День рождения Виктории 12

- Знаете, капитан, я думаю, Вам обязательно надо вернуться. Хотя бы для того, чтобы поговорить с дочерью. Хотя бы один раз…
- Хотя бы один раз, - задумчиво и неуверенно повторил капитан.
- Да-да. Дело ведь не только в Вас. Шанс-то нужен ведь не только Вам, но и ей. Сами говорите, что она уже взрослая девушка. За себя Вы, конечно, все можете решить, но и девочке надо дать шанс…
- Может быть, ты и прав…
- Конечно, прав. Один раз вы за нее уже решили, но тогда она была маленькой, а теперь она выросла, и я думаю, имеет право сама решить, надо ли ей общаться с Вами, надо ли Вас выслушивать… Ей надо дать возможность совершить свой выбор.
- А ты мудрец, - улыбнулся капитан, неожиданно ему стало легче.

     Столько он думал на эту тему, столько терзал себя сомнениями, а оказалось – решение существует – только вот…
- Послушай, Туко, а это честно?
- Что именно, - не понял магриб.
- Ну вот, представь. Она живет, наверняка, у нее есть своя жизнь, в которой мне просто нет места, но я появляюсь – между прочим, таким вот появлением я запросто могу разрушить то, что у нее построено…
- Хотите понять, имеете ли вы на это право, - переформулировал мысль капитана Туко.
- Ну да.
- Знаете, капитан, я ведь не человек и многого не понимаю в ваших, то есть человеческих отношениях, но вместе с этим, я разумное существо. Да, мы, магрибы и люди отличаемся способом воспроизводства, так сказать, но и меня, как и всякого другого магриба, произвели на свет мне подобные. И они до определенного момента несли ответственность за меня и мою жизнь. И хотя сейчас я вырос, я по-прежнему им благодарен, и при любом удобном случае прихожу к ним и разговариваю с ними. Просто так, чтобы поговорить, потому что знаю, что они переживает за меня… Понимаете о чем я говорю?
- Да, - кивнул капитан, - между нами нет большой разницы, по крайней мере, в этом.
- Что же главное – связь, которая, возникнув один раз – в момент рождения – больше не прерывается, даже если один из нас перестает быть физически…

     Долгий разговор. И может быть, кто-то скажет, что затеялся он не к месту, и не ко времени, но это неправда. Всегда, в любой момент жизни, можно об этом думать и говорить, и любое место для этого подходит, и любая ситуация…

* * *

     Ожидание трудное времяпрепровождение. Даже ожидание хорошего, утомляет, что уж говорить о плохом? И сон не идет, и есть не хочется, даже разговоры и то, не могут длиться долго – нет-нет, да и наступит пауза, во время которой каждый обязательно попытается заглянуть в скорое будущее и представить себе, как…
    
     Еще дважды Иванна бралась за оружие и без жалости разрушала тарелки и стаканчики, Туко, устроившись на диване, бурчал что-то себе под нос, словно кто-то пускал пузыри в стакане, а окраска его словно потеряла возможность зафиксироваться – постоянно двигалась, менялась, от чего иногда просто рябило в глазах…
- Туко, чего ты там бурчишь, - стараясь не высказывать раздражения, поинтересовалась девочка, после того, как расколотила очередную партию посуды.
- Обычно, когда я нервничаю – я пою. Не могу удержаться, хотя отлично понимаю, что не магрибов это может раздражать, - пробулькал Туко.
- Я хотела тебя спросить, - девочка оставила импровизированное стрельбище, которое расположилось в коридоре, и зашла в каюту, - ты ведь слышал, как я пою?
- Ну да, - магриб удивленно посмотрел на девочку. Вот о чем, о чем, а о пении в данный момент он даже и не думал.

