30-60 гг. xviii в. деятельность м. г Собакина

  Архивы КИД в 30-60 гг. XVIII в. Деятельность М.Г.Собакина. Новое здание МАКИД


Коллегия иностранных дел в Петербурге, а также ее архив помещались первоначально на Петербургской стороне. В 1723 г. на Васильевском острове началась постройка здания для помещения всех Коллегий, известного впоследствии как здание “Двенадцати коллегий”. Коллегия иностранных дел переехала туда в 173 2 г.

В записке 1738 г. “Комиссии от строений” в КИД речь шла о постройке на Васильевском острове, рядом со зданием “Двенадцати Коллегий” помещения для архивов Коллегий, караульных солдат и содержания колодников.

В Москве архив КИД занял палаты Посольского приказа в обширном здании прежних приказов Кремля, в крыле его, выходившем к

Архангельскому собору. Старое здание не было приспособлено к хранению архивных дел, оно было сырым.

С такими неблагоприятными условиями трудно было бороться немногочисленному архивному персоналу.

По данным на 1737 г., направленным в Сенат, КИД требовала для работы в С.-Петербургском архиве 1 архивариуса, 2 канцеляристов, 2 копиистов; для работы в Москве - 1 архивариуса “у старого архива”, 2 копиистов; б копиистов.

В 1731 г. Московский архив направил в КИД донесение о хранении документов в архиве и необходимости изготовления шкафов. К донесению приложен любопытный документ - “рисунок хранилища архива”. Секретарь архива С.Смирнов, в частности, писал: “Понеже государственные и другие имеющиеся в Москве, в архиве и привезенные из Санкт-Петербурга дела за неимением довольных шкафов обретаются в разных сундуках и шкатулах, из которых многие обветшали, а иные от дорожных путей в разных походах повредились и многие дела лежат кроме сундуков в разных местах и у каменных палатных стен по печурам в сырости, к тому ж в разборе и от частого, едва не повседневного приискивания и перекладывания дел по тем сундукам и шкатулам, чинится немалое медление и делам повреждение, того ради потребно для порядочного дел убору и безвредного бережения в архиве, в палате, в которой ныне те дела в сундуках и шкатулах поставлены, сделать шкафы столярной работы против рисунка, каков при сем прилагается”. Кроме того, предлагалось изготовить железную дверь в хранилище и т.д.

В августе того же года был дан указ об изготовлении шкафов для архива.

Чиновники Московской конторы КИД 1-ой половины XVIII в. являлись одновременно и служащими МАКИД, однако, при составлении списков служащих КИД в Москве, обычно оговаривалось, как например, в 1725 г., “в Москве, при конторе имеется архив Коллегии, при котором архиве до 1725 г. обреталось служителей: архивариус - 1, подканцелярист - 1, копиистов - 4”. С 1725 по 1738 гг. штаты МАКИД оставались прежними, лишь вместо архивариуса значится “I секретарь”.

В МАКИД служили кадровые чиновники КИД, переводчики, канцелярские работники, копиисты. Среди них такие, как Михаил Ларионов, Моисей Арсеньев, Сергей Смирнов, Семен Иванов, Урил Иванов, Иван Топильский и др. Все они были квалифицированными переводчиками. В 1738 г., например, о Моисее Арсеньеве, первом архивариусе Московского архива КИД, в списках чинов КИД писали: “...Пожалован в переводчики 1700 году греческого, италианского и латинского языку”, далее был направлен с русскими представителями в Польшу, Турцию и т.д., “будучи при Коллегии все государственные книги, грамоты и письма в сундуках и в шафах статейные списки польские и крымские и прочие описывал и подписывал”.

По сведениям на1745 г. в Московской конторе и архиве служили: секретари майорского ранга Сергей Смирнов, Федор Сенюков; первый с 1713 г., был сначала подканцеляристом, потом - канцеляристом, протоколистом; второй - с1715 г. - учеником, переводчиком при русских министрах в Персии и Турции, далее секретарем капитанского ранга. В Московской конторе значилось также 4 секретаря капитанского ранга: Яков Полков, Иван Меркульев, Иван Юрьев, Урил Иванов. Все они начинали свою службу в КИД: при русских миссиях за границей, либо копиистами в центральном ведомстве. Иван Меркульев, например, получил образование “приватно в чужестранных государствах...”, в1731 г. был принят в КИД переводчиком, в1742 г. был пожалован в секретари. Кроме того, в конце 40-х гг. XVIII в. в Московской конторе и МАКИД было 3 переводчика: Моисей Арсеньев, Волков, Вильям Тейлс и 1 архивариус Николай Коптяжев.

В 20-50 гг. XVIII в. Московской конторой и архивом управляли коллежские асессоры Петр Курбатов (1724 г.), Семен Иванов (1732-1741 гг.), статский советник Иван Топильский (он управлял архивом трижды: в 1743, с 1747 по 1757 гг. и с 1758 по 1760 гг.), асессор Михаил Собакин (1744-1747 гг.), асессор Урил Иванов (1759 г.).

В 1-ой половине XVIII в. состав С.-Петербургского архива не был выделен из подразделения КИД секретной экспедиции Коллегии...

5/16 марта 1744 г. в Определении Коллегии отмечалось: “...Как в секретной экспедиции, так и при Архиве всякого звания обретающихся у дел служителям с подтверждением объявлено, дабы они поручаемые им дела в крайнейшем и наивысшем секрете содержали и ни с кем с посторонними людьми об них ни малейше не разговаривали и не объявляли...”.

