Игуменья Сергия

(Рассказ Наталии Ивановны)

            
Игумения Сергия

– Анна – старшая сестра, первенец. По обету родители отдали ее на служение Богу. Сначала она была монахиня Вышневолоцкого Казанского женского монастыря. Постригли ее в честь преподобного Сергия Радонежского – монахиня Сергия. После 1918 года и закрытия монастыря назначена была первой игуменией Спасо-Елеазаровского женского монастыря. После закрытия монастыря в 1926 или 1927 году отправили ее этапом в Саратов и дальше, срок у нее был 10 лет лагерей. Ее могли расстрелять, но братья выкупили ее за хлеб и муку от расстрела. Это были голодные годы. Егор тогда был бригадир совхоза «Сосновский», муку в Саратов мешками возил к брату Сергию. Его брат в тот год учился в Саратове на повышении квалификации на красного командира. Сергий выкупил ее по «своим каналам» от расстрела. Потом она долго сидела в лагере.

На конце деревни были построены домики для спасшихся монашествующих сестер – целый монастырь
После освобождения приехала к нам в деревню со справкой без права проживания в больших населенных пунктах. Первое время она проживала у нас в семье. Братья построили ей маленький домик на краю нашей деревни. Она монахиня, игумения – с мирскими ей жить не положено. На конце деревни нашей был целый монастырь, так как были построены домики и для других спасшихся после репрессий монашествующих сестер. Думали, что глушь у нас, лес сразу за домами начинается. Братья «выкупили» документы для сестры. Иван был председателем, он помог, а мы денег дали. С этими документами она могла уехать.

Двоюродный брат Петр был в Свирьлаге. Началась война – и заключенным разрешили воевать. Они «Дорогу жизни» охраняли. Воевал он геройски, ему после войны документы выдали. Поселился он на станции, построил свой дом на два хозяина, другую половину с отдельным входом игумении Сергии отдал. Там, недалеко от дома, она служила регентом в церкви, которая не закрывалась.

Раз в год, в отпуск, она приезжала к нам летом на Петровки повидаться. Мы к ней ездили на Покров. Она целый год занималась рукоделием, стегала лоскутные одеяла, на вырученные деньги к нам приезжала и одаривала наших детей, всем поровну деньгами.

Семья никогда ее одну не оставляла. Всегда к ней ездили, сначала в Вышний Волочок, в монастырь. Когда он закрылся, то ездили в Елеазарово – в Псковский монастырь, где она была игуменией, затем – в тюрьму и лагерь. Ездили мы к ней и в Волховстрой, ходили в тот храм, где она Богу пела. Она была настоящей монахиней. А ее духовники стали духовниками всей нашей семьи.

Похоронена она за алтарем храма, в котором служила регентом и пела на клиросе. В эту церковь она перед смертью передала священнику свой игуменский посох и игуменский крест.