Иан Мюррей. Пуритане и возрождение христианства

ПУРИТАНЕ И ВОЗРОЖДЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА
Иан Мюррей (1977)

Поскольку пуританское движение в Англии началось в эпоху, близкую к Реформации, неудивительно, что оно сочло пробуждение в религии великим средством, с помощью которого Церковь достигает мира. Реформация сама была наибольшим пробуждением, ибо впервые после Пятидесятницы жизнь в Церкви оживилась в масштабах, сопоставимых с описанным апостолами возрождением 3000 душ за один день, и то, что великое множество могло покориться вере, больше не казалось чем-то невероятным. 
Реформация, и еще более пуританство, рассматривались во множестве аспектов, но слишком часто упускается из виду, что основные черты этих движения, как, например, обширность их влияния,  место и значение, предоставляемое Писанию и трансформации в характере прежде морально неустойчивых людей, могут быть только результатами возрождения. Когда совершается излияние Святого Духа, могущественные результаты обязательно затрагивают целые общины и даже народы. Осуждение греха, страх Божий, стремление к Слову и зависимость от него, то есть  те истины, которые прославляют Бога в спасении человека, являются неизбежным следствием этого дара. Сегодня люди могут удивляться влияниям, которыетак быстро  изменили духовный облик Англии и Шотландии 400 лет назад, но это лишь подтверждает тот факт, что свидетельство Библии  так нелестно человеческой природе и ненавистно ее гордыне.
Бесчисленные авторы пытались объяснить эти явления политическими и социальными соображениями. Они предполагали, что исторический успех, которого достигли реформаторы и пуритане, возник просто из любопытного сочетания исторических условий, которые, по-видимому, не могут быть воспроизведены снова. Для христиан той эпохи, однако, объяснение было совершенно иным. Они читали в Писании, что когда Дух изливается свыше, пустыня становится плодотворным полем (Ис.32.15). Они читали также: "Не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф" (Зах.4.6), и они усваивали  все духовное обновление своей эпохи милости Божией. Принимая эту точку зрения они сразу поняли, что все успехи Реформации могут повториться, как повторились победы апостольского века, ибо Писание не ставит никаких ограничений на действия Духа, способного прославить Христа и расширить Его Царство. Таким образом, основные убеждения Реформации были обновлены и восстановлены в период, который можно назвать пробуждением или возрождением,  и внимание, которое пуритане уделили этим истинам, глубоко повлияло на следующие столетия и дало всему англоязычному миру то, что можно назвать классической школой протестантской веры в возрождение. Это мировоззрение было широко распространено вплоть до XIX в. среди всех, кто писал об этом предмете с пуританской в основе своей точки зрения. Из этих авторов, затронувших тему возрождения, наиболее заметными были Роберт Флеминг (1630-1694), Джонатан Эдвардс (1703-1758) и Джон Гиллис в своих "Исторических коллекциях из дивных времен успеха Евангелия".