Сотрудники архивов КИД в то время выполняли работу по наведению различных справок для КИД:, они были различного содержания - о взаимоотношениях России с иностранными государствами и народами, вошедшими в состав России. В АВПРИ в фондах “Сношения России с Турцией, Крымом, Грузией”, “Кабардинские дела”, “Калмыцкие дела” и др. сохранились документальные справки, составленные чиновниками архива в 1-ой половине XVIII в., о взаимоотношениях России с этими странами и народами в XV - нач. XVIII вв. В АВПРИ, например, имеется обширная справка Московского архива о подарках, розданных русским правительством после заключения договоров с разными странами с 1689 по 1741 гг.

Сотрудники архивов КИД снимали копии по заданию руководства, отправляли дела для справок в С.-Петербург и едва находили время составлять описи, чего неустанно требовала Коллегия.

Первые годы после создания МАКИД поступлений в него практически не было, архив стал комплектоваться с января 1732 г., когда из Петербурга сюда перевезли документы об отношениях России с Пруссией 1727-1730 гг. Основу архива составили материалы Посольского приказа, документы об отношениях с народами, вошедшими в состав России, внутриполитического характера (дела о донских казаках) и т.д.

17/28 июля 1732 г. КИД направила в Московский архив указ о приведении в порядок старых государственных “крепостей и трактатов”. После “просушки и по поправлении или по уклеении оных” сотрудники МДКИД составили опись наиболее ценных документов Посольского приказа, которые , начиная с 24 августа 1635 г., находились в большой палате Казенного двора, т.е. в Государственной Казне; в дальнейшем они составили ядро Трактатной палаты Московского Главного архива МИД России, в которой в XIX - начале XX вв. хранились подлинные международные договоры.

В 1737 г. в помещении КИД в Кремле произошел пожар, московский архив КИД не пострадал благодаря самоотверженности чиновников - Семена Иванова и Аврамова. i

Упорядочение дел в МАКИД продвигалось медленно. Отсутствие приспособленного помещения, недостаточное количество чиновников - все это не позволяло быстро обработать архивные материалы.

Поэтому в феврале 1744 г. в КИД “имелось рассуждение” о МАКИД, в “котором дела и поныне не разобраны, а дело сие весьма нужное”. В связис этим сотруднику Публичной экспедиции КИД асессору М.Г.Собакину “определено быть при архиве”.

М.Г.Собакин, бывший военный, в 1741 г. был определен коллежским асессором в КИД “по знанию им чужестранных языков”, потом “...разбирал и описывал Государственный архив”. Собакин возглавлял МАКИД в 1744-1747 гг. и 1760-1772 гг. При назначении Собакину предписывалось руководствоваться инструкцией 1720 г., данной Почайнову. Собакин же отошел от нее.

Он делил архив на 2 части, ставя гранью 1700 г., причем первая часть -преимущественно исторического значения (“архив старый”), а вторая, имевшая значение для постоянных справок (“архив новый”), должны были иметь свои, соответствующие потребности, описания.

Всего при Собакине к декабрю 1747 г. было разобрано и описано “столпов и книг 46412”.

29 ноября/10 декабря 1759 г. принимается решение Конференции при высочайшем дворе о “бытии Московского архива с канцелярскими служителями под ведением и надзиранием конторы, дабы они в разборе и описи дел прилежно и без потеряния напрасно времени трудились и сей весьма важный и нужный архив в добрый порядок приводить старание имели и о поступлении в разборе описи и расположении дел... репортовали”. Далее отмечалось, что все “архивские служители” должны были i ознакомиться с указом “с подпиской”, чтобы они “... без потеряния напрасно времени разбор, опись и раскладывание дел производили и по нынешним малым дням приходили к делу поутру в 8-ом часу, а выходили б в 5-ом часу пополудни непременно; и что в каждую неделю разобрано, описано и разложено дел будет, о том в контору подавать письменные репорты еженедельно за рукою одного члена для донесения Коллегии, а ежели кто в силу вышеписанных указов и сей резолюции исполнения чинить не будет, таковые будут штрафованы...”

В 1760 г. Собакин вновь возглавил МАКИД. 31 октября/ 11 ноября 1760 г. состоялось решение КИД в С.-Петербурге по предложениям статского советника М.Г.Собакина о ремонте в помещениях архива, оборудовании хранилищ новыми шкафами, об описании дел, о чиновниках архива.

В решении, в частности, отмечалось: “...Обретающихся ныне при архиве канцелярских служителей, которые к разбору и описи оного по усмотрению вашему совершенно негодны, можете вы употреблять при делах в Конторе коллежской ..., а вместо их к архиву определить из конторских, также и их посторонних, сколько необходимо надобно набрать способных и надежных людей...”; “... что пересмотр, разбор и порядочное описание дел и писем в архиве довольно времени требует, то, вероятно, только надобно старание иметь, чтоб не проходило время напрасно”; “забранные из архива сюда, в Коллегию, в разные времена для справок дела все отыскать старание здесь прилагается, и по собрании их всех возвращены будут в архив для удобнейшего провозу наступающей зимой”. Коллегия одобряла план Собакина о разборке дел МАКИД и “о приведении их в совершенный порядок”.

При Собакине закончился и кремлевский период существования МАКИД, когда осматривавший здание приказов архитектор Деламот указал, что “постройки грозят падением”. Для архива за 400 р. в год был снят каменный дом Ростовского подворья, стоявший в низине Китай-города, близ Варварки. Новое здание было также неудобно, весной его заливало.

