Ужасная трепотня

                Глава 37
Прежнее название этой главы "Маринованный картридж"


          Иногда люди вынуждены долго выслушивать радиопередачи, например, в очереди к врачу, в парикмахерской, в купе поезда. Для большинства дикторский голос служит фоном, люди занимаются своими делами, читают, ругаются с водопроводчиком, закусывают солёными огурцами или вырезают силуэты из чёрной фотографической бумаги. Только иногда их заставляет встрепенуться сообщение о погоде или катастрофе, и они бегут делиться с ближними невероятной информацией. "Слушай, - говорят они, - передали, что в Бурзенгии что-то сошло, кажется, трамвай, я прослушал, и залило весь город до третьего этажа". В остальном же ничто не может заставить таких людей отнестись к радио серьёзно. Им не интересен уход за свекольной ботвой. Их не трогает адажио оперы самобытного и совершенно забытого композитора, умершего в крайней нищете на своей вилле в Сорренто. Их не волнует цикл лекций по лингвистике под названием "Учитесь правильно выговаривать", в котором даётся объяснение, почему на Куроине коктейль из водки и сока грейпфрута называется Хайболл, а без водки - Нехайболл.

Но есть некоторые люди, впитывающие каждое слово диктора. Радио для них - окно, распахнутое в мир. Они слушают радио открытыми ушами, запоминают рецепты средства, обезболивающего укус леопарда, записывают телефоны фирмы, продающей деревянные Кадиллаки, подпевают рок группе шаманов с полуострова Ямал и сочувствуют кандидатам всех политических партий и движений, особенно женщинам и детям.

Тётушка Хинтер относилась именно к такой категории радиослушателей. Когда-то она внимала на кухне обычному репродуктору из коричневой пластмассы, который замолкал только ночью. Затем прогресс проник к тётушке на кухню в виде трёхпрограмного устройства ярко-зелёного цвета с тремя жёлтыми и одной красной кнопками. Но тётушка редко баловалась переключением каналов; обычно она слушала одну станцию, а каналы переключала киса по имени Памяти полковника Гарри, пострадавшего от извержения, которая врывалась на кухню с писком:
- Тётушка, дорогая, неужели нельзя выключить эту безумную трепотню?!
И она нажимала на кнопку, и тотчас же пропадал женский голос, перечислявший последние пятнадцать минут все возможные симптомы энуреза. Тётушка не возражала и не ослабевая внимания продолжала что-то готовить и слушать передачу на другом канале.

Тётушка щедро делилась с домашними полученными по радио знаниями. Обычно это происходило безболезненно. Подавая дядюшке Хантеру вилку, тётушка произносила:
- Сегодня прослушала объяснение какого-то профессора о том, что общего у фортепьяно и фортуны.
- И что же? - спрашивал дядюшка, с аппетитом приступая к жареным пельменям.
- Он объяснял, что-то очень интересное, - отвечала тётушка, добавляя к пельменям масло, сметану и кетчуп, - очень интересное и доходчивое про структурные семантические построения ...
- Чего? - переспрашивал тётушку ошарашенный дядюшка Хантер. - Дай ты мне поесть спокойно, семантик.
На этом кончалась попытка тётушки нести просвещение в массы, а вскоре кончались и пельмени.
Существовала, правда, одна передача, которую тётушка Хинтер невзлюбила. Называлась эта передача "Домашние хитрости", а вёл ее почему-то кандидат политэкономии:
- Он говорит "нам пишут", но всё придумывает сам, - утверждала тётушка, - ну, скажите, какой болван может написать, что если шкурку трудно снять с московской колбасы, то нужно поместить колбасу на две минуты в азотную кислоту?
В этот момент голова перебила тётушкину возмущённую речь и немедленно срифмовала:

Чтобы с кисы шкурку снять
Не попортив меха,
Надо в пиве подержать,
Будет ей утеха.

Тут же раздалось возмущённое мяуканье и за ним звон. И голова сказала:
- Ну что. Нечего было чашками швыряться. Я же говорила, что могу лбом отбить любой предмет.
Голова помолчала, потрогала шишку на лбу и добавила задумчиво:
- Любой, кроме гири.
А тётушка, не обращая внимания на маленькие разногласия между кисой и головой, продолжала клеймить кандидата политэкономии:
- Застарелые жёлтые пятна на унитазе необходимо посыпать зубным порошком и тщательно протереть зрелым киви или любой другой домашней птицей. А? Каково?

Киса и голова слушали тётушку раскрыв рот и пасть, а канарейка вся сжалась от страха. Ей представилось, как грубая рука кандидата политэкономии, сжав её нежное тельце, оттирает её пёрышками застарелые жёлтые пятна, а затем безжалостно швыряет её в корзину для мусора. И канарейка зарыдала. Тётушка перестала ворчать и сказала:
- Поесть захотела, солнышко моё! Сейчас, сейчас я насыплю тебе корма. Кстати, недавно сообщили, что если облучать семечки лучами лазера, то птица быстрее прибавляет в весе и поёт громче на пятнадцать децибел. Что это за децибелы я не знаю, но пусть они своих птиц так кормят, а я насыплю тебе простых хороших семечек, без всяких лазеров и децибел.
И тётушка щедро наполнила кормушку в клетке.

