Сорок лет спустя

Когда позвали на встречу выпускников, муж колебался: идти, не идти. Всё-таки недолго он проучился в этой школе, с 8-го класса по 10-й. А я напросилась в компанию: было интересно, что за люди собрались отмечать 40 лет своего выпуска и 50 лет со времени «первый раз в первый класс». И мы пошли.
Начало сентября, профилакторий «Русь», под крышей которого сегодня собралось много интересного, от сауны и латиноамериканских танцев до зала с тренажёрами Юлина и банкетного зала, куда мы, собственно, и собрались. Группа людей на скамейках у входа, рассматривают друг друга: изменился? Не очень? Поглядывают на меня: что за чужая тётя пожаловала на огонёк? Но я «тётя» хоть и чужая, но компанейская, и уже после нескольких первых тостов этот бывший выпускной класс перестал обращать на меня особое внимание.
Бывший выпускной и бывший первый – пятьдесят лет прошло, когда эти люди взволнованными первоклашками переступали порог дзержинской школы №2, на тот момент – одной из престижнейших в городе. К той полувековой дате эта встреча выпускников ближе, поэтому и вспоминают себя-первоклашек. Как звали первую учительницу? Кто помнит, кто нет. По рукам идут школьные фотографии – кто-то догадался прихватить. Вот она, первая, строгая женщина в простом платье и с простой причёской. И дети в три ряда – одинаковые воротнички на школьных форменных платьях, одинаковые курточки. О чём думали те дети? Какой виделась им жизнь?
Вот выпускная фотография – 27 девочек, 13 парней: «Смотри, какой ты был худенький, чёрненький, кудрявый!» Сейчас – с животом и сединой. Почти все мужчины за  седые. Женщины – принаряженные. Вспоминают, как мальчишки после 8-го стали уходить в ПТУ, потому что хотелось скорее получить профессию и зарплату – родителям их тянуть было тяжело. Вспоминают, кто о чём мечтал, выпускаясь. И кто чего добился: один стал серьёзным нижегородским предпринимателем, второй поступил в МГУ и работал в центральных советских газетах, третий, по слухам, уехал в Москву и связи с ним никакой нет. Ещё одна, Лена Спасская, стала доктором наук. Остальные… У остальных тоже всё нормально. Выучились, устроились, живут в Дзержинске.
 В среднем ряду – учителя, никто из них уже во 2-й школе не работает. Последний из «выбывших» – Лев Васильевич Пигалицын, знаменитый дзержинский учитель, разработавший свою методику и выпустивший несколько будущих академиков и докторов наук. Сейчас Лев Васильевич болен, на фотографии он молодой и задорный.
- А помните, у нас до 8-го класса литературу преподавала… как же её звали… такая, на костылях? Как она заставляла нас писать сочинения? А потом после неё пришла такая, несерьёзная, ничего толком объяснить не могла.
-Да, она мне как-то двойку за спортивный репортаж поставила, не поверила, что я сам написал. Так было обидно!
- А я не могла читать то, что задавали. Ну какая Анна Каренина в четырнадцать лет? Какая-то тётка, у неё дети, муж, любовник, чего-то она там мучается. А я в свои четырнадцать пойми и расскажи! Я только после тридцати лет перечитала, с большим, кстати, интересом. И поняла её страдания, когда у самой уже и муж, и дети, и любовник
- А история, история! Помните? Я ненавидел эти съезды ВКП(б)! Рассказываешь ей, лишь бы наболтать, а она «Сущность!» Что за сущность, какая сущность? Историю просто ненавидел!
– А как Сашка отвечал, помните? – кивок в сторону нижегородского предпринимателя. – Ничего не учил, на лету схватывал. Вызовут, выйдет к доске, на меня смотрит: что задавали? Я на первой парте сидела: учебник открою, к нему поверну, он название параграфа увидит – и всё. Отвечает! Ну ведь сразу было видно, что человек талантливый!
Предпринимателю неловко быть в центре внимания, но приходится слушать, каким он был выдумщиком и хулиганом. На экскурсии на фабрику хохломской росписи деревянными заготовками пулялся, одну из одноклассниц тычками донимал, нравилась потому что. Вот она, сидит сейчас напротив, еле узнал.
- Ленка, привет!
Второй бывший хулиган, теперь седой и представительный, вспоминает, как довёл «историчку» до истерики. Вручил её некий свёрток, та развернула, а оттуда как выпрыгнет, как затрещит! Женщина разрыдалась, вызвали родителей, мать «шутника» неслась в школу, представляя руины, обугленные по вине её сына. Когда пришла, ей предъявили заплаканную учительницу и конструкцию из пружинки, резинки и пуговицы – если накрутить резинку, а потом освободить пуговицу, то пуговица прыгает, резинка трещит. Можно принять за насекомое.
Сейчас смешно вспоминать. Тогда было жестоко, наверное.
А что с личной жизнью? «Мальчики» отмалчиваются, «девочки» рассказывают:
- У меня двое внуков, у меня трое, а мой, зато, самый старший, ему исполняется 19-ть лет. А Галка у нас «звезда», – кивок в сторону полной миловидной женщины. – Умудрилась забеременеть в десятом классе, на выпускные с пузом ходила!
«Галка» улыбается:
- Он после армии пришёл, любил меня очень и берёг. А я думаю, ну что он мучается, терпит, вдруг по другим ходить начнёт! И согласилась.
 Он погиб у неё, этот первый муж, теперь во второй раз замужем, всё хорошо.
– А мой, зараза, рыбак! Я же с ним столько лет прожила, потому что никак развестись не могу, он всегда на рыбалке. По молодости как-то решила не пускать. Ну надоело: привёл меня к себе в дом, вокруг чужие, и его не вижу – всё рыбу ловит. Взяла, облила водой все его шерстяные носки – куда зимой в мокром пойдёт? А он всё равно утром встал и пошёл. В мокрых.
Они смеются, шутят, поднимают бокалы за учителей и дружбу. А я вспоминаю свой выпускной класс, который был позже и не в Дзержинске. Я в Казахстане росла и училась, но также трепетала перед первой учительницей (сейчас понимаю, что довольно злобной тёткой). Так же любила литературу, не любила историю и «сущность» решений партии большевиков. И на своей выпускной фотографии выглядела такой же, как эти девочки: наивной, романтичной и трепетно ожидающей настоящей взрослой жизни.
Много чего в этой взрослой жизни за сорок лет случилось, и перестройка, и развал Союза, и смена социализма на капитализм. Исчезли таксофоны и грампластинки, появились мобильники и интернет. Хотеть денег стало правильным, а «угрызаться» совестью – нет.  Вместо комсомольских собраний – корпоративы, распродажи вместо субботников.  И личная жизнь у нас у всех, бывших советских школьников, тоже случилась. Свадьбы-разводы, страсти-романы, дети-внуки, всё хорошо.
Мне о моей истории рассказать некому – мой выпускной класс теперь в казахстанской «загранице». Но я слушаю этих выпускников дзержинской школы №2 и поддерживаю тост: «За жизнь, которая состоялась, и которая впереди».
Наталья Никифорова