17/28 ноября 1768 г. был дан указ о покупке для Московской конторы и МАКИД каменного дома генерал-аншефа А.МТолицына (ранее эти палаты принадлежали думному дьяку Е.И.Украинцеву; они сохранились до настоящего времени, (Хохловский переулок, 9) в “Калпашном” переулке, близ Покровки. Дом был куплен казной за 41000 руб. В документах АВПРИ сохранилась обширная, подробнейшая опись купленного дома.

Он оказался в неисправном состоянии и потребовал значительного ремонта. Переписка Московской конторы с КИД о ремонте, перевозке железа из кремлевских зданий архива шла регулярно на протяжении 1769-1777гг.

Только после ремонта архив был перевезен в новое, более просторное, сухое и светлое помещение, где и располагался более века.

В 1764 г. для Коллегии иностранных дел в С.-Петербурге по указу императрицы Екатерины II был куплен дом за 45000 р. у “детей покойного гофмейстера и сенатора” князя Куракина, “расположенный в 1-ой Адмиралтейской части в 4-ом квартале по Английской набережной и по Галерной улице”. “При покупке сего дома повелено было поместить в нем все экспедиции (КИД - С.Т.) и Архив Коллегии, дабы соединением в одно место всех ее дел доставить ей средства к отправлению оных с большею поспешностью и удобностью”.

По справке С.-Петербургского архива КИД, составленной в 20-х гг. XIX в., здание КИД и архива было построено Растрелли, а в 1782 г. подверглось переделке по проекту Кваренги.

Архивы КИД в конце 60 гг. XVIII в. - 1800 гг. Г.-Ф.Миллер. 1766-1783 гг. Начало исследовательской и публикаторской деятельности МАКИД. Штаты КИД. 1779 г. Упразднение Московской конторы КИД. 1781 г. Выделение МАКИД в самостоятельный отдел КИД

В 1759 г. Конференция при высочайшем дворе специально установила штаты Московского архива КИД: “2-е секретарей (годовое жалованье по 400 р. каждому), 2-е переводчиков латинского и других языков (по 300 р. каждому), 2 архивариуса (по 200 р. каждому), 6 канцеляристов ( по 150 р. каждому), 12 копиистов (по 50 р. каждому), 1 переплетчик. Всего 25 человек, годовое жалованье на всех - 3 330 руб. На канцелярские расходы, т.е. на бумагу, чернила, сургуч, дрова, свечи, на припасы для переплету книг, на дело и починку шафов (шкафов) и прочего - 400 руб.”.

14/25 января 1762 г. в КИД составили так называемое “Расписание по экспедициям”, т.е. распределение обязанностей между секретарями секретной экспедиции КИД и прикрепленными к ним служителями. Согласно этому “Расписанию”, чиновники делились на 14 групп или экспедиций. Специальный архивариус с подканцеляристом ведали делами Архива в С.-Петербурге.

В 1769 г. в МАКИД числилось 2 секретаря, 3 переводчика, среди которых были будущие известные русские архивисты - Н.Н.Бантыш-Каменский и Мартын Соколовский; 2 актуариуса, 1 регистратор, 5 канцеляристов, 3 подканцеляриста, 1 переплетчик и 2 сторожа; всего 19 человек. '

В феврале 1766 г. в докладе КИД Екатерине II сообщалось о состоянии дел в Московском коллежском архиве: “Древнейшие дела, хранящиеся в архиве,... поныне еще не только в совершенный порядок не приведены, но и не все разобраны”. Члены КИД предлагали очистить архив от непрофильных дел, например, Вотчинной коллегии и др. Кроме того, они полагали, что к архиву нужно “определить способного человека, который бы, зная разные иностранные языки, мог с успехом в разборе оного упражняться...”

Далее в докладе отмечалось, что профессор Г.-Ф.Миллер выразил желание работать в Московском архиве КИД. Несмотря на то, что в “...Коллегии уже давно сделано определение, каким образом находящиеся в том архиве дела разбирать и описывать должно, по чему тамо и поступается”, члены КИД потребовали у Миллера “уведомления, каким образом думал он архивские дела разбирать...”. Миллер представил свой план разбора и описания дел архива.

9/20 января 1766 г. он писал в КИД: “Если я соглашусь принять на себя должность смотреть над архивами, то, конечно, не для того, чтобы я хотел более жалованья, нежели теперь получаю, и не для получения ранга. Я не искал никогда наружной отмены, стремясь единственно только оказать услуги империи, которой я служу уже более сорока лет. Во-первых, я старался привести в совершенство российскую историю.... Не зная еще, в каком состоянии находятся теперь архивы, я не могу ничего сказать, каким образом их привести в порядок, но хочу представить... мое мнение, каков сей порядок быть должен.

Можно считать архивные пиесы под двумя видами и разделить их на два класса: первый класс содержать будет пиесы, кои не имеют более никакого сопряжения с теперешними делами, но кои служат к познанию истории, географий и дают сведения о состоянии наук, художеств, законов, нравов, коммерции, мануфактур, зеленых продуктов и проч., второй класс будет содержать пиесы, как касаются особенно до министерства, кои могут быть сопряжены во всякое время с государственными делами как внутренними, так и внешними и быть потребны в негоциациях с главными дворами в Европе. Сие распределение классов может быть положено основанием архивного порядка, но оно только надлежит до одного основания, сверх же того потребно другое, которое я размечу по подписям. Я уже означил подпись первого класса, кои суть: история, география, науки и художества, законы, нравы, коммерция, мануфактуры, зеленые продукты.