Начало Реформации в Англии и Шотландии было отмечено жаждой Писания среди народа. Перевод Тиндейлом Нового Завета распространился в обоих странах с 1526 года, и вскоре появились проповедники, сперва малочисленные, чье служение несло плоды, которые люди не часто видели  в течение многих столетий. Шотландский реформатор Джордж Уишарт, принявший мученическую смерть в 1546 г., нередко проповедовал под открытым небом. По одному из свидетельств, "он сел на глиняную ограду и продолжал проповедовать больше трех часов, и Бог сотворил из этой проповеди такое чудо, что лорд Шелд, один из знаменитейших людей страны, был обращен, и его глаза источали столько слез, что люди вокруг дивились этому" (Historical Collections Relating to Remarkable Periods of the Success of the Gospel. Ed.J.Gillies. Kelso,1845. P.47). Такие сцены вскоре распространились в северном королевстве. В мае 1556 г. Джон Нокс вопреки католическим державам, которые по-прежнему контролировали страну, проповедовал в течение десяти дней подряд в Эдинбурге. Когда он вернулся в Шотландию снова в 1559 году, духовное возрождение стало массовым. "Бог так умножал наше число, - вспоминал он, - что казалось, что люди идут и идут как дождь из облаков"  В письме к английскому другу от 23 июня 1559 г. он говорит: "Теперь, сорок дней и более, Бог возвысил мой язык в моей родной стране, к проявлению Его славы. Что бы ни случилось теперь, Его святое имя всегда будет достойно хвалы. Жажда простых бедных людей, а также дворянства здесь столь велика, что меня воодушевляет мысль, что Иисус Христос начнет побеждать здесь, на севере, и до отдаленных краев земли"(цит. по: Ridley J. John Knox. Richmond,1968. P.327). Оглядываясь назад на этот славный период истории страны, он позже писал: "Церковь Шотландии - единственная в своем роде среди церквей. И, во-первых, можно восхищаться, что в то время как в других странах Господь счел достаточным призвать к Себе лишь немногих в городе, деревне или отдельных семьях, оставив большую часть во тьме, в Шотландии был возрожден почти весь народ, и через десять лет после того, как папизм был изгнан из Шотландии, трудно найти в ней людей, которые  не исповедуют истинную реформированную религию, и так дело обстоит среди большинства общин. Целый народ возродился здесь за немногие дни" (Calendar of State Papers, Foreign Series, of the Reign of Elizabeth. L.,1863. P.334).
Даже если иметь в виду лишь количественный рост, а не наличие внутренней духовной убежденности,  история Шотландской Реформации красноречиво показывает успех, который Евангелие редко где имело. Это было великое пробуждение, и то же самое относится и к Англии. Несмотря на суровые меры наказания за хранение Писания и несанкционированную проповедь, духовное беспокойство быстро распространилось в последние годы Генриха VIII, после появления Нового Завета Тиндейла. Во время правления юного короля Эдуарда VI (1547-1553) публичная проповедь Евангелия, которую вели Латимер, Хупер, Брэдфорд и другие, увенчалась замечательным успехом. В анналах Вестминстера есть свидетельство о том, как люди  жаждали услышать Слово Божие: "один шиллинг и шесть пенсов были израсходованы  для починки церковных скамей, которые сломались, когда проповедовал доктор Латимер" (Perry E. Under the Tudors. L.,1964. P.110). Несколько лет спустя Джон Джуэлл описывал собрания под открытым небом в Лондоне: "Иногда у Павлова Креста сидели по 6000 человек, и это было очень тяжело для папистов" (Fish H.C.  Handbook of Revivals. L.,1875. P.297). Такие события показывают, что английская Реформация была чем-то гораздо большим, чем ряд законодательных актов, установленных властями. Политические решения, конечно, имели место, но сожжение тысяч протестантов при Марии Тюдор (1553-1558) показало, что во множестве сердец были насаждены убеждения, которые никакая сила не могла искоренить.
