Небесное Глава 6

      Мимика, услышав брошенное Настей: «О Господи, это же тот самый Леша-пилот. Девочки, мне нельзя ему на глаза показываться», - думала, что скоро начнет носить с собой револьвер. На случай, если захочется застрелиться. Остапова взять дело в свои руки не могла – именно сейчас ее желудок решил, что ему неплохо было бы очиститься, а сама Соколова тем более – историю с телефонным звонком писательница подругам рассказала.
      - Я еще раз тебе повторяю: если твоя пассия не перестанет истерить, то я ей ударю, - предупредила Соня Алексея, с которым пыталась разговаривать. Мельтешащая и что-то выкрикивающая Виктория никому не доставляла удобств. Только их противоположность.
      - Вика, сядь в машину и помолчи, - «попросил» Волхов невесту и та, что-то фыркнув, села в машину, хлопнув дверью. – Еще раз можете сказать, что произошло?
      Пилот потер висок и посмотрел на свою собеседницу. Та, откинув прядь светлых волос, недовольно посмотрела на мужчину.
      - На желтый свет мы остановились – вот-вот должен был загореться красный – и твоя дурра врезалась в нас со всей дури. Потом начала обвинять нас в том, что мы водить не умеем.
      - Вас? – спросил пилот. - Не ты была за рулем?
      - Моя подруга. Я сидела на переднем сидении, - соврала дизайнер. – Сейчас она отошла. Другому пассажиру стало плохо.
      - Твою же мать, - выругался Волхов и осмотрел машины. Ремонт Викиного джипа покроет страховка, но вот – почему-то Алексей был полностью уверен в том, что его невеста действительно виновата сама – что делать с машиной пострадавшей непонятно. Она может ведь иск подать, а ему сейчас этот иск никаким местом не мог встать.
      - Настя скоро уезжает из Москвы, - начала Мимика. – Поэтому мы с вами можем как-то созвониться и решить эту проблему отдельно. Она человек сердобольный – в ваше положение войдет. Если бы разбиралась она с вашей… невестой, то, может быть, и вынесла ей весь мозг и довела бы дело до суда, но в ваше положение она войдет.
      - С чего вы взяли? – с усмешкой спросил пилот.
      - Так вам нравится мое предложение? – переспросила дизайнер.
      - Да, это будет наилучшим выходом, - согласился мужчина.
      - Хорошо. Когда мы с вами встретимся, я вам все и расскажу. Вот, возьмите мой номер телефона,- Мимика достала из куртки визитку, - когда будете свободны, позвоните мне, и мы все обсудим.
      - Передайте извинения… Анастасии. До свидания, Соня.
***

      - Слава, я уезжаю в Тюмень. На три месяца, но это время оформи как рабочую поездку – агентство одобрило. Я проведу там несколько презентаций, так что не беспокойся, без работы я не останусь. Да и я думаю все же заняться «Небесным» и написать его за это время, - говорила Анастасия с Берном по телефону.
      - Хорошо. Если агентство одобрило твою поездку, то и я одобрю. В крайнем случае, я знаю номер твоей Марины – позвоню ей при надобности. Отдохни и создай шедевр! – пожелал продюсер. – Завтра я отвезу тебя на вокзал. Ложись спать сегодня пораньше.
      - Хорошо. Пока, Слава, - попрощалась писательница и отключилась.
      Она едет в Тюмень. В родной город, который всегда пах для нее чем-то похожим на запах подснежника в газовой камере. В город, который растил ее. В город, где прошло ее детство и юность, где она научилась писать. В город, где ее ждет подруга и ее кошка.
      - Марина, Алиса, Тюмень, я наконец-то еду к вам! – радостно прокричала Соколова в пустоту московской квартиры.
***

      Когда Соня с улыбкой на губах провожала подругу на поезд, она ни словом не обмолвилась о том, что сразу же после этого встречается с Алексеем для разговора. Порой дизайнер радовалась своему умению врать – писательница уезжала на три месяца из Москвы с чистой головой, забитой лишь «Небесным», образом пилота, и счастливым вдохновением и предвкушением долгожданной встречи с подругой Мариной.