Подписи второго класса суть: трактаты союзные, мирные, пограничные, субсидные, коммерческие, письма царей российских к разным дворам, письма к ним от помянутых дворов”..и т.д.

Далее Миллер продолжал: “По приведении архивы в порядок можно учинить каталог так полный, чтобы не было в нем пропущено ни малейшего листочка...”. “Сей каталог будет служить более росписью для тех, кои в архиве после нас будут, нежели реестром для скорого приискания нужных пиес. Можно оные находить весьма легко, если архива будет разобрана по классам, подписям и годам.

Представляя себя к сему распределению и к учинению каталога, я обещаюсь хранить тайну всяким образом ненарушимо. Я не сообщу никому без точного повеления моих главных, буду также наблюдать, чтоб архивы были всегда в том порядке”.

Буду предлагать Коллегии, если что по моему мнению должно быть публиковано для чести нации, для совершенства истории и наставления тех, кои в дела вникают. Я думаю, что также было бы полезно публиковать под произведением Коллегии дипломатический корпус российский, в котором так, как в записках Ламбертиевых, но с большею исправностью, можно поставить в заглавии историческое предуведомление для лучшего изъяснения материи. Я беру на себя сочинение одного.

Может статься, что в архивах найдутся пиесы забытые, кои могут служить к возобновлению древних претензий или могут быть полезны другим каким образом в негоциациях нашего времени. В таком случае есть должность надсматривающего над архивою дать знать об оных министерству”. По поводу мнения Миллера об архивах члены КИД полагали, что “сие мнение написал он (Миллер), хотя предварительно и не зная точно о состоянии архива и потому оное при действительно вступлении в дело переменам подтверждено будет, но Коллегия иностранных дел, видя его способность и уважая настоящую в том нужду, приемлет смелость всеподданнейше представить в.и.в-ву, не будет ли всевысочайше угодго его, Миллера, определить к Московскому коллежскому архиву, чтоб он под смотрением Собакина (возглавлявшего Московскую контору и МАКИД в 1760-1772 гг.) упражнялся в разборе оного, с жалованьем по 1 тыс. рублей в год...”

27 марта/8 апреля 1766 г. Г.-Ф.Миллер, известный историк, собиратель исторических документов был назначен в МАКИД “под надзирание действительного статского советника Собакина. В 1772-1783 гг. историк уже возглавлял МАКИД.

С приходом Миллера в МАКИД начинается качественно новый этап в истории этого архива. К концу XVIII в. архив становится постепенно одним из центров, где на деле осуществлялась возникшая при Петре I научная роль архивов.

Была начата исследовательская и научная разработка документов, публикаторская деятельность. Миллер руководил переездом в новое здание архива. Здание располагалось на возвышенном месте; в комнатах со сводами, с чугунными каменными полами, с оконными решетками и железными ставнями; государственные грамоты, свитки, хартии размещались в шкафах в совершенной безопасности от воды, огня, крыс и мышей.

При Миллере приступили к систематическому описанию архивных документов; составлялось большое количество описей. Однако им был применен формально-логический принцип систематизации документов по искусственно созданным тематическим коллекциям. В результате разрушались исторически сложившиеся комплексы документов, внутренние связи между ними. Во 11-ой половине XVIII - начале XIX вв. сотрудники архива Н.Н.Бантыш-Каменский и А.Ф.Малиновский составили ряд описей на документы об отношениях России с иностранными государствами, а также материалы внутреннего управления Посольского приказа. Эти справочные материалы, в частности, по XVIII в., до сих пор используются сотрудниками и исследователями АВПРИ.

В 1783 г. Н.Н.Бантыш-Каменский предложил новый план устройства архива. При этом применялся принцип классификации и хранения документов, действовавший в Посольском приказе, а также планы Собакина и Миллера. Все материалы делились им на “старые” и “новые” (разграничительная дата - 1700 г.). Дипломатические источники разделили по государствам, а внутри - по хронологическому принципу. В результате произведенных пересистематизаций материалов в МАКИД сложилась сложная система организации дел и были образованы многочисленные тематические коллекции, сформированные по различным признакам, такие как “Сношения России с Англией”, “Венская миссия”, “Сношения России с Грузией”, “Кабардинские дела” и пр. Части этих тематических коллекций хранятся в настоящее время в АВПРИ.

Во П-ой половине XVIII в. Миллер смог привлечь в МАКИД способных архивистов, таких как уже упоминавшиеся Бантыш-Каменский, Малиновский, а также Стриттер, Соколовский, выпускники Московского университета.

Сотрудники Миллера продолжали составлять справки и обзоры для нужд Коллегии; отвечали на запросы других учреждений и частных лиц. Ими были подготовлены к изданию документы по сношениям России со Священной Римской империей в XV-XVI вв., Польшей, Пруссией, Данией.

В конце XVIII - начале XIX вв. Бантыш-Каменский с помощью сотрудников архива составили в 4-х частях “Обзор внешних сношений России по 1800 г.” Обзор содержал выписки из архивных документов (по хронологии), сведения о важнейших событиях во взаимоотношениях России с западноевропейскими странами, о дипломатических представителях. Свыше 35 лет работал знаменитый архивист над этим “Обзором...” Однако напечатан он был только в конце XIX в.

Московский коллежский архив известен как первый архив России, начавший публикацию хранящихся в нем документов.

