы, сама – бывшая журналистка,  - пояснила она.

  Валера уставился расширившимися глазами в одну точку:
- Так вот мы какие: культурные, грамотные?! – протянул он, и не ясно было удивляется или осуждает.

  Татьяна появилась к концу обеда, как всегда спешащая, в развевающихся одеждах, с растрепанными волосами, окинула всех наивно-удивленным взглядом огромных влажно-карих глаз и бухнулась на стул.

- Наконец-то, несравненная вы наша! – прогудел Валера в ее сторону, поразив репликой присутствующих. – Питаться надо вовремя. Да ты ешь, ешь, не дергайся, ; добавил он, энергично заглатывая кашу. Над столом повисла пауза, достойная «Ревизора».

                *                *                *

  Вечерами народ собирался почти на единственное развлечение – танцы. Продолжались они около двух часов, музыка включалась непонятно для кого, учитывая средний возраст присутствующих и диагноз большинства. Хотя, надо признать, последнее, равно как и первое, при поиске партнеров для танцев и прогулок роли не играло. Танцевали в основном те,  кто пришли парой, остальные терпеливо ждали быструю музыку и высыпали под нее на середину зала, дергаясь, приплясывая, изображая что-то, неуклюже двигая неохватными бедрами и плохо гнущимися ногами.

  Да, когда  тебе за пятьдесят и больше, изящества в большинстве случаев ожидать не приходится, но душа хочет праздника. Она, как правило, не ровесница  бренной плоти, она молода.  Она дарит человеку минуты забвения, светлые, радостные, и каждый стремится использовать их по-своему.

  Валера появился в зале к концу танцев, в окружении странноватых личностей, посидел, внимательно наблюдая за соседками по столу, и исчез. А на утро им был  произведен допрос с пристрастием: кто приглашал, что за человек, провожал или нет. Женечка, почувствовав явное давление, взбрыкнула:
- Послушай, «папа», мы не твои детки, и «крыша» в твоем лице нам ни к чему. Так что, не суетись, дорогой.

  Слушать подобные речи Валера, похоже, не привык. Его гладко выбритое лицо начало принимать багровый оттенок, глаза расширились, и в них Света увидела  изумление и даже некоторую растерянность. Дальше ели молча.

                *             *              *

  Прошла неделя. Каждый ее день приносил новые сюрпризы, превращая время трапезы в нечто увлекательное, ее уже стали ждать, прикидывая, какой фортель выкинет Валера на этот раз. А он все удивлял. Самоуверенный, самовлюбленный, с барскими замашками и зэковскими манерами, блатным жаргоном и неожиданной необидчивостью на резкие одергивания Женечки и шуточки Светы в свой адрес, он с каждым днем становился мягче, добродушнее. Неожиданно для всех он взял шефство над Татьяной и внимательно наблюдал, как Света с Женечкой собирали ей вечернюю «пайку». Под их хохот он командовал:

- Маслица, маслица в кашу добавь. И на булочку потолще мажь! И сырочек  положите. И сахар, сахарок, и мой добавьте, и йогурт не забудьте. Пусть ест романтичная наша. Надо же, на старости лет на сериалах сдвинуться! Видно, мало ей в жизни  хороших педров встречалось, ну пусть на чужих посмотрит.

  А за одним из ужинов  вдруг сокрушенно вздохнул, резко отодвинул тарелки и бросил:
- Знаете, я так жду этих часов, чтобы с вами побазарить!

  И опять застал  всех врасплох – не ожидали столь лирического настроя от такого  крутого мачо.

  Но однажды «папа» пришел задумчивый и тихий. Ел, качал  головой, морщил нос, кривил беззубый рот и молчал. Света не выдержала:

- Что случилось, дорогой ты наш? Радость? Беда?

- Завтра Надюха моя приедет. Позвонил, сказал, чтоб на выходные была здесь.

- Жена?

- Зачем? Надюха! Я когда последний раз здесь был, мы  за одним столом сидели. Такая баба! Мы с ней с тех пор перезваниваемся.

  Женщины, ошарашенные, переглянулись. Вот тебе и «папа»!

- Любовница что ли? – спросила Женечка.

- Да ты что?! Она моя ровесница. Я соберу своих баб и поеду с ними в город, посидим в  ресторане, вспомним старое, за жизнь побазарим.

- То есть как  «баб»? У тебя их много? И всех сразу соберешь? Это что за шведская семья получится ? – не удержалась вновь Женечка.