      - Все. Хватит телячьих нежностей, - ворчала Мимика, оттягивая Алену от Анастасии (или Анастасию от Алены – не понятно). – Иди на поезд, а то опоздаешь, и я отправлю тебя бандеролью.
      - Ладно-ладно, - обижено говорила писательница,– присматривайте за моей квартирой и машиной, а я пошла. Когда доеду, я вам позвоню!
      Писательница помахала подругам и продюсеру и пошла к своему поезду. Когда пыхтящая машину отъехала от станции, Соня облегченно выдохнула и обернулась к Берну.
      - Владислав Сергеевич, вы не могли бы меня подбросить до вашего офиса? У меня неподалеку встреча, - просила она.
      - Не проблема. Алена, а вас не нужно никуда подвести? – спросил мужчина у Остаповой.
      - Нет, мне сейчас нужно кое-куда, тут поблизости. Так что езжайте без меня.
      - Тогда поехали, - согласился мужчина. Подруги попрощались, и Мимика пошла за продюсером.

      В кафе, где девушка договорилась встретиться с Алексеем, было полно свободных мест, что девушку очень радовало. Она села за свободный столик и открыла предложенное меню. Через пару минут в кафе зашел Волхов. Он быстро окинул взглядом кафе и, найдя Мимику, направился к ее столику.
      - Две кружки кофе, пожалуйста, - попросила девушка официанта и посмотрела на подошедшего пилота.
      - Добрый день. Я же не сильно опоздал? – спросил мужчина.
      - Я пришла пятью минутами ранее, - ответила Мимика и посмотрела на пилота. – Что ж, поговори о машине или о столь же интересной теме, но о живой?
      - Что вы имеете в виду? – в недоумении спросил Волхов. Официант принес кофе и поставил кружки перед посетителями.
      - Тот телефонный звонок, вы помните, Алексей? Водитель машины та звонящая.
      - Телефонный звонок? – переспросил мужчина. – Я не понимаю, о чем вы толкуете.
      - Где-то около месяца назад вам звонила Соколова Анастасия Матвеевна, автор «Легкого пера». Именно ее вы чуть ранее возили в Лос-Анджелес. Она позвонила вам, вы приняли звонок, и она, как на духу, рассказала вам все: что она чувствует, что планирует, о чем просит вас.
      - Мне не поступало никаких звонков. Да, я действительно летал с Анастасией и Владиславом Сергеевичем в Лос-Анджелес, но не думаю, что она мне звонила, - говорил Волхов ровно. – Когда, говорите, это было?
      - Около месяца назад, - с интересом произнесла Мимика и посмотрела на действия пилота; он вытащил из кармана куртки и телефон и начал что-то там искать, через пару минут он повернул экран к лицу дизайнера.
      - Это ее номер?
      - Да, - Соня кивнула. – А вы говорили: «Не звонила».
      - Об этом звонке я не знал. Кажется… тогда трубку взяла моя невеста. А потом еще сказала, что номером ошиблись. Да, так и было.
      - Значит, Виктория знает о том, что говорила Настя… - задумчиво произнесла блондинка и посмотрела на свой кофе.
      - Может, вы мне расскажете, что именно она ей рассказала? – спросил Алексей.
      Блондинка молча пила кофе и не отвечала пилоту. Тот тоже, видя, что девушка в задумчивости, сделал пару глотков горячего напитка. Еще некоторое время соблюдая тишину, Мимика поставила кружку на блюдце и начала рассказывать:
      - Когда она звонила тебе, она еще не знала, что ты помолвлен. Она вообще сначала думала, что ты – ее вдохновение и ничего больше. Но потом до нее дошло, что «что-то теплое в груди» это влюбленность: глупая, бессмысленная, совершенно новая. После встречи с тобой, твоя внешность и образ крутились в ее голове. Она рассказывала нам, что ты единожды ей приснился – не образ из «Небесного», а именно ты. Хоть подробностей сна она нам и не рассказала, но я могу себе предположить, что ей снилось. Понимаешь, она почти одна. У нее есть мы, родители, друзья, Берн, профессия – но у нее нет чего-то важного в жизни. Ее очень это тревожит, поэтому она каждый раз ищет это «что-то». Она звонила тебе, чтобы сказать, что ты ей симпатичен, но она ни на что не рассчитывает; для того, чтобы сказать, что она возьмет твой образ для главного героя своей новой книги, и спрашивала твоего разрешения на это. Как подруга, я понимаю, что раз ты этого не знал, то и говорить тебе не стоило, но как любящая подруга, я не могу поступить иначе.