По смерти Марии католики оставили английский трон вплоть до реставрации Карла II в 1660 году, а два года спустя, в 1560 году, Шотландский парламент официально отменил католическую религию в Шотландии. Буря гонений в правление Марии сделала большее, чем просто проверила жизнеспособность новой веры. Отправив во временное изгнание множество молодых духовных лидеров, она привела их в тесное общение с реформатскими Церквами континента. Влияние двух континентальных богословов - Мартина Бусера и Петра Вермилия Мученика - было заметно, уже когда они преподавали в Кембридже и Оксфорде в дни Эдуарда VI, но когда около 200 эмигрантов собрались в Женеве в ту пору, когда служение Кальвина было в полной силе и он потрясал и кафедру, и лекционные залы, они испытали происходящее на собственном  опыте. Из этой гавани в швейцарских Альпах Нокс и Кристофер Гудман отправились в Шотландию, в то время как другие вернулись в Англию после прихода к власти Елизаветы I в 1558 г. После этого две группы - ковенантеры Севера, то есть сторонники общинных и национальных заветов, через которые они подтвердили свою общую преданность Богу, и пуритане в Англии - шли параллельно, как два потока из одного источника. Этот источник был не столько в Женеве, сколько в Библии, которую изгнанники перевели заново и издали  со многими пометками в 1560 году. До 1644 года появилось не менее 140 изданий Женевской Библии, и, по словам одного современного автора, они "превратили каждый пресвитерианский и пуританский дом в новый мир". Когда же эти два потока снова соединились при созыве Вестминстерской Ассамблеи в 1643 г., их единодушие дало несравненное выражение евангельской религии в великом Исповедании веры. Понимание Евангелия и практического богословия христианами Англии и Шотландии тогда практически не отличалось, и как труды шотландских богословов жадно читались в Лондоне, так и сочинения английских пуритан - на севере.
Проблема же, с которой столкнулись английские и шотландские кальвинисты после 1560 г., и тогда была в основном прежней - это была необходимость проповедовать Евангелие в приходах в странах,  которые стали официально протестантскими. В Англии основной помехой для этой деятельности была мертвая рутина в церкви, которая, хотя и была "реформирована"  актами парламента, осталась во многих областях в прежнем, дореформационном духовном состоянии. В течение следующего столетия пуритане, как их назвали уже в 1560-е гг., отдались делу восстановления национальной Церкви, которое было прекращено изгнанием большинства из них из приходов после Закона о единообразии 1662 года, окончившего собственно пуританскую эпоху (НЕСЕРЬЕЗНО.-пер.).
В Шотландии с самого начала национальная Церковь была свободна от проблем, вызванных недореформированным состоянием Церкви в Англии. Одним ударом старое священство и епископская иерархия потеряли свои места, за исключением частично католического Нагорья, и руководство реформированной Церковью оказалось в руках Джона Нокса (1514-1572). Тем не менее пресвитерианская форма церковного правления, которая освободила епархии от коррупции и сделала возможным осуществление библейской церковной дисциплины, недолго смогла развиваться беспрепятственно. Джеймс VI испытывал не больше энтузиазма к опытному благочестию, чем его мать Мария Шотландская, свергнутая в 1567 г. и вскоре противопоставившая себя преемникам Нокса. Он усилил свою программу, став королем Англии в 1603 г., после чего, опираясь на группу верных епископов, начал ломать независимость Церкви Шотландии и давить английских пуритан.  Это была политика, которая привела в конце концов к гражданской войне 1642 года и поражению его сына, Карла I.
Несмотря на насилие против как пуритан, так и ковенантеров, оба движения усиливались благодаря приливу духовной жизни, и действенно противостоять им не мог никто. Оба они создали школы проповедников, о которых можно с уверенностью сказать, что их Евангелие пришло не только в слове, "но и в силе, и в Святом Духе, и со многим удостоверением» (1 Фес.1.5). На юге питомником этой школы стал Кембриджский университет. Томас Картрайт придал движению обороты еще в конце 1560-х, когда его проповеди стали столь популярными, что пономари были вынуждены отгонять людей, забиравшихся в окна, чтобы послушать его. За свое мужество Картрайт подвергся гонениям, но он оставил всему движению лозунг: "Молитесь за реформу силой Слова Божия". С 1570 г. его друзья Ричард Роджерс, Джон Додд и Артур Хилдерсэм начали проводить эту практику на уровне приходов. В последующие 30 лет движение резко выросло, частично усилиями Эммануил-колледжа в Кембридже, возглавленного в 1584 г. сэром Уолтером Милдмеем, предпринимавшим  все усилия для "устроения Слова Божия и таинств", и особенно после обращения Уильяма Перкинса.