  Насчет шведской семьи Валера, похоже, не понял, но остальное объяснил коротко: «Три их. Вместе гуляли».

  Света обдумывала новость со странным чувством. С одной стороны, - какая ей разница, с кем он собирается проводить время. А с другой – где-то глубоко шевельнулась досада: неужели Надька лучше их с Женечкой или других, более молодых женщин, что отдыхают здесь?

                *               *                *

  По дороге на танцы женщины в разговоре все время возвращались к Валере: приехала Надя? Какая она? Придут ли они на танцы? Света заметила, что Женечку новость задела за живое. Вот уж действительно удивительное – рядом.
Долго ждать не пришлось. Компания  вошла в зал, шумно переговариваясь, со смехом. Рядом с Валерой шла рослая, полная женщина, с короткой стрижкой, скуластым широким лицом. Джинсы облегали мощные ноги, прямая куртка прикрывала остальные прелести, росшие даже не для двоих, но доставшиеся одной. Следом шли  две другие: низкая, кругленькая, юркая, лет шестидесяти и самая молодая из них – высокая, полная, лет сорока.

- Светочка, дорогая, ты что-нибудь понимаешь? – Женечка в возбуждении затрясла руки компаньонки. – Да что же это? Я думала, он «выписал» деваху – загляденье, всем нам не чета. А это? Это действительно баба! Такая же, как он, и по виду, и по сути. Мама моя! Где у мужиков глаза? Что им надо?
Женечка кипятилась, и Света видела за несдержанностью женщины оскорбленное самолюбие. Да, с Валерой она бы и по парку не прошлась, не то, что на танцы прийти, но ведь он и не предлагал! Ей, Женечке, жившей с пьяницей и овдовевшей восемь лет назад, крутившейся между домом, работой, дачей, детьми. И при этом успевающей дважды в неделю ходить в тренажерный зал и раз – в плавательный  бассейн. Ей, в пятьдесят пять имевшей отличную фигуру и гордую осанку. Ей,  на которую с вожделением посматривали мужчины не Валере ровня. А он не обратил внимания! Сравнил с Надюхой! Да что сравнил  – поставил ниже этой  бабы!

  А Валера, наклонившись и крепко обняв подругу, закинувшую ему на шею полные руки, шептал  ей что-то, уткнувшись лицом в щеку, и медленно кружил по залу, никого не видя. Он светился!
               
                *                *               *

  Утром Валера был как всегда чисто выбрит, свеж и аккуратен ( что, кстати, удивляло женщин – настолько его чистоплотность и аккуратность не вязались с невоспитанностью).

- Как дела ? – многозначительно спросила Женечка.

Валера остановил на ней взгляд и промолчал.

- Где Надюха? Уехала?

- Почему уехала? Здесь все. Успеет уехать. Мы вчера вызвали такси, съездили в город,  оторвались в ресторане по полной. Сегодня так тяжело было утром.

- Перепил?

- Да я вообще не пью. А тут пришлось: люди собрались, веселье – нельзя обидеть. Да и сам же звал.

- А где же гости ночевали, у тебя в номере?

- Зачем? У Надюхи здесь родственников куча, у них и ночевали. А сегодня хотели махнуть на природу. Да вот, дождь собирается, - и Валера тоскливо уставился в окно.

  Его ответ Женечку не устроил,  и она вновь приступила к допросу.

- Постой, не поняла: и Надюха у родственников ночевала, после таких объятий?
Валера крутанул головой, явно подбирая слова и, уперев тяжелый взгляд в женщину, прогудел:

- Не умею я , как ты, красиво слова складывать, но думал, что говорю понятно. Друг она мне.  И приехала не в постель прыгать, а побазарить. Не надо мне от нее ничего. Мне с ней и так хорошо. Ясно?

  И Свете вдруг стало неловко за Женечку, за ее неустанные попытки учить Валеру манерам, делать замечания, пространно говорить о своих принципах и взглядах на отношения полов и прочие разности, и за плохо скрываемое раздражение. Сосед был проще, открытее и чище. Многое прошло в жизни мимо него, но  на многое был свой особый взгляд, и всему своя особая цена, и понимание кого и за что уважать.

  « А он совсем не такой плохой человек, как кажется. Молодец! Всех, как он выражается «построил», - подумала Света и улыбнулась ему своей самой лучезарной улыбкой. От души, потому что здесь он оказался лучшим.