      Соня замолчала, наблюдая за реакцией летчика. Он молча потягивал кофе. Наверняка он думал, что это все так смешно, думал, как бы ни рассмеяться от всей этой ситуации: ведь это по-детски смешно и глупо. Но он молчал. Молчал и пил заказанное Мимикой кофе – а ведь она и не подумала, что мужчина мог любить чай.
      - Вот это поворот в моей серой жизни, - прокомментировал мужчина и снова замолчал.
      - Так что, поговорим о машине? – спросила Мимика, переводя тему.
      - Я оплачу ремонт, только давайте обойдемся без иска?
      - Да, это было бы очень не плохо, - согласилась Соня. – Ваш телефон у меня и мой у вас есть, так что как только я все узнаю, я вам позвоню.
      Девушка встала из-за стола и, надев свое пальто, обернулась к мужчине. Тот допил кофе, положил деньги в книжку-счет и тоже поднялся из-за стола.
      - Я позвоню Анастасии и дам ей разрешение на то, чтобы она списала с меня образ. Кажется, она же именно за этим звонила? – произнес он.
      - Не сейчас. Ее нет в Москве – она поехала в Тюмень к подруге. Позвоните ей через неделю, когда она уже вольется в тюменскую жизнь. Она сможет воспринять ваш звонок намного лучше в таком состоянии, чем будет сходить с ума в поезде.
      - Хорошо. До свидания, Соня.
      - До свидания, Алексей.
      Мимика из кафе вышла первой, вслед за ней вышел Волхов.
      Берн был очень удивлен, увидев, как из кафе, где он часто встречался с Соколовой, выходили эти двое.
***

      Романова была очень недовольна, когда в шесть утра в ее дверь начали звонить. Звонить очень упорно и долго. Сначала она подумала, что это ее надоедливые соседи, но когда она подошла к двери и в глазок увидела там свою подругу, то ее недовольство растворилось. Распахнув дверь перед Соколовой, Марина обрадовано кинулась подруге на шею и обняла ее.
      Кажется, тогда девушки оповестили весь подъезд о том, что они встретились.
      
***
      Три месяца в родном городе это: девяносто два дня в уповании знакомых лиц, две тысячи двести восемь часов родного запаха подснежника в газовой камере, сто тридцать две тысячи четыреста восемьдесят минут сибирского воздуха, который забирается в легкие и щекочет нервы, семь миллионов девятьсот сорок восемь тысяч восемьсот секунд осознания того, что вокруг тебя только она – Родина, которая помнит дитя свое каждым камешком и каждой травинкой.
      Анастасия не плакала, вдыхая такой чистый, по сравнению с московским, воздух. Она не роняла слез, гуляя в первый день по родным дворам, не имела желания сесть за парту, проходя мимо школы, в которой училась. Она просто гуляла по городу и наслаждалась тем, что воспоминания окутывали ее с ног до головы и уносили ее куда-то далеко-далеко. Романова, уходя утром на работу, пообещала подруге, что попробует выпросить у начальника отгул – хотя бы на пару дней, чтобы провести их вместе. Анастасия улыбалась. Уж кто-кто, а Марина выпросить отгул сможет.
      «Нужно будет еще презентации провести», - думает Соколова, заходя в книжный магазин «Читай Город». Запах свежих книг ударил девушке в голову, и она довольно пошла мимо стеллажей с книгами, рассматривая ассортимент. Классика, отечественная литература и современная классика – здесь не изменилось ничего за те полтора года, которые ее не было в Тюмени. Она обошла длинный стеллаж с детской литературой, прошла вдоль по массивному стеллажу до самого конца и, поднявшись на ступеньку, взглянула на верхнюю полку стеллажа. Как и полтора года назад на этом месте была упрятана книга «Сто двадцать дней Содома». На нее девушка наткнулась совершенно случайно.       Они с Романовой зашли в «Читай Город», чтобы подобрать для Ильи Антоновича книгу на день рождения. Шарили по верхним и нижним полкам в поисков интересного, но наткнулись на нее – «Сто двадцать дней Содома», на странную и извращенную книгу о жизни. Писательница спустилась со ступеньки и начала дальше просматривать полки с книгами: Брэдбери, Лермонтов, Уайльд, Устинова… Поставленные по порядку книги смешались в голове Анастасии, но она откинула этот пестрый круговорот обложек, наткнувшись взглядом на свою книгу. Она стояла рядом с другими, более популярными и «умными» книгами, пестрила своим твердым переплетом, заставляя автора заметно смутиться. «Ты этого заслуживаешь», - вспоминала Анастасия слова Владислава Сергеевича. Ее телефон разразился трелью звонка, и девушка поспешно достала его из кармана пальто. Звонила Марина.