Перкинс, родившийся в год воцарения Елизаветы, стал студентом Колледжа Христа в 1577 г., еще не пережив никакого духовного беспокойства. В 24 года он стал членом колледжа, а затем более пятнадцати лет, до своей ранней смерти в 1602 г., проповедовал в кембриджской церкви св. Андрея. Перкинс быстро приобрел огромное влияние, и даже в 1613 г., когда Томас Гудвин поступил в Кембридж, он писал, что "весь город был наполнен разговорами о силе служения Перкинса". "Мэтр Перкинс, - говорил Сэмюэл Кларк, - был горящем светочем, искры которого летели за рубежом и во все уголки королевства" (цит. по: Baynes P. An Entire Commentary Upon the Whole Epistle of St. Paul to the Ephesians. Edinburgh,1866. P.VII). Не меньшей силой обладало служение Лоуренса Чадертона (1546-1640), первого ректора Эммануил-колледжа, подавшего с этой должности в отставку в пользу другого пуританина Джона Престона. Чадертон почти полвека служил в кембриджской церкви св. Климента, и когда в 1618 г. в возрасте 72 лет был вынужден оставить кафедру, сорок служителей просили его остаться, ссылаясь на то, что они возродились через его служение. Томас Гудвин передает слова своего кембриджского друга, который, говоря об осуждении греха, сопровождавшего эти  проповеди, заявил, что "когда я слышал, как мистер Чадертон проповедовал Евангелие, мне казалось, что солнце, Иисус Христос, светит на навозную кучу во мне". Однажды, когда Чадертон проповедовал в течение двух часов, и пообещал остановиться, он был прерван криком паствы: "Ради Бога, сэр, продолжайте!".
К концу XVI в. Кембридж начал пожинать  результаты работы, проделанной первым поколением пуритан на приходском уровне. Ричард Роджерс, например, который трудился с большим успехом в Уэтерсфилде, Эссекс, с 1574 по 1618 год, встретил Пола Бейнса, одного из бывших учеников приходской школы, ставшего преемником Перкинса в Андреевской церкви с 1602 г. Не желая иметь дела с другом Перкинса, власти позже удалили Бейнса, но он уже успел обратить многих, в том числе Ричарда Сиббса, который сам стал одним из наиболее успешных проповедников пуританских времен. Когда Сиббс был в 1610 г. назначен преподавателем в кембриджском колледже Святой Троицы, его аудитория так переполнилась, что к зданию пришлось пристроить новую галерею. После 1615 г. он стал проповедником в Лондоне, но вскоре вернулся в Кембридж, где он был магистром холла св. Екатерины, сочетая это со служением в Лондоне до своей смерти в 1635 г. Одним из его слушателей в Кембридже в это время стал Томас Гудвин, который в одном из выступлений этого времени упомянул великую работу Бога в Кембридже: "Если где-либо когда-либо был прилив Духа, то сейчас в Англии. И это Евангелие спасло это царство и этот город как «венец славы в руке  Господа", и сделало его "славою всей земли", как называется Иерусалим" (цит. по: The Gospel Banner, 1883 № 5. P.249). Это был лишь один взгляд на урожай, полученный великой школой пуританских проповедников Кембриджа в век возрождения. Здесь мы можем только сделать паузу, чтобы привести еще несколько наглядных примеров.
Уильям Гоудж (1575-1653), студент Кембриджа при Перкинсе, стал служителем церкви Блэкфрайарс в Лондоне в 1608 году, в которой он служил более 45 лет. Его общей практикой была проповедь дважды в Воскресенье и один раз в среду до полудня в переполненном храме. Его серия экспозиций по Посланию к Евреям насчитывала более 1000 проповедей и лишь наполовину была собрана для публикации на момент его смерти. Через служение этого человека, названного "старым отцом во Христе", были обращены и спасены многие тысячи людей. Его сын Томас Гоудж последовал за ним в служении, а после своего изгнания в 1662 г. отправился проповедовать Евангелие в Уэльс.