В октябре 1773 г. специальным рескриптом сотрудникам МАКИД “повелено” было помогать Н.И.Новикову в издании духовных и договорных грамот великих и удельных князей, грамот Ивана IV к иностранным дворам и пр. С помощью архивистов Новиков издал десять томов “Древней i Российской Вивлиофики”. Издание документов архива отвечало пробуждавшемуся среди передовых кругов общества интересу к русской истории.

Однако для широкого научного использования МАКИД как при Миллере, так и при его приемниках, оставался закрытым. Доступ к материалам архива даже таким лицам, как известный историк М.М.Щербатов, разрешался лишь по специальным ордерам Екатерины II, причем разрешалось использовать не все материалы, а лишь “приличные к сочинению истории”. В XVIII в. в МАКИД работали В.Н.Татищев, М.В.Ломоносов, М.М.Щербатов, Г.-Ф.Миллер и др. В 1780 г. была заведена Постетительская книга МАКИД. Еще при М.Г.Собакине Екатерина II, ознакомившись “понаслышке с сокровищами архива, потребовала к себе на прочтение некоторые документы и, желая иметь историю России, признала этот архив за настоящую руду драгоценнейших в сем отношении материалов”.

Московский коллежский архив в конце XVIII в. посетили австрийский император Иосиф II, иностранные послы и посланники, аккредитованные в России, известные русские государственные деятели - канцлеры и вице-канцлеры; путешественники, например, Миранда. В 1785 г. в книге была сделана следующая запись: “Октябрь 23-го. По случаю отправления в Берлин... графа С.П.Румянцева чрезвычайным посланником и полномочным министром, высочайше повелено было снабдить его достаточными сведениями о прежней министерской корреспонденции Бранденбургского двора; вследствие чего граф Румянцев, обозрев архив, занимался в оном несколько дней потребными для него выписками”.

Неопределенные штаты КИД вызывали трудности, связанные i с ее финансированием. Поэтому 28 января/8 февраля 1779 г. Екатерина П издала указ, определявший штаты секретной, публичной экспедиций. Московской конторы и Архива Коллегии. Положение вступало в силу с 1/12 января 1779 г. При этом Екатерина II предписывала, чтобы люди, определяемые в КИД, были “исправные, способные и для дальнейшей службы надежные”. Лица, прошедшие в штат КИД (в количестве 177 чел.), подлежали утверждению Сената, а список остальных, оставшихся не у дел, предлагалось препроводить в Сенат “для определения к другим делам по их способности и желаниям”. Число переводчиков, протоколистов и прочих канцелярских чинов и служителей в штате не оговаривалось. На них выделялась определенная сумма для найма потребного числа людей, оклады которым предлагалось определять “соразмерно трудам и способности каждого, равно как и из остатков ее делать им награждение за отменное прилежание и успехи в знании, для них нужном, приобретаемые”.

По штатам КИД 1779 г. в Москве по-прежнему находилась Московская контора КИД с Архивом. КИД делилась на две экспедиции - Секретную и Публичную. С.-Петербургский архив не был выделен из секретной экспедиции. В Москве же для архива были определены: 1 статский советник, 2 секретаря, канцелярские служители (всего на Московскую контору КИД и архив 8870 руб.). В 11 пункте указа Екатерины II о штатах КИД 1779 г. речь шла об архивах КИД и их публикаторской деятельности: “Для российской истории повелеваем стараться учинить собрание всех наших древних и новых публичных трактатов, конвенций и прочих тому подобных актов по примеру Дюмонова, дипломатического корпуса, которое поручить находящемуся в Москве над коллежским архивом статскому советнику Миллеру”.

4/15 ноября 1781 г. упразднялась Московская контора КИД, ее дела передавались Московскому губернскому правлению. Московский архив КИД выделялся в самостоятельное подразделение КИД. В указе об упразднении Московской конторы отмечалось, что помещение конторы с архивом переходит “в ведомство статского советника при архиве находящегося Миллера,..” что ежегодно на канцелярские расходы архива ассигнуется 500 р. и т.д.

2/13 декабря 1781 г. Г.-Ф.Миллер сообщал КИД о кадрах архива, необходимости “в прибавке служителей”, “потому что по вступлении в архив нового рода дел и переписок о приходе, расходе и об остатках денежной казны необходимо нужен человек знающий; для списывания же не токмо приходящих в ветхость многих статейных посольских списков и грамот, но и Государственную Коллегию реестров со всех имеющихся здесь дел потребны молодые и исправно пишущие люди...”

Во 11-ой половине XVIII в. значительных поступлений в МАКИД не было. В 1782 г. он принял дела упраздненной Московской конторы КИД, указы Сената и КИД, приходно-расходные материалы. До упразднения Московской конторы КИД в 1780 г. МАКИД получает “особливую печать для печатания палат, в коих хранятся трактаты и разные древних и новых лет нужные дела и для отправляемых... в Коллегию доношений и дел”.

14/25 ноября 1783 г. обнародуется указ об учреждении при Московском архиве КИД Типографии “для печатания сочиняемого по указу ее и.в-ва собрания древних и новых трактатов между Россией и другими державами и иных публичных актов, також и прочего, что до российской истории касается...”

По этому поводу управляющий Архивом Г.-Ф.Миллер писал .вице-канцлеру И.А.Остерману 13/24 февраля 1783 г.: “...Ее и.в-во касательно заведения Типографии при Архиве генваря 14 дня повелеть соизволила, чтобы все до российской истории касающееся под моим смотрением в сей Типографии печатаемо было”.