- А скажи, тебе еще приходилось слышать, как поют люди?
- Конечно, практически в каждом уголке космоса, ну, куда успели добраться люди, есть места, где они поют. Мы с Камиллом частенько посещали такие места.
- Очень хорошо, тогда скажи – тебе понравилось, как я пою?
- Да, - Туко даже и не надо было задумываться – голос девочки, невысокий и одновременно пронзительный, не раз и не два заставлял магриба переходить к темно-синему цвету.
- Правда?
- Конечно.
- Как ты думаешь, если я спою несколько песен маме, ей понравиться?
- Без сомнения.
     Иванна помолчала, потопталась около дивана, а потом тихо поинтересовалась:
- А ты сильно будешь против, если я сейчас спою?
- Я, абсолютно не буду против, - булькнул магриб и добавил, - я, пока искал Камилла, даже сожалел, что не слышу твоего пения…
- Хорошо, - обрадовалась девочка, - Пискля, подыграй мне, пожалуйста…

     Сопровождающий послушно переместился, заиграла музыка, правда в этот раз тише, с учетом размеров помещения, а Иванна запела. Несколько песен, тоскливых, земных, которые она когда-то давно, совершенно случайно услышала и почему-то запомнила… Минут двадцать, наверное, длилось ее пение, а потом она сама же его прервала.
- Слушай, Пискля, а можно сделать так, чтобы и те, бедолаги в своих камерах слышали?
- Можно, надо лишь подключить громкую связь…
- А хорошо будет слышно?
- Да.
- И музыку тоже?
- Да, я могу напрямую подключиться к ретранслятору, только Иванна, уже далеко за полночь…
- А ты думаешь, они там все спят? Я, например, в этом вовсе не уверена. Скорее всего, они так же ворочаются и обдумывают планы, как бы половчее нас обмануть, а то и вовсе…
- Но, Иванна…
- Подключайся, мне очень хочется петь. И петь громко…

     Когда первый аккорд мелодии разнесся по тюремному коридору, многие из заключенных вздрогнули. Да что там многие – практически все. Вздрогнули и затихли, потому что вслед за мелодией полилась песня. Одна, вторая, третья. Потом еще и еще…
     И пока звучал голос девочка, молчали заключенные… А потом, потом, когда Иванна устала, а ИМС отключил ретранслятор, заключенные заговорили, но только шепотом…
- Эй, зачем она это сделала?
- Почему?
- Кто знает?
     Ответ пришел не сразу. Сначала был шепот, а потом опять было молчание, каждый из заключенных прислушивался к тишине, которая царила в тюремном коридоре, стала такой тоскливой, такой колючей и какой-то ледяной.
- Зачем? Почему? Эти вопросы сейчас ничего не значат. А пела она потому, что знает обо всем, что мы задумали…

     Многие из заключенных набрали в легкие воздуха, чтобы наполнить тишину новым потоком вопросов, но они не потребовались.
- Тише, тихо говорю! Какая теперь разница, откуда эта малявка узнала. Теперь это не важно, важно другое, что теперь делать нам. Мы, между прочим даже не знаем, сколько человек ее сопровождает…
- Да какая нам разница, сколько там человек – нас-то все равно больше.
- Это да, но все равно, неплохо было бы уточнить этот вопрос. А то выскочим всей толпой, а их там человек пять, да еще и с оружием. Они запросто половину наших в коридоре и оставят…
- Это верно…
- Да, надо сходить, проверить…
- Надо…
- Ну, кто пойдет?
- Да, кто пойдет…

     Капитан стоял около решетки и прислушивался, и по его лицу можно было понять, что ничего такого, что он не предполагал, здесь сказано не было. Теперь, оставалось выяснить, сколько именно человек отправится на разведку… Правда, вопрос этот заключенные решали глоткой, что, впрочем, тоже, было вполне объяснимо… 
- Да зачем это надо?!
- Как разница, сколько их пойдет!
- Нет, есть разница…
- Какая?
- Слушайте, болваны. Вот пойдет один, а его накроют, а то и вовсе пристрелят – какая польза от того, что он ходил? Правильно – никакой…
- Ну…
- Вот и ну. Нам что надо – узнать, сколько именно человек находиться на судне. А так же вооружены они или нет. Значит, количество, разведчиков должно быть все-таки рассчитано…
- Да какая разница, пусть идет десять!
- Почему столько?
- Ну, ты же сказал, что их пять…
- Черт, да откуда я могу знать, что их пять, я просто предположил… Я не знаю, сколько их?
- Капитан отошел от решетки и устроился на лежанке.
- Как эти идиоты смогли стать преступниками. Они, действительно – болваны…, - тихо пробормотал капитан, но уже через минуту его посетила другая мысль, - или нет. Пожалуй, нет… Большинство из них, конечно, болваны, это верно, но есть среди них и умники…

