Тайна старинного кресла

Александр Гребенкин - http://www.proza.ru/avtor/tarasovich09

 Мы сидели в беседке, густо увитой лианами девичьего винограда.
Я наклонился к морщинистому лицу своего собеседника.
- Послушайте. А как вообще получилось, что у вас появился двойник? Ведь мой отец - точная ваша копия!
Роман Тайн вздохнул.
- О, это долгая история. Она уходит вглубь веков!
- Я готов ее выслушать, коль мы уж встретились…
И он начал свой рассказ.
 «Предки наши были родом из Польши, которая, как тебе известно, достигла могущества, как Речь Посполитая. Родные мои принадлежали к шляхте, правда особым богатством и знатностью не отличались.
 Фамилия наша - Куля ведет свое начало от аналогичного прозвища. Скорее всего, оно происходит от слова kula, которое означает «шар, ядро».
Но могущество государства не вечно, упадок экономики привел семью в почти нищенское состояние. Поэтому представители нашего рода вынуждены были служить в войске.
Одного из моих родственников Миколая Кулю угораздило влюбиться в белорусскую дворянку Гелену Скуратович.
Первый раз Миколай увидел пани Гелену на балу. Она стояла рядом со своей матушкой. Гелена - жгучая полногрудая брюнетка, плавно помахивала веером и поблескивала черными очами. Было из-за чего потерять голову!
Миколай познакомился с нею, пригласил на тур вальса. А потом, не удержавшись от охватившей его страсти, написал ей любовное письмо и передал через служанку. В письме было признание в любви и стихи в честь красавицы Гелены.
Гелена ответила взаимностью. Начались записки, тайные встречи, подарки - как обычно, когда охватывает внезапная страстная любовь.
Но тут случилась очередная турецкая война, и Миколай был вынужден отправиться в поход.
Гелена поклялась ждать его и быть верной ему.
Спустя два года Миколай, из-за ранения в ногу, оставил армию.
Он очень тосковал по Гелене. Пока лечился в госпитале, пришло от его друга Збишко письмо, в котором, помимо прочего, тот сообщал, что Гелена часто встречается с молодым человеком, который не так давно поселился рядом с ее поместьем.
Миколай помнил, что под Могилевом у Скуратовичей было летнее имение.
Сжигаемый ревностью, Миколай тайно он добрался до имения Скуратовичей и осведомился у слуги, где пани Гелена.
Слуга ответил, что пани пошла прогуляться к монастырю. С бешено стучавшим сердцем Миколай устремился туда же!
И вот он увидел, как на аллее, среди высоких дубов, виднеются две фигуры.
Его прекрасная Гелена шла, поддерживаемая под руку молодым человеком красивой наружности.
Ненависть ослепила Миколая! Он молниеносно обнажил саблю и с криком бросился на негодяя, посмевшего соблазнять его возлюбленную!
Потрясенная внезапным появлением своего друга и его грозным видом Гелена лишилась чувств.
Ее спутник успел выхватить свою саблю, но боевой опыт Миколая, его решительность и напор сделали свое дело. Спустя пару минут, его соперник упал на траву с пронзенным сердцем.
 Миколай молча смотрел на залитое кровью тело, бывшее на последнем издыхании. На войне он привык к смертям.
Но, постепенно, здравый смысл стал возвращаться к нему.
Он склонился над бедной Геленой и привел ее в чувство.
Увидев бездыханное тело своего спутника, Гелена с криком «мой брат» припала к нему… Брат умер на руках потрясенной сестры!
 Миколая охватил ужас. Он стал стучаться в соседние дома, на помощь прибежали люди, но все было напрасно!
Выяснилось, что к Гелене приехал ее родной брат, который долгое время жил в Италии. После этой трагедии Гелена не хотела и слышать о Миколае.
Ему угрожал арест и суд.
Потрясенный страшным убийством, Миколай решил этой же ночью заглушить свое горе вином.
 Но это не помогало.
Тогда он принял решение окончательно уйти из этого мира.
Уже ночь перевалила за половину, когда он, выйдя на большой мост бурной реки, сбросил верхние одежды, оставшись лишь в белой рубахе, одел на шею веревку с тяжелым камнем и подошел к перилам.
И тут небеса смилостивились!
 Он услыхал голос. Перед ним, с фонарем в руках, стоял старик. Горячо обливаясь слезами, Миколай рассказал случайно встреченному человеку свою трагедию.
Его горе и отчаяние было настолько неподдельно искренним, что незнакомец пожалел молодого человека.
- Я гляжу, что вы - человек неплохой и искренне раскаиваетесь в своем поступке, - сказал старик.
Оказалось, что этот человек всю жизнь занимался чернокнижием и старался помогать людям.
Он пригласил Миколая в свое жилище, располагавшееся неподалеку в лесу. Старик дал ему какой-то отвар, и Миколай забылся тяжелым сном.
 Наутро чародей показал ему кресло.
- Вот кресло, - сказал он. -  Я долго работал над ним и вселил в него энергии, одолевающие самое время. Кресло обладает чудесным свойством. Каждый, кто сядет в него, окажется на день ранее. То есть, вернется во вчерашний день. И, таким образом, сможет исправить ошибку, не допустить наступление трагического проступка.
Огонек радости и надежды загорелся в душе Миколая. Возблагодарил он старика и сел в кресло. И оказался утром прошедшего дня. Вот он только едет к своей ненаглядной Гелене! И помнит все произошедшее!
Вечером прибыл Миколай в имение Скуратовичей. Гелена бросилась на шею возлюбленному – ведь она так его ждала! Тут же она представила своего брата Станислава.
Спустя время была сыграна громкая свадьба. И все это время Миколай помнил о старике и его волшебном кресле.
Спустя неделю Миколай со слугами верхом прибыли в дом старика и застали его умирающим.
Старик узнал Миколая. Какое-то время он молчал, а потом произнес:
- Знаю, зачем ты приехал. Кресло хочешь забрать.
- Я заплачу тебе за него золотом, - сказал Миколай.
- Не нужно мне твое золото… Дней моих уже мало осталось на земле.
Старик задумался. Потом тяжело вздохнул и промолвил:
 - Ну, что же…Бери это кресло и пусть оно послужит твоему роду. Но не спеши никому открывать его тайну. Используй его только в случае крайней надобности. Передавай тайну кресла лишь по мужской линии. Не злоупотребляй им, не пользуйся слишком часто, ибо кресло утратит свои чудесные возможности. Кроме того, от частого пользования креслом, у человека может сформироваться двойник. Это призрак, похожий как две капли воды. Он очеловечится и останется в настоящем, в то время, как ты унесешься в прошлое. Такого допускать нельзя…
Спустя время старик скончался, а Миколай Куля стал обладателем чудесного кресла!
Конечно, все, что я тебе рассказываю, относится к семейным преданиям.
Это кресло долгое время было нашей семейной реликвией и достопримечательностью.
Как – то меня вызвал к себе умирающий дед (его тоже звали Николаем). Умирал мой дед в маленькой комнатушке, бывшей дворницкой. Советская власть уплотнила старика, поселив в его усадьбе семьи рабочих.
Он ругал своего сына - моего отца Геннадия, сбежавшего после гражданской войны в эмиграцию, бросившего его на произвол судьбы в стране большевиков. При этом он заметил, что тот наотрез отказался пользоваться этим креслом.
Я же прикинул, что оно может пригодиться. Так я стал обладателем этой магической вещи! Дед спустя неделю умер, а я старался, чтобы все забыли поскорее о нем, от отца даже отрекся.
Еще с детства я писал туманные стихи о любви, а новая власть, новый строй требовали совсем иных сочинений.
Помимо патриотических высокопарных стихов, воспевающих новую власть и ее героев, я, под именем Романа Шарова, взялся писать стишки для детей и очень в этом преуспел, таким образом, став у истоков детской литературы.
Что и говорить, молодость я провел бурную, не буду скрывать!
И новым подарком я пользовался щедро.
Теперь стали не нужными переживания, сложные внутренние метания.                Я оскорблял, я бросал, я соблазнял, я совершал еще массу других грехов, но, если эти проступки могли повредить моей будущей карьере, или в жизни, я садился в кресло и совершал дезертирство, убегая в прошлое.
Ох, обо всех своих грехах даже не хочется вспоминать, настолько это кажется сейчас противным!
Мои хитрые лавирования в жизни, а также удачный брак, позволили избежать ареста во время страшных сталинских «чисток» в конце тридцатых годов. Потом грянула война. На меня, как на работника идеологического фронта, была наложена бронь. Я писал очерки о тружениках тыла.
Но любил я тайно другую женщину. Звали ее Верой. Это была твоя мать, Юра. Я хотел уйти от опостылевшей жены к своей возлюбленной Вере. Но… начались новые аресты.
В таких условиях мне лучше было оставаться в семье, ведь отец моей жены был крупным начальником. И я, после тяжелого объяснения с Верой и ее отцом (твоим дедушкой), ушел, оставив девушку беременной. Лишь много позднее узнал, что отец Веры скончался от инфаркта.
Тут случилась беда! Внезапно арестовали отца моей жены. И все, что было тщательно выстроено, стало рассыпаться как карточный домик!
Я прекрасно помню тот день – пятое марта пятьдесят первого года, когда на лестнице зазвучали тяжелые шаги. Обыск!
Меня обвиняли в антисоветской пропаганде!   Я понял, что мне пришел конец. Лагеря я не вынесу! Я прикинулся заболевшим, солгал, что мне плохо и попросил разрешения присесть в кресло, то самое, что прикрытое пледом, стояло в углу.
Я максимально сосредоточился и представил вместо себя другого человека, своего двойника. И пока работник госбезопасности ходил на кухню за водой, я погрузился в туманное пространство, а очнулся сидящим в пустой комнате. На календаре стояло четвертое марта! Значит удалось!
 Но это, конечно же, не означало полного спасения от беды!
 Меня могли арестовать… Откуда мне тогда было знать о появлении в физическом мире моего собственного двойника, и что именно его отправят в тюрьму вместо меня?
И я начал лихорадочно собирать вещи.
Признаюсь в одном нехорошем поступке – прихватил с собою бриллианты своей жены. Потом мне это пригодилось.
Затем я нанес тайный визит художнику Абраму Альперовичу. Этот малеватель не раз делал иллюстрации к моим произведениям, а также нелегально приторговывал подделкой документов, о чем я знал от верного человека.
 За большую сумму Альперович согласился сделать мне новые документы.    Пришлось придумать себе фамилию и биографию. Неделю мне довелось не выходить из комнаты. Я боялся, чтобы Альперович не выдал моего местонахождения. Не выдал, слава богу! Времена были уже другие – не тридцатые годы, когда доносительство было привычным.
Я уехал в другой город, устроился там на работу, дал крупную взятку ответственному лицу, и меня прописали.
Стал работать журналистом, о своих прежних произведениях и книгах пришлось забыть!
Через полтора года я поехал на один местечковый писательский съезд. Там, в кулуарах, я разговорился с одним писателем, который слышал о Романе Шарове, но не знал его в лицо.
Я спросил о судьбе Романа Шарова, уверенный, что сейчас услышу о его внезапном исчезновении.
- Так его же взяли, - ответил мне писатель. – И суд был. Ему дали лет восемь-десять!
Так я узнал о фантоме! Но, что мог поделать я, живущий под чужой фамилией человек, в то время, как мой «мальчик для битья» влачил жалкое существование в лагере.
Решив, что человек – призрак долго не протянет в нашем мире, я лишь махнул рукой!
Одного я хотел – вернуть часть своего имущества, которое конфисковали.
 Я тайно прибыл в родной город. Удалось выяснить, что заветное кресло передали в музей редкой мебели, находящийся в одном городке.
Приехав в этот городок, я на вокзале поймал воришку, залезшего в мой карман.
У меня был с собой браунинг. Я заволок мальчишку в уборную и приставил оружие к его виску.  Я потребовал, чтобы тот свел меня с криминальными авторитетами, на которых работает. Пообещал большой куш.
На следующий день воришка пришел с неким Михеем. И тут мне пригодились украшения жены.
Я показал только часть дорогого украшения, сообщив, что ее дам, как оплату за работу, а остальное он получит только после операции!
Под покровом ночи мы забрались в музей.  Вот оно – мое кресло!
Вынесли его через окно и увезли на квартиру, которую я снял на окраине города.
Далее - Михей меня шокировал! Блеснув золотым зубом, нагло ухмыляясь, он вынул нож и стал распарывать обшивку кресла… Бандит был разочарован, тут же стал требовать ценности! Его подельник Гаврила, охватив сзади мое горло тонкой веревкой, грозился задушить, если я не передам им золото.
Пришлось для вида согласиться. Из-под пола я вынул большую коробку:
- Нате, получите, - крикнул я и бросил грабителям кулон.
Они наклонились, их глаза жадно засверкали, а я достал браунинг, лежавший в коробке.
Два выстрела – и оба разбойника отправились на тот свет.
Уехал я из города на нанятом частном автомобиле. В качестве багажа у меня было тщательно упакованное старое кресло.
По возвращении я восстановил кресло, найдя уникального мастера, всю жизнь занимавшегося ремонтом старой мебели.
Но тут меня постигло разочарование! Старое кресло, созданное еще в XVIII веке, ныне утратило свои качества. То ли оттого, что подверглось такому насилию, то ли истощило свой запас энергии…
Постепенно я делал карьеру в местных издательствах. Мне удалось удачно и выгодно жениться на другой женщине.
 Но… рок шел за мной по пятам. В этом браке у меня так и не было детей. В тоже время я навел справки о Вере, твоей матери. Оказалось – она замужем за каким-то Романом Шаровым.
Крайне удивленный я выправил отпуск и приехал в ваш город.
Было воскресенье, весна, ослепительные вспышки природы, а на моей душе было грустно.
Я видел вас, как вы шли к троллейбусной остановке, как мне показалось тогда, счастливые. Мой двойник выглядел совсем ничего даже, да и Верочка была еще в расцвете красоты, а рядом вприпрыжку шел мальчик в свитерке, белых брючках и пилотке. Я понял, что это и есть мой сын, то есть ты, и мне стало плохо, горечь от потери охватила меня. Я ведь мог жить сейчас совсем другой жизнью! Ты был так похож на меня!
На мгновение взгляд Веры выхватил меня из толпы отдыхающих горожан, но я тут же повернулся и ушел восвояси.
Я вернулся к своей жизни, считая, что ты и Вера потеряны для меня навсегда.
Но шли годы, и мне очень хотелось встретиться с тобой, чтобы ты узнал своего настоящего отца. Но между нами стоял Он, этот фантом, призрак, пустое место. И я решил написать ему уничижительное письмо.
Я размазал его этим письмом. Моя цель была добиться того, чтобы он ушел, исчез, но перед этим во всем признался Вере и тебе. Но ответа не получил».
От этих слов Романа Тайна я побелел, моя рука до боли сжимала спинку стула.
- Мерзавец, негодяй, ты погубил моего отца! И в этом тебе нет прощения!
Роман покрылся розовыми пятнами:
- Но, Юра, сынок, я же твой отец. А он ведь никто…
Он не договорил, потому, что я схватил его за грудки и потряс. Он оказался легкий, как будто пустой внутри, мне казалось, что я смогу поднять этого человека и швырнуть его оземь так, что мозги разлетятся вокруг.
Я приподнял его за воротник, сдавил горло, и увидел в его глазах слезы отчаяния. Тогда я швырнул его назад в ненужное кресло и, взяв свои вещи, вышел из дома.
- Сынок! Юра! Куда же ты?  Вернись! Прости меня, … – это были последние его слова, которые мне довелось услышать.