В этой связи Миллер испрашивал разрешения печатать в Типографии помимо важных исторических и дипломатических исследований, подготовленных на основании архивных документов, книги частных лиц за определенную плату для возмещения части расходов и удешевления изданий.

Таким образом, Миллер преследовал и другую цель, а именно, охрану государственных интересов: “сверх того, императорский указ от 14 генваря может почитаться данною архиву исключительною привилегией, что исторические сочинения надлежат единственно печатать в новозаводимой Типографии, что может повод подать как нужной цензуре, так и к отвращению того, чтоб люди незнающие не могли предлагать любопытным читателям вымыслов вместо исторических истин”. Смерть Миллера в 1783 г. помешала осуществлению этих замыслов. Вопрос о Типографии после его смерти не поднимался. Не пришлось ему и начать печатание подготовлявшегося к изданию “Собрания древних и новых трактатов...” (о котором говорилось в уже упоминавшемся нами указе Екатерины II 1779 г.).

9/20 февраля 1782 г. Екатерина II издает указ о покупке за большую по тем временам сумму (20 тыс.рублей) у статского советника Миллера “...в уважение за долговременную его службу и труды...” библиотеки и рукописей. В течение многолетнего изучения архивов, начиная с десятилетней экспедиции по Сибири и кончая работой в московских i архивах, Миллер извлек из них и составил большую коллекцию как подлинных документов, так копий и выписок из документов, вошедших в собрание его бумаг, известных в науке под названием “портфелей Миллера”

(числом до 900). В указе 1783 г. о покупке библиотеки и рукописей Миллера отмечалось: “На распространение же библиотеки дозволяем употреблять до двухсот рублей ежегодно из суммы, остающейся от расходов в казенном департаменте Коллегии иностранных дел”.

Миллер собирался закупать книги для “архивской библиотеки” в Берлине через выдающегося ученого Леонарда Эйлера.

Так пополнялась одна из старейших и богатейших библиотек России -библиотека Московского архива Коллегии. В XVIII в. в нее поступили коллекции книг, конфискованные у князей Долгоруковых, Голицыных, гр. А.И.Остермана, П.И.Мусина-Пушкина и др.

Во всеподданнейшем докладе 8/19 сентября 1783 г. на имя Екатерины II члены КИД высоко оценивали заслуги Миллера: “Действительный статский советник, управляющий в Москве архивом, Герард Фридрих Миллер, продолжая службу его с 1725 г., явив многие опыты его прилежания и искусства, обогатив российскую историю многим тщанием его собранными и трудами его изданными в свете доказательствами древности и славы народов в.в-вом облагаемых, когда, наконец,.. определен был для надзирания за государственным архивом ведомства Коллегии иностранных дел, привел оный в самое лучшее устройство, принял на себя труд сочинения и издания всех негоциации и разных актов российских по примеру Дюмонова дипломатического корпуса и первый опыт оного уже представил, приуготовил людей к службе и к заступлению места его, весьма важного и полезного, способных, да и невзирая на глубокую старость продолжает беспрерывный и неусыпный труд к обогащению истории нашей и, особливо, поколику то до департамента иностранных дел касается”. Незадолго до смерти, последовавший в 1783 г., Миллер подал вице-канцлеру

И А.Остерману записку, в которой указывал, что Московский архив, вследствие “перевозки, приведен в большой беспорядок” и нуждается в долгой и упорной работе. “Может статься, - писал Миллер, - что по моей смерти многие сыщутся посягатели на мое место в архиву, ибо прежде моего времени при оной жить было очень выгодно и мало было дела. А как теперь архива более уже не похожа на инвалидный дом, и всяк, при оном находящийся, не должен никакого труда щадить, также отчасти должен иметь и знания, то я... не могу подать иного совета, как, чтобы по моей смерти мой чин и жалованье с равным уполномочием был разделен между Соколовским и Бантыш-Каменским”.

Пожелание Миллера исполнили, но не вполне точно. По указу 7/18 ноября 1783 г. было назначено 3 управляющих МАКИД: надворные советники М.Соколовский. Н.Н.Бантыш-Каменский, И.-Г.Стриттер.

Однако вскоре на посту управляющих МАКИД остались Н.Н.Бантыш-Каменский и И.-Г.Стриттер.

В 1784 г. КИД принимает решение о плановом разделе С.-Петербургского архива. 23 марта/3 апреля 1784 г. по указу Екатерины II было определено: “...Вследствие, приложенного при сем плана о разобрании дел здешнего... архива, поручить оный... канцелярии советнику Блюму, определяя ему в помощь к разобранию дел и к приведению бумаг в предписанный планом порядок переводчика Градера, которому и начать сию работу... вместе с находящимися в архиве актуариусами Степановым и Митрофановым, но как сии последние оба уже не молодых лет и притом иностранных языков не знают, то и предоставляется на попечение... Блюма напряжать и употреблять при разборе архива переводчиков, актуарисов и студентов обеих экспедиций: французской и немецкой, когда они текущими делами заняты не бывают, да иметь над ними всегдашнее в сей части надзирание, дабы они не оставались в праздности. Впрочем, об успехе предписанной работы рапортовать Коллегии помесячно, сколько именно каких дел кем разобрано, все ли бумаги налицо, в целости и чего между ними не достает...”

По плану1784 г. описания и разборки дел С.-Петербургского архива все бумаги Коллегии разделялись на четыре главных раздела (отделения): “А”, “В”, “С”, “Д”.