      - Роддом вас слушает, - поздоровалась писательница, вынимая из ряда книг стоящее рядом с «Легким пером» произведение.
      - Леди из подпольного мира, ты еще помнишь, где находится наша мэрия? - послышался довольный голос из трубки.
      - Ну, отдаленно да, - неуверенно ответила Анастасия, рассматривая обложку книги.
      - Так вот, дуй сюда быстро. Илья хочет с тобой познакомиться. Как он сказал, это единственный пункт в моей работе, за который он отпустит меня в отгул – внимание! – на целую неделю!
      - Ты хочешь пнуть меня ехать к тебе в мэрию, чтобы тебя отпустили домой на неделю, и чтобы ты мне мешала играть с твоей Алисой и спать до обеда? Так не пойдет. Никуда я не поеду, - возразила Соколова.
      - А кто тебя спрашивает? – возмутилась Романова. – Ты вообще, где сейчас?
      - В «Читай Городе».
      - Так ты не далеко. Замечательно. Дуй ко мне, быстро. И тогда, может быть, я разрешу тебе спать до… одиннадцати.
      - Ты Сатана в юбке. Я думала отоспаться в Тюмени! – ныла Анастасия.
      - Нет, я лишь твоя совесть. Мы тобой не виделись полтора года! Разговоры не принимаются. Если ты через час не будешь в мэрии, то я… заставлю тебя съесть имбирь с творогом!
      - О, великий Кастиил, ты же знаешь, что я ненавижу имбирь и творог.
      - Вот поэтому я и скормлю их тебе. Все, конец связи.
      Романова повесила трубку, а Соколовой осталось только вздохнуть. Подруги детства, подруги школы. Если в прошлом их часто путали учителя между собой, то теперь их сложно спутать. Марина добилась того, чего хотела – она стала работать в мэрии города, она получает достаточно количество средств, она летает во время отпуска в другие страны. Анастасия же не добилась того, чего хотела душой – быть учителем. Ее желанье перерезало другое, столь же сильное, и она пошла по другой тропинке, скользя босыми ногами по желтым страницам истории. Она не сильно жалела, но все же такое различия в подругах не разлей вода, ее немного огорчало. «Но мы же всегда хотели такого?» - думала в такие моменты Анастасия.
      Она купила ту книгу, которую взяла со стеллажа и пошла на остановку. На раскрытых страницах новой книги – нетронутая история какого-то автора; Анастасия даже не посмотрела на имя автора и название. Одно лишь описание заинтересовало ее. Поездка в маршутке, такой пустой в сравнении с московской, а после прогулка от остановки до здания мэрии города – Соколова вспомнила, что проходила мимо этого здания десятки раз, спеша в университет, но никогда не заходила во внутрь даже за обычным «погреться» холодной зимой. Писательница поднимается по многочисленным мелким ступеням, выдыхая клубы горячего воздуха себе на замерзшие пальцы. Ранняя весна в Сибири очень морозная, особенно в этом году. Каблуки стучали по камням, а ветер стучал по черепице. Когда Анастасия зашла в здание, в ее нос ударил приятных запах тепла и кофе. Писательница убрала книгу в сумку и достала из пальто телефон. Номер Романовой, как и всегда, нашелся очень быстро.
      - Я внизу, - сообщила Соколова подруге.
      - Подойди к охраннику и скажи, что ты от Романовой. Он тебе все объяснит и проводит наверх. Жду тебя, копуша, - Романова что-то еще пролепетала в трубку и отключилась.