     Боковым зрением капитан уловил движение рядом, он неторопливо повернулся – около стены стоял магриб. 
- Ты чего?
- Я на минуточку, - тихо забулькал Туко, - просто пришел предупредить, что ИМС перекрыл выходы на трех уровнях.
- Все?
- Да, только на втором есть пара створов, которые не работают, но они на самом краю уровня, туда только идти, минут сорок, и это при условии, что знаешь дорогу…
- Хорошо, - кивнул капитан, - еще есть новости?
- Девочка осваивает оружие…
- Что?
- Иванна осваивает оружие, точнее, почти освоила. Сопровождающий ей помогает.
- Ангел превращается в демона, - неожиданно пробормотал капитан.
- Вы это в переносном смысле, - на всякий случай уточнил магриб.
- Именно… Да, кстати, и как ее успехи?
- Я бы сказал, хорошо…
- Странно…

- А что странного?
- Туко, я уже говорил, но вынужден повториться, иногда ты меня поражаешь своей догадливостью, а иногда умственной негибкостью…
- Поясните.
- Пожалуйста. Девочка, с Земли, которой совсем недавно исполнилось шестнадцать лет. Несколько дней назад она еще и представления не имела об оружии, преступности, тюрьмах и всем прочем. Но вот эти немногочисленные дни прошли, и она уже нормально чувствует себя в общении с заключенными, учится общению с оружием, и я так думаю, она сумеет его применить…
- Вы этим недовольны?
- Как тебе сказать? Для меня это сложный вопрос. С одной стороны это меня радует – она выживет в любых условиях. С другой стороны – это говорит о том, что у нее нет четких понятий добра и зла…
- Пожалуй, я с Вами не соглашусь, - булькнул Туко, вспоминая последний разговор с девочкой.
- Ну, может быть, - легко согласился капитан, - по большому счету, нам сейчас это не так уж и важно – наша задача выбраться из этой переделки, а там посмотрим.
- Ну, это да…
- Тебе есть, что еще сказать?
- Да, прямой проход с уровня на уровень, вдоль восточной колонны охлаждения…
- Понятно.
- Вот теперь все. Так что я пойду…

* * *

     Волшебнику было тоскливо. Щемящее это чувство не покидало его с того момента, как он пришел в себя, в палате госпиталя. Не помогали лекарственные препараты, то есть, они бы помогли, да Апрель Симонэ их не принимал. Они, все эти баночки и скляночки стояли у него на столе, но он их не замечал или не хотел замечать… А еще, волшебник постарел. За не прошедшую до конца неделю, лет на двадцать, а может быть и больше. Морщины, седина, но теперь еще и руки, они дрожали и никак не хотели успокаиваться. А еще, теперь он двигался, просто не мог остановиться. Ходил по дому, поднимался с этажа на этаж, заходил в комнаты, но задержаться надолго, ни в одной из этих комнат не мог…

     А самое страшное было в том, что Апрель Симонэ вдруг перестал чувствовать, нет, у него не отказало осязание или, скажем там, зрение, нет. Отказала память – она перестала удерживать необходимое, а вместо желаемого, постоянно подбрасывала что-то совершенно ненужное, лишнее. И вот, ощущая все это, пребывая в постоянном движении, волшебник почувствовал, что больше не хочет быть. Небытие, такое страшное для любого другого, вдруг стало для него таким желанным, таким желаемым, что он с большим трудом отводил свой взгляд от тех предметов, которые могли помочь ему добиться…
- Нет, этого никак делать нельзя, - пробормотал он, и, поняв, что, оставшись дома, он может этому поддаться искушению, волшебник отправился в лес…
    
     Поначалу Анри Гадар собирался вернуться в лабораторию. Считал, что именно работа и есть то самое лучшее лекарство. Да, собирался, но вмешалась Маргарита и отговорила:
- Ты пойми меня, Анри, работать ведь тебе все равно не дадут. О случившемся все знают, будут приходить, выражать сочувствие, отвлекать, одним словом.
- Да-да, - вынужден был согласиться ученый, - об этом я как-то не подумал…
- Вот именно. Они будут приходить – ты будешь раздражаться, так что, лучше всего, будет тебе остаться дома.
- Я согласен, - кивнул Анри, возвращая в шкаф верхнюю одежду. Потом он оглянулся на женщину, и с недоумением поинтересовался, - Марго, но что мы будем делать целый день?
- Хочешь, пойдем, погуляем. Просто пройдемся по улице, - осторожно предложила женщина.
- Это хорошая мысль, - тут же согласился Анри, - только давай будем гулять не по городу, а уедем куда-нибудь… Что бы там было тихо,  и никого не было…
- Хорошо, согласна. Можно в горы, можно на море. Можно просто уйти куда-нибудь в поле…
- В поле, - быстро произвел выбор Анри, - да, ты права, просто в поле…