Вообще говоря, тётушка довольно безразлично относилась к рекламе, которая передавалась по всем программам радио. Только иногда она удивлялась неожиданным сочетаниям передачи и рекламы. Она смеясь рассказала дядюшке, что после радиопостановки, в которой преступник использовал яд для устранения своих жертв, пошла реклама оптовой и розничной продажи медицинских ядов.
Но иногда особенно активная реклама проникала в сознание тётушки и заставляла её переходить к действиям. Целую неделю по радио передавали агрессивную рекламу картриджей и однажды тётушка предложила:
- А не купить ли нам картридж для ксерокса, а?
- Зачем нам картридж для ксерокса, - удивился дядюшка, - у нас нет ксерокса.
- Купим сначала картридж, - убеждала тётушка, - а потом и ксерокс.
- Так засохнет картридж. Ты хоть знаешь, что это такое?
- Я всё знаю. А картридж замочим, чтоб не засох.
- Или засолим в бочонке, - сказала киса.
- Или замаринуем, - предложила голова и тут же срифмовала:

Картридж в маринаде
Подарим тёте Наде.
И будет эта Надя
По брови в маринаде.

- Кончайте базар, - сказал дядюшка, - пойду-ка я, пожалуй, обрежу провода и отключу радиоточку.
Конечно, к этой угрозе никто всерьёз не отнёсся.
Вскоре рекламу картриджей перестали передавать и тётушка заинтересовалась совершенно другим товаром. Как-то вечером, когда все собрались в гостиной, тётушка завела разговор об отпуске и, ссылаясь на радиопередачу, стала рассказывать об отдыхе на природе:
- Имеются в продаже маленькие такие фургоны для отдыха, они транспортируются с помощью легкового автомобиля. Если автомобиля нет, то предусмотрены такие как бы оглобли с перекладиной и фургон несложно сдвинуть усилиями даже двух человек. Нам бы такой, дядюшка! А внутри чего только нет: и портативный телевизор и диван на двух человек, стол, стулья, книжная полка, фикус, шкаф для одежды и комод для белья. Сказка! Да, - вспомнила тётушка, - фургон оборудован маленькой кухней с холодильником, газовой плитой и мойкой.
- Нормально, - перебила тётушку голова, - представляю, как двое интеллигентных людей - тётушка и дядюшка - впрягаются словно рикши и пытаются сдвинуть такой дом на колёсах. Ха-ха-ха!
Тётушка не обратила внимания на это бестактное замечание и продолжила:
- Можно установить в нём, но за дополнительную плату, стиральную машину и автоматическую посудомойку, а также СВЧ-печь и различные кухонные приспособления. Фургон можно подключить к газу, электричеству, канализации, центральному отоплению и воде, а можно не подключать. Представляешь, дядюшка, стоит такой фургончик на берегу поросшего ивой голубого чистого озера, ты сидишь рядом с удочкой, а я разогреваю масло на сковородке и жду. Вот поплавок дёрнулся раз, другой. По воде пошли круги. Ты подсекаешь и рыбка бьётся на сковородке, постепенно поджариваясь до золотистой хрустящей корочки.
- А чистить чешую, а потрошить? - спросил дядюшка.
- Что уж, и помечтать нельзя, - ответила тётушка. - И всё же вы мне ответьте: будем мы покупать этот прелестный фургончик?
- Непременно, - ответил дядюшка, разворачивая газету, - непременно купим и поставим в кладовке рядом с баком для белья.
- Вот здорово, - воскликнула киса, - подключим его ко всему, ну, там, к канализации и прочему, и будем в нём жить.
А голова заорала:

Всё продадим: гардению и клетку
И будем жить в чулане, как сурки!

- Нет. С вами невозможно серьёзно поговорить, - расстроилась тётушка, - вы всё превращаете в шутку.
И тётушка Хинтер ушла на кухню, а голова вслед ей произнесла:

Нет, с нами говорить решительно не стоит
Всё превращаем в шутку, в балаган.
Всех расстрелять, пожалуй, перед строем!
Подайте, киса, личный мой наган.

Это безобидное, в сущности, четверостишье совершенно расстроило тётушку. Нарезая свежие еловые шишечки к вечернему чаю, она с горечью думала:
- Вероятно, это возрастное. Вот по радио выступал профессор и объяснял, что с годами притупляется острота восприятия нового, усиливается консерватизм, нежелание изменять свои привычки и размеренный ритм жизни. Видимо старые они стали: и киса, и голова, и, даже, дядюшка.
И тётушка горько вздохнула.

