Я не хочу жить без дашеньки продолжение 3

Валерий  Мельников

Я НЕ ХОЧУ ЖИТЬ БЕЗ ДАШЕНЬКИ… (Продолжение 3)

БЫЛЬ

РЕЗАЛА   ПРОСТРАНСТВО, КАК   КЛИНКОМ
ВМЯТИНЫ  ОТ  ТРЁХЛИНЕЙКИ
ПУСТЬ УХОДИТ
ICH SCHAUSPIELER *
ОНИ  ЕМУ  В  РОТ  СМОТРЯТ
ВОЛОДЯ, ПРОГОНИ  ЕЁ
ДАРУЮЩАЯ   НАСЛАЖДЕНИЕ
ПОБЕРЕГИ   ЗУБЫ
БРОСИЛИ  В  ЛИЦО  СЕЛЕДКУ
ТЕЛЕГУ И КОБЫЛУ РЕКВИЗИРУЕМ   
НАСТУПИЛА  ЗЛОВЕЩАЯ   ТИШИНА   
РАСКОЛ
ПРОБИЛО  ПОЛНОЧЬ,  СВЕЧИ  ЗАЖЖЕНЫ
Я  НЕ  ХОЧУ ЖИТЬ  БЕЗ  ДАШЕНЬКИ
НАД  НАМИ  НЕМОЩЬ   НЕ  ПРОСТЁРЛА  КРЫЛЬЯ

ДАРУЮЩАЯ  НАСЛАЖДЕНИЕ

Дашенька  и  Владимир  танцевали   и  танцевали,  они плакали и смеялись...

- Ты что с ума сошёл? – спросил  главный  режиссёр.- Ты же  слово   дал  «в  рот  даже  не  брать…»
- Без  «стакана» с тобой  тут  не  разберешься…

Администратор  принёс  две  бутылки «Нарзана»,  два  гранёных стакана, откупорил  бутылки  и  удалился.

Главный  режиссёр  громко  захохотал:
- С тобой  не соскучишься…  Ну, молодец!  «Уел»  меня. Один ноль  в  твою  пользу. Понимаешь, дружище,- зашептал  он, - меня, вообще, раздражает  эта «конфетная  парочка». Как  только  эта  Дарья   появляется  в театре, - сразу  начинает  трезвонить по телефону:

«Володенька, тебе пора уже вставать. Не забудь  выйти  на балкон,  сделать там  десять  медленных  приседаний и покрутить  головкой  в  одну  и  в  другую  сторону. Сначала прими душ, а  потом  начинай  завтракать. Володенька, свежие, постиранные  трусики  висят  в  ванной.  Старые трусики  сними, заверни  в  газету и положи  на  стиральную машину…»   Ну  не  до такой  же степени!  Что они  все  к ним  липнут?  Противно  слушать  и смотреть. Отправь  его на пенсию. Пусть  существует   на  разовых  вызовах…

Актёры  попросили  Владимира  что-нибудь  спеть. Он согласился. Заведующий  музыкальной  частью  сел  за рояль. Владимир   откашлялся,  пропел «до, ре, ми, фа, соль, ля, си, до», -  композитор  ударил  по  клавишам  рояля.

Владимир произносит  авторский  текст.
«Пещера страшных статуй  Западного  края земли. В глубине стоит огромный, обитый железом сундук. Амик, Сарпедон, Гименей   зажигают  свечи. Удары гонга отсчитывают время. Полночь. После того как выйдет Археолог и, сыграв мелодию   на  двойной  флейте, удалится,  начнётся  действо.
 
ГИМЕНЕЙ  (хриплым  голосом  старается  спеть, переходит на  речитатив. Амик   и Сарпедон  внимательно  слушают  и при  очередном хрипе  пытаются  заглянуть  ему  в  рот)».

Владимир поёт.

«Пробило полночь, свечи зажжены.
Над нами  немощь  не простерла  крылья.
Мы молоды, прекрасны и сильны,
Как никогда во все столетия.
Одной  единственной  посвящены
                все наши устремления.
Приди, о ты!
Явись, о ты, дарующая  наслаждение!
Ты нам подарила то, что никому из смертных не дано:
                блаженство, вечное  блаженство».**

Аплодировали  долго  и  шумно…

*ICH SCHAUSPIELER - Я актёр

**«GORGONA (ПЕЩЕРА СТРАШНЫХ СТАТУЙ, ИЛИ ПАДЕНИЕ ТИРАНА)»
ЛИБРЕТТО  ВАЛЕРИЯ  МЕЛЬНИКОВА, ЛЮДМИЛЫ МЕЛЬНИКОВОЙ

ПОБЕРЕГИ   ЗУБЫ

Владимир  пошёл  вдоль  колонны, всматриваясь в изнурённые, испуганные  лица  беженцев. 

Двое  парней  вышли  навстречу артисту.

- Дядя, спаси  нас,- прошептал  первый парень,- мы  знаем вас. Вы - артист. Вы играли  дядю  Ваню  в  спектакле «Дядя Ваня».  Нашу  казарму  водили  к  вам  на  спектакль.

- Помню, помню  тот  спектакль. Полный зал  был набит красноармейцами, а ваш  командир  ходил  по проходу  между рядами кресел  и давал  команды, когда  нужно  хлопать в ладошки, а когда нет.  Мешали играть, так?

- Так точно, товарищ  артист, -  тихо  хором  ответили  парни.
- Дезертиры?
- Никак  нет.
- Почему  здесь  и  в  гражданском?
- В  небольшом  леску  мы  окопались  и  ждали  фашистскую  гадину...

- Тише  говори,- прошипел  напарник.
- Чего ты. Рядом никого нет,- сказал  первый  парень.
- Продолжай  рассказ,- сказал  Владимир.

- Нас  кто-то предал,- продолжал  первый. – Прилетели немецкие самолёты  и  разнесли  всё  в  мелкие дребезги. Всё  сгорело: лес, солдаты, машины… Дядя, мои  обмотки  и ботинки  тоже сгорели… Дядя… Наших товарищей  всех  на мелкие  куски  шрапнелью  порубало... Где  рука, где нога, где  голова… Дядя…. Обмотки  на  моих  ногах  дымились, подошвы  ботинок оторвало,  рядом  голова  командира  с открытыми  глазами,- а я стою  на его мозгах… Дядя… Никого  и  ничего  не  осталось… Мои  обмотки  дымились, подошвы  оторвало … Дядя…. Меня  рвало…

- Ну, ну… Кончай  истерию. Успокойся. Что  думаете  делать дальше? – спросил  Владимир.
- Будем  пробиваться  к  нашим, - уверенно сказал  второй парень.
- Да.  Будем душить   гадов… Резать их  на  куски, рвать  на  части, грызть … -  скрежетал  зубами  Первый.

- Успокойся, сказал Владимир, - Побереги  зубы.   Пока  будете  у меня. Беру  вас обоих  в театр монтировщиками. Риск  большой. Могут  узнать  в  вас солдат. Всех  раздевают до пояса. Ищут  следы  от  трехлинейки.

- Риск – благородное  дело, дядя.
- Если  попадётесь,- сказал  трагик,- уж  не  взыщите. Попробуйте  прикинуться   дезертирами.
- Буде исполнено, товарищ  артист, - отчеканил  второй.
- Господин  артист,- поправил  его  Владимир.

Продолжение следует.