Нарисованная

 У меня была подруга.
   Светлая, добрая, всегда помогала и никогда не завидовала. Я бы ей жизнь доверила.
   Я шептала ей на ухо все свои секреты, напивалась вместе с ней, после очередной неудачи с парнем, ходила часами по магазинам.
   Мы рыдали над романтичными драмами и заливались хохотом над комедийными сериалами, изобретали кулинарные шедевры, что потом выбрасывали дворовым котам, пели караоке и танцевали неуклюжее танго.
   Вот какая совершенно идеальная подруга у меня была.
   Понятно, что на самом деле таких не существует. На самом деле подруги шепчут гадости за спиной, врут, что выгляжу прекрасно, и парней отбивают. Я на таких уже не раз обжигалась, вот и нарисовала себе настоящую и идеальную.
   Рисовать-то я умела - что угодно и кого угодно. Я и парня себе рисовала, да только толку мало - я ведь малыша хотела, а что от нарисованного получить можно кроме краски?
   С подругой куда проще, думала я, а в результате еще сложнее оказалось.
   Она сейчас на кухне сидит - в белом гольфике, в белой юбочке и в колготках тоже белых. Наклонила голову, будто задумалась, а из спины нож кухонный торчит, и вытекают на белый трикотаж цветные ручейки акварели.
   - Ты, Лина сама виновата! - заявила я ей, пока чай заваривался. - Ты же должна была быть моей, только моей подругой, я тебя для этого и создала. Ты вести себя должна была так, как я того пожелаю!
   Лина ничего не ответила - жизнь из нее вытекла вместе с краской.
   Раздался дверной звонок, и я чуть кипяток от неожиданности не пролила. Ко мне гости отродясь не заглядывали, только если сама кого приведу.
   Заглянув в глазок, я увидела эту гадюку Маринку, расфуфыренную и взволнованную. Что она тут забыла, гадкая воровка?
   Не снимая цепочку, я дверь приоткрыла.
   - Чего тебе? - я недобро нахмурилась, но та и внимания не обратила.
   - Ты не знаешь, где Лина? Я к ней никак дозвониться не могу... А она говорила, вы тут вместе живете.
   Если бы моя предательница-подруга была еще жива - убила! Взяла и разболтала какой-то посторонней девке, где мой дом. Ах, как хотелось сделать с Мариной, то же самое - воткнуть нож, чтобы лилась и лилась из нее красная краска, но с ненарисованными людьми так сложно. Я ведь не сумасшедшая, все осознаю. Нарисованные люди появляются из неоткуда и в никуда исчезают - никаких документальных свидетельств и беспокойных родственников иметь не могут, не то что такие как эта...
   - Ты что-то не так поняла. Лина у меня просто иногда ночует, только вот мы поссорились и уже пару дней не виделись, - разумно придумала я отговорку, но Марина не поверила ни единому слову.
   - Все я так поняла, Аня. Может впустишь меня? Я хочу поговорить с Ангелиной!
   - Вот еще! - возмутилась я. - Нет здесь твоей Лины. И вообще, оставь меня в покое, может, она просто с тобой общаться больше не хочет. Я тут при чем?
   Я попыталась захлопнуть дверь, но Марина как в фильмах ногу протиснула и злобно прошипела:
   - Впускай сейчас же! Я знаю, что она у тебя. Иначе позвоню папе, он у меня мент - быстро во всем разберется.
   Ах так! Я разозлилась и резко дверь распахнула, что Маринка чуть на пол не грохнулась.
 
   - Проходи, проходи, ищи свою Лину. Потом еще будешь прощения просить за наглость.
   Маринка только гордо фыркнула и поправила миленькое платье в горошек. Платье-то само по себе миленькое, но на ней смотрелось отвратно. Мне бы куда больше подошло. Наверняка вместе с Линой выбирали... Я чуть от злости не зарычала.
   Марина стала заглядывать в каждую комнату, задержалась в моей мастерской, где стены оклеены разрисованными ватманами и мольберты в каждом углу стоят, а потом вдруг заверещала как резаная, сунув свой любопытный нос на кухню.
   - Ой, ну чего ты орешь, - я насмешливо похлопала ее по плече. - Увидела, что на самом деле представляет твоя подруженька? Просто кукла нарисованная!
   Я чувствовала себя победительницей.
   - Господи! - из глаз Марины полились слезы, какие-то странные слишком голубые слезы. - Что ты несешь? Что ты натворила, чокнутая! Ты же ее убила, совсем убила!
   Марина подбежала к Лине и обняла ее, захлебываясь в рыданиях, обляпалась вся.
   - Ты что, слепая? Это же не настоящий человек, а нарисованный! Взгляни, из нее не кровь, а краска акварельная вытекает - лиловая, зеленая, голубая, желтая - всяких разных оттенков.
   Вот как можно на такое внимание не обращать? Какая же эта Марина тупая.
   И упрямая. Посмотрела на свои выпачканные цветные руки и с ужасом выдала:
   - Это же кровь, Аня. Обычная настоящая кровь, которая течет по венам каждого обычного настоящего человека. И нет никаких нарисованных, понятно тебе, убийца!
   Марина вскочила и вытащила нож из Лины, набросилась на меня что-то крича и проклиная, как чокнутая, и понять ничего не успела, как эта ненормальная проткнула мне живот. Раз, второй, третий, и я почувствовала жуткую боль, и хотела заорать, но не могла издать и звука. В глазах темнело, и я упала, хрипя и корчась. Только и видела измазанный разными цветами - зеленым, голубым, лиловым - нож. Видела, как вытекала из меня краска всех цветов радуги.
   Надо же, удивилась напоследок, оказывается я тоже нарисованная.