     Пожалуй, лишь Ингрид Гадар внешне не проявляла своего беспокойства. Все та же строгая собранность, практически, идеальные линии форменного костюма и безукоризненная внешность… Да, по внешнему виду госпожи Гадар никак нельзя было сказать, что творилось в ее душе. Молчание – именно его, выбрала она как форму переживания…

     Но боевое судно – это большой дом, а его экипаж – семья, да, звучит банально, зато отражает самую суть дела. И правила там такие же, и достоинства, ну и недостатки. Как только на капитанском мостике стало известно, что пропала дочь капитана, большинство сначала изумилось – никто не знал, что у капитана есть дочь, да к тому же еще и взрослая, а потом все словно перешили на тихий, незаметный шаг и полушепот. Ингрид, которая в мыслях, действительно, очень обращалась к дочери, то уговаривала ее выжить, то просила дать знак, где ее следует искать, то просила прощения, в общем, госпожа Гадар действительно пропустила момент, когда отношение к ней подчиненных изменилось. Но потом, не замечать это стало просто невозможно… Первому досталось, как и полагается, первому помощнику:
- Фазиль, ты чего выплясываешь около меня, - в момент, когда первый помощник вошел с вечерним докладом, госпожа Гадар стояла лицом к обзорному экрану. На самом деле она обозревала обозначенный сегмент пространства и пыталась представить, где именно, сейчас может находиться Иванна.
- Капитан, нам стало известно о Вашей девочке…
- Ее зовут Иванна.
- Нам стало известно об Иванне, - быстро поправился первый помощник, но голос при этом у него был такой, словно он уговаривал маленького ребенка не плакать, - мы не хотели лишний раз Вас беспокоить…
- Черт вас побери, - чуть повысила голос госпожа Гадар, - разве ты видишь мои слезы?
- Нет, капитан.
- Может быть, ты заметил в моих решениях ошибки?!
- Нет, капитан.
- Может быть, ты видишь, что мои семейные переживания делают меня неспособной к командованию?
- Нет, капитан.
- Но тогда какого черта, ты пытаешься быть со мной таким заботливым?! Или ты думаешь, что если, не дай бог, возникнет такая необходимость, мне будет легче отправлять тебя в пекло?!
- Виноват, капитан.
- Виноват, - согласилась госпожа Гадар, но подойдя ближе к первому помощнику, все-таки коснулась его плеча и совсем тихо добавила, - спасибо вам, но впредь я очень прошу вас всех, пусть все будет как было. Разрешите мне переживать одной. В конце концов, может быть вот эти минуты, они хоть отчасти компенсируют то, что я недодала своей дочери за все это время…
- Да, конечно, Ингрид, - впервые за все время службы, первый помощник позволил себе, обратиться к капитану корабля не по уставу…

     Капитан Гадар с удивлением посмотрела на первого помощника. 
- Зачем ты это сделал? Ты ведь отлично понимаешь, что должно последовать за этим…
- Так точно, капитан.
- Тогда, зачем?
- Я хочу, чтобы вы и нас поняли, капитан. С одной стороны, мы, безусловно, Ваши подчиненные. Более того, мы – военные. А этого говорит само за себя. Поступая на службу, мы сами дали Вам право распоряжаться нашими судьбами и нашими жизнями. Это все так, капитан, и это правильно. Но при этом, каждый из нас человек, у каждого из нас есть сердце, в котором живут люди, которых мы любим. И я могу сказать о большинстве членов экипажа, капитан, в наших сердцах есть место для Вас. Там, наравне с матерями, женами, детьми, любимыми… Понимаете, капитан?
- Да.
- И вот иногда, именно сердце диктует нам наши поступки. Именно им мы и восприняли Вашу беду. И нет у нас другого способа сказать Вам это…

     Растрогали эти слова госпожу Гадар – о-о-о, еще как растрогали. Не будь она капитан, она бы, наверняка, разрыдалась, и очень может быть, ей бы стало легче. Да, скорее всего.
- Спасибо тебе, спасибо вам, - голос Ингрид, немного дрогнул, и но не только из-за того, что было сказано раньше, не только, он дрогнул и из-за того, что ей предстояло сделать дальше… Она даже замешкалась, на мгновение. А потом голосом, к которому привыкли все, кто служил под ее командование, крикнула в направлении младших офицеров, несших караул перед капитанским мостиком, - офицер!

     Мгновение спустя, в проеме появился офицер наряда. Зашел в помещение и вытянулся по стойке смирно.
- За нарушение субординации на капитанском мостике, первого помощника наказать примерно. Сечь семь раз, содержать в карцере трое суток на офицерском режиме.
- Есть, капитан, - офицер караула сделал два шага по направлению к первому помощнику капитана.
     Первый помощник, стоя по стойке «смирно», в свою очередь дождался, когда капитан обратиться к нему: 
- Наказание принять с честью. После отбытия наказания провериться на госпитальном посту.
- Да, капитан.

     Поскольку приказ был принять наказание «с честью», офицеру караула осталось только сопроводить виновного до караульного поста и передать его офицеру внутренней службы. Подчиненные покинули капитанский мостик, и Ингрид осталась одна. Что-то очень сложное промелькнуло по лицу женщины, с одной стороны любое нарушение дисциплины обязательно должно быть пресечено, с другой стороны, это нарушение было более трогательно для нее, чем почти забытое первое признание в любви – неожиданно для самой себя Ингрид даже покраснела…
- Мальчишка, - тихо пробормотала она, но более негодования, отразилось в этом слове, ее признательность и нежность.

     Женщина вздохнула, и почувствовала, что вокруг нее словно стало светлее. Что-то тяжелое отпустило ее, дышать стало легче, двигаться можно было быстрее, да что там говорить – словно скинула она с себя несколько лет предыдущей, весьма непростой жизни. Но это было только часть того, что почувствовала Ингрид, остальное касалось Иванны, с этого момента Ингрид Гадар или госпожа капитан, была уверена, что ее дочь жива и они с ней обязательно встретятся.


* * *

     Иванна устала, голова, став слишком тяжелой для шеи, свесилась, и девочке потребовалось приложить определенные усилия, что бы вернуть ее в первоначальное положение. В конце концов, она не выдержала и поднялась с кресла:
- Все, не могу больше – засыпаю. Пойду, подремлю, если что – будите…
- Конечно, иди, - легко согласился ИМС, он и сам хотел предложить это девочке, но почему-то никак не мог решиться, - если что – мы разбудим…

     Девочка кивнула и направилась в соседнее помещение, то самое, которое по молчаливому согласию оставили за ней Туко и сопровождающий. 
- Кстати, - ИМС посмотрел на магриба, - ты тоже можешь передохнуть, мне-то спать не надо.
- Я слишком возбужден, не могу успокоить, а значит, не могу спокойно предаться отдыху…

     В момент разговора Туко полулежал на диване в гостином помещении и подстроив собственный окрас под цвет обивки дивана, что-то тихо набулькивал.
     ИМС принял это к сведению, пара огоньков вспыхнули и погасли, а сам он направился к месту, где обнаружил очередной универсальный разъем. С одной стороны, это была возможность получить дополнительную информацию, а с другой, возможность, так сказать «взбодрить» внутренний источник энергии.

     Все стихло. Лишь корабль наполнял свое внутреннее пространство звуками – поскрипывали переборки, изменялся тон работы двигателей, что-то постукивало и всхлипывало…, судно напоминало своим вольным и невольным пассажирам, что оно все еще живо…
     Следя за этой игрой звуков, капитан дремал на лежаке. Вопрос о том, кого именно, и сколько их должно быть, для квалифицированной разведки, с первого раза заключенные так и не смогли разрешить. Потребовалась пауза… Казалось бы, чего проще, ан нет, возникли проблемы. Сквозь эту же дрему капитан фиксировал разговоры, которые вели заключенные, но так, просто, только в силу привычки.

- …большая удача, а то вот так бы и подохли.
- И не говори. Вот если бы еще и оружие…

- Хорошо бы, для начала захватить такое вот корыто и вернуться к границе.
- Да, без корабля плохо.
- Хорошего спеца бы еще, помнишь Тощего, вот был мастер, любую систему управления мог вскрыть…
- Да, Тощий был молодец… Где-то он теперь…

     Капитан тоже знал Тощего, мало того, именно он его и вычислил, и сам же определил на похожее судно, незадолго до того, как сам попал в эту западню. Скорее всего, Тощего теперь уже нет в живых, если конечно, он тоже не стал участником такого же заговора… Именно желание разобраться, в свое время, привело капитана вот на это судно, да еще и под видом преступника-контрабандиста. Надо же было со всем этим разобраться и покончить, раз и навсегда. Ему жизненно необходимо было понять, как так могло такое быть, что зафиксированные, находящиеся в пожизненном заключении, преступники, вновь объявлялись на свободе и продолжали свою противозаконную деятельность. Непростое, но вполне привычное задание, просто именно вот в этот раз, повезло кому-то другому, а не ему…

- …оружие. Прежде всего, нам нужно оружие…
- Нет. Это вовсе не самое главное. В кого ты будешь пулять, если останешься тут?
- Ты что, не понимаешь? Будет оружие – мы в два счета разберемся с друзьями этой певички, а вот без оружия, не видать нам корабля!
- Это почему же?
- Слушай сюда…

     Капитан поднялся с лежака и подошел к самой решетке, голоса вновь стали слышны.
- …какой корабль. Так себе, яхта какая-нибудь мелкая. Сколько она сможет взять. Десяток в лучшем случае, ну, может быть, чуть больше, но нас-то здесь почти сотня. Понимаешь, что это значит?
- Нет. А что?
- А то, что я тебе сразу сказал – оружие нужно. Мы вот сейчас выйдем, перебьем этих путешественников, а вот тогда и начнется самое главное.
- Да что начнется-то, говори толком, Брюхо?
- Большая драка. И тот, кто останется в живых, тот и полетит на корабле. Теперь понятно?!
- Черт, а я как-то не подумал, я думал мы все…

     Ничего интересно. Капитан вернулся на лежанку. Что ж, эти двое решили играть свою собственную игру – ничего удивительного. Пройдет еще немного времени, и таких станет больше…, а может и не станет…, зависит это от того, насколько Хозяин держит все под контролем. Капитан скривился – пока, кроме него, никто не знал, что все их надежды – выдумка.
- Вот вам будет сюрприз, если узнаете, - прошептал капитан, - а как будет обидно, как обидно…

     Иванна проснулась сама. Потянулась, прислушалась настороженно, но никаких посторонних звуков не услышала. Она позволила себе расслабиться, и тут же вспомнила, как на Земле, она любила падать на диван. Ежедневно, раскинув руки и закрыв глаза, просто падать, чувствуя, как замирает сердце и знать, что ее любимый диван, уже напряженно замер и ждет, когда она рухнет на него. Ей так захотелось попробовать еще раз ощутить это удовольствие, но… – Иванна чуть не заплакала – да, такой вот странной она была – иной раз даже такая мелочь могла ее расстроить, правда и успокоить в таком случае не составляло труда.
- Ладно-ладно, все еще будет. Обязательно… Наверняка, у мамы есть такая же штука…
    
     Затем она отправилась в душ, ей захотелось избавиться от благостного ощущения, что все в порядке – сейчас оно было не к месту. И хотя никто ей этого не говорила, она это и так чувствовала. Несколько минут она стояла под струей холодной воды, а потом, проснувшись окончательно, позволила себе согреться, повысив температуру воды. Оделась, и отправилась в гостиную. Туко мирно предавался отдыху, как он это называл, а ИМС замерев, возле универсального информационного разъема и был похож на новогоднюю елку.
- Что-нибудь интересное, - поинтересовалась девочка, подходя к сопровождающему.
- Да, только интересным это можно назвать с очень большой натяжкой, - отозвался ИМС.
- Что это значит?
- Это значит, что данное судно было подготовлено к тому, что заключенные не должны были долго задерживаться на нем.
- Какая же это новость – заключенные готовят побег…
- Нет-нет, я говорю не об этом – кто-то за пределами этого корабля, готовил для них такую возможность.

     Девочка ничего не ответила, она еще пыталась сообразить, что это значит, а вот магриб, который, вышел из своего состояния, сообразил быстрее:
- Что ты там нашел?
- Сейчас-сейчас…, - огоньки на поверхности ИМС забегали еще быстрее, в какой-то момент показалось, что сопровождающий превратился в небольшой светящийся шар, а потом все стихло, и он отключился от разъема, - опять какой-то кусок. Нет начала, нет конца, и из середины какие-то обрывки…
- Так что ты там нашел, - напомнил свой вопрос магриб.
- Слушай ты, и Вы, капитан, тоже слушайте. До того, как на судно были загружены заключенные, кто-то ввел в бортовую систему управления программу, которая должна была их освободить, а потом еще и изменить курс корабля…
- Насколько я знаю, этого не произошло, - отозвался капитан.
- Не произошло.
- Интересно, почему?
- Перед самой отправкой кто-то…

- Еще кто-то, - Иванна с удивлением рассматривала сопровождающего.
- Да, наверное, - не совсем понял слов девочки ИМС, - из числа офицеров безопасности, разрушил командную сеть судна. Таким образом, программа и не добралась до системы управления… 
- Странная судьба у этого судна, - пробормотала Иванна, - кто-то ставит здесь вредную программу, потом кто-то другой отключает ее, потом здесь, среди заключенных оказывается капитан. Но ведь и этого мало, потом здесь случайно оказывается Туко, ну а в конце концов, сюда попадаем мы… Как говорил Апрель Симонэ, чудесам надо только начаться, а потом уже их будет столько…
- Жаль, что чудеса бывают не только хорошие, - пискнул ИМС.
- Малыш, - в разговор опять включился капитан, - что-то я не понял о чудесах. Что еще ты нашел?
- Тут вот какое дело, - сопровождающий словно смутился, я каким-то образом, все-таки, запустил ее. Наверное, когда лазил по информационным блокам, я ведь то и дело к ним подключался…
- Однако…, - булькнул магриб.
- Малыш, ты сказал, что программа заработала?
- Да. Теперь судно меняет курс и двигается куда-то, куда оно не добралось семнадцать лет назад…
- Камилл! Капитан!
     Вот что, первым делом пришло на ум Туко.
- Не дергайся, - отозвался капитан, - Ты еще вернешься к Камиллу, назовешь ему новые координаты, а заодно и покажешь, как следует рассчитывать траекторию в таких случаях… черт, это я сделаю чуть позже…
- В чем дело, капитан?
- По-моему, здесь все уже началось, так что, я пока отключусь…

* * *

     Вот поди, и разберись! С одной стороны самый настоящий бунт – вон и решетки выломаны, и слова нервные, и желания злые. Ходят толпой, так, словно собираются штурмовать пограничный гарнизон или здание с офицерами тюремной охраны. А если посмотреть – против них – девочка-землянка с пистолетом, который она впервые увидела и несколько раз выстрелила по посуде, всего несколько часов назад. По одну сторону с ней, магриб, который ни под каким предлогом не возьмется за оружие, даже если ему самому будет грозить гибель и ИМС, маленький и полезный, конечно, прибор, но, опять-таки, вовсе не военного назначения. Ну, конечно, еще, в тылу взбунтовавшихся, безоружный капитан. Так что, перевес… Но с другой стороны, магриб угощает завтраком девочку, ИМС включил любимую мелодию Иванны, которая смеется и рассказывает, как однажды, на вечеринке у подруги перепутала…
     А вот заключенным, которых так много, страшно, и страх этот прибывает с каждой минутой и даже еще быстрее…
    
     Или некоторые дела, вначале следует рассматривать по намерениям. Естественное желание вырваться на свободу, но для этого надо захватить судно, которого, правда, нет, при этом перебить пяток вооруженных путешественников, которых, впрочем, тоже нет, и вообще, они собираются совершить преступление, которое кто-то уже совершил раньше… Тут бы смеяться, ну или плакать от разочарования, в крайнем случае, а вот они боятся – и страшно им до дрожи…
    
     Решение о необходимости разведки, наконец-то, было принято, но относительно того, кто, куда и сколько, заключенные продолжали спорить и орать друг на друга…
     А капитан продолжал ждать. Сначала ждал, когда все заключенные выберутся из своих клеток и, наконец, смогут рассмотреть лица тех, с кем так долго переговаривались через стену. Странное дело, но радостных эмоций от освобождения совсем не было, мало того, сразу же вспомнились какие-то мелочные обиды, из-за чего тут же, прямо в пространстве коридора затеялось сразу несколько драк…
    
     Капитан продолжал ждать. Правда, теперь уже вместе со всеми. Он покинул камеру, и так же, как и остальные заключенные, растерялся в первый момент – так он отвык от больших, свободных для движения пространств, уводящих куда-то вперед и вперед. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к тому, что в одном направлении можно сделать больше чем два десятка шагов. Приходя в себя, он отошел чуть в сторону, стараясь, с одной стороны не смешиваться с толпой, а с другой, не особенно из нее выделяться…

     Ссоры и мелкие драки, между заключенными то затихала, то вспыхивала с новой силой, наконец, большая часть толпы двинулась в направлении ближайшего межуровневого перехода. Вот именно тогда, капитан решил, что наступило его время. Он тоже двинулся с места, но пошел совершенно в другую, можно даже сказать, противоположную, сторону. Там, куда он шел, тоже был переход – узкий трап, которым чаще всего пользовались, когда проверяли работоспособность грузоподъемных механизмов судна и тестировали систему охлаждения силовой установки.

     В отличие от большинства, капитан отлично знал внутреннее устройство этого судна. А с учетом того, что за последние часы, когда ничем другим, кроме тревожного ожидания, заняться было нельзя, капитан, уровень за уровнем, мысленно обошел все судно, снизу до верху. Так и время шло быстрее, и голова была занята, да и в ближайшем будущем, эти знания должны были пригодиться…
    
     Отсутствия одного из заключенных в толпе, которая разделилась на несколько неравных частей, заметить невозможно, поэтому он беспрепятственно добрался до трапа, поднялся на уровень выше и, первым делом, заблокировал переходной шлюз. Что ж, это уже, можно было считать маленькой победой, а от нее, глядишь…
    
     А вот заключенным не повезло – они наткнулись на заблокированный проход. Какое-то время они пытались открыть створы, используя клавиши управления, потом, просто колотя в броню створа всем, что оказалось под рукой. Убедившись, что здесь все-таки не пройти, заключенные были вынуждены отступить, и двинуться дальше по уровню… Им потребовалось еще трижды наткнуться за закрытые проходы, прежде чем самым сообразительным пришла в голову очень простая мысль:
- Стойте и заткнитесь!

     Это пришлось проорать несколько раз, прежде чем толпа замерла и оглянулась на того, кто добивался их внимания.
- Слушайте! Эти проходы закрыты не просто так! Они предупредили наши действия. Понимаете?
- Кто?
- Как это?
- Слушайте и молчите, дайте сказать! Против нас не идиоты, они догадались, что мы знаем о том, что внутренний контур отключился. Поэтому они и жратву не принесли, зато, вместо этого, они заблокировали проходы с уровня на уровень…
     Это сообщение было встречено секундным молчанием, а потом толпа, буквально взорвалась проклятиями в адрес тех, кто это сделал.
- Хватит орать! Слушайте дальше, какими бы умными они не были и как быстро бы они не передвигались, перекрыть все межуровневые переходы они просто не в состоянии, это же обыкновенный грузовой транспорт. Надо сделать вот что – сейчас мы все, разбиваемся на группы и отправляемся искать проход, который не закрыт. Понятно?

- Понятно!
- Подожди, а дальше что делать?
- Слушайте. Как только находите, отправляете одного сюда. Понятно?
- А если таких проходов нет?
- Этого просто не может быть, - уверил бунтовщиков Билли Бык, и сразу несколько голосов подтвердили его правоту.
- Точно-точно, на грузовиках таких переходов, просто несчитано! Я на таком бывал…
- Точно, я тоже…
- Конечно, должны быть еще проходы…
- Все поняли что делать? Разбиваетесь, человек по десять в команде, и идете искать, как только такой проход обнаруживается, зовете остальных.
- А если проходов будет несколько?
- Если проходов несколько. Нашли. Одного отправляете сюда, а сами поднимаетесь дальше. На следующем уровне, по любому, мы должны встретиться.