Ермолка рассказы 2

                2


Мишка затопил баню и пошёл в магазин. После парной не грех и стопочку пропустить. Когда возвращался назад, дед Ермолка уже сидел на своём посту. Мимо пройти никак нельзя.
– Здорово, дед! – сказал Мишка и присел рядом.
– Здоров, здоров. Ты, никак, гулянку затеял? – спросил старик.
Через сетку были видны все покупки.
– После баньки побаловаться решил.
– После баньки не грех. Отдыхаешь?
– Кое-что отремонтировал у матери, ту же баньку, да в хлеву гнильё заменил.
– Нужное дело, – одобрил Ермолка.
В это время из-за палисадника вышел молодой кобелёк и, учуяв запах хлеба, подошёл к хозяину. Он сел напротив деда  и пристально стал смотреть на сетку, где лежало три булки хлеба.
– Хороший охотник пожрать, – усмехнулся Мишка.
– Нет, собака неплохая, – возразил старик, – не пакостливая. Плохого бы и кормить не стал. Я его в прошлом годе присмотрел. Сидели на этом самом месте мужики и выпивали, кажись на «день молодёжи» было. Сидим мы, разговоры распустили, а тут посреди улицы расположилась собачья свадьба.  И ни туда, ни сюда, будто намазали им это место. А этот собачонка, совсем щенок ещё был и у соседской калитки в траве валялся. Сосед Толик говорит:
– Я сейчас им интерес устрою, – пошёл к себе во двор и вынес кусок медвежьей шкуры, да бросил прямо в кучу собак.
–  Что тут было, – продолжал дед Ермолка, – собаки про девок и про гулянку забыли, как шарахнулись -  кто куда. Некоторые тут же и обоссались. Смех и грех. А этот из травы выполз да как зарычит. Подбежал к шкуре и давай её трепать. Так удивил, что мужики про водку забыли. Тогда я его и взял себе.
–  Ты же не охотник, зачем тебе охотничий собака? – спросил Мишка.
– Пустобрёх возле дома мне ни к чему. Этот зря не лает, на людей не кидается. Посмотри в деревне, в каждом дворе свора собак, без палки и в магазин не сходишь.  Чего развели столько? Ладно, бы охотники, как Толик, да на том краю деревни ещё Колка Петров только и охотятся. Хотя года три назад нашлись здесь охотники, на медведя ходили. Не слышал? Нет? Что ты. Удачно у них получилось. Прямо сказать геройски вышло. Сейчас расскажу, – старик медленно закрутил махорки, старательно прикурил и прикрыл глаза. – В тот год снег выпал рано. И возле деревни сначала увидели медвежьи следы, а потом и самого разглядели, по краю леса разгуливал. Слух по деревне сразу разлетелся, что, мол, шатун бродит, скоро начнёт деревню потихоньку пожирать. И ещё не начал только потому, что не определился с какого края  ловчей  приступить. Видишь, зверь вроде бы, а сомнения тоже имеются.
– А охотники чего ж? – спросил Мишка.
– Так они в тайгу ушли, у них сезон начался. А это ж чёрт знает где. Погоревали мужики, но не долго. Братья Петрухины Тимоха и Филипп пришли в правление подпитые, да ещё с собой трёхлитровку самогонки притащили, для сурьёзного разговору. Они с краю деревни жили, и, похоже, что медведь страху нагнал на них по самую макушку. Видно, присматривать их стал.
Для начала выпили ещё и угостили желающих. Желающими оказались все, самогонку  прикончили  так быстро, что ещё долго смотрели в банку, искали остатки, не прилипло ли чего на дне. Тогда и стали братья уговаривать мужиков, выйти на медведя. Пили все, а поддержали только трое. Никодим Манохин с другого края деревни, да два соседа Петрухиных Витюрка и Пашечка. Зато советчиков было столько, что хрен знаешь, кого слушать, в очередь записывались со своими советами. Взяли добровольцы ружья, зарядов поболее – герои и только. Ружья - то в каждом доме есть, да не по одному. Дом без ружья, что собака без блох. Братья Петрухины пошли на лыжах, у остальных лыж не оказалось. Ещё неизвестно, как  за косолапым будет ловчей бегать, на лыжах тоже не везде полезешь. Взяли всех своих собак и пошли. Соседские тоже было прибились, но их отогнали, мол, самим делать нечего, а тут вы ещё. Провожать охотников вышло полдеревни, Ванька Шишкин на гармошке сыграл на прощание «подгорную», другого ничего не знал.
Торжественная колонна двинулась в лес, собаки за ними. Отступать уже нельзя, позади беззащитная деревня. Бабы вытирали слёзы и махали платочками вслед. Больше половины собак до леса не дошли, наверное, провожать ходили, а когда охотники наткнулись на свежие медвежьи следы, остальные тоже домой подались, чтобы под ногами не путаться., не мешать специалистам. Мужики решили идти по следу цепочкой, вначале лыжники дорогу прокладывают, а потом остальные. Следы могут привести только в тыл медведю,  с тыла всегда ловчей брать. А на лыжах с подбега  лучше и не придумаешь.
Медведь же эту команду поджидал, видно, ещё с утра. Прошёлся перед ними, подсвежил следы, а сам круг сделал и тоже в тыл к охотникам – стратег же. Он тоже понимал, что с тыла легче брать,  в особенности это пехотное отделение. Подкрался медведь к Никодиму и лапой шарсь,  Никодим хоть и не лётчик, а полетел, только валенки остались на тропе, а медведь быстро направился дальше. Шлёп второй раз, полетел Витюрка, за ним Пашечка. Филипп услышал шум, обернулся, но сделать ничего не успел, лыжи помешали.  Последнего Тимоху зверь подмял.
Дед Ермолка замолчал и медленно стал сворачивать очередную самокрутку, прикурив, продолжил:
– На их счастье в этот момент появился Толик со своими собаками. Что-то произошло в тайге, и ему понадобилось на день вернуться домой. И он вышел прямо на это побоище. Собаки сразу посадили медведя, пара минут делов,  и Толик завалил косолапого. А потом стал собирать защитников. Досталось всем. Чем бы всё кончилось – непонятно, потому, что ружья нашлись не сразу, отлетели в разные стороны. У Филиппа оказались  лыжи отдельно, валенки отдельно, носки не нашли, а из портянок только одна на берёзе схоронилась, висела вместо флага. Больше всех досталось Тимохе, его, даже, потом в город увезли, в больницу. Толик сходил в деревню, пригнал три подводы, на одной везли медведя, на двух других – защитников. Встречать их вышла вся деревня, но без транспарантов – не успели намалевать. Кто-то посмеивался, а некоторые  и переживали.
Вот с того медведя куском шкуры Толик и пуганул собак. Ты Мишка иди, а то, поди, и баня остыла, а меня не переслушаешь, – сказал дед Ермолка.
– Да, уж, пойду, – Мишка поднялся и направился домой.
Кобель даже не повёл ушами.