      Пожав плечами, писательница подошла к охранному посту и поздоровалась с охранником Максимом. Тот, выслушав ее, кивнул и, проверив на наличие опасных предметов, повел ее к лифту на верхний этаж. Он о чем-то говорил с девушкой, кажется о ее книге, или о том, что Романова была очень настойчива на ее счет – Соколова точно не помнила, о чем говорил этот грузный с виду мужчина с озорными голубыми глазами. «Он чем-то похож на Клариссу из моего «Небесного», - думает Анастасия и что-то отвечает мужчине.
      - Пошли-пошли-пошли, - быстро затараторила Романова, стоило Анастасии войти в приемную. – Он тебя уже заждался! Снимай пальто. Да не вешай ты его, просто кинь ко мне на стул. Все! Пошли! Пошли.
      Анастасия в изумлении наблюдала за бегавшей подругой. Неужели она так сильно хочет заработать этот отгул и сбежать из мэрии на неделю, сверкая розовыми пятками? Когда писательницу втолкнули в светлый кабинет, она увидела в кабинете мужчину, стоящего у окна. Он был высок, широкоплеч, с темными коротко стриженным волосами и – шатенка была уверена – с властно-добрыми карими глазами. И, когда Илья Антонович обернулся, она убедилась в своей правоте.
      - Здравствуйте, Илья Антонович, - поздоровалась Анастасия и протянула руку мужчине.
      - Добрый день, Анастасия, добрый день, - ответил ей рукопожатием Черных и улыбнулся.
***

      И вот Виктория снова на подиуме: такая яркая и сильная, в этом утонченном женственном черном платье с нежными сиреневыми вставками по бокам. Она шла летящей, но уверенной походкой по подиуму на этих высоких неустойчивых каблуках. Ее зоркий взгляд цеплял взгляды критиков, простых зевак и ценителей моды. Она – лучшая. Платье, что на ней, – идеально. Она должна это донести до людей, и она это доносит. С каждым новым взглядом, с каждым новым стуком ее каблуков. Она – Богиня на этом подиуме. За кулисами быстрое переодевание. Из черного лебедя в яркого и экстравагантного павлина. Зеленое платье с синими сапфирами тканей, еще более высокий каблук – все, как гласит авторская задумка. На голове конский хвост и диадема с павлиньим пером, которое блестит на свету прожекторов. Три, два, один. Ее выход. Она снова вышагивала по черно-белому подиуму и смотрела в зал. Моделям запрещено смотреть в глаза сидящим, но это было ее фишкой: смотреть в глаза этим зевакам, цеплять их взором своих туманящих серо-зеленых глаз, поднимать из их мягких кресел, звать их за собой, - и уходить, оставляя им лишь впечатление и звук ее стучащих каблуков. Вновь кулисы и вновь новый наряд. Кто на этот раз? А, далекий образ утонченной леди, любящей шляпки и юбки. Викторию быстро одевали в легкие и тесные одежды, затягивали на ней корсет, подправляли макияж и вновь отправляли на подиум. Она – звезда этого места. Она идет на этот раз не дикой и уверенной поступью, а легкой и даже какой-то крадущейся, робкой. Из-под полов шляпы она смотрит на мужчину в первом ряду томно, словно призывая его встать с места и схватить ее за плечи, обнять и согреть. Но это только ее профессиональная игра. Ее последних выход – нежное белое платье струилось по ее ногам, немного прикрывая пятнадцати сантиметровые каблуки, такие же белые, как и помада на ее пухлых губах. Соблазняющие шаги по подиуму, руки на бедрах и взгляд соблазнительных серо-зеленых глаз снова на того мужчину в первом ряду. Он ей приглянулся как объект для соблазна. Красив, богат, сексуален – Дальных видела таких людей из далека.
      После показа тот самый мужчина подошел к ней, и она узнала его имя. Сергеев Дмитрий Альбертович – самый обычный московский олигарх.
      - А вы еще и скромный, - заметила Виктория, соглашаясь на предложенный ужин.