“А” - “министерские дела”;

“В” - “публичные договоры, как-то трактаты, канцелярские и кабинетные грамоты к разным государям и от них и пр...”;

“С” - “коллежские дела”;

“Д” - секретные дела

Далее в плане подробно описывались документы каждого раздела (отделения) и деление их на подгруппы внутри раздела.

По плану 1784 г. сотрудники С.-Петербургского архива КИД разбирали документы около двадцати лет. Подлинник этого плана сохранился в АВПРИ, его подписали высшие чины Коллегии того времени -И.А.Остерман, А.А.Безбородко, П.В.Бакунин.

9/20 апреля 1784 г. КИД сообщала в Московский коллежский архив об определении от 23 марта/3 апреля “для разобрания здешнего ее архива... дабы и в Москве производимый архиву разбор соотвечал сей же системе, если это не нарушит принятого единообразного порядка”. Коллегия требовала также от Московского архива” ежемесячного сведения об успехе упоминания разбора”. Ежемесячных отчетов архивов в АВПРИ не сохранилось.

В конце 80-х гг. XVIII в. архивы начали огромный труд по составлению “Дневной записки КИД”. По указу Екатерины П от 26 марта/6 апреля 1784 г. центральному ведомству КИД поручалось составлять краткую “Дневную записку” - т.е. сведения о входящей и исходящей переписке коллегии с краткими аннотациями на документы.

“Дневная записка” должна была составляться и “за времена, прошедшие с начала учреждения Коллегии иностранных дел” (с 1720 г.). В фонде “Внутренние коллежские дела” АВПРИ, оп.2/7 отложились “Дневные записки с 1720 по 1796 гг.” В этом же фонде хранятся черновые материалы к составлению “Дневной записки” - выписки из всей текущей переписки КИД.

Эта огромная работа проводилась в МАКИД с 1786 г. ведущими сотрудниками: Бантыш-Каменским, Стриттером, Соколовским и другими.

К 1800 г. в МКИД составили “Дневные записки” к делам КИД до 1740 г..

Работа по составлению “Дневной записки” велась как чиновниками центрального ведомства, так и сотрудниками С.-Петербургского архива КИД.

С 1797 г. в КИД, в частности, в архивы, вновь стали определять юнкеров-стажеров, как при Петре I.

Строгости военной дисциплины, введенные при Павле I, “победили неодалимое отвращение молодых русских к подьяческой службе”. Изданием указа о введении в некоторых учреждениях должностей юнкеров-стажеров правительство постепенно начинало приобщать дворянскую молодежь к государственной службе. После нескольких лет работы в Московском архиве КИД молодые люди могли перейти в центральный аппарат в С.-Петербург, получить место в посольствах и миссиях, поехать для завершения образования в заграничные университеты. В конце XVIII - начале XIX вв. недоросли, франты из элиты русского общества определялись на службу юнкерами, актуариусами, переводчиками в Московский коллежский архив.

Указ 27 мая/8 июня 1799 г. ограничивал их число в КИД до 30 чел.; из них 10 чел. должны были состоять в Москве при Архиве.

Среди этой молодежи в конце XVIII - начале XIX вв. были представители аристократических фамилий Гагариных, Салтыковых, Долгоруких, Волконских, Трубецких, Новосильцевых, Толстых, Булгаковых, Лобановых-Ростовских, а в 10-20 гг. XIX в. - представители “просвещенной молодежи”, близкие к декабристскому и пушкинскому окружению.

Многие из них стали выдающимися людьми своего времени, например, братья Тургеневы: Николай - будущий декабрист, ученый, Александр - историк, археограф, один из основателей литературного общества “Арзамас”, Сергей - дипломат.

Это были те самые “архивные юноши”, которых А.С.Пушкин прославил в VII главе “Евгения Онегина”.

В XVIII в. штат МАКИД постоянно увеличивался.

В 1798 г. в МАКИД числилось 47 сотрудников и 10 человек охраны. Из 47 человек - 18 юнкеров, коллегии-юнкеров, титулярных юнкеров, а также 2 студента. Все они, как отмечалось в “Штате Московской Коллегии иностранных дел архива 1798 г.”, поступили на службу в 1797-1798 гг. и жалованья не получали.

Были среди юнкеров и “малолетки” 9-10 лет. Характерно заявление “юнкера из дворян” Ижорина, исключенного “из службы”. Он писал, что поступил в 1797 г. юнкером в МАКИД и продолжал слушать до указа 27 июля 1798 г. “о выключке излишних юнкеров за малолетство и неизвестность места их пребывания”. “По достижении совершенных лет” он вновь просил определить его в Коллегию”.

Как мы уже отмечали, среди юнкеров, студентов, архивариусов МАКИД были яркие личности. Так, в 1798 г. управляющий МАКИД Н.Бантыш-Каменский сообщал в С.-Петербург о способностях титулярного юнкера Александра Тургенева, уже упоминавшегося нами: “Тургенев оказался не только в латинском, немецком, французском и английском языках, также в истории и географии сведующим, но и с самого вступления своего в должность по испытании его в приобретенных им знаниях употреблен к сочинению дневной выписки, сверх же того благонравен и своим прилежанием пред прочими весьма отличается”.

Н.Н.Бантыш-Каменский периодически устраивал “архивным юношам” экзамены - “испытания” “в знании иностранных языков и в науках”. Все они получали домашнее образование или заканчивали пансион при Московском университете. Другие же служащие МАКИД были кадровыми чиновниками иностранного ведомства.

