Однажды... 321-330

321. Печать на лицо

–  Государыня Елизавета Петровна (1709–1761/1762), – сказал съехавшимся  во дворец придворным генерал-полицмейстер Татищев (1697–1760), – чрезвычайно огорчена донесениями, которые получает из внутренних губерний о многих побегах преступников. Она велела мне изыскать средство к пресечению сего зла: средство это у меня в кармане.
– Какое? – вопросили его.
– Вот оно, – отвечал Татищев, вынимая из кармана новые знаки для клеймения. –  Теперь, если преступники и будут бегать, так легко их ловить.
– Но, –  возразил ему один из присутствовавших, –  бывают случаи, когда иногда невинный получает наказание и потом невинность его обнаруживается. Каким образом избавите вы его от поносительных знаков?
–  Весьма удобным, –  отвечал Татищев с улыбкою, –  стоит только к слову «вор» прибавить на лице еще две литеры – «не». 

322. Всемирная история

Знаменитый английский мореплаватель и корсар У. Рэли (1552/54–1618), оказавшись в тюрьме в лондонском Тауэре, засел за написание всемирной истории. Он уже закончил первый том и приступил ко второму, когда увидел из окна своей камеры драку в тюремном дворе. Был убит человек. Сэр Уолтер заинтересовался, что произошло. И вот, несмотря на то, что он лично видел убийство, расспросил участников драки и других очевидцев, но выяснить причину происшествия ему не удалось. И тогда он сжег свою историю мира, решив, что нет никакого смысла пытаться понять, что происходило в прошлом.

323. Присяга по взятке

Екатерина II (1729;1796) была оскорблена, узнав, что в Новгородской губернии необходимо было дать взятку для того, чтобы быть допущенным к присяге ей, новой императрице. А ведь присяга была делом обязательным, и уклонение от нее преследовалось по закону! «Сердце Наше содрогнулось, ; писала Екатерина в своем указе, ; когда Мы услышали… что какой-то регистратор Яков Ренберг, приводя ныне к присяге Нам в верности бедных людей, брал и за это с каждого себе деньги, кто присягал. Этого Ренберга Мы и повелели сослать на вечное житие в Сибирь на каторгу и поступили так только из милосердия, поскольку он за такое ужасное… преступление по справедливости должен быть лишен жизни».

324. Часовые меридианы

Главноуправляющий путями сообщений граф Клейнмихель (1793–1869), объезжая Россию для осмотра хозяйства своего ведомства, в каждом городе назначал час для представления своих подчиненных. Разумеется, время он назначал по своим часам, и был очень шокирован, когда в Москве в назначенный час не собрались чиновники.
– Что это значит? – вскричал разъяренный граф. Ему отвечали, что московские часы не одинаковы с петербургскими, так как Москва и Петербург имеют разные меридианы. Клейнмихель удовольствовался этим объяснением, но в Нижнем Новгороде случилась та же история, и взбешенный генерал закричал:
– Что это? Кажется всякий дрянной городишко хочет иметь свой меридиан? Ну, положим, Москва может – первопрестольная столица, а то и у Нижнего меридиан!

325. Трубач на галерке

Во время гастролей в Москве, в Большом, Герберт фон Караян (1908–1989), желая придать звуку трубы возможно большую отдаленности, посадил первого трубача на галерку. Однако в нужный момент вместо звонкого сигнала раздался совершенно неприличный отрывистый звук. Дирижер не растерялся и подал знак второму трубачу в оркестре, который и сыграл требуемый сигнал. В антракте был скандал:
– Что вы наделали! Вы чуть не сорвали мне всю увертюру!
– Простите, – смущенно бормотал трубач, – но едва я поднес трубу к губам, как вбежала пожилая билетерша и стала вырывать ее у меня из рук со словами: «Как тебе не стыдно, мерзавец, ведь дирижирует сам великий Караян!»

326. Самый быстрый способ

Федор Иванович Тютчев (1803–1873) очень томился в Петербурге и только дожидался минуты, когда сможет возвратиться за границу. Он часто говорил:
– Я испытываю не тоску по родине, а тоску по отъезду.
Вскоре после дуэли Пушкина и Жоржа Дантеса Тютчев поинтересовался у приятеля, к чему приговорен Дантес.
– Он будет выслан за границу в сопровождении фельдъегеря.
– Вы в этом вполне уверены? – переспросил Тютчев.
– Совершенно уверен.
– Пойду Жуковского убью, – сказал Тютчев.

327. Рассеянный писатель

Внучка писателя Валентина Катаева (1897–1986) рассказывала, как ее подружке в школе задали написать сочинение о том, что именно Катаев вложил в образ Вани из повести «Сын полка». Подружка пришла к Катаевым в гости и спросила об этом самого писателя, взяв его слова за основу своей работы. В итоге за сочинение она получила тройку с минусом и комментарием, что Катаев думал совсем о другом.

328. Среди дураков

Как-то, выступая в политехническом институте на диспуте о пролетарском интернационализме, Владимир Маяковский (1893–1930) сказал:
–Среди русских я чувствую себя русским, среди грузин – грузином…
– А среди дураков? – вдруг выкрикнул кто-то из зала.
– А среди дураков я впервые, – мгновенно ответил Маяковский.

329. Кот вместо чиновника

По вступлении на престол императора Павла (1754–1801) состоялось величайшее повеление, чтобы президенты всех присутственных мест непременно заседали там, где числятся по службе. Лев Александрович  Нарышкин (1733–1799), уже несколько лет носивший звание обер-шталмейстера, должен был явиться в придворную конюшенную контору, которую до того времени не посетил ни разу.
– Где мое место? – спросил он у чиновников.
– Здесь, ваше превосходительство, – отвечали они с низкими поклонами, указывая на огромные готические кресла.
– Но к этим креслам нельзя подойти, они покрыты пылью! – заметил Нарышкин.
– Уже несколько лет, – продолжали чиновники, – как никто в них не сидел, кроме кота, который всегда тут покоится.
– Так мне нечего здесь делать, – сказал Нарышкин, - мое место занято.
С этими словами он вышел и более уже не показывался в контору.

330. Надеюсь, не марксист?

Народный комиссар финансов Григорий Сокольников (1888–1939) представил на утверждение Политбюро назначение членом коллегии наркомфина и начальником валютного управления профессора Юровского (1884–1938). Тот не был коммунистом, и в Политбюро его никто не знал. Кто-то из членов Политбюро спросил:
– Надеюсь, он не марксист?
Сокольников поторопился ответить:
– Что вы, что вы, это валютное управление, там надо не языком болтать, а уметь дело делать.
Политбюро утвердило Юровского без возражений.