В тот же момент раздался звонок в дверь. Затем второй, третий.
- Никому и дела нет, - опять вздохнула тётушка, - придётся мне идти и открывать дверь. Интересно, кто же это пришёл?
За дверью стоял почтальон. Тётушка ещё только открывала замки, а он уже начал рассказывать, что к нему приехал свояк из Вологды, но вологодского масла свояк не привёз, а привёз он из Вологды женские платья на ватине; цвет серый, приятный и не маркий. Тётушка стояла в проёме открытой двери, не успевая вставить слово, а почтальон продолжал тараторить:
- Платья хорошие, прочные, прошитые нитками крест-накрест. А на груди стеклянная брошь. Очень нарядно!
Почтальон вздохнул, чтобы набрать в грудь воздуха и продолжить речь, но тётушка успела его перебить:
- Спасибо. Не надо, - сухо поблагодарила она, - это называется ватник. Его хоть бриллиантами укрась, он ватником и останется.
И тётушка собралась закрывать дверь.
- Да я чего пришёл-то, - заторопился почтальон, - я же письмо тебе принёс, заказное.
Тётушка расписалась, заперла замки, задвинула задвижку, накинула цепочку и пошла в комнату, по пути надрывая конверт.
- Что случилось? - спросил дядюшка.
- Ничего особенного, - ответила тётушка, - мне письмо.
Все заинтересовались. Тётушка отыскала свои очки, вооружилась ими и обнаружила, что письмо написано на бланке городского радио. Текст письма гласил:

Многоуважаемая тётушка Хинтер!
Мы знаем Вас как знаменитого мастера кулинарии. Ваши рецепты уже давно вошли в кулинарные книги. Поэтому позвольте пригласить Вас к нам на радио выступить завтра утром и рассказать о секретах Вашего мастерства.
С уважением.

- Дальше какая-то закорючка вместо подписи и приписка, - сказала тётушка, - заедем за Вами в восемь часов утра.
В комнате установилось молчание. Первым его нарушил дядюшка; он сказал:
- Г...кхм... ну.
Его поддержала киса, которая заявила:
- Ну, воще, кранты!
А голова с завистью произнесла:
- Вы подумайте, тетушку услышат миллиарды людей!
И наконец заверещала канарейка.
- Да подожди ты, - прицыкнул на нее дядюшка, - Что мы тётушке посоветуем?
И все посмотрели на совершенно растерянную тётушку Хинтер.

                ***
Дверь в кухню была открыта, а радио включено на полную громкость, чтобы услышать выступление тётушки. Дядюшка устроился в кресле, киса присела рядом на стул, канарейка разгуливала по клетке, заложив крылья за спину, а голова на портрете что-то бормотала. Все были в напряжении, ожидая начала передачи, а пока радио бодро, с сельским акцентом, излагало взгляд на строительство на селе:
- ...нечно, крупноблочное и высокоэтажное строительство пока ещё мало процентов занимает от общего процентажа сданного жилья, но мы надеемся, что правительство, учтя пожелания селян ...
- Безусловно вы правы, - влез в речь селянина диктор, - но нехватка времени заставляет передать наш микрофон уважаемой тётушке Хинтер, которая сегодня поделится с нами тайнами своего мастерства.

И тут радио произнесло голосом тётушки:
- Все думают, будто в кулинарии есть какие-то тайны. Повари, да попеки с моё - вот и все тайны! И если хозяйка не умеет испечь кулебяку или сварить приличную рыбную солянку, то ей никогда не стать хорошей матерью и женой, а если умеет - то ей никогда не стать передовиком производства.
Тётушка откашлялась:
- Но сегодня просто неприлично говорить о секретах кулинарии, когда наша жизнь наполнена сплошными секретами и тайнами. Вот, скажем, укус комара. Кто из вас при сборе грибов или ягод не испытал нападение этих подлых и коварных тварей с тонким изнуряющем голоском. Но появились вдруг неведомо откуда городские комары. Конееечно, - в голосе тётушки появилась язвительность, - некий кандидат политэкономии объяснил вам недавно, что комары эти живут во влажных подвалах. Сам он живёт во влажном подвале. Дело обстоит намного интереснее, чем мог бы себе представить этот кандидат, если б у него был мозжечок. Дело в том, что уровень радиационного фона крупных современных городов стал существенно выше. Это привело к генетическим изменениям в структуре наследственности комаров и вызванным ими мутациям. Нежизнеспособные мутанты гибнут, а жизнеспособные дают ещё более нахальное потомство, отличающееся удивительной вредностью и сообразительностью. По слухам, отдельных особей хозяева уже используют для охраны квартир, гаражей и загородных дач. Можете себе представить, как гремя цепью, устрашающего вида комар облетает территорию загородной резиденции. Не лишено оснований и мнение, что новейшая генерация комаров является виновником многих нынешних преступлений, включая исчезновение отдельных граждан и целых благотворительных организаций.
- А как же тайны кулинарии? - перебил тётушку диктор.
- В кулинарии есть только одна тайна.  Это любовь к кулинарии.
- Вот на этой радостной ноте, - сказал диктор, - позвольте поблагодарить тетушку Хинтер за раскрытие самой важной тайны кулинарии.
Заиграла музыка. В комнате не раздавалось ни звука. Немая сцена из комедии Гоголя "Ревизор". А вот о чём они думали - это уже другая история.