В конце XVIII в. состав С.-Петербургского архива КИД по-прежнему не был выделен из состава секретной Экспедиции. В С.-Петербургском архиве служили только кадровые чиновники Коллегии.

Мы их уже упоминали: канцелярии советник Блюм, переводчик Градер, актуариусы - Степанов и Митрофанов. Для разборки и описания С.-Петербургского архива привлекались также переводчики, актуариусы и студенты экспедиций КИД в Петербурге.

В конце XVIII - I четверти XIX вв. МАКИД стал заметным историко-культурным центром Москвы. Этому способствовали и обстановка общего подъема культуры и просвещения в России, и становление отечественной исторической науки, делавшей заметные успехи, и возросший интерес наиболее передовых кругов русского общества к прошлому своей страны. Архиву удалось навести порядок в хранении документов, что сделало их более доступными для использования и публикации. Особенно большую работу по составлению описей и обзоров материалов Посольского приказа и Коллегии иностранных дел провел Н.Н.Бантыш-Каменский, по замечанию Н.В.Качалова “наиболее трудолюбивый архивист из всех служивших в этом архиве ученых и любителей древностей”.

Н.Н.Бантыш-Каменский составил более пятидесяти описей; ряд пространных обзоров о дипломатических отношениях России с Польшей, Китаем и др., предназначенных для служебного пользования и опубликованных в открытой печати лишь во второй половине XVIII в. Таких как, например, “Переписка России с Польшей по 1700 г.”, М., 1861-1862 гг.. “Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792 гг.”, Казань, 1882.

В АВПРИ сохранился послужной список действительного статского советника Н.Н.Бантыша-Каменского. Потомок молдавского княжеского рода Кантемиров, ученик Г.-Ф.Миллера и сотрудник Новикова “по историческим собраниям”, человек, получивший духовное и советское образование (он обучался в Киевской и Московской духовных академиях и Московском университете), прошел в МАКИД путь от рядового архивариуса до управляющего. Вкусивший в молодости идеи Просвещения, Бантыш-Каменский стал выдающимся собирателем исторических фактов, одним из первых отечественных библиографов и археографов. Среди современников, занимавшихся историей, он слыл своеобразным “патриархом”, поражая своими историческими познаниями. И.Ф.Аммон, автор очерка “Московский архив Министерства иностранных дел в 1862 г.”, писал: “Окончательное приведение в порядок древних и старых дел и большая часть составленных к ним реестров, относятся преимущественно ко времени его (Н.Н.Бантыш-Каменского - С.Т.) управления архивом, которому он с необыкновенной любовью и усердием с лишком пятьдесят лет посвятил все свои труды...” Н.Н.Бантыш-Каменский проработал в МАКИД пятьдесят два года. С 1783 по 1800 гг. он управлял МАКИД вместе с Соколовским и Стриттером, причем старшим был Соколовский. С 1800 по 1814 гг. Бантыш-Каменский возглавлял архив.

В 1800 г. принимаются новые штаты КИД. Это положение вступило в силу с 1/12 мая 1800 г. По новым штатам С.-Петербургский архив по-прежнему не был внутри секретной экспедиции.

По штатам 1800 г. в МАКИД числилось: 1 статский советник, 1 канцелярии-советник, 2 секретаря. На переводчиков, юнкеров и прочих канцелярских служителей было определено 3.750 рублей. В соответствии с предложением КИД штаты Коллегии были значительно сокращены. Однако число служителей низшего звена, часть из которых и служила в архивах, не оговаривалось штатами, на них просто определялась сумма денег. Коллегия могла нанимать их по своему усмотрению в зависимости от прилежания и успехов.

По новым штатам МАКИД находился под ведением статского советника (со званием управляющего) и канцелярии-советника. С 1800 по 1814 гг. (до смерти Н.Н.Бантыш-Каменского) должности эти занимали Н.Н.Бантыш-Каменский и А.Ф.Малиновский. В именных списках чиновников, представленных МАКИД в КИД 13/24 декабря 1800 г., Малиновский значился “состоящим на ваканции канцелярии-советника при управлении Московским архивом”.

Особое внимание при устройстве Коллегии на основании нового штатного расписания было уделено С.-Петербургскому архиву.

В “Предложении” первоприсутствующего КИД Ф.В.Ростопчина от 29 ноября/10 декабря 1800 г. об устройстве КИД целая глава называлась “По Архиву”. В ней говорилось следующее о петербургском архиве:

1. “Дабы архив приведен был в надлежащий порядок и бумаги не были разбиты на много хранилищ, то оставлять в департаментах и экспедициях одни трехлетние бумаги, а все прочие сдавать в архив, те, что имеются на руках у г-на статского советника Моркова, разобрать и сделать один состав, разделяя архив на две только части - на секретный и публичный архивы.

2. Все дела с 1740 по 1762 гг. приготовить к отправке в Московский архив, куда уже писано, чтоб приготовлено было на то место.

3. Со всех трактатов с сепаратными и секретными артикулами списать копии и отдать обер-секретарю для приведения в систематический порядок и для хранения в коллежской библиотеке (в С.-Петербурге).

По очищению таким образом архива и по приведению оного в надлежащий порядок, когда всем бумагам будут сделаны описи, можно приступить к сочинению исторических выписок, наподобие тех, каковые из Московского архива присылаются”.

 

                Архивы КИД накануне XIX столетия. Передача дел из С.-Петербургского архива в МАКИД.