Кондукторша

Вся такая толстая, в двух кофтах, одна на другую, в шерстяной юбке, черных рейтузах и валенках с галошами. На животе висит сумка с деньгами и катушками билетиков. Ремень от сумки где-то под кофтами.
Кондукторша тяжело передвигается по салону автобуса, дышит с одышкой и подолгу стоит в проходе, прямо перед средними дверьми. Смотрит сердито:
- И, эти еще, лезут и лезут, едут и едут! – кричит она на пассажиров. – Распределяйтесь, нечего в дверях торчать!
Пассажиры послушно распределяются. Роются в карманах, сумках, кошельках, стремясь, как можно быстрее расплатиться, сунуть билет за проезд в карман и после застыть истуканом, вцепившись в поручень и медитируя на проплывающие за окном заплаканные капризной осенью, дома.
Но кондукторша не дает никому расслабиться:
- На паперти сидел? – орет она на хлипкого студента-очкарика. – Ишь, напихал медяков.
Студент молчит, краснеет, а кондукторша громко считает монетки.
- Ладно, очкарик, получи свой проходной, - разрешает она и прет дальше по салону, по пути распихивая пассажиров локтями.
Пассажиры поднимают было восстание возмущенные ее бесцеремонными действиями, но сникают под грозными окриками:
- Поговорите мне еще!
Кондукторша продвигает себя в конец салона, где пристает буквально ко всем, слышится ее начальственная речь и угрозы высадить на ходу.
И тут остановка. Входит молодой мужчина, в безукоризненно новом костюме с красивым букетом цветов в руках.
Кондукторша, несмотря на своевременную оплату, мужчина отдал ей деньги за проезд сразу, критически его оглядывает:
- Ишь, расфуфырился, - говорит она так громко, что весь автобус слышит, - и духами пахнет, ну, прямо, баба!
- А вам какое дело? – напрягается мужчина.
- Действительно? – язвительно переспрашивает его кондукторша и кивает на ботинки мужчины. – На свиданку собрался, а ботинки грязные!
Мужчина, а вслед за ним и некоторые пассажиры оглядывают обувь незадачливого влюбленного.
- Эх ты! – неожиданно смягчается кондукторша и лезет куда-то за сидение, на котором белой краской крупно выведено: «место кондуктора».
В следующую минуту пассажиры видят такую сцену. Мужчина начищает гуталином ботинки, старательно, до блеска, растирая гуталин обувной щеткой, а кондукторша бережно держит букет. После гуталин со щеткой возвращаются за кондукторское сидение, а мужчина с букетом в руках выпархивает к ожидающей его девушке.
- Хорошенькая, - кивает одобрительно кондукторша, - да и наш-то тоже молодец!
Говорит она с гордостью пассажирам. Пассажиры в ответ неловко и смущенно улыбаются.
На следующей остановке, влезает толпа юнцов, задиристо, долго юноши переругиваются с кондукторшей, смеются, беззлобно обсуждая ее слова и действия, но за проезд платят исправно, а для кондукторши это важно:
- Вы, - кричит она, - обязаны платить, как дышать, а иначе ходите пешком!
- Пешком далеко! – возражают ей юнцы.
- А как же нормы ГТО, будь они неладны, при Советах нормы эти сдавали и вам, молодым, теперь мучиться, зачем тогда Союз было разваливать? – негодует она.
К остановившемуся на следующей остановке автобусу спешит, перепрыгивая лужи, опоздавший гражданин.
- Коля! – зычно кричит кондукторша. – Погоди!
Коля, без слов, ждет. Запыхавшийся, вконец, но довольный пассажир впрыгивает на ступеньку, двери закрываются, автобус трогается.
- С вас двойная плата! – строгим голосом произносит кондукторша.
- За что? – столбенеет пассажир.
- За фитнес!
Пассажиры смеются, смеется гражданин и хохочет кондукторша.
Оказывается, у нее хорошая улыбка, добрые человеческие глаза и один дед не выдерживая, сетует:
- Мужика бы тебе хорошего!
Кондукторша вмиг переменяется в лице:
- Все мужики – козлы и воняют козлами!
Дедушка настаивает:
- Не все, я, к примеру, за собой слежу, моюсь каждый день, одежу свою стираю, готовлю, прибираю!
- А что же твоя баба тогда делает? Деньги заколачивает? – сердится кондукторша.
- Да что ты! – машет на нее дед. – Я – вдовец вот уже как двадцать годков!
- Тогда у тебя выхода нету, - сразу решает кондукторша.
И оглядывает старика придирчивым взглядом:
- Одет гляжу чистенько, аккуратненько, стало быть, сам не любишь, чтобы смердило…
И кондукторша морщит нос, демонстрируя в лицах плохой запах.
- Только непонятно мне, чего же ты опять не женился?
-Да что ты! – снова машет дед. – Куда мне жениться, ведь мне девяносто лет!
- А не скажешь! – удивляется кондукторша.
- Ведь не скажешь же? – обращается она к молчаливо наблюдавшим за происходящим пассажирам и заставляет деда встать.
Дед встает со своего сидения, прижимает руку к сердцу и кланяется на все четыре стороны.
Первой начинает аплодировать кондукторша, за ней пассажиры.
Дед, худенький, маленький выглядит совсем невесомо, но смущается, щеки его розовеют. Присаживаясь на место, он неуверенно перебирает руками и весь дрожит от неожиданного поощрения со стороны незнакомых людей.
- Да ты у нас, до ста лет доживешь! – хохочет кондукторша и тут же переключается на пьяного мужика с тупой физиономией, слепо пролезающего в автобус.
- Куда еще! – толкает она его своим животом с билетами.
Мужик замирая, смотрит на билеты и что-то соображая, лезет в карман, достает денежную бумажку, пятитысячную.
- Нету у меня сдачи! – кричит кондукторша, напирая на пьяного.- Иди, такси лови!
Пьяница лезет обратно, на остановку. Двери закрываются, автобус трогается, но к бесприютному пьянице  внезапно подбегают неизвестные, по всему видать, с целью грабежа.
 - Коля, погоди! – зычно кричит кондукторша и выпрыгивает из раскрывшихся дверей.
После двух, трех затрещин, которые она щедро раздает бандитам, неизвестные разбегаются, кондукторша хватает пьяницу за шиворот:
- Пошли уже, горе луковое!
Пьяница послушно перебирает ногами. В салоне она стелит газетку на свое место и усаживает пьяницу, предварительно узнав название его остановки:
- А то проспит! – поясняет пассажирам.
Автобус трогается, пьяница засыпает, денег кондукторша с него не взяла ни копейки.
- Пьяницы все равно, что слабоумные, - говорит она пассажирам, - жить не умеют, мыслить не способны, лужи под себя пускают и умирают, не приходя в сознание!
Начинается спальный район, где живет основная масса пассажиров. Кондукторша расталкивает пьяницу и, выпроваживая его, советует дойти хоть на автостопе, до дома. Наказывает, чтобы нигде не присаживался, а то ограбят, не гопники, так полицаи.
Девяностолетний дед раскланивается с ней и идет от остановки к неприметной старенькой пятиэтажке бодрой походкой:
- Наш-то каков! – с чувством произносит кондукторша, вытирая непрошенную слезу.
На конечной, Коля высовывается из кабины водителя:
 - Ну, все что ли? – спрашивает он у кондукторши. – В гараж?
- Поехали, - соглашается кондукторша, - смена кончилась, завтра другая начнется.
И садится на свое сидение, не забыв заботливо припрятать газетку, на которой давеча сидел пьяница вдруг кому еще пригодится. Кондукторша считает выручку, рассеянно поглядывая в окно на проплывающие мимо размытые силуэты домов и деревьев…