Сэмюэл Фэрклоу (1594-1677) окончил Кембридж в 1623 г. и был направлен в Барнардстон в Восточной Англии. Два года спустя он переехал в Кедингтон в 17 милях от Кембриджа, где оставался до Гражданской войны. На момент его прибытия это место отличалось бранью и невежеством, но когда он начал служить, "все изменилось настолько, что была едва ли одна семья из двадцати, не отличавшаяся благочестием". Многие приезжали из Кембриджа слушать его лекции по четвергам, не забывая этих духовных благословений. Церковь в Кедингтоне, как вспоминал Сэмюэл Кларк, "была переполнена настолько, что, будучи очень большой и вместительной для деревни, за несколько часов до службы забивалась до отказа людьми, прибывавшими издалека, порой за двадцать миль, а двор, также очень просторный, был запружен лошадьми, чьи владельцы жадно ждали послушать Слово жизни из его уст" (Porter H.C. Reformation and Reaction in Tudor Cambridge. Cambridge,1958. P.227). Совершенно очевидно, что подобные сцены были не редкостью в Восточной Англии первой половины XVII в.
Отец проповедника Лоренс Фэрклоу застал духовное процветание в своем служении в Хейверхилле, Суффолк, а его преемником стал один из самых "пробуждающих" пуританских проповедников, о силе служения которого помнили и в XVIII в. Это был Джон Роджерс, племянник Ричарда Роджерса, учившийся при его поддержке в  Эммануил-колледже в 1588-1592 гг., в 1605 г. был призван учителем в приход в красивой долине Дедхем, позже известной всему миру по картинам Джона  Констэбла, но в XVII в. прославившейся великим духовным урожаем служения Роджерса. "Пойдем в Дедхем, чтобы найти немного огня" - таким было мнение многих современников. Тем, кто пошел, был Томас Гудвин, в то время студент Кембриджа, который много лет спустя, уже будучи президентом Колледжа Магдалины в Оксфорде, сообщил свою память о тогдашнем Джону Хоу, описавшему ее следующим образом. Он сказал мне, что, будучи сам, во время своей молодости студентом в Кембридже, и, услышав много о г-не Роджерсе из Дедхема, специально поехал на целый день послушать его лекции. Он попал на проповедь о людях, пренебрегающих Библией (я боюсь, что ее следовало бы повторить сегодня), и обратился к людям. "Вам доверена Библия, которой вы не должны пренебрегать, но она лежит у вас, покрытая пылью и паутиной… Вы делаете все, чтобы не видеть ее. Используете ли вы Библию таким образом? Ну так у вас ее больше не будет». Он взял Библию с бархатной подушки и, казалось, собрался бросить ее в сторону. Но тут он упал на колени с плачем и самой серьезной мольбой: «Господи, не забери от нас Своей Библии. Ты можешь допустить, чтобы убили наших детей, сожгли наши дома, уничтожили все, что у нас есть, но только не забери от нас Своей Библии». И тогда он снова обратился от имени Бога к народу: «Будет ли так? Я уделю вам еще какое-то время, и моя Библия – для вас. Я хочу видеть, как вы сможете воспользоваться ею и как вы будете все больше любить ее, все больше следовать ей и все больше жить по ней». В результате этого, как доктор сказал мне, вся община оказалась в таком состоянии, какого он еще не видел в своей жизни. Люди залили всю церковь слезами, и когда он сам ушел и сел на коня, через четверть часа пути он почти лишился чувств, вспоминая, что было сказано там народу о пренебрежении Библией" (Howe J. Works. L.,1835. P.1085).
