Посланец из Эдема. Гл. 2-6а Покушение

               
        Приход  Сусанны с вполне здоровым  старшим  сыном  грозил потерей мельницы, а значит, и провалом  корыстных планов арендатора.  Этот её сынок стал  для него, всеми уважаемого Халигана, что кость в горле,  и он стал думать, как вытащить эту кость, как устранить эту главную помеху со своего пути. "Неплохо было бы сделать Симона снова недееспособным или вовсе от него избавиться. Как бы подстеречь его в каком-нибудь укромном уголке и пристукнуть!» —  возникла у него чудовищная  мысль  об убийстве. Но сам он остерегался этого сделать - боялся быть  уличенным, а вот  подговорить кого-нибудь, хотя бы из нищих попрошаек, - неплохой выход.

     Одержимый черной мыслью,  Халиган три дня ходил по базару в попытках найти такого "храбреца" из числа нищего сброда, но никто из них не соглашался на это преступление - каждому дорога была голова на плечах, а не в кустах. Один из попрошаек сам не  взялся, но посоветовал ему найти на базаре Хамсу-Рваное Ухо.
     Как найти этого Хамсу, арендатор спросил у попавшего под руку чумазого мальчишки в  лохмотьях вместо одежды.          
      - А зачем он вам? — спросил  оборванец.
      - Дельце к нему есть одно, выгодное для него.
      - Дашь монету — приведу его!  -  заявил пацан.
      - Дам-дам! Только меня не проведешь! Сначала приведи, а потом получишь, - пообещал  Халиган.

      - Тогда ждите нас у табачной лавки братьев Кошт! - и попрошайка скрылся в толпе, а  Халиган  направился к названной лавке. Прошло немного времени, и мальчишка привел к нему  бродягу такого омерзительного вида, хуже которого арендатор не встречал среди их собратьев.
      - Вот, господин, привел  его, как обещал, - пацан  указал  на этого страшилу.    
      - А это точно он? — спросил  Халиган, перед тем, как расплатиться. 
      - Да, Хамса это я. Вот — смотри, - проговорил скрипучим голосом нищий и показал Халигану свое изуродованное  ухо, прикрытое грязными клочками волос.

      - Похоже! —  поморщился Халиган и сунул в руку мальчишке монетку, взяв которую, тот сразу же убежал.
      - Что, брезгуете?.. Зачем же я понадобился такому важному господину? — криво  усмехнувшись, спросил уродец, когда они остались одни.
      - У  меня к тебе одно непростое дело, - и Халиган  намеками рассказал  ему, для чего он нужен. Тот согласился выполнить его задание за три серебряные монеты. Деньги пришлось отдать сразу, иначе тот не соглашался.

                ***

      Была  суббота.  Симон с матерью возвращались с людного базара домой с покупками. По дороге Сусанну остановила соседка, с которой долго не виделась, и они разговорились.
      - Мам, я пойду потихоньку, а вы  поговорите, - и Симон отправился один. 
      У обочины дороги   сидел нищий  с протянутой рукой. Это и был Хамса, поджидавший его. Хотя у нищего был безобразный вид, молодой человек проникся к нему жалостью и, подошел к нему:
      - Зачем ты  выбрал это малолюдное место, разве  тут много  насобираешь милостыни?  - и дал ему несколько монет.
      Затем продолжил путь дальше, в душе жалея этого нищего.

      Свернув в свой переулок, Симон услышал странный шорох за  спиной. Он резко обернулся и тут же получил сильный удар по голове. Падая и теряя сознание, он успел увидеть и узнать в напавшем  на него человеке  того самого  нищего, которого пожалел.
     Второго удара Хамса не успел  нанести, так как услышал  сзади  крики. Бросив  свою жертву, Рваное   Ухо со всех ног кинулся бежать прочь. Когда Сусанна подбежала к  лежащему на земле сыну, то увидела  страшную картину: Симон неподвижно лежал с разбитой головой, из раны которой  струилась кровь. Кровь заливала лицо, одежду. Она, схватившись за голову,  заголосила на всю улицу:
      - Люди, помогите! На помощь! Сына убили! Господи-и, да как же это та-а-ак?
      На ее  истошный крик сбежались соседи и  стали его осматривать.

