Ермолка рассказы 8

               
                8


– Всё хотел тебя спросить, – сказал Никита Иванович, – вот, ты чтобы не говорил, всё на смех выведешь. Ты уже в возрасте, пора бы и серьёзным стать, а, Ермолка?
– Я и есть самый сурьёзный человек в нашей деревне, – ответил Ермолка, – я говорю только об жизни, а что смех один выходит, значит, жизня такая. А говорю я не просто так, а через философию.
– Через чего?
– Наука такая есть философия, небось, и не слыхал слова такого?
– Слово, кажись, слыхивал, только, как его понять?
– Во-от, – многозначительно протянул Ермолка, – в этом-то вся суть. Философия, это такая наука, обучающая, мозгами шевелить. Не просто так брякнул слово и всё, а подумал, для чего ты это брякнул.
– Значит, трепаться надо по науке?
– Не  трепаться, а думать. Родишь себе мыслю и обихаживаешь её, будто дитя, с одной стороны обмыслишь её, потом с другой. А когда всю обдумаешь, то поймёшь, хорошая мысля была, али никудышная.
– Ну, ты завертел.
– Вот, к примеру, курица копошится в пыли, что ты про неё подумаешь? – спросил Ермолка.
– Курица и курица, чего об ней думать? – сказал Никита Иванович.
– А со стороны философии всё не просто так. Ставится вопрос: чья это курица, чего она тут делает, сколько яиц она несёт в неделю? А если забить её на суп, наваристый будет бульон, али так себе, мясо мягкое, али жёсткое? Вот сколько вопросов можно поставить, – заявил Ермолка с гордым видом. – А ты – курица и курица.
– Ну и нагородил сгороду, зараз и не объедешь, – отмахнулся Никита Иванович.
– Не я нагородил, это философия так рассуждает.
– Чего бы путного?
– Рассуждая по этой самой науке, могу сказать, что Нюрка твоя сейчас ни где-нибудь в гостях или дома кровать давит, а вместе с бабами «чешет языком» в магазине.
Никита Иванович удивлённо посмотрел на соседа:
– Это тебе наука так сказала?
– Наука. Ещё скажу тебе, что придёт твоя супружница и скажет:
– Аникита Иванович, купила я тебе майку новую и трусы.
– Ты уж совсем приврал, Ермолка, ладно ещё про курицу, а про трусы ты врёшь.
Никита Иванович помолчал, а потом решил прижать Ермолку на вранье:
– Выходит, что ты с этой самой наукой в друзьях? Раз так, тогда разъясни мне по каждому слову, почему ты решил, что Нюрка в магазине?
– Не веришь в науку?
– Веришь, не веришь – это дети на ромашке считают, а ты мне обскажи.
– Это проще простого. Мы здесь сидим уже порядком, а она даже не вышла послушать, чего мы здесь затеваем – это первое. К Матрёне она не ушла, потому, как Матрена уехала в райцентр в больницу. Если бы она приболела и лежала дома, то ты бы тоже рядом с ней находился, значит, дома её нет. Ставим вопрос: где может быть твоя Нюрка среди белого дня? Ответ один – в магазине. Потому, что у нас сходить более некуда. Вот это и есть рассуждение, – сказал Ермолка и стал закручивать себе махорку.
Никита Иванович поразился простоте рассуждений соседа.
– И когда ты подружился с этой хвилософией? – спросил он.
– Я с ней народился, только вида не показывал, – усмехнулся Ермолка.
– Это верно, смолоду трепаться обучен был.
– Не трепаться, а думать, – поправил старик.
– Ладно, а скажи мне со своей наукой, что будет с нашей деревней лет, так через десять? Сможешь?
– А чего? Смогу, – спокойно сказал Ермолка, – только надо тебе это? Может, не говорить?
– Нет уж, давай всё начистоту, как на исповеди.
– А ты бывал на исповеди? – спросил Ермолка.
– Нет. Но моя Нюрка в церкву ездила, рассказывала,  как и что.
– Раз хочешь про деревню, скажу прямо – деревни не будет, – Ермолка сказал спокойно и буднично, что Никита Иванович даже вздрогнул.
– А что с ней сделается? Сгорит, ай вознесётся?
– Ладно, давай с самого начала рассуждать. Кто остался в деревне? Одни старики, кроме Зинки, да ещё парочки молодых. Работать-то некому. Вот отсюда и бери, дойное стадо убрали, доярок нету, поля наполовину брошены, обрабатывать некому. У нас механизаторов раз-два и обчёлся и те скоро на пенсию выйдут. Технику заберут на центральную усадьбу, чем тогда привозить и дрова из леса, и сено с покоса? Весной вспахать огород нечем будет, да огрести картошку. Коней уже давно вывели, остались только у пастухов, что молодняк на откорме держат на дальних пастбищах, голов пять, не больше. И, что тогда народ начнёт делать? Уезжать. Кто поближе к детям в город, другие в центральную усадьбу, не зря там брусовые дома ляпают. Кого на погост завезут. И останусь я здесь один, если доживу. И будут разные люди приезжать сюда, на меня посмотреть.
– Эй, Ермолка, не сиди без толку, вылезай из светёлки, да покажись честной компании.
Никита Иванович совсем загрустил.
– Мы тоже денег скопили на домик, к своим собрались в город. Таились всё, никому не говорили, а ты со своей наукой всё выведал.
– Я-то ещё ничего, вот раньше были философы, всё могли рассказать. В старину один из них сидел в бочке, чтобы лучше думалось.
– Ишь ты? А к чему в бочке?
– У ей стенки круглые, мысля об углы не стукается, потому и лучше думается. Крутится мысля, крутится по бочке, да в жилы и проникнет. А там по жилам, по жилам и в самую голову, в мозг, значится. У нас же в мозгу мысли обдумываются, вишь, как всё рассчитано.
– А если проскочит мысля эту мозгу мимо, чего тогда? – поинтересовался Никита Иванович.
– А… это…. А на другой круг зайдёт,  там уж точно не промахнётся, прицел подстроит себе и не промахнётся.
– Чего только в жизни не бывает, – согласился Никита Иванович.
Вдали показалась Нюрка. Она медленно приближалась к дому, не глядя по сторонам.
– Здорово, Ермолка, – кивнула она соседу, – как поживаешь?
– Ничего.
– Аникита Иванович, я тебе майку купила новую и трусы, – сказала она и направилась во двор. – Я чай поставлю, опосля приходи, с пряниками попьём.
 Никита Иванович был растерян. Новость о трусах и майке просто придавила его к скамейке.
Ермолка пожалел соседа:
– Я утром в магазине был, там все бабы брали майки и трусы своим мужикам, я тоже себе прикупил. Вот и подумал, что твоя Нюрка тебе тоже возьмёт, – сказал Ермолка и медленно направился к дому, – а Нюрку я из окна видел, как она в магазин подалась. Она в магазин завсегда в зелёном платке ходит.
Никита Иванович постепенно приходил в себя. Улыбаясь, он сказал:
– Ай да, Ермолка, ай да балаболка, все мозги затуманил.