Глава 15. Застывшая красота

С севера дул прохладный сухой ветер. Кожа на нем становилась грубой, чужой и ледяной. Волосы на кончиках заморозились, и теперь казались седыми. Поваленное бревно на берегу, с толстыми извитыми ветками и корнями, служило скамейкой, перед которой открывалась панорама из замершего озера, колыхающихся верхушек сосен. И все это припорашивал небольшой снег, словно конфетти, только белый. Вдалеке, за лесом, гулко шумела трасса, смешиваясь со звуками природы. С уханьем пронеслась сова, ищущая добычу или просто страдающая от бессонницы в такой час.
В ладонях, в шерстяных варежках, лежал круглый стеклянный шар. Он был чуть больше теннисного мяча. В идеально гладкой и круглой сфере, из пластмассового стекла, находилась алая роза, восхищая своей пышностью и насыщенностью цвета. Шар исполосовали  трещины, напоминая чем-то лед. Поэтому это произведение я назвала «застывшая красота».
Этот странный и одновременно прекрасный предмет я нашла сегодня на берегу, когда с утра прогуливалась, набиралась сил, вдыхала живительный свежий воздух, которого мне так не хватало в мирах Империала. Меня беспокоил холод, пробирающий даже через толстое одеяние, поэтому на полпути я решила развернуться и идти обратно, с жалостью вспоминая более теплые времена года. Думая о многом, вспоминая недавние события, выпинывая камни из-под снега, толкнула сапогом какой-то предмет, который со свистом пролетел и врезался в поваленное дерево. Гонимая удивлением и любопытством, подошла и отыскала его. Когда шар оказался в моих руках, я немного растерялась. Начала оборачиваться, как обычно это бывает, когда находишь посторонний предмет. А потом залюбовалась розой, села и стала вертеть ее в руках.
Я чувствовала холод, идущий от этого предмета, или быть может сам его вид, давал такое ощущение. Роза поначалу восхищала меня, я завидовала ее красоте, однако потом поменяла мнение об этом предмете. Он казался воплощением юной смерти, когда ты красив, молод, полон красок, в жилах течет будоражащая алая кровь, которая не дает твоему организму расслабиться, которая работает слаженно как часы. Твоя кожа свежая и гладкая, волосы шелковистые и густые, тело подтянутое, желанное и красивое. Твой организм при нагрузке способен проделать кучу работы, и лишь устав, восстанавливается сразу же на следующий день, словно готовый к новой работе. Ты молод. И вот все это может пропасть простым несчастным случаем или неизлечимой болезнью, ведь все в мире возможно. И ты навсегда в памяти останешься молодым. Останешься застывшей красотой.
Я чувствовала то, как сильно хмурила брови, стискивала плотно зубы, не отрывала взгляд от розы. Вы знаете о чем… о ком я думала.
Чтобы не мозолить глаза, не теребить рану, сунула сферу в карман куртки. Завязав туго шарф вокруг горла, решила пройтись немного в глубину леса. Передвигаться через сырые сугробы было тяжело и неудобно, поэтому дойдя до знакомого дерева, с которого я обычно наблюдала за жизнью птиц, остановилась и полюбовалась зимней сказкой изнутри. Впереди послышался глухой рык, вибрация от него отразилась между деревьями. Напрягшись в ногах, я обернулась. Никого не заметив, но продолжая слышать посторонние звуки, намекавшие на жителя леса, я поспешила взобраться на дерево. Знакомые веточки, словно специально подставлялись под мои ноги, помогая взбираться. Подошвы соскальзывали из-за сырости, но я продолжала до тех пор, пока не обнаружила ту самую длинную и прочную ветвь, на которой обычно располагалось мое место обзора.
Среди стволов бежал бурый медведь огромных размеров. Его пасть была распахнута, ноги подкашивались, поэтому его бег казался неровным. Давая большой контраст белому фону своей шкурой, поражая размерами, животное навевало на меня страх. Вы помните, что я до жути боялась их. Он приближался, а я замерла на ветке, крепко держась ледяными руками за всевозможные сучки. На вершине ветер был сильнее, чем внизу, поэтому я еще вдобавок и продрогла.