Другим очевидцем служения Джона Роджерса был Джон Анжер, находившийся под его руководством в ту пору, когда он завершал свою подготовку к служению. "Мистер Роджерс, - вспоминал Анжер, - являл чудеса рвения и успехов в своем труде служителя, и чувство величия вечных вопросов не раз переполняло церковь в Дедхеме, когда, например, он начал трясти навес над кафедрой со словами: "Представьте же себе крики и муки проклятых!". В другой раз, когда Роджерс служил на венчании,   он проповедовал о необходимости брачных одежд, и Бог сделал его слова столь действенными, что свадьба превратилась в траур, и многие присутствовавшие служители должны были заняться утешением и ободрением тех, чья совесть была пробуждена этой проповедью" (The Whole Works of  Oliver Heywood. V.1. L.,1827. P.621).  Когда "Великое пробуждение" началось в 1740 году в Америке и его критики жаловались на новизну внешних признаков горя и осуждения, отмеченных во многих общинах, старый Тимоти Эдвардс напомнил им, как часто это когда-то было в дни Джона Роджерса.
Мы приведем еще один пример особого действия Святого Духа, проявившегося в проповеди в Англии в пуританский период. На этот раз мы можем процитировать один из немногих личных рассказов служителей, уцелевших от XVII в. - автобиографию Ричарда Бакстера. Бакстер родился и провел свою юность в Шропшире - части Англии, сравнительно мало испытавшей влияние пуритан. В детстве в тех местах, где ему пришлось проводить воскресенье, он слышал слово «пуританин» лишь в качестве бранной клички, а Книгу общих молитв все больше вытесняло поставленное невдалеке от дома его отца "майское дерево".  Книги, однако, проникали и туда, где не было достойных проповедников. В 15 лет Бакстер был духовно пробужден и несколько дней терзался совестью, прочитав "Резолюции" Эдмунда Банни. Еще одна книга, купленная у коробейника, сняла с его сердца печаль: это была "Надломленная трость" Сиббса, в которой "мне открылась любовь Бога и было дано живое постижение тайны искупления, и то, как я обязан Иисусу Христу"(Christian memoirs, or, The Nature of conviction of sin and regeneration. Ed. H.Humphrey. Boston,1836. P.269). . Эти новые убеждения дополнительно подтвердили труды Перкинса, которые Бакстер получил от слуги своего отца. Теология Бакстера никогда не достигла полной библейской зрелости школы Сиббса и Перкинса, отчасти, может быть, потому, что он не имел тех возможностей, которые получили те, кто обучался в Кембридже в 1620-30-е гг. Тем не менее в деле пробуждения  совести с постоянным акцентом на необходимость личного благочестия Бакстер вошел в первый ряд пуритан более позднего периода. Самое запомнившееся современникам его служение совершалось в Крайдоне, Вустершир, в 1640-1642 гг., затем оно возобновилось в 1648 г., когда мир еще не был восстановлен, и продолжалось до 1660 г. Оглядываясь назад на перемены в Кройдоне, Бакстер в 1666 г. писал: "Когда я только пришел туда, лишь одна семья на главной улице поклонялась Богу и призывала имя Его, и когда я уходил, там не было ни одной семьи, которая этого не делала с серьезным благочестием, подающим надежду на искренность. И Бог благоволил даровать мне обильную поддержку в лекциях, которые я читал и в других местах, как в Вустере, Клеобюри, особенно в Дадли и Шеффнале; в Вустере (а это было первое место, где я проповедлвал вообще),  бедные плотники и другие ремесленники не только переполняли церковь - а я видел это и в Лондоне - но и висели на окнах... Поэтому я  должен здесь, в похвалу моему дорогому Искупителю, вспомнить Его утешение в моей работе и поощрение ее успеха!" (Baxter R. Making light of Christ and Salvation. N.Y.,1846. P.XXXV).