***

      Алексей нервно вертел в руках телефон. Вчера он встречался с Берном. И они затронули тему об Анастасии. Алексей случайно обмолвился о том, что он сейчас сотрудничает с подругой Соколовой, и Берн начал распутывать этот клубочек, вытягивая информацию из друга. Летчик объяснил ему и то, почему Владислав увидел их с Мимикой вместе, и то, почему до этого не было ничего известно ему о звонке писательницы и «Небесном». Продюсер рассказал летчику о том, что его подопечная начала писать книгу, и даже показал ему первые восемь глав, которые девушка уже выслала ему. Летчик читал эти строки, удивлялся и только больше и больше запутывался. Запутывался в себе, в происходящем, в жизни. Казалось бы, какое ему дело до того, что писательница, которая испытывает симпатию к нему, пишет книгу, списывая образ главного героя с него? Но в голове еще не укладывалась картина позавчерашнего вечера: выглядывая в окно кухни, он увидел, как его невеста выходила из дорогой машины, и как ее поцеловал – совсем не по-дружески – какой-то незнакомый ему мужчина. В крови взыграла ревность – это понятно, но самое удивительное было то, что Вюльн тоже не знала этого мужчину и обещала разузнать у подруги про тайного обожателя. Боясь с этими противоречивыми чувствами внутри себя, Волхов не решался позвонить писательнице. А ведь обещал – значит, придется. Вдох и премедленный выдох. Летчик снимает блокировку с телефона и все же набирает номер девушки. Телефонные гудки не казались ему долгими, наоборот, слишком уж быстрыми, и он вздрогнул, когда по ту сторону трубки раздался робкий голос писательницы: «Алло?»
      Алексей сглотнул.
      - Здравствуйте, Анастасия Матвеевна, - поздоровался он.
      - Да, доброе утро, Алексей… Простите, я не знаю, как вас по батюшке, - извинилась девушка, а мужчина прикрыл глаза.
      - Просто Алексей. Я хотел поговорить с вами… - начал он, но замолчал; по ту сторону трубки послышался грохот.
      - О Боже, Алиса, а ну, слезь быстро! Слезь, кому говорю! Если Марина увидит разбитую вазу, я из тебя чучело сделаю! – грозилась писательница кому-то глухо (видимо, прикрывая микрофон ладонью). – Простите. Просто кошка…
      - Не страшно. Анастасия, я… подумал над вашим предложением. Приношу свои извинения, что не позвонил вам раньше по этому поводу. Я совершенно не против того, что вы возьмете за образ главного героя мой образ. Мне будет очень интересно посмотреть на то, каким вы видите меня. Через призму героя, естественно, - поправил себя Алексей. – И, Анастасия, когда вы приезжаете назад в Москву? Я хотел бы встретиться с вами лично и обсудить еще кое-какие детали.
      - Ах, спасибо большое, Алексей, - радостно поблагодарила девушка, но после немного замялась. – Не думаю, что вернусь раньше, чем через три месяца. У меня запланировано несколько презентаций в Тюмени, и я планировала здесь…
      -… дописать «Небесное», не так ли? – перебил Волхов. – Именно поэтому я и хочу с вами встретиться. Встретиться в небе, как вам?
      В трубке было долгое молчание – Алексей даже немного начал волноваться. Но потом он услышал какой-то облегченный выдох по ту сторону трубки.
      - Я была бы просто в восторге, если бы смогла подняться в небо еще раз. Тем более, если за рулем будете вы – вы уже доказали мне, что профессионал. Хоть и молоды, но профессионал.
      - Я старше вас, Анастасия, - возразил летчик, с облегчением замечая, что разговор стал менее напряженным, чем в начале. – Я специально узнал это у Владислава Сергеевича!
      - О, нет! Неужели Слава сказал мой возраст? Вот подлец! Заговорю его, - угрожала писательница.
      - Нет, что вы. Он просто заверил меня, что я старше вас, но выгляжу замечательно. Будто бы я выпил несколько литров крови девственниц, дабы сохранить свою молодость.
      - Так вот кто ворует мою кровь. Мне нужнее, я – ведьма. Так что прекращайте воровать мою кровь девственниц, Алексей. Их очень сложно найти в наше время, - поучительным тоном говорила Анастасия. – Извините, Алексей, мне пора. Я сообщу вам через Славу, когда прибуду обратно в Москву.
      - Зачем же через Славу? – возразил пилот. – У вас есть мой номер – позвоните или напишите sms. До свидания в небе, Анастасия.
      - До свидания в небе, Алексей.