Медведь приближался, я смогла рассмотреть его морду получше. Он не был в гневе, не стремился на кого-то напасть. Нет, медведь убегал от кого-то, со страхом смотря вперед. А потом на бурой шерсти я увидела алое пятно, растекающееся по волосинкам и капающее на снег небольшими каплями. Я узнала эту рану, вспомнила этого медведя…
Животное обернулось, проверяя бежит ли за ним его преследователь, но он не успел досмотреть, потому что его ноги скрестились и, упав, медведь кубарем покатился по склону. Животное летело прямо на мое дерево, поэтому я в страхе стала держаться еще крепче, прижалась к стволу, ожидая, когда медведь влетит со всей дури в дерево. Остался один сантиметр до удара, и я смотревшая сверху, в ужасе вскрикнула.
Медведь пролетел сквозь дерево, не задев его, не заставив ствол сотрясаться. Он подпрыгнул и попытался удержаться когтями за землю. Угомонив этот сумасшедший марафон, медведь в страхе посмотрел на дерево, на лес в целом, и потом пустился снова в бег.
Я дышала тяжело, открыв широко рот, смотря в удаляющуюся спину. Потом лихо перевела взгляд на четки, которые висели на кисте руки. Бусины сверкали на солнце.
Тот медведь был в схватке с еще одним, когда я застала их борьбу еще до отправления в другой мир. Один стукнул другого о скалу спиной, дробя ребра и нанося глубокую рану. Тот медведь погиб, упав и больше не встав никогда.
«Это был дух!»
Медведь оказался блуждающим духом с незавершенным делом. Возможно, он хотел жить. Теперь же умерев, но, не покинув землю, не может понять, что с ним происходит. Он лишь помнит то, как боролся с врагом, помнит, что его хотели убить. Поэтому сейчас он спасается бегством, думая, что его еще преследуют. Но не в этом дело.
- Ничего себе. - Выдохнула глубоко я, смотря на предмет, накрученный на моей руке.
Я относилась к таким вещам очень подозрительно и осторожно, верила немногому и не всем. Поэтому мне хотелось практики, пусть и было страшно. В глубине души я знала, что теперь мой взгляд на мир станет другим. В обычную жизнь вторгнуться те, кого простые люди не видят. Я решила направиться к Харду и потребовать новых уроков.
Хозяин лесного домика ничуть не удивился моему заявлению, когда я вбежала в дом на всех парах, занося столб снега и ветра. Он в это время смазывал деревянные лыжи каким-то раствором из железной банки.
- Я ждал, когда ты это предложишь. Бери второю пару из конюшен.
- О нет. Я совсем не люблю лыжи. - Свесила голову я у косяка.
- А до туда иначе не добраться.
Когда я пошла в конюшни, обернулась и посмотрела на лес серьезно.
Белль и Факел вздымали густыми гривами, били копытами и ржали между собой, наверное, обсуждая недавний восхитительный обед. А на десерт я каждому протянула два кубика сахара.
Лыжи отыскались в левом углу, мирно облокотившись о стог сена накрытого брезентом.
Они были старыми и слишком большими для меня.
- Я иду впереди, - стоя перед домом, командовал Хард. - ты в точности за мной повторяешь движения, и тогда все получится.
Я подавленно кивнула, подозрительно смотря на деревянные палки на ногах.
Поход начался с медленного темпа, где мы виляли между деревьями, поднимались на небольшие горы и скользили с них. Как сказать скользили? Я падала и ехала носом вперед, пока Хард артистично сгибал колени и вилял корпусом тела.
- Ты знаешь, что такое лыжи, Белль? - он притормозил у меня, обдав небольшой волной снега.
Показав ему большой палец, выгребая из-за шиворота куртки и с шапки сырой снег, ответила:
- Я всегда каталась на лыжах не как все.
Он захохотал.
- Ты всегда не как все.
Потом мы вновь тронулись в путь, который длился час. Я успела измотаться, постонать миллион раз, но мы все-таки добрались до места. Оказывается, мы проехали на другой пляж, обогнув его очень круто. Хард указал на три сосны, которые стояли чуть поодаль. Мы проехали, и я только хотела полюбопытствовать, но увидев то, что находилось в этих соснах, замолкла и погрустнела.
В тени, из-под земли, выглядывал серый могильный камень с надписью имени усопшего: «Константин Дональдсон», а вот дату рождения и смерти не смогла рассмотреть из-за мешавших сугробов.
Хард скинул с ног лыжи, не взглянув на меня, сел на одно колено перед камнем и положил руку на ледяной гранит.
«Кто же это?»
- Хард?
- Поздоровайся с моим сыном, Мирабелль. - дрожащим голосом сказал он мне.
Я похолодела и застыла. По автомату скинула лыжи и, упав на колени, с грустью посмотрела на могильный камень.
- Здравствуй, Константин…
Хард всхлипнул, смахнул большой и грубой ладонью лежавший снег на камне и улыбнулся мне.
- Ему было двадцать два, когда случилась авария. Константин был единственным ребенком в семье, поэтому я отдавал ему все самое лучшее, следил за образованием и его воспитанием. Он был высоким, подтянутым. - Хард странно улыбался, потом провел по своей нечесаной гриве волос. - У малыша были такие же кучерявые волосы. Я хотел сделать его архитектором.
- Что случилось, Хард?
- Поехал в колледж на своей машине, он так радовался самостоятельности. Константин опоздал на учебу из-за нашего переезда, поэтому пошел в колледж только зимой. Ах, эта зима… Этот лед… все это отобрало у меня сына и семью. Мы с Дианой расстались и больше не хотели видеть друг друга, так как уже не испытывали любви друг к другу…
Хард сгреб горсть снега и с гневом бросил ее в сторону. Я помнила, что он упоминал о своей семье в Эшвилде, к которой ходит редко. Значит, они жили там как обычная семья.
- Хард?
- Да? - он обернулся ко мне.
- Константин обладал дарами?..
- Да. - Резко ответил он. - У него была склонность к шаманизму, он видел духов. Но парень боялся всего сверхъестественного, поэтому попросил меня не втягивать его в эти дела. Я любил его и не мог отказать.
- Почему мы пришли сюда? Ты мог бы побыть наедине с сыном…
- Малыш всегда рядом со мной, я вижу его. А теперь твоя задача увидеть его.
Я так и немею, с ужасом смотрю на Харда, ища место, куда бы убежать.
- Но я видела только дух медведя, и это было немного жутко. Хард, я не…
- Давай!
Я прижимаюсь к стволу ближайшего дерева и не отрываю взгляд от надписи имени. 
- Помнишь, Мирабелль, ты застала меня в один вечер за разговором с духами?
Я кивнула.
- Там был мой сын, а также и другие люди, которые были поблизости.
- Как это?
- Я могу призывать знакомых мне умерших людей. Я обладаю такой же способностью что и ты. Способностью, которая называется итако.
Хард подходит ко мне и просит подать ему руку. Я даю.
- Эти четки могут вызвать на время дух человека, а также возвращать его обратно. Тебе надо лишь назвать его имя, и он придет. Животных же невозможно призвать. Сегодняшний твой инцидент с медведем был случайностью. Ты была лишь поблизости с ним и смогла увидеть, конечно же, четки тебе в чем-то помогли…
Хард расстегивает охотничью куртку, из-под шерстяного свитера достает такие же бусы только темно-зеленого цвета.
- Видишь? Я тоже умею это делать.
Я просто стою и не смею его прервать.
- Шаман, обладающий такой способностью, называется медиумом.
- Я и не знала…
- Удивительно что ты сразу получила эту способность… Это долгие годы практики, в которые входят обряды состоящие из ста дней... - Хард махает рукой. - Э, ладно. Значит, ты склонна к этому. Я знал это!
Я натянуто улыбаюсь.
- Теперь, пожалуйста, вызови моего сына, Мирабелль.
- Хард, я очень переживаю и с трудом ве…
- А нет! - погрозил он пальцем. - Ты должна верить в свое мастерство, хочешь ты этого или нет. Теперь ты, Мирабелль, одна из нас. Твоя обязанность защищать души, соединяться с природой, в общем, служить этому делу, и главное, верить в него. Ты сама выбрала этот путь, помнишь?
- Но это не осложнит мне жизнь?
- Нет, но ты будешь видеть его чуточку с другой стороны, чем другие. - Улыбнулся он. - А разве тебе не интересно такое?
- Очень. - Тихо выдохнула я.
- Только помни, что вызывать нужно только знакомых. Души имеют скверные характеры, они как капризная девочка могут буянить и крушить, иногда сильно вредить, а иногда и помогать. Все зависит от твоего мастерства, и главное, внутреннее умиротворение.
Я поблагодарила его за откровение и помощь, а потом мы приступили к практике. Хард сказал, что я должна вызвать Константина лишь назвав его имя, но главное, чтобы прозвучал предлог о призыве.
- Держи четки крепко.
Бусы нужно было расправить, выставить перед собой и звать.
- Первый блин всегда комом.
Но я звала очень много раз, конфузясь и краснея. Смотрела глупо на деревья и надгробную плиту. Дело было во мне, и я это знала.
«Так, Белль! Ты знаешь, что от этого зависит жизнь твоего любимого человека. Ты должна поверить, должна побороть страх и открыть душу. Ты видела другие миры, видела необычных людей, завидовала и радовалась их способностям. Так что же теперь? Ты одна из них! Давай!»
Сглатываю.
«Я одна из них!»
- Приди, Константин Дональдсон. Я призываю тебя.
Снег с могилы пришел в движение, Хард держал руку у рта, смотрел на камень и улыбался.
Меня сшибал потусторонний холод, который пробирал до самых костей. Я дрожала и почти падала.
Константин не выпрыгнул, не вылетел откуда-то. Он просто вышел из леса в черном свитере и голубых джинсах. Голову украшала копна темных кудрей. Парень держал руки в карманах брюк, смотрел исподлобья и легко улыбался.
Я широко открыла рот, хотя ничего удивительно, кроме того, что я сейчас сделала, не видела. Константин не был прозрачным, не парил, и вообще, не отличался ничем от живого человека.
Отец с сыном поздоровались и обменялись несколькими фразами. Парень пожаловался на то, что Хард долго не призывал его, а тот одичал от интересных историй отца.
Я краснела и молчала, восхищаясь красотой Константина. Кожа сине-бледная, глаза почти прозрачные. Все те же признаки, что и у Мэттью. Его можно было коснуться, хотя по разным историям и источникам, которые я знала, это было совсем не так. Стоит ли утверждать, что гипотезы насчет призраков были ошибочны?..
- Константин, сегодня тебя призвал не я. Это была девушка по имени Мерабелль.
Парень с огромным удивлением осмотрел меня. Мне показалась, что ему было неприятно.
- Рад познакомиться. - Кивнул. - Как вижу мой отец прекрасный учитель.
- Более чем. - Смущенно ответила ему я.
Мы втроем пошли прогуляться по живописному пляжу, наслаждаясь природой. Парень сильно задирал голову, смотря на небо с наслаждением. Мне казалось, что он думает о полете.
- Значит твой парень полу-призрак?
Хард усмехнулся.
- Можно и так сказать. Он между небом и землей.
- Да уж. - Константин подобрал снег, слепил снежок и бросил в отца. Хард принял удар, наслаждаясь этим жестом любви. Мне было горько и немного дурно.
- Нельзя его так оставлять. Тебе нужно направить его обратно, иначе он станет блуждающим призраком, которых не особо любят люди, да и мы осуждаем их. Нельзя чтобы призраки просто так бродили по земле.
- Я скоро это выполню.
- Поторопись. Срок большой, тем более что он складывается в года.
Мы прогулялись до поворота и вернулись. Константину следовало возвращаться.
- Можно тебя кое-что спросить? - обратилась я к нему.
- Да.
- Ты не знаешь парня по имени Антонио? Он также там…
- К сожалению, нет. - Помотал Константин головой.
Я нахмурилась, переживая за друга.
Обряд обратного характера произошел также не сразу. Я видела, что Константин провел хорошо время, поэтому смотрел на меня с пониманием и легкостью. Лишь после долгих попыток, я отправила его обратно, сама не зная куда это обратно.
- Отлично. Это было великолепно.
На больших карих глазах Харда набирались слезы.
- Хард, а Брэди можно так призвать? - осторожно спросила я.
Он нахмурился, но ответил:
- Со смерти Брэди прошло мало времени, его уже нет здесь, но еще нет там… Да и ты для первого раза измоталась.
Я закусила губу, сдерживая подступающие слезы и ком в горле.
Когда мы вновь натянули лыжи на ноги, готовые возвращаться, Хард попрощался с сыном:
- Скоро свидимся! - встал и обратился ко мне: - Пойдем, возьмем удочки и половим рыбы в проруби?
- С удовольствием! - широко улыбнулась я.
Он дал рывок вперед и поехал, а я задержалась. С легким чувством, с прекрасным настроением попрощалась с Константином. Невесомо погладила ледяную надгробную плиту, кончиками пальцев провела по выгравированной надписи. Потом достала из кармана куртки «застывшую красоту», покрутила еще раз ее в разные стороны. Мне показалось, что я почувствовала бархатный аромат розы. Константин был настоящим воплощением этого предмета, поэтому я аккуратно положила на снег сферу с цветком.
Я почувствовала, как удары моего сердца участились, потому что думала о Мэттью. Сегодня на собственном примере я увидела, кем он может стать. Меня привлекала и манила эта «застывшая красота». Однако за этим скрывалась другая сторона красоты, которая ужасала и будоражила кровь в жилах. Я должна была немедленно расколоть этот ледяной шар и высвободить еще свежий цветок, который не должен погибнуть, а хуже того, застыть навсегда!