Сыны Всевышнего. Глава 23

Глава 23. Общий язык


– Я знаю, о чём ты хочешь поговорить, – Кирилл остановился на ступеньках школьного крыльца в распахнутой куртке, с восхищением глядя на огромные гладкие, как зеркало, лужи, в которые бескрайнее небо пролилось яркими каплями ослепительно голубой эмали. – Пойдём ко мне? – внезапно предложил он.

– Пойдём, – устало согласился Роман, которого едва не взлетающий от непонятного счастья Бергер немного выводил из себя.

– Нет, я не настаиваю… – смеясь, прищурился Кирилл.

– Пойдём. – Роман, хмурясь, подхватил его под локоть и заставил спуститься вниз.

Всю дорогу до дома Бергер разве что только не пел. Он с упоением вдыхал весенний воздух, читал стихи и беспрерывно восторгался природой. Роман тихо дивился про себя, но вежливо молчал.

– Рома? Приятно видеть тебя в нашем доме, – сердечно поприветствовала гостя мать Кирилла – Катерина Сергеевна. (Вот что значит правильная репутация – отличник и всё такое – все двери перед тобой открыты!..).

Роман с первого же взгляда понял, что Кирилл похож явно не на маму. Она оказалась темноволосой, аскетичной и строгой дамой. Что-то общее, конечно, было у неё с сыном в чертах лица, но не более того. Гладко причёсанные волосы, стянутые узлом на затылке, длинная юбка, аккуратный передничек – всё это было родом даже не из прошлого, а из позапрошлого века. – Немедленно обедать, – не терпящим возражений тоном сказала она. – Надеюсь, против постной пищи Роман ничего не имеет?

– Нет, мама, для него главное, чтобы всё было кошерным, – почтительно ответил на это Кирилл, придав своему лицу самое серьёзное выражение.

– Кирилл шутит, – холодно ответил Роман, испытывая огромное желание, дать Бергеру затрещину.

Катерина Сергеевна смерила сына осуждающим взглядом и скрылась в кухне.

– Хватит резвиться, – прошипел Роман умирающему от смеха Бергеру.

– Но я же должен был обозначить твою этно-конфессиональную принадлежность, – Кирилл сделал большие глаза и прошептал, – Во избежание недоразумений…


***
– Кстати, как девичья фамилия твоей матери? – поинтересовался Бергер, когда они уже сидели за столом, и Катерина Сергеевна вышла из кухни, оставив их одних.

– Шойфет, – мрачно ответил Роман, с ожесточением протыкая вилкой шляпку гриба.

– О-о-о! – с уважением протянул Кирилл. – Ты, случайно, не от Судей Израилевых ведёшь свой род (1)?


1 Эта фамилия происходит от еврейского «шофЭт» – судья.


– Всё может быть, – ещё мрачнее отозвался Роман, потом, сообразив что-то, с удивлением поднял взгляд на Кирилла. – Ты что – знаешь иврит?

– Конечно, – довольно улыбнулся тот, – но только библейский. До современного я пока не добрался.

– Зачем тебе?

– Вопрос выдаёт в тебе невежду, Рома Шойфет, – осуждающе покачал головой Кирилл. – Я учу иврит, чтобы читать текст Священного Писания, конечно, – назидательно сказал он и, пока Роман не успел ничего на это ответить, добавил, – Как представитель славного сословия шофтим (2) ты, разумеется, должен понимать, что кража чужого имущества – со взломом или без – или присвоение его любым другим способом, например, с помощью гипноза, является уголовно наказуемым деянием, а также, что гораздо серьёзнее – нарушением восьмой заповеди.


2 Множественное число от слова «судья» (иврит).


Роман аккуратно положил вилку на край тарелки и, сверкнув глазами, с яростью уставился на Бергера. Кирилл не испугался и взгляда не отвёл: «Хочешь поспорить?».

«Эта вещь – моя», – гневно парировал он.

«Она сама тебе это сказала?»

«Представь себе – да!»

«Тяжёлый случай. Как ты считаешь, свидетельские показания украденной вещи будут засчитаны в суде?».

– Ну? Ты же сам хотел об этом поговорить, – мягко упрекнул его Бергер.

– Не об этом, – процедил Роман.

– Наверное. Но обсуждать вопрос использования этого предмета, вообще полное безумие. Я отказываюсь серьёзно говорить на эту тему.

– Да потому что ты ничего и не знаешь об этом!

– Возможно, – с готовностью согласился Кирилл. – Тебе чай с сахаром или без?

– Без.

– Ты знаешь, я тоже пью чай без сахара. Сахар совершенно убивает вкус этого благородного напитка.

– Бергер, хватит придуриваться! – не выдержал Роман.

Кирилл замолчал и поставил заварочный чайник обратно на стол.

– Я в этом участвовать не буду, – наконец твёрдо сказал он.

– Я могу уходить?

– Нет, – всё так же серьёзно ответил Бергер, – пока ты не съешь всё до последней крошки, ты из-за стола не выйдешь. А потом – за уроки!

Оценить этот своеобразный юмор Роман смог буквально через секунду, когда в кухню вернулась Катерина Сергеевна и на заявление Кирилла, что они уже пообедали, дала ему ответ в абсолютно тех же выражениях и тем же самым непререкаемым тоном.

«Сурово!» – только и смог вымолвить Роман.

«Это ещё цветочки!» – весело отозвался Бергер.

– Я благословляю тот день, когда родилась младшая сестра, – смеясь, рассказывал Кирилл, когда им, наконец, удалось уединиться в комнате. – Теперь она просто физически не может контролировать каждый мой шаг, как это было раньше. Поверь, старший брат до сих пор вздрагивает, когда слышит её голос!

– У тебя есть старший брат?

– Да. И старшая сестра.

– И все – родные?..

– Роднее не бывает. Слушай, Шойфет, давай сделаем уроки!

– Перестань меня так называть.

– Ну уж нет! Теперь ты для меня всегда будешь Шойфет. Или так, или прощай навсегда. Ну, подумай сам – какой ты Князев? Ты – Шойфет. Это звучит благороднее и весомей. И потом – тебе идёт!

Роман снисходительно дёрнул плечом – спорить в данном случае себе дороже. Но вот делать уроки – это совсем не входило в его планы.

– Знаешь что, Бергер, давай мы поговорим с тобой о деле, а когда я уйду, ты займёшься уроками и вообще всем, чем захочешь, – как можно вежливее сказал он.

– Рома, ну, пожалуйста! – умоляюще прошептал Бергер. – Я ненавижу математику, не выношу физику и терпеть не могу химию и геометрию. Цифры меня убивают. Один час мы потратим на уроки, которые тебе, кстати, тоже всё равно придётся делать, зато потом я готов рассмотреть твоё безумное предложение относительно Карты.

Нет, надо это прекращать. Этот гад понимает, как важно для него поговорить о диске и беззастенчиво пользуется этим. Но колебался Роман всего мгновение. Потом без лишних слов достал из сумки учебники и уселся за стол.

– Только попробуй опять меня кинуть! – зло прошипел он довольному Бергеру. – В этом случае я сделаю с тобой что-нибудь очень нехорошее. Обещаю.

– Верю, Рома, верю, – живо откликнулся Бергер, садясь рядом, и ослепительно ему улыбнулся.