      - Да жив он, жив! Только сознание потерял. Надо голову ему перевязать и осторожно домой отнести... Ты, Сусанна, не убивайся, жив твой сын! Видать в рубашке родился! – говорили они, оказывая  помощь, кто чем мог. Кто-то  занимался пострадавшим, перевязывая ему голову, кто-то собирал раскатившиеся по земле продукты. Кто-то  притащил полог, и на нем  пострадавшего  занесли в дом.  Бабушка Фира, увидев Симона в крови и без сознания, чуть сама не лишилась чувств, но, несколько успокоенная, узнав, что он жив,   взяла руководство  по оказанию помощи внуку в свои руки.

      Только одна  соседка, по имени Ида, невысокая, худощавая женщина со свойственной ей желчностью, не шибко разделяла  чужого  сострадания. Она   тайно  завидовала семейному  счастью  Сусанны,  которая не могла  нарадоваться на своих детей.  Находясь  рядом с  Рахилью, которая была полной ее противоположностью, она,  не  скрывая сарказма,  стала высказывать:
      - Вот  вам  и праведник! Видно, Бог  своих людей не бережет, или Симон не такой праведный, каким хочет показаться перед нами.
      - Как тебе не стыдно, Ида? Даже посочувствовать не можешь по-человечески.  Зачем тогда пришла?

      - Захотела, вот и пришла!  А  сказала то, что думала.  Я не такая,  как некоторые: на уме одно,  а на словах – другое!
      - Эка, какая честная! Не хватало, чтобы ты  Сусанне сказала то, что мне!  Ей  и так тяжело.  Она столько   горя   испытала на своем веку, что и врагу не пожелаешь! А каково ей было, когда  Симон  безумным был?
      - Вот  так  Бог  помогает  любящим его!  Глядя на них, я  поняла:  сколько  Богу не молись, толку не будет!  Вот я не  святая, не праведница, прямо  говорю, а не я пострадала!  Где  тут справедливость?

      - Господь с тобой! Не богохульствуй, прошу тебя! Пути  Господни  неисповедимы!  Разве мы можем своим  слабым  умом  понять великий  Божий  разум?  Симон  жив  остался  - разве это несправедливо? Ничего, оклемается!
      - А ну тебя!  Всегда ты находишь, как  возразить мне.  Пойду домой: тут и без меня помощников  хватает!
      - Иди-иди!  Да не копи в себе зло, чтобы  тебе же плохо не было! И чему только ты своих детей научаешь?
      - А это не твоя забота! Не хуже  тебя детей ращу и воспитываю.
      - Что  за спор,  соседушки?  - вмешалась соседка  Ядвига. — Идите кто-нибудь со мной в дом. Там помощь нужна.
      - Я пойду, -  вызвалась  Рахиль и ушла  вслед за  Ядвигой, а  полная желчи Ида, продолжая всех осуждать, ушла восвояси.

      Между тем  пострадавшего привели в чувство. Приоткрыв ненадолго глаза, он увидел страдальческое лицо матери,  склонившейся над ним. «Мама,.. не плачь!» — чуть слышно прошептал он и снова закрыл глаза.
      - Сыночек мой... потерпи, касатик! Мы все сейчас  для тебя сделаем, - смахнув слезы, Сусанна  с соседкой Рахилью аккуратно обработали ему рану, наложили  заживляющий бальзам и еще раз перевязали голову. Помогая ей, соседи сокрушались: кому он помешал, кто совершил такое злодейское нападение и за что?
      - Господь накажет его, вот увидите, - уверенно проговорила бабушка Фира.

      - Мама, он не умрет?.. Бабушка, он не умрет?.. Мы не хотим, чтобы он умер! — плача, не раз спрашивали Филипп и Анна.
      - Нет, деточки мои, он не умрет. Бог с нами! Он не даст ему умереть,  - утирая слезы, успокаивали их  мать и бабушка.
      Постепенно все соседи разошлись, оставив их одних. От потери крови и  больной  раны  Симон сильно ослабел. Вся их семья со слезами  молилась Богу. Мать молилась, чтобы Бог  пожалел ее несчастного сыночка, бабушка молилась за спасение дорогого внука, а дети молились за спасение любимого брата.

                ***
 
      В то время, как  люди  хлопотали вокруг  пострадавшего Симона,  Хамса  убегал со всей прытью за город. Он был уверен, что выполнил заказ и честно отработал свои деньги. Когда опасность быть пойманным прошла, он, успокоенный, пошел медленнее.
     Вдоль обочины дороги росли густые кусты дикой малины. Ягоды  малины притягивали его своей яркой  окраской и сладостью, и ему захотелось полакомиться. Он уже во рту ощущал  нежный сладкий  вкус этих ягод  и  сглотнул слюну. Негодяй остановился у  куста, на котором красовались наиболее крупные ягоды. Запустив  руку в куст, он вдруг вскрикнул от боли и отскочил от куста. Его глаза округлились от ужаса: в его руку вцепился  аспид.
 
      Рваное Ухо с силой стряхнул гада на землю и стал в злобном исступлении  ее топтать, рыча, как зверь. Расправившись со змеей, он принялся отсасывать яд из ранки. Но было уже поздно:  яд начал действовать. Он почувствовал себя плохо и слабел с каждой минутой. Спазмы сдавливали его горло, затрудняя  дыхание.
      -  О проклятье! Тварь поганая!  Нет!.. Не хочу!.. Не надо! – закричал он от страха смерти,  ощутив, как будто  невидимая рука сдавливает  его горло все сильнее и сильнее. - А-а-а... Будь ты проклята!... Х-х-хр — были его последние слова и звуки, которые прохрипел он из последних сил.

     Ему не хватало воздуха, и он стал  судорожно делать движения руками, как бы пытаясь разжать эти невидимые клещи, сдавившие горло. Изо рта его пошла пена с кровью, ему совсем перехватило дыхание, и он упал на землю, дергаясь в агонии.  Еще через минуту  затих совсем с искаженным от мук лицом и скорченным телом...
     На следующий день Халиган узнал о покушении на Симона, который чудом остался жив, и неизвестно еще, выживет он или нет.  Это  известие омрачило  его  гнилую душу. Через два дня он  отправился на базар, чтобы встретиться  с Хамсой, но узнал от одного нищего весть, что  того уже нет в живых. Его случайно обнаружили  мертвым за городом, а рядом с ним раздавленного аспида. Халиган лишь пожалел о зря потраченных деньгах. 

                ***

       Симон выздоравливал быстро. Этому способствовали молитвы и его молодой организм. Пострадавшего приходили навещать соседи, знакомые, а также люди, с кем он работал на мельнице.  Все радовались его выздоровлению. Пришел навестить его и  арендатор.  Изображая сострадание, он   расспрашивал молодого человека о его здоровье, сокрушался по поводу  зверского покушения на  доброго, ни в чем не повинного человека.
      - Вот, это тебе на лечение! - и Халиган вложил ему в руки пятьсот пиастров и  поинтересовался, будут ли они искать виновного. Симон, покачав головой,  ответил, что  Бог ему судья.  Вспомнив о Боге, арендатор подумал, что надо не забыть  помолиться  и попросить прощение за этот грех. Ведь  замолил же он убийство Марка, его  отца, и  в знак согласия закивал:
      - Да-да, правильно говоришь. Бог – свидетель и судья! Ну, выздоравливай, парень, а мне  идти надо: дела!   Перед уходом он поинтересовался:   
      - Когда  поправишься,  снова  возвратишься на мельницу?
      - Думаю повременить, потому что надо  заняться   ремонтом дома, - последовал ответ.

      -  Смотри-ка, даже этот хитрый змей пришел проведать тебя, — удивилась  бабушка Фира, проводив Халигана за ворота. - И даже деньги дал?.. Не похоже это на него.
      -  Лучше не будем плохо думать о человеке. Бог его знает! - ответил Симон. — Может, он решил  исправиться?
      - Э-э,  внучек! Горбатого только могила исправит, а тем более, Халигана, — покачала она головой.

      С тревожным чувством и неясными  мыслями уходил Халиган   от  Симона.  Его немного успокаивало, что Хамсы уже не было в живых,  а других свидетелей   его причастности к покушению  нет."Авось, обойдется,"  - подумал он.

               
                продолжение http://proza.ru/2015/09/15/653