Актеры погорелого театра

- Ты знаешь, Моретти организует итальянский театр – заявил мне как-то мой друг Эвальд.
- Как это, и где? – спросил я.
- В коллегии художественного перевода, среди своих сотрудников.
- И что они будут ставить?- интересуюсь я.
- Пьесу Джанни Родари «Охоту на Нерона» - ответил Эвальд.
 Я читал это произведение, оно было в одном учебнике итальянского языка, и  знал, что в этой пьесе одним из персонажей был Пульчинелла.
Я не мог оставить этот вопрос без внимания, так как в своем городе считал себя единственным "неаполитанцем", единственным "неаполитанским поэтом" во всем Тбилиси, как никак написал около двухста стихов на этом диалекте, и кто, как не я, должен был играть роль этой неаполитанской маски «Комедии дель арте».
- А кому дали роль Пульчинеллы? – спросил я  Эвальда.
-Пульчинеллу будет играть Мамикон - ответил мне компетентно Эвальд.
- Какой Мамикон, этот дегенерат, что говорит на многих языках и ни на одном прилично. Что он знает о Пульчинелле. Эвальд, мы должны вмешаться. Никаких мамиконов! Я буду играть роль Пульчинеллы, а ты будешь профессором. Ты и так профессор. Нам даже играть не нужно будет – это мы сами себя будем изображать. Завтра же пойдем в коллегию переводчиков к Моретти.
 Валя Моретти, итальянка по происхождению, была дочерью известного строителя Карло Моретти, который отстроил половину Тбилиси. Валя родилась в Тбилиси, но уже в зрелом возрасте выучила итальянский язык. Как видно, итальянский ген сделал свое дело. Будучи человеком активным, она решила со своими учениками поставить итальянский спектакль на языке оригинала.
Я знал Валю давно и поэтому мы с Эвальдом решительно двинулись в коллегию отстаивать свои права. А именно, я на роль неополитанца Пульчинеллы, а Эвальд на роль профессора, которым был на самом деле.
Перед нашим напором коллегия переводчиков с Валей Моретти отступила. Мне вручили роль Пульчинеллы, а Эвальду – профессора. Куда дели несчастного Мамикона, мне неизвестно.
 Спектакль мы поставили на сцене бывшего клуба им. Берия.
Сюжет спектакля где-то перекликался с историей Лаврентия Берия, так как в спектакле один из персонажей был Нерон, то есть, как и Берия, одиозная личность.
 Наш спектакль имел большой успех, несмотря на то, что мы его поставили без профессионального режиссера. Эту функцию взяли на себя Эвальд, Валя и автор этих строк. У спектакля была большая пресса, мы все стали знаменитыми, а Эвальда стали называть Альдо на итальянский манер.
Но Эвальд на этом не остановился. Он, будучи человеком большим, в прямом и переносном смысле, не удовлетворился маленькой сценой бывшего клуба Берия и хотел выступать на большой сцене профессионального театра. Как человек очень активный и общительный, Эвальд познакомился с профессиональным режиссером Мишей Чавчавадзе (по прозвищу «князь»). «Князь» не зря имел это прозвище, так как был отпрыском князей Чавчавадзе. Хотя от родился в Казахстане и практически не знал грузинского языка, тем не менее  с гордостью носил фамилию грузинских князей. В этот период Миша работал режиссером в русском ТЮЗЕ и одновременно руководил кружком художественной самодеятельности в клубе Министерства связи. Он с удовольствием принял предложение Эвальда и решил поставить с нашей труппой этот же спектакль уже профессионально.Но уровень актерского мастерства нашей труппы не удовлетворял профессиональных запросов режиссера и он, после нескольких репетиций, стал одного за другим убирать наших актеров, заменяя их своими воспитанниками. Только я и Эвальд, да и пара других из нашей группы, остались участвовать в спектакле. Убрал режиссер и Валю Моретти, которая играла в старом спектакле Агрипину, мать Нерона, и эту роль он дал  своей жене, молодой актрисе русского ТЮЗа. Но, поскольку актеров было намного больще, чем ролей в спектакле, режиссер попросил меня дописывать сцены и вводить новые персонажи, что я и делал, желая таким образом дать возможность большому числу актеров, среди которых были и мои друзья, участвовать в спектакле.
Там вдруг появилась сцена с итальянской мафией - ведь обыватель не представляет Италию без мафии, сцена с продавщицей макарон, так как мне нужно было прочитать свой стих о ней на неаполитанском диалекте.
В спектакле появилось много мизансцен со статистами, которые не имели отношения к произведению Джанни Родари.
Джанни Родари, если бы хоть одним глазом увидел, что сделали с его произведением, наверно умер бы вторично. Зато я развернул свою драматургическую деятельность. На каждую сцену итальянского писателя я писал две сцены свои. И вполне было логично и справедливо, что когда кoнферансье объявил о начале спектакля, он назвал двух авторов: «Джанни Родари и Джованни Вепхвадзе – Охота на Нерона».
На одном из наших спектаклей в качестве зрителей присутствовали и итальянцы. Это были партизаны-ветераны 2-й мировой войны и итальянского сопротивления. Именно они натолкнули меня на мысль написать новое драматургическое произведение на тему итальянского сопротивления и фашизма.
Я, не откладывая эту идею в долгий ящик, вскоре написал пьесу «Пульчинелла идет на войну». Произведение было написано на итальянском языке и его мне редактировал один из бывших партизан, ныне редактор одного из итальянских оппозиционных журналов.Но осуществить новый спектакль было не суждено.
Многие участники разъехались по разным странам. Режиссер Миша Чавчавадзе уехал в Россию, и сейчас разъезжает со своим русским театром по глубинке России. Эвальд переехал в Америку, где обучал китайцев английскому языку, Даже Моретти, чей папа отстроил пол-города, потеряла все свои квартиры и уехала на историческую родину, где вышла замуж за хромого сапожника-пьяницу, и стала итальянской поэтессой.  После смерти супруга, Валя осталась в Италии, где пишет свои стихи и скромно живет на пенсию.
Я остался в Грузии, хотя и у меня была возможность уехать за рубеж и не вернуться. Но я каждый раз возвращался.
В результате Тбилисской войны 1991 года здание дома культуры Министерства связи, где проходил наш спектакль, сгорело и сейчас меня и остальных участников нашего спектакля можно смело назвать «Актерами погорелого театра».