Бакстер продолжает описывать свой духовный успех в период Республики и опровергает насмешки тех, кто в дни Карла II связывал благочестие с материальной выгодой, которую в то время люди якобы получали через лицемерие. "Я знаю, что вы можете встретиться с людьми, которые готовы уверенно утверждать, что вся религия попирается, и благочестие осталось только в ереси и расколе, но я предупреждаю, что они должны всерьез подумать о том, что было прежде. Я должен верно нести свидетельство тех времен, которые я знаю, хотя о них и говорят, что тогда благочестие было выгодно... Я полагаю, что тогда росло,  количество людей действительно благочестивых, а не коварных раскольников и смутьянов,  хотя и не везде, ибо в некоторых местах, где служители были формальными, невежественными, слабыми или опрометчивыми, спорливыми и небрежно относящимися к приходам, все  было столь же трудно, как и прежде. В других же местах, где служители вели святую жизнь и совершенно бескорыстно отдавали и отдают свое время и силы и душам, не думая о своем благополучии или страданиях, было множество обращений к серьезному благочестию. Те, кто был умерен в усердии, как правило, имели и средний успех. И я должен добавить к этому ради правды для потомков, что Бог столь чудесно благословлял труды Своих верных, что Он привлекал к ним и  епископалов, и самых разнузданных сектантов, готовых свергать правительство и служителей и учить жить всех недовольных. При такой лени и эгоизме, которые царили во многих приходах, при этом, говорю я, не было приепятствий для того, чтобы Англия за четверть века стала страной святых и явила всему миру лик святости, поистине рай на земле" (Select Practical Writings of Richard Baxter: With a Life of the Author.  New Haven,1831. P.126).
Свидетельство Филиппа Генри (1631-1696) также может быть приведено в отношении распространенности евангельской религии в период Содружества. Генри поступил в Колледж Христа в Оксфорде в 1647 году и в течение нескольких лет, когда Томас Гудвин стал президентом Колледжа Магдалины, а Джон Оуэн - деканом этого колледжа, университет переживал период духовной жизни, сравнимый с известным в Кембридже  в предыдущие годы.  Среди его студентов и преподавателей тех лет были Джозеф Аллейн, Джон Хоу и Стивен Чарнок. Позже, когда духовная гниль Реставрации сделала свое дело, многие наблюдатели возмущались тем, что Гудвин рассматривал абитуриентов на предмет не только знания языков, но и состояния их душ, и взял под покровительство одаренного мальчика, ошарашившего своих родителей вопросом, готовы ли они умереть. В наше время может показаться нелепым то, что Мэтью Генри услышал о тогдашнем Оксфорде от своего отца. "Он часто упоминал с благодарностью Богу, какую большую помощь и преимущества получил тогда в университете, не только для обучения, но и для религии и благочестия. Серьезное благочестие было в чести, и было множество ученых, которые собирались вместе для молитвы и христианских бесед, утверждая сердца друг друга в страхе и любви Божьей, чтобы подготовиться к служению Церкви. Я слышал, как он говорил о разумном методе проповеди в воскресный вечер, читавшейся стипендиатами колледжа на их курсе, и что мало у кого он нашел столько назидания, как у докторов Оуэна и Гудвина, служивших поочередно, и молодых служителей, обычно проповедовавших после лекции во вторник". (Henry M. An Account of the Life and Death of Mr. Philip Henry. L.,1712. P.19).
Филипп Генри провел первые восемь лет своего служения в Вортенбюри во Флинтшире, а затем в Брод Оук до своей смерти в 1696 г., когда преимущества, которыми прежде пользовалась Англия, стали более очевидными. "Он иногда говорил, - пишет его сын, - что в эти 1640-е - 60-е годы, хотя в гражданском отношении были большие неурядицы, тем не менее в деле   поклонения Богу, все прошло хорошо; была свобода и реформы, и народ был благочестив, хотя были и те, кто носил лишь маску. Божии установления были введены в силе и чистоте, и было много добра, пока религия, по крайней мере исповедуемая, преобладала.  Мы, говорил он, хорошо помним это; пусть же помнят и наши потомки" (Ibid. P.89).

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn