Один из той беды

   (статья редактора газеты «Сельская жизнь»
Виктора Плотникова от 17 июня 1999 года)

   Сын – художник взял из его жизни только войну, уложив в четвертушке
листа его, ещё мальчиком с рукой на материнском плече, потом – скуластым
солдатом в сыром окопе с письмом из дома, и в снегах, верхом на лошади – в партизанском разъезде, горькие дымы горящей родной земли.
И наконец, май 45-го с радостью такой трудной Победы и счастьем встречи,
кому было суждено вернуться, на пороге отчего дома – минуты, которые
ни описать – ни рассказать.
   Я не видел этого полотна (или, может быть листа) во всех его деталях.
В конверте он лёг на мой стол чёрно-белой ксерокопией, даже больше
чёрной. Ну да, а какой же ещё быть войне?!
   Но вглядитесь в лицо этого солдата…
Какими же красивыми были они, твои сыновья, Родина, чью жизнь вот так –
на белое и чёрное – поделила она, война, оставив там, за его спиной, как
 в ушедшем времени, его друзей, его однополчан, наших отцов и братьев,
навек молодых и на века великих.

   Солдатом он стал в шестнадцать лет. В конце октября сурового 42-го, через
их деревню Заборье шёл отряд 2-й Калининской партизанской бригады, и он упросил командира взять его с собой.
   Много лет спустя, ломая неподатливую строку, он напишет об этом белые стихи, и на картине сына они будут светом её, или отсветом того прощания:
   « Заборье! Заборье… Деревенька моя, мальчишкой я уходил от тебя – на войну. А теперь вот не спится мне, старику, - юных друзей учту – перечту.
    Помню Дриссу – реку…, Там на лесном берегу мать с сыном прощались в сорок втором году. Лес шумел. На берёзке качался грач. А сын сквозь слёзы просил: Мама не плачь! Мама не плачь!
   Лес шумел, ветер гнал волну. Угасал дневной свет. А сыну светил за реку
и берёг всю войну – яркий родной силуэт – души матери свет…»

   В одной из книг о народных мстителях есть фото, на котором двое партизан закладывают мину на железнодорожной ветке, а  третий – весь внимание –
Наблюдает за обстановкой. Так вот, этот третий – он, Леонид Фёдорович Мелехов, тогда ещё, конечно Лёня. Трижды в составе спецотряда переходил он линию фронта. После последнего – зимой 43-го – отряд влился в регулярные войска, а партизан Мелехов стал бойцом стрелковой роты, в составе 2-го Прибалтийского фронта, освобождал Псковщину, Латвию…
   О войне рассказывать он не любит. Война – она война и есть, век бы её не видать! Но забыть ли? Первый бой…. Первую смерть. А потом десятки, сотни смертей других…
   И сколько раз за те годы она была рядом с ним самим, каждый день, каждый час, иногда так близко, что казалось, вот уже всё, прости земля родная. Но, то ли молитвой матери, то ли волей господа выходил, выживал.
   В районе посёлка Вышгород, в который раз поднимаются они в атаку на высотку, и вновь вжимаются в землю под огнём из старинного, Вышгородского храма. С очередной попыткой он смог уже добраться к самому подножию холма, и попал под прицел снайпера. Каким-то шестым чувством он ощутил это мгновение, интуитивно прижал голову за крохотный бугорок, и в ту же секунду щёлкнула пуля, пробив край пилотки, воротник гимнастёрки и котелок в вещмешке за спиной. Не шевелясь – убитым – он
дождётся следующей атаки и рывком, одним из первых ворвётся на вершину высотки и в храм, осквернённый врагом.
   В районе города Резекне, в бою за важный дорожный узел, у ног его разорвётся мина. Тяжелейшее ранение. Мать получит похоронку на сына, а он в огне гангрены цеплялся за жизнь и волей, мастерством хирурга выстоял-таки, и вернулся на фронт, воевал до Победы, и даже прихватил огонька японской.
   Его послевоенная жизнь была жизнью этого поколения. Работал и учился, подымал своими руками дом, с должности инструктора райкома партии был направлен председателем отстающего колхоза и два десятка лет служил земле и людям, сделав его одним из лучших в Невельском районе.
   А полвека спустя война таки напомнила о себе старой контузией и выбила, наконец, из строя.
   Солдат душой и характером, Леонид Фёдорович доживает свой век на земле, которую освобождал, в небольшом городке Невеле, в доме, который ставил сам, с участком шесть соток, деля меж ним и страницами сельской жизни свои немудрёные житейские интересы, внучкой Катей переложенные
в восемь ласковых и греющих строк:

   Мой дедушка милый, седой старичок!
   За печкой трещит твой ровесник сверчок
   Покоя ни днём и ни ночью не знаешь
   Всё пилишь, строгаешь, цветы собираешь
   Пока до весны всё вокруг не уснёт –
   Зима в серебристой шубейке придёт
   Но и тогда у тебя есть дела
   Радеешь, чтоб Ряба яичко снесла.

А что особенного, что мы пишем о нём? Да вроде ничего. Обыкновенный русский человек. Каких миллионы, какими были наши отцы и матери и около
кого вырастали мы сами. С обыкновенными, какими и должно бы быть у сыновей и внуков, желанием рассказать о них. Теплотой далёкого слова не лишний раз обогреть их увядающие дни, где болестей всё больше, а счастливые минуты и всегда-то были редки, как падающие звёзды.
   Но рассказывая о нём, мы в его лице кланяемся всем нашим читателям,
в главном очень и очень схожим.
   Живите долго, уважаемый Леонид Фёдорович!
Живите, наши родные, наши дорогие ветераны, наши неизменяющие нам читатели!

   Эпилог
   Мы все отметили 70-летие Победы в ВОВ. Леонид Фёдорович не дожил до этого дня, он ушёл 24 октября 2002 года, майором запаса, по-солдатски спокойно и мужественно. Эта статья – лучшая память о нём и наших ветеранах, ушедших и живущих!
 Выражаю сердечную благодарность за статью Виктору Плотникову